Бессмертный роман

Безжалостно забыв про нас,
Костер любви, увы, погас.
Не дарит больше он тепло,
Кругом не так уже светло.

Не слышно треска, нет игры,
Как раньше, пляшущей искры.
Остался лишь прозрачный дым,
А сердце стало вновь пустым.

Все умирает, и любовь
Не долго согревает кровь.
Бессмертна память лишь о ней,
Воспоминаний нет нежней.

"Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь".
Ее исчерпать невозможно,
Она бессмертна как любовь.

А человек, устав бороться
С химерами небытия,
Черпает силы из бездонного колодца
Своей души для завтрашнего дня.

Творить Добро, любить Людей,
Что нужно Вам еще в бессмертной
Вашей доле, так Вы, сошедшие с Небес,
Живите лишь согласно этой Воле…
Ведь Человеку не с руки, бороться с тем
Кто Богу был подобен, несовершенство
Вот урок Земли, для Вас, живущих поневоле.
Усталость, что накрыла Сердце у таких,
Убить готова Жизнь, дарованную Волей,
Но Голос, что всегда твердит-Любить,
Не даровал Вам право на такое…
Да, жаль, что не смогли, Землей прожив
Вместить понятия прекрасного-Любить,
И время...

Все в этом мире суета-сует!
Театр, игра, и мы – актеры…
И, все же, кто-то оставляет след,
Приоткрывая тайные покровы.

И в вечном поиске бессмертная
Душа
Проходит терпеливо испытанье.
И горечь пьет, порой, до дна,
Чтоб укрепились вера и сознанье.

И по крупице постигая смысл
Законов непреложных мирозданья,
Несет нам просвещенья Белый Стих
И приближает нас к Христосознанью!

Протяжная сирена, вот финал,
Закончился роман поэта
И на дворе уже шестое лето,
А кто тебя тогда околдовал?
И на ресницах вальс и пляски,
В душе романтика пожар,
И холодно, как на Аляске,
И ты меня тогда очаровал.
Нас не цепями, ни в оковы
На счастье лошади подкову,
Меня глазами целовал…
А я ,как вишня в шоколаде,
Томилась у тебя во рту.
Тогда же танцевал со мной губами,
Сегодня же тебя не узнаю.
Тебе пою, а пожар гаснет.
И в белой пене, будто в раю.
Я маски снова примеряю
Все...

Берегите детей,
Прорастайте друг в друга корнями
Перепутайтесь кронами
И вечно шумите листвой!







Есть коты для красоты.
Есть котята - для игры.
Есть коты для дремоты.
Наш же кот, лишь для еды?!








Всю жизнь я смотрелся в лужи воды,
отраженьем небес пренебрег...
Всю жизнь на Земле искал бога следы,
не понимая, что внутри меня - бог








Звездные дороги на Земле начинались
Рассекали тьму клинки молний.
Под животной шкурою душа зарождалась...

1
Меж тем, пусть робкими шагами,
неспешной поступью поры,
снега, встречая нас цветами,
нисходят во лугов ковры -
ручьями, шумно что стекают,
а воробьёв — скворцы гоняют,
ведя бои — на разогрев,
и небо — синевой прозрев,
тепло приносит, постепенно,
чрез солнечных лучей просвет,
а к ним — в окне — рассады цвет -
к земле стремится, неизменно,
собою — жизнь заворожить,
и тем — природу оживить...
2
Весна — в иное настроение -
собой влечёт — от зимних снов
и души манит в чувств...

Я сидел на берегу лунного океана,
Слушал шум волн,
Забыв обо всем.

Унеси меня, ветер,
Унеси мой разум,
Он как черный тяжелый камень,
Раствори его в солнечных зайчиках
Завтрашнего дня,
Или утопи во глубине морской.

* * *

Мои руки тянулись к рукам вещей,
Которые тянулись ко мне.
Вещи передавали меня друг другу,
Как куколку,
Вдоволь наигравшись.
Так я докатился до вечера,
Когда совсем стал не нужен.

* * *

А ночью перепутались сны.
Я очутился во сне другого человека...

Она у Бога, я - в краях земных,
Она ко мне приходит с высоты.
У нас один Детёныш на двоих,
И боль одна о нём, и все мечты,
И мы по-женски с нею говорим,
Рождаем стих под сигаретный дым.

Декабрь был слезлив и добродушен, и хроника о хрониках молчала, и аспид-СПИд, молвой обезоружен, - жестокостью не жал жалея жало.
И так бездомно, так бездумно было... И пить, и петь, и в пляс, и в плен хотелось. Вмиг вихрем по кружалам закружило, прелестницы подмигивали мило дарами даром исцеляя тело...

Silence is round me, wideness ineffable;
White birds on the ocean diving and wandering;
A soundless sea on a voiceless heaven,
Azure on azure, is mutely gazing.

Identified with silence and boundlessness
My spirit widens clasping the universe
Till all that seemed becomes the Real,
One in a mighty and single vastness.

Someone broods there nameless and bodiless,
Conscious and lonely, deathless and infinite,
And, sole in a still eternal rapture,
Gathers all things to his heart for...