Дальше уж некуда

Это просто слова — после нас завещание,
Ведь не выполнят их, те кому дальше жить.
И напрасно давать, уходя им задание,
Продолжать то чем сам, не сумел дальше быть.

Завещание людям — напрасное дело,
Завещание миру — не нужно ему.
После жизни лишь в тлен — попадает здесь тело,
А идеи и мысли — в забвения тьму.

Завещание детям — им только мешает,
Завещание детям — им жизнь усложнит.
Им планиды свои, в теле Бог назначает,
И у них свои цели, свой путь и свой быт.

Завещание бывших...

Работаю друзья, водителем на скорой.
И знаете, что я хочу сказать?:
C такою как у нас, "Шарашкиной конторой",
Не можем мы простых людей спасать.

История у нас, произошла такая,
Что невозможно просто описать.
Работал я тогда, водителем "Сарая"
Я по-другому не могу назвать.

А дело было так: обычной зимней ночью,
К нам поступает вызов в декабре.
Там голос обречённо, говорит не точно.
Беда произошла в селе.

Мы сразу же вскочили, всей своей бригадой,
И стали быстро...

Церковники смогли Христа убить,
Чтоб управлять людьми чрез мертвеца.
Но Русь жива! И дальше будет жить!
И наполнять любовию сердца!

Вещают, дескать, вскоре все помрём,
В загробье только обещают жизнь.
Но Русь жива! И мы живём. Живём!
Так возликуй и солнцу улыбнись!

Стяжают злато, дабы ослепить,
Прав'а на Истину пытаясь утвердить.
А Русь как есть, так дальше будет быть!
И Русский Дух никак не победить.

Немало дурней лезло на рожон,
Желающих поцарствовать на ней.
Но стал ничем...

Когда то было,
Когда сбылось.
Что изменилось?
Наверно ничего.

Сердце пело,
Тело ныло,
Мечта горела.
Совпало это.

Я был не тот.
Не тем болел,
Не там гулял,
Не тех желел.

Не так я думал,
Не то учил.
Не тех любил,
И не того в себе убил...

Лови меня,
Тащи на дно.
Мне все равно.
Я мёртв давно.

Бери за руку.
Уводи.
Всё дальше,
Дальше в мир иной.

Используй силу.
Не жалей.
Борись. Молись.
Не отступай.

Живи и дальше.
Меня прости.
Иди...

- Здравствуй, Путник.
- Здрав будь, Крокодил.
- Как ты к нам забрел?
- Да вот утром встал, и пошел по Пути. Иду, иду - вижу Ты...
- Что я?
- Лежишь на обочине.
- Ну, ты ошибаешься - я не лежу. Я ползу вдоль Пути.
- Как это?
- Вот просто иду, не заходя на Путь. Машин боюсь.
- Ну сказал! Крокодил - и машин боишься?..
- Да не то, чтобы боюсь, просто нету желания встречаться...
- А ты не желай, и не встретишься.
- Как это?
- Да вот так - иди себе, иди... и лови кайф от Пути.
- Боюсь...

Смотрю на полный стакан.
Взять бы его -
Таракан!
Не дает свободно напиться
Ключевой чистейшей водицы.
Ползет и скребет,
Балабол,
Зовет успокоиться, сесть,
Подумать:
"Чего бы нам съесть?"
Все дальше и дальше
Ползет (за жратвой),
Используя стол,
Наблюдая за мной.
______________
*Сентябрь,2002

В прелюдию марта врывается тема разлуки,
Ее, замирая, выводят контральто и альт,
Растет напряжение, холодом скованы руки,
Но взмах дирижера, и форте раскатисто - март!

А дальше - то тремоло птиц, то капризы капели,
То яркие краски тюльпанов, то дробь каблучков,
А тема разлуки сливается с воем метели,
С прорывом арктических масс и строкой холодов.

А тема тепла, начинаясь пунктирно и скупо,
Все чище, все звонче, выводит любовный аккорд.
А дальше - уже не стесняется медная...

Запнулись мгновенья при встрече столетий;
Завис ноутбук, не осмыслив нули...
Да что там компьютер! Стык тысячелетий
И люди не сразу усвоить смогли.

Всем миром мы тысячелетье встречали,
Не ведая, что оно нам принесёт.
Сверкающей мощью салютов в начале
Гремел по планете двухтысячный год!

Не сразу привыкли на всех документах
При подписи ставить цепочки нулей;
И соревновались в бульварных газетах
В том, чья же статья получилась страшней:

"Родился Антихрист... Сказал Нострадамус...

Все начиналось с обычной субботы,
У всех свои дела.
На дачу поехать должны были,
Но погода плохая была.

Мама сказала:"На дачу не едем,
Дома сиди одна!"
Я же сказала:"Нет,я поеду!
Она мне очень нужна!"

Я не ошиблась в своих подозреньях,
Она мне нужна была,
Но не с кем было поехать,
Хотела ехать одна.

Мама не разрешила,
Сказала:"В следующий раз!"
И тут позвонила подруга,
"Поехали прямо сейчас!"

Конечно я согласилась,
Это последний шанс!
И через час с лишнем,
Сидела на...

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...