Бездонный

У Моава на форпосте,
Где окончился предел
Аморреевых погостов,
Царь Моава с миной постной
Опечаленный сидел.

Видел Валак, сын Сепфоров,
Что Израиль причинил
Аморреям, как свой норов
Проявил без разговоров
И расправу учинил.

Думали Моавитяне,
Устрашившись тех сынов
Израиля: "Египтяне
Обрекли нас на закланье,
Не создали блокпостов,

Точно Берия бандитов
Выпустили с лагерей
Диссидентов, бишь, семитов.
Их поди теперь, лови ты
И тупой стамеской брей.

Но...

Полвека с лишком миновало с той поры.
Лишь зори полыхают на рассвете
Там, где пылали страшные костры,
Да выл над пепелищем буйный ветер.

Густой травой окопы поросли,
И только снег да зимние бураны
Скрывают раны скорбные земли,
Вовек не заживающие раны.

В глухих низинах в праздничные дни
Не талым снегом полнятся воронки –
Слезами переполнены они
Солдаток, получивших похоронки.

О, сколько их, состарившихся глаз,
Взглянув в листки казённых «эпитафий»,
Рыдало на родной иконостас...

Когда я был примерным мальчиком-
Седой старик,скорченый от бед-
И смерть ещё не грозила пальчиком-
Садился мальчик на свой мопед!

Пересекая все швы заплатками-
Начало жизни- вечерний час!
Тогда дороги все были гладкими,
И свет зари не печалил нас!

Кого-то ждать и на что надеяться-
Куда бы чёрт меня не занёс –
И этот брод,что у старой мельницы,
Был ниже ступиц моих колес!

Но уходя-я всегда оглядувался-
Теперь зовешь ты издалека,
Шарнейка моя,награда моя-
Коричневая река...

Карих глаз бездонный омут,
Не затягивай к себе!
Я хочу уйти к другому,
Только дело не во мне.

Ты, как маленький мальчишка,
Сломишь лёд на глади луж;
Ты не как эта ледышка,
Ты не хочешь зимних стуж.

Я смотрю и улыбаюсь -
Повзрослеешь ты когда?
Но ничуть не сомневаюсь -
Детство в сердце не беда.

Слова струятся музыкой душевною,
бЕздонный океан заполнив каплями,
и Мысли, собираясь в совершенное,
тебЕ и мне опять подскажут главное...
страНицы оживают яркой краскою
в сознАнии, так страждущем познания...
Стихии над поэзией не властвуют -
сВященное извечно в созерцании...
грЯдущее скользит в них повторением,
плаЩ прошлого - завеса приоткрытая,
бессмЕртен слог с любовью сотворения,
душа в Нем, будто бисером прошитая
любви с Надеждой, веры, понимания
и тоненькОю ниточкой незримого...

"быстро сошла буревея
скатилась левее
к закату

грозныя божьей деснице
прильнувшие птицы
так рады

вечер взошел изумрудный
над пламенным чудом

немноголюдно"
М. Порядин



Голуби под стрехой
Колокольни
Прячутся

Капли дождевые
Оторвавшись
Плачутся

Вечер изумрудный
Полыхает
Заревом

Воздух, опоённый
Благодатью, -
Маревый

***
Немноголюдно.
Свет изумрудный
Тихо струится с Небес.
Пламень закатный,
Крест благодатный,
Вечер волшебных чудес.
Дланью невидной...

Я хочу подарить тебе небо.
Я хочу подарить тебе ночь.
Запах мяты и свежего хлеба
подарить тебе тоже не прочь.

Я хочу подарить тебе море,
и его изумрудный прибой.
Я хочу подарить тебе зори,
чтобы встретить их вместе с тобой.

Пусть осыплет рассвет перламутром,
разгоняя жемчужную тень,
и пускай бирюзовое утро
на лазурный сменяется день.

А потом из сапфировой сини
на рубиново-красный закат,
ночь алмазные звёзды накинет
на бездонный небесный агат.

Я хочу на ночном...

Когда-то он был царь и бог, теперь божок из груды пепла.
Но он творит любовь, но он оставил памяти печать янтарную на сердце молодой природы.
Он верен сам себе и оттого печалью скован, как будто тающей без влаги голландской плетью роз.
Он жертвует достатком и уютом, чтоб охватить бездонный океан полночной тьмы объятьем сироты, в котором дышит первозданная свеча зари певца. Легка строка, привычен строй, гулящий по змеиным закоулкам, огонь раздут беспечностью души, стремящейся на волю...

Что там вверху – мечта,
Справа – бездонный ноль.
Буду считать до ста,
Чтобы уснула боль,
Чтобы свернулась мгла
И не связалась нить,
Чтобы молва смогла
Тихо похоронить.

Что там внизу – земля,
Слева – никто чужой.
Я – это точно я?
Или старик с лозой –
Вертит неспешно прут,
Ищет в наклоне суть.
И небеса не лгут,
Если водица – путь…

Что впереди – тупик.
Что позади – порог.
Благообразный лик
Неумолимо строг,
Неукротимо зол
Раскрепощённый дух.
Сын. Вечереет. Стол…
И...

Здравствуй ныне, здравствуй вовеки,
разноцветное, пестрое море!
Едут в гости к тебе семиреки,
чтобы смыть с себя горькое горе,
чтобы смыть с себя душный город
в твоих ласковых чистых волнах,
утоляя душевный голод
и оттаивая по полной!

Эти ролики, горный велик,
эта галька кругом и глина,
настоящим обрывом ; берег
под парящим крылом орлиным,
пирамиды камней и ступы,
и гусей полногласных стая,
и бездонный полдневный купол
над Японией и Китаем.

На обед каурдак с арбузом,
с...