Далёкий восемидесятый

Был старый робот страшен, запущен, грязен был
Как будто одиноко отшельником он жил
Как будто лет пятнадцать, а может и века
К нему не прикасалась ремонтника рука.
Я подошел к бродяге, спросил: «Откуда ты?
Ты может, бедолага, беглец из пустоты?
А может с Ориона, иль твой удел иной.
Ты почему так страшен и кто тому виной?»
Он усмехнулся, лязгнув (не челюсть – ржавый лом!)
И объективы - очи в меня «всверлил» потом.
«Однажды на рассвете» - он начал свой рассказ -
«отправился я к альфе, к...

Помнишь как раз,
возвратившись с работы,
ты мне подарил кашемировый шарф…
Шарф этот дивный, индийской работы
я положила в наш старенький шкаф.

Чёрен как негр
и прозрачен как воздух,
он, позабытый, лежал до поры.
Газовый шарфик, похожий на розу,
Спрятанный в книге любовной игры.

Что же он чувствовал в чёрной постели,
раз лишь коснувшись нежнейшей руки.
Годы надежды во тьме пролетели.
Как мы с тобою теперь далеки!

Друг был убит по нелепому делу,
мне изменявший и преданный мной...

Свет луны далёк и… близок,

Как твой друг.

А если враг – как тот спутник,

Не покинет…

С ним надёжный, верный брак!

А вот ветер нет!
Завьюжил лепестками...
Путь его далёк.

Нет конца и кольца.
Встаёт солнце и падает.
Далёк горизонт.

У Громовержца тысячи проказ!
Где ни пройдёт - везде оставит след.
То вдруг возьмёт старинный арбалет -
И ну огнём кромсать небес атлас...!

Дождливо на душе мне в этот час
И я опять смотрю на твой потрет,
Вновь чувствую, пусть и далёкий, - свет,
И греюсь лаской улетевших фраз.

Гроза не внемлет шёпоту молитв -
Зальёт, сожжёт, оплавит и гранит,
Но а кого-то к жизни воскрешает.

Так и любовь! - имеет разный вид.
Войдёт через глаза - и ослепит,
А через сердце - годы причащает...

Он был жалок, убог, печален.

Часто кашлял и шмыгал носом.

"Дурачок" — ему вслед шептали

Все подряд, и глядели косо.

Делал вид, что не обижался,

Был приветлив, учтив, радушен.

Притворялся, и улыбался,

Пропуская смешки сквозь уши.

"Смейтесь! — мыслил. — Смотрите сверху!

Я вас выше! Уж я-то знаю!

Ваш удел — мерить вашей меркой!

И за это я вас прощаю!"

Он бродил, незаметной мышкой,

В переулках, где меньше шума,

Спрятан в серенькое пальтишко,

Весь утоплен...

Сердце!
Скажешь ли?
Где?
В какой дали?
Отцвели деньки не видать ни зги.

Затуманил мрак Русь цветущую
Чёрный враг прополз - в кровь поющую

Постамент гробниц,- даль зловещих лет
Оправляется в траур чёрных лент

От узнанных, не угнанных, не забытых, не слепых
Просыпается награда грозных дел твоих святых

- 1 -

От монгольских злых оскалов, дым костров от коих вился
На равнинах тучных пастбищ ворон, смерти – жизни, объявился

Вообразил себя владыкой, этот, узких глаз...

Колечко будет не простое!
Наследство тётушки его
Из той страны таинственно-далёкой,
Где всё с Судьбой обручено.

Голосистый поёт петушок.
Хорошо он поёт, хорошо!
С грустью я в городском одурении
Слышу голос далёкой деревни.
15 августа 2012 г.