Чёрная вдова

в полумраке февральской воды
изголовье ветрами подмято,
рукавами затрутся ходы
и запахнет над чайником мятой.
пустота тебе больше не врЁт
и не щедриться альтернативой,
и плешивая крыса грызЁт
под замЁрзшие презервативы.
пахнет скарбом свалявшихся вдов
и ярыжно -мужицкой канвою,
о работе стЁртых задов
и влагалищ притЁртых нуждою.

а за окнами вьюжной поры
дохнут с голода птички- синички,
и стоят ледяные дворы
помня только собачьи клички.
неустанная тяжкая зовь
обещала вина и...

Я спросила у Ночи...
Отчего ты такая чёрная.
Отчего так темны... силуэты твои.

И ответила Ночь...
Я ведь вовсе не чёрная...
Ты на меня... по другому взгляни.

Ты гляди на меня...
Когда небо усыпано звёздами...
Как красивы они и как ласков их свет.

Ты гляди на меня...
Когда месяц прекрасный...
На прогулку выходит сияя с небес.

Ты гляди на меня…
Когда звёзд отражение...
Ярко сверкает... играясь на глади речной.

Ты гляди на меня...
И увидишь... я вовсе не чёрная...

Прячьте чёрные доходы,
Яхты, замки-города!
Прячьте всё, что у народа
Вы стащили, господа!

Снова с ненавистью смотрит
Русь родная из трущоб
На кортеж, и чёрный смокинг,
И миллиардный в банках счёт.

Всё – за семь замков с печатью,
Чтоб единство сохранить!
Вряд ли вам судьба назначит
Воевать и хоронить.

Вряд ли вам в стране огромной
Ждать с победой сыновей.
Ваши дети даже грома
Не услышат средь морей.

Прячьте чёрные доходы,
Яхты, замки-города!
Прячьте всё, чтоб жить с...

Не мог жить мудрец без вопросов к нему.
Пожалуй, его аксакалы поймут.
Седой бороде не впервой отвечать.
Коль есть уваженье, негоже молчать.

И вот, прозвучавший нежданно вопрос,
Был, то ли с улыбкою, то ли всерьёз.
Однако, познавшему мир мудрецу,
Аж с первого взгляда казался, не прост!

Спросили, как может назваться жена,
Которую спросишь, так знает она,
Где в данное время супруг обитает,
Разбудишь средь ночи – где муж её, знает?

Видать, не случайно о старце молва.
Промолвил...

Был черствый хлеб, что слаще сдоб,
Был ратный труд, простой и страшный:
На фронте пашней пах окоп,
В тылу окопом пахла пашня.

Впрягались бабы в тяжкий плуг,
И почва впитывала стоны.
Мукою, смолотой из мук,
На фронт грузились эшелоны.

А там своя была страда,
И возвращались похоронки
В артели вдовьего труда,
В деревни на глухой сторонке.

Кружили, словно воронье,
Над опустевшими домами.
Кололо жесткое жнивье
Босое сердце старой маме…

Что слёзы стариков? Соленая вода,
и сердца боль и стон души,
не поняты нигде и никогда,
и греют косточки в тиши.

Что слёзы матери? То горькая полынь,
они нам душу бередят,
ты посмотри в её глаза - там неба синь...
Быть может ты же виноват.

Что слезы детские? То сладкая вода,
их проливают просто так,
проходят быстро, как весенняя гроза,
не им же плакать о грехах.

Что слезы вдов мужчин погибших на войне?
То скорби полная река,
а маки в поле расцветают по весне,
и рвутся стоны...

Холодных дней распахнутые окна
Глядят глазами жёлтыми в туман;
Душа его отчаянно продрогла,
Расписанная шрамами от ран.

Вокруг теперь неведомые люди
Из Древней Греции, а может, со звезды,
И деньги не несут ему на блюде,
Несут счетов и исков длинные хвосты.

Банкрот, изгой, забыт и предан всеми,
Мишень насмешек негодяев, боль и мрак,
Надежды брошено по ветру семя,
Что оставляет милосердно даже враг,

Петля, картечь, безумие бутылки,
Дорога вдовая, наверно поделом,
С Ривьеры к...

Яков Есепкин

Не кармином слепят кружева,
Проступают в них смерти текстуры.
Наливаются мраком слова,
И деревья темны и понуры.

Попрощались, отныне молчи
И внимай -- то рекут арамейки,
В ложеснах погребальной парчи
Алчных губ отпечатались змейки.

Избран был по величию шпиль,
В падях тени теперь истомятся,
Окунают их смерды во гниль,
Над тщетою пророчеств глумятся.

Времена эти воров подлей,
Затемнились небесные сроки,
Мак растащен, в серебре келей,
Византийские всюду уроки...

Наконец в дом королевский
Подошёл Бова в тряпье
И взмолился поварне:
- Очень голоден я, честно,
Что-нибудь покушать мне
Дайте малость, Бога ради
И Бовы, что свет облазил.
Осерчали поварята,
Говорят: Указ нам внятно
Зачитали прошлый раз.
Назовёт Бовы кто имя,
То убить того сейчас,
Без суда и лишних фраз.
Так молись же, слов разиня!

Первым повар головнёю
Сильный произвёл удар.
Кто б другой убитым стал,
А Бова одной рукою
Повара во смерть вогнал.
Побежали поварята
Ко...

Не знаю, был ли он храбрей
Других. Не спросишь у воронки.
В июне – свадьба. В сентябре
Вдова слегла от похоронки,

Но доносила; и мальца
Увидели глаза со снимка.
В них свет с тех пор всегда мерцал
Сквозь времени седую дымку.

Он не успел повоевать,
И форма мешковата слишком.
Как странно дедом называть
Его – совсем еще мальчишку.

Войны недобро колдовство,
Не всем героями казаться.
Я старше деда своего,
А мне всего лишь девятнадцать.