Безумства

В безумстве мысли не ищем мы покоя,
И след пера,как от чужих когтей,
Мы оставляем изваянию надгробья,
Ряды непредсказуемых речей.

Но суть бурлит в наследие живущим,
Как в детях - отраженье мятежа.
Там мир теней,увиденный в грядущем,
И память на пределах рубежа.

И я уйду,оставив горстку пепла,
И слезы рек смешаются в золе ,
Я ввысь взлечу ,по сути я окрепла,
Вобрав в себя все силы на земле.

А пепел мой рассеется над морем ,
И в брызгах набегающей волны,
Я буду возвращаться...

Проклятье века – это спешка,
И человек, стирая пот,
По жизни мечется, как пешка,
Попав затравленно в цейтнот.

Поспешно пьют, поспешно любят,
И опускается душа.
Поспешно бьют, поспешно губят,
А после, каются спеша.

Но ты, хотя б однажды в мире,
Когда он спит или кипит,
Остановись, как лошадь в мыле,
Почуяв пропасть у копыт.

Остановись на полдороге,
Доверься небу, как судье,
Подумай – если не о Боге –
Хотя бы просто о себе.

Под шелест листьев обветшалых,
Под паровозный...

Познай, как день уничтожает ночь-сестрицу,
Как ночь взрывается в полудня суете,
Попробуй убежать,
Попробуй скрыться,
Прорвись, откройся в прочей стороне,
Прорвись, откройся в прочей стороне,
Прорвись, откройся в прочей стороне, да.

Мы здесь ласкали блаженство наших муз,
А раскопали блеск наш там, в огне,
Но можешь ты ли еще вспомнить
Слез соленых вкус?
Прорвись, разбейся в прочей стороне,
Прорвись, разбейся в прочей стороне.

Да!
Давай-ка, да!

Все любят мою детку,
Все любят...

Она невидимка…
но мы спаяны свободным морем
на языке полу-образов, полу-фраз,
мифом боли,
миром глаз,
глядящих по ветру все-дозволенного,
безграничного в пограничном безумстве,
вольного
и невольного своей волей,
раздетого до нага
искусством
пить холодную страсть
северных звезд…

И мы сведены в два берега
одной реки,
и мой вопрос -
ее ответ,
и моя реакция -
в стимуле ее сердца,
незримая чуткость эфира,
воздушная песня слез
и жаркого смеха
весенних цветов …

Растерянность в мыслях. Крах.
Она бежит от смыслов. Страх.
Она сама с собой. Одна.
Нет даже вопросов. Тишина.
Есть внешнее виденье,
Есть необъяснимые чувства.
Или, может, неведенье
Творит внутреннее безумство…
Она запуталась в желаниях. Смех.
А может отчаянье. За ним – грех.
Или смелость в мыслях. Дрожь.
Она одна с собой. Снова ложь…

Опять часы подводят время нашей встречи,
Я сквозь дворы иду с улыбкой на устах,
Уже погас закат и загорелись свечи,
И появился блеск в ее доверчивых глазах...

Она в безумстве жизни стала разбираться,
Во мне увидела тот долгожданный свет.
Забыв об уговоре: "Не влюбляться!"
Восприняла взаправду полюбовный бред...

А мне ее улыбки и приветы,
Как пустота помножена на мрак
Звонки с вопросом: "Ну ответь же, где ты?"
Как вещь не нужная ложиться на чердак...

И вот открылась дверь, она...

Когда снежинку, что легко летает,
Как звездочка упавшая скользя,
Берешь рукой - она слезинкой тает,
И возвратить воздушность ей нельзя.

Когда пленясь прозрачностью медузы,
Ее коснемся мы капризом рук,
Она, как пленник, заключенный в узы,
Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.

Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах
Видать не грезу, а земную быль -
Где их наряд? От них на наших пальцах
Одна зарей раскрашенная пыль!

Оставь полет снежинкам с мотыльками
И не губи медузу на песках...

Наполняя чашу эмоций
виноградным напитком твоих поцелуев,
что пропитаны летним солнцем
и осенним рисунком дождя,
словно собственным сердцем рискуя
на закланье слепых перекрестков,
я вбираю движения дня
многоцветным безумством любви.
Я парю над обыденной версткой
шрифтом злата в страницах огня,
в ожидании трели звездной,
что уронит ночная стезя
в мои сны о тебе…

Наполню этот мир забытыми мечтами
И красками раскрашу жизнь свою,
Осенний джаз под теплыми лучами
Так девственно хранит листвы красу.
Безмерна преданность души вассала
К моим глазам был обращен он вновь,
И мать-природа к встрече побуждала,
Чтоб возродить в больной душе любовь.

Правдивость слов, бесстыдное безумство
Сладчайший цвет летящего листа,
В нем зарождается тончайшее искусство
Дары его сберечь бы навсегда.
Художником в душе бывает каждый
Чудесный образ начертаю в снах...

В океанских просторах, где царит бесконечность.
Вновь безумство ветров посетит корабли.
Горизонт отразит онемевшую вечность.
И усталый закат захлебнется в крови.

Здесь душа замирает от близости неба.
И дыханием звезд загорается ночь.
Остановиться месяц отдышаться от бега.
Бьются волны о киль, и уносятся прочь.

Тут свобода живет, наполняя пространство.
Тишина отдыхает в гостях глубины.
И не вериться вовсе в стихии коварство.
Рвущий все паруса без сознания вины.