I.I. Однажды в единое части слились,
Сквозь борьбу меж собой и единым.
Миллионы небу кричали явись
И стань среди нас явью неповинным.
I.II. Родившись в истоках чудесного рая
Мальчик индийский, сбежавший в Тибет
Выучил всё, что можно, играя
И также, играя, нёс единый нам свет.
I.III. Единое чудо в борьбе двух религий
Не увидел никто. И новое в старом,
Путь сквозь сердца без рангов, отличий
Окреп в дыханье едином, одном.
I.IV. Окрепшие ветры не сломлены в духе.
Сердца отказались работать на тело.
И слова перестали лететь в человеческое ухо,
Превращаясь в активные мысли умело.
I.V. Пусть конец - начало истока.
Тогда лунная вера - причина.
Истина в лжи и также глубока,
Как связывает мать и сына одна пуповина.
I.VI. Смешались воплощений все судьбы,
Во Франции мусульманов террор,
В России уничтожают заводские трубы.
Во Флориде, в Небраске голод и мор.
I.VII. Неизвестных болезнь косила в известность,
В них застывало время свой бег.
Прославились десятилетьем борьбы с террористами
Трое царей, входя в новый век.
I.VIII. Изобретатель с одною живою рукою
Открыл во время окно.
И если бы он знал, что в веренице земной,
Прижиться не сразу изобретенью дано.
I.IX. Великое время наступит в огне,
Когда только отступит вода.
Пирамиды откроют комету Линье,
Ведомую из райского сада.
I.X. Камни примут толщей огонь,
Города спасая собой.
В этот день провидцу был сон,
Что он не вернётся домой.
I.XI. Страх пред небом
Испытает земля,
Когда страна с огнедышащим гербом
Усеет тьмой полмира, под ноги стеля.
I.XII. Чудесный ребёнок родится в полях -
Земля ему мать, а небо - отец.
Его сила будет в словах.
Обретши его, тьма уйдёт наконец.
I.XIII. Для многих в печали, в разлуке
Обернутся дни, соединяя века.
Единенье с собой, наступившее в муках,
Принесёт, разлившись святая река.
I.XIV. Птицы из сплава души и металла
Кольцом разорвут сплочённую сеть.
Не придётся смотрящим у пьедестала
Разорванную на части страну, пожалеть.
I.XV. Сомкнувши уста и помыслив о боге,
Всадник, как тайна ушедших времён,
Откроет на камне заветные строки
И эти строки лягут в закон.
I.XVI. Англия тонет, медленно канув в пучину,
Просыпается воин и многих ведёт за собой.
Среди океанов вздымается твердь беcпричинно.
Рождается новый народ туманной звездой.
I.XVII. Посмотри же король правде в глаза,
Твой народ за тобой.
Рухнула башня. Средь ясного неба гроза.
Немногие знают о доле людской.
I.XVIII. Небесными силами воздвигнув колосс,
Сама память открыла нам книгу.
Но земля задавала каждому вопрос:
Кто готов уподобиться крику?
I.XIX. Разверзнула пасть земная обитель.
Всеволод, Изымир и звёздная сталь
Пришли в мир, как новый спаситель.
Взывая к добру, их встретит печаль.
I.XX. Франция в боли, в скорби весь мир -
Рухнула гордость, треножником став.
Надломился и рухнул кумир,
Площадь обломками тела обьяв.
I.XXI. Энергия креста равного мерой
Прорастила забытый миром цветок.
Души духом воспряв, прикоснулися к вере,
Великий сделав глоток.
I.XXII. запутались страны,
Заплутали народы.
Творящая кровь била из вены,
Подпирая небесные своды.
I.XXIII. Дано было смертному, судьбою дано
Собрать воедино земли семь скрижалей,
Вписать своё имя белым по чёрному ему суждено.
Но бог не позволил тайной делиться пред стаей.
I.XXIV. Богатого нищий просил перед смертью,
Но богатый ему отказал,
И никто бы не заметил в земной круговерти,
Сколько нищий богатому дал.
I.XXV. Испытали земляне силу бога во сне,
И, казалось, сам бог отвернулся.
Мрачен был замок, но в его, однажды, стене
Обнаружили дух, который проснулся.
I.XXVI. Он рождён был мулатом,
Не смотря на боль - верил в себя.
Был он беден, жил аристократом,
Но в художники его пророчила судьба.
I.XXVII. Дважды рождённый, трижды умерший,
Он заставил поверить в себя.
Память людская за срок столь истекший,
Разделила его веру на части, любя.
I.XXVIII. Уходящему внутрь, смотрящему вне
Откроются силы межвремья.
Когда в камне, но отражаясь в огне,
Он ощутит времени бремя.
I.XXIX. Пространство и время рядом легли
Спокойно в руки людские.
Единые чакры проснулись земли,
Оставив заботы мирские.
I.XXX. Родился , принёс он нам в дар,
И люди ему верили на слово.
Но когда умер лжеспаситель и царь,
Многим верившим досталось сурово.
I.XXXI. Рухнули тюрьмы, границы и страны.
Свет спасенья пришёл изнутри.
На теле земли были рванные раны.
Грядущий в глаза свои посмотри.
I.XXXII. Две судьбы слились воедино,
Чтобы народ счастливым стал.
Я слышу звуки пианино.
Маэстро - маг на нём играл
I.XXXIII. Сквозь бури ярких катаклизмов,
Расправив знамя над головой,
Летел герой, с ним знанье афоризмов.
Случилось что с корой земной?
I.XXXIV. Трещала твердь и пламя недр
Рвалось наружу, неся смерть.
Пожары реки тушат. Столетний кедр
Уходит сущим всем под твердь.
I.XXXV. Смеялась воля,
Внедряя веру устоять
В умах смешавшись болью
И силясь образами понять.
I.XXXVI. Один из нас хранил терпенье.
Ему всевышний ключи открыл,
Неведомы ему сомнения -
Он над всеми нами, как сын его, застыл.
I.XXXVII. Хранивший пламя, воде навстречу
Шагнул из тверди напрямик.
Огонь, вода или земля - кто вечен? -
В сознании вопрос возник.
I.XXXVIII. В единении личность умерла,
Родившись заново во всех.
То жизнь великих изменений - светла
И радует, и награждает, отдавших смех.
I.XXXIX. Потомки солнечных планет,
В спокойствии разумом объяты,
Дарили ближним насущный свет
И их дела не станут идолом, но святы.
I.XL. Я рад открыть последние катрены
В любви всем людям, которые едины.
Единый свет струится в вены,
Сквозь кровь в сознании дела творимы.
I.XLI. Забыто напрочь волшебство
И вот оно воскресло снова.
Людьми принято естество,
Манящего сознанье, зова.
I.XLII. Меня, творившего катрены,
Почтившего разума закон,
Не удержали земные стены,
Теперь весь космос - дом.
I.XLIII. Я вижу руки, лапы, сгустки, братьев,
Которые в дружбе протягивают к нам,
Их разные религии, сознанья, счастье
Столь разное , отличное к словам.
I.XLIV. Я вижу речь из слов превратилась в мысли.
Друг друга понимаем мы без слов.
Мы на пороге света. Он нас и в нас причислит
Великое единение миров.
I.XLV. Земляне рождены, чтоб за короткий срок,
Духовный опыт вобрав в себя, разум сеять.
Энергии полно, но надо прежде осознать - недвижим ток,
Но чтобы двигать - надо верить.
I.XLVI. Последнею центурией рождён,
Чтобы умереть в одной из первых.
Бывает глуп тот, кто хорошо сложён.
Опыт станет мудрецом и трус одним из смелых.
I.XLVII. Предатель верным станет, когда его не заклеймим.
И падший ангел взлетит на небо,
Когда ему мы часть себя предложим и возлюбим.
Но нет порочней зла на фоне герба.
I.XLVIII. Богатым ты не станешь,
Всё отнимая и отбирая всё в себе.
Лишь отдавая - ты воспрянешь,
Увидишь сотни счастливых глаз и жизнь, пройдёшь любя.
I.XLIX. Я в Лигаидах стану сыном,
Великого творения начал.
Любовь и вера не остынут,
Вобрав в себя сознания причал.
I.L. Быть богом каждый сможет,
Увидев ответственность и осознание причин,
Когда добро и разум крыльев не сложат
Перед идолопоклонством величин.
I.LI. Я вижу страхом наполнены глаза,
Стоявших у кровавых берегов людей.
Но знаю я - их покарает внутри гроза,
Недаром я не раз рождённый среди твоих детей.
I.LII. Пусть путник храбрости напьётся,
Стряхнув безумный пепел от костра с своих колен.
Герой в каждом из нас найдётся,
Ведь душу или дух невозможно взять в чей-то плен.
I.LIII. Границы синего костра,
Сжигавшего ранее тела,
Подхватят белые ветра
И воды выльют жизнь из светлого горла
I.LIV. Вода в реке смертей кровавых,
Со временем очищаясь родником,
Давала жизнь средь берегов костлявых
И разум разносился с ветерком.
I.LV. Кто разум кроме нас очистит?
Кто даст напиться без воды?
Деревья умирали, отдавая людям листья
И вот исход другой беды.
I.LVI. Дышать уж нечем, спёрты легкие.
Жить станет смрадом вряд ли легче.
Земные раны стали так глубоки,
Что, казалось, разум вряд ли их залечит.
I.LVII. Писать мне стало тяжело,
Когда я вижу лики.
Не станет более светло, когда темно стекло,
Не пропускает света блики.
I.LVIII. Но разум, в годах старея, умирает
И смертью рождает в новом жизнь.
Из капли море вытекает
И разум рождает механизм.
I.LIX. Пусть в самом начале века,
Когда пишу я эти строки,
Рождена была тем механизмов сетка,
Дающая разумному уроки.
I.LX. Но свёрстан день, обретший семя.
Помощники стали умнее человека.
Рождалось новое разумное племя.
То стало зло, болезнью века.
I.LXI. Храни меня, мой ангел, на крылах.
Они одни - надежда бога.
Когда осознанность придёт в делах,
Причины явят много.
I.LXII. Бумага пеплом сохранит
Ненужность тёмных знаний.
Пусть бог нас разумом простит,
Не зная времени и расстояний.
I.LXIII. Вода явилась перед огнём,
Явившись воином из моря.
Как жаль живущих одним днём.
Кто подвиг их повторит?
I.LXIV. Тяжесть неба в сто пудов
Свернула многим шеи.
Немногие смогли разорвать оков.
Отдать всё, что имели.
I.LXV. Разделил веру в бога на части,
Души Майей во страх облекли.
И не было ещё в мире на духа напасти,
Чтобы так узко люди веру в жизнь понесли.
I.LXVI. По всем законам моим,
Все люди равны перед небом,
Но разум на земле плотью храним
И вы все перед оком моим в дни цветения вербы.
I.LXVII .Вы с собой ко мне не возьмёте
Ни денег, ни признанья при жизни.
Лишь дела, которым цену здесь вы поймёте
И уразумеете путь земли - вашей отчизны.
I.LXVIII. Суд страшный - то праведный суд,
То оценка ваших дел изнутри.
Отнесись к другим, как к себе. Остальное наврут
Духи злые, иллюзии и дикари.
I.LXIX. Историк сидел, в книгах зарывшись,
Поднял взгляд и виденье настигло его.
Старец пред ним стоял, книгу открывши,
И печально смотрел на него.
I.LXX. Кто мог написать эти строки?
Тот, кто посох и жезл в одном сотворил.
Принимая от Света и Майя уроки,
Духом знанья на нём затворил.
I.LXXI. Светлый воин сторону третью открыл у меча,
Его вынув из камня без силы.
Эскалибур, Меч Али - он много имён повстречал.
И кануло в Слово, оно и светило.
I.LXXII. Огонь, Земля, Воздух, Вода -
Четыре стихии у бога.
Создавались и рушились вновь города,
Так и не достигнув святости слога.
I.LXXIII. Рождавшись, он вновь умирал,
Умирая, снова рождаясь.
Человек - это имя он осознал,
Только в дух свой обращаясь.
I.LXXIV. Дорога едина, чуть-чуть отличалась.
Всё дело в едином чуть-чуть.
Рожденье и смерть в вечность меняясь,
Давало единому путь.
I.LXXV. Злое в добром и доброе в злом-
Всех гонимых единая сущность,
Говоря победителю: тебе поделом,
Ждет тебя побеждённого участь.
I.LXXVI. Однажды в едином, проявленная Чаша,
Ждала храбреца у белых ворот.
Схватив её, он подумал - она наша,
Но растворился, словно мартовский кот.
I.LXXVII. Одеждой укрыла Гея героя
Дала ему щит, дала ему меч
Дала ему храбрость выйти из строя,
Позволив сознанью вырваться в речь.
I.LXXVIII. Возродился учитель, мудрец
Шёл он с посохом, с книгой в руках.
Встретив героя, осознал - наконец,
Скоро сбудется счастье в мирах.
I.LXXIX. Снова дракон был повержен копьём
Недоступная Чаша стала доступной.
Единое проявление в неделимом - троём
Восстновлено твёрдой рукой правосудной.
I.LXXX. Семь начал и концов,
Ждали молча героев.
Их было двенадцать творцов
И единое - твердь проявленья устоев.
I.LXXXI. Символ Юпитера, символ огня,
И Свет дающего слова
Рвали молча тишину и звеня
Дарили ощущение крова.
I.LXXXII. Разум в неразумном - проявленье начал
Творил, созидая дорогу.
Мудрец или герой храбреца повстречал
Осознав имя творящего бога.
I.LXXXIII. В смертельной схватке
За обладание энергией вращенья,
Сменивши властных из-за взятки.
Выцветают деньги из обращения.
I.LXXXIV. Уйдёт великое из зол,
И в этом лишь заслуга бога,
Нет смысла денег и круглый стол
Вновь следит за этим строго.
I.LXXXV. Рожденный принц не коронован, но в почёте
Превыше ценности другие.
Талант его во всём своём полёте
Подвержен разуму, а не стихии.
I.LXXXVI. Убийца сел за стол с убитым,
Так не узнав в нём брата,
Что на виду - от глаз сокрыто,
Как скрыты от неверящих врата.
I.LXXXVII. С истошным криком,
Испытывая страх,
Узнавший тайну с нераскрытым ликом,
Погиб презренный ангел с печатью на губах.
I.LXXXVIII. Попавший на святую землю камень,
Который цвет на чёрный изменил.
Исчезнет в белом одеянии
Для всех, кто верил и любил.
I.LXXXIX. Семь уровней, семь голов дракона,
Мешают человеку к святости идти.
На всей земле единение закона
С половодьем обязано придти.
I.XC. В кромешной тьме,
Как лишь приходит вечер,
Люцифер в своей тюрьме
Изгнанья ждёт от встречи.
I.XCI. Подвластен богу Ариман.
Нет страха в нём и сам он страх,
Он - явь и боль, он и обман,
Боится быть рассеян на кострах.
I.XCII. Белый конь и с ним герой.
Что на щите, что под щитом.
Шаг мерный центурий строй
Водой разлит и поглощён огнём.
I.XCIII. Копьём горящий воздержатель
На посох опираться не хотел.
Канул в вечность поэт, историк и писатель.
Пронзило сердце девятнадцать стрел.
I.XCIV. Угроза нищему дана
В незнанье жизни после смерти.
Болит у ангелов спина
В понятиях, искажённых человеком в круговерти.
I.XCV. Земля в крещении водой, огнём, мечём
Уходит из под ваших лап и ног.
Философ юный думает о том
Сколько звёзд на небе и какой их срок.
I.XCVI. Историк сыну знанья передал
Столетия спустя в земном.
Что взял Иисус и что отдал -
Задумайтесь о том.
I.XCVII. В относительность границ и форм
Не верил дух земной.
То - твердь, пожар, то - снова шторм
Скорей стихиям дай покой.
I.XCVIII. Укрыт малыш от всех невзгод,
Спокойно спит от всех вдали
Пройдёт всего лишь год,
И он восстанет из пепла и пыли.
I.XCIX. Мираж преследовал пустыню.
Сам бог искал возможность перемен,
Чтоб слиться с миром воедино.
Но люди ставили границы и много стен.
I.C. Забыли люди шум дождя
Но рёв дождя другого не забудут,
Смеясь нагрянула беда
Стихии превратились в судьи.
Центурия II.
II.I. Историк, вновь раскрывший книгу,
Увидел в ней всех своих друзей.
И в тот же миг, свет звук издал, подобно крику.
Родился маг, друид, волшебник для людей.
II.II. Воскрес, сказал он сам себе,
Теперь настанет равновесье в мире.
Виток замкнулся временем в судьбе
И две звезды родились, в Большой Медведице и в Лире.
II.III. Великий маг из всех времён
Родился на земле, не замеченный никем.
Огромный путь в кольцо сложён.
Кто разорвёт его затем?
II.IV. Друид, хранимый своим же наговором,
Великой формулой из слов,
Уходит жить вновь в свои зелёные просторы.
Он духом родился и действительно готов.
II.V. Хранила долгие века его дорога.
Его имён не перечесть.
Эль Бад, Тризариум, Хольдар и Дрого,
Ги Верий, Мерлин, Чадро Смерсь.
II.VI. Настало время вернуть артефакты Анлантиды,
Тринадцать артефактов для героя.
А где маг, там и король - сын Лигаиды,
Справедливостью выделен из строя.
II.VII. Великое время на землю пришло -
Восход аватары, хранимый Россией.
Путь виден другого из Индии в Тибет, чтобы стало светло
В одеяниях белых. История его наречёт новым мессией.
II.VIII. Все пути начинаются и ведут к единенью.
Через тернии к звёздам и времени забытых чудес.
Но первое, о чём маг попросил, это прощения,
Чтобы всё имело в мире, насыщенный вес.
II.IX. Он очень долго не был воплощён
И в том есть также причина божья.
А воплотившись в новом мире, маг был удивлён -
Насколько равновесье в мире стало хрупко, что идти
необходимо осторожно.
II.X. Закат пылал, как никогда.
В лесу был праздник.
Забытый лесом маг, казалось, навсегда
Нёс свет и справедливось сквозь чащу безобразий.
II.XI. И первое, что маг узнал -
Природа изменилась, она на грани срыва.
Смотрел он в землю - её не узнавал.
Деревья и те уродливо росли, нет гармонии, всё некрасиво.
II.XII. Медленно птица летела в ночи.
Лес невидимой тонкой защитой
Лёг у героя в ногах и зашептал - помолчи,
Здесь начинается мир неземной.
II.XIII. Эмоций давно не слушал герой.
Коня за уздцы, пришпорил и в лес.
В трущобе тропою лесной
Судьба его и коня погнала с криком: здесь!
II.XIV. Герой был из рода под знаменем галлов,
Привыкший быть один, не ведая страха.
Вокруг лес из дубов в три охвата
Ещё не знал, что мир на пороге у краха.
II.XV. Остались друиды в лесах и их магия.
Но римляне, свой страх поборов,
Кельтов потеснив, вторглись к бритам без особой отваги.
Леса, поля и деревни небо зажгли от костров.
II.XVI. Друиды войну и не знали,
Охраняли леса, как могли,
Бриты и кельты храбро дрались, но пали.
Римляне леса вместе с друидами жгли.
II.XVII. Но это наступит не сразу,
Во времени - сто лет по-земному.
Но земля распространяет заразу,
Сменяя цивилизации, подвергаясь закону.
II.XVIII. Один из друидов, Мерлин, в то время и жил.
В Голдбери был замок и храм, разрушенный после.
Мерлин не раз те места посетил
И леса, сожжёные возле.
II.XIX. Тогда о Риме не знали,
О коварстве и подлом распутстве.
Друиды и ведьмы меж собой воевали.
И та война была сродни безумству
II.XX. Герой прискакал на белом коне
К пятьсотлетнему дубу.
Дорога закончилась. Юноша узрел, как во сне,
Замедлилось время резко и грубо.
II.XXI. Медленно коня повернув, с тяжестью в сердце
Галлов король поскакал по дороге назад.
Вдруг конь, как вкопаный, встал. Даже не верится,
Пред героем в белой одежде старец возник,
совершавший древний обряд.
II.XXII. "Ты - галлов король, я - старейший друид", -
Молвил старец, не называя имён.
Вот - посох, с ним разум всех победит.
И исчез также внезапно, словно богом рождён.
II.XXIII. Скорей домой с великим артефактом
И положить его пред всеми на круглый стол.
Одинадцать великих поставлены пред фактом.
Вот - посох. Его в будущем не отыщет кровавый монгол.
II.XXIV. Двенадцатый рыцарь завершает цикл,
Ему Мерлин отводит пустое место напротив короля.
То - гиблое место, колющих игл,
Зона бедствий, на которое способна земля.
II.XXV. Артур обводит всех взглядом.
На столе лежит Эскалибур.
Ради справедливости и мира, рыцари будут рядом.
Они последний оплот у друидов, входящих в сатурн.
II.XXVI. Друидов великих осталось немного:
Иные ушли на века, растворившись в межвремье,
Другие сожжены, а третьи в дороге.
Не всегда среди похорон бывает веселье.
II.XXVII. Но Артур и Мерлин лишь знают причины.
Двенадцать рыцарей хранят артефакты сполна.
Освещают замок догорая, лучины,
Но ужасная поступь тьмы за спиною видна.
II.XXVIII. Тринадцать за круглым столом:
Артур, Бранс, Гортингер, Гвендолаи,
Лугх, Ланселот, Падаэн с Маасом,
Керидван, Фал, Клерик, Керауннос и Атман.
II.XXIX. Судьбою изложено и магом скреплённое.
Разве данное изменить, то, что богом дано?
Не все, хочется верить, карты краплёные,
Не у всех лица застыли, как кадров немое кино.
II.XXX. У них сила, подвластная небу.
У них сны, подвластные Майя.
Что же Мерлин невозможного требуешь,
Когда за Мордредом целая стая?
II.XXXI. Так уж судьбою признано было,
Что артефакты в межвремье забросят.
Но чтобы найти их - ушли рыцарей силы.
Потомки истины не знают и вряд ли об этом кого-то распросят.
II.XXXII. Когда-то давно жили атланты,
Разделившись на белых и чёрных,
Волшебников и колдунов скрывали их мантии,
От взоров имена хранили иных.
II.XXXIII. Раскололась бы земля от их битвы за власть,
Но рождён был Богом, сын - великий герой.
До наших времён подвигов слава его донеслась.
Геркулес или Геракл - кто такой?
II.XXXIV. Сын Юпитера и Алкмены, он же - Алкид.
Для Эфрисея двенадцать подвигов он совершил.
Тринадцатый подвиг его умертвит.
Одежда бессмертие даст жизни его, хотя центавр
через одежду его жизни лишил.
II.XXXV. Время канет в лета,
Тринадцать света чудес превратятся лишь в семь.
Чакр было тринадцать у атланта,
У человека семь их стало затем.
II.XXXVI. У Иисуса двенадцать апостолов были с ним рядом,
Проявление тринадцати артефактов было при нём.
Они проявятся и при новом мессии, что отрадно,
Только семь артефактов печатями скреплены на одном.
II.XXXVII. Доски жизни превратились в книгу,
Скрепив собой проявленье в межвремье,
В себе соединив достойную лигу:
Чашу, кольцо, котёл для вдохновенья,
II.XXXVIII. Арфу, зеркало, кубок и палочку волшебную.
Пять артефактов уже на земле - вот они:
Плащаница, бывший плащ, которая нетленная,
Щит, который как зеркало отражает огни,
II.XXXIX. Посох - мера измерения райского города,
Или следящий за сменой времён,
Копьё, хранимое властью народа,
И камень, смысл его изменён.
II.XL. Для чего же Мерлин вновь воплощён?
Время книгу явить ещё не пришло.
День закатом пылает, но ночью ещё не сменён.
А ночь об одном лишь мечтает - скорей бы солнце взошло.
II.XLI. Посох, хранимый от взглядов и глаз,
Дарует череду обновлений и смены семи.
Когда разум раскрыт, тогда ему слышится глас:
"Уразумей, приди и возьми".
II.XLII. Мерлин, Артур и рыцари стола в форме круга
Собирали в единое целое артефакты небесной земли.
Кто верой наполнен - в нём не бывает испуга,
Только своевременно божьему гласу внемли.
II.XLIII. Гвендолаи звалась Галахэдом,
Кубок Бранса открыла, как Грааль.
Многие, не читая, сочтут центурии бредом,
Только в их сердце и в духе родится печаль.
II.XLIV. Потому что котёл Кэридвэна ещё не проявлен.
А вот зеркало видел Мишель Нотрдам.
Чаша Клерика - артефакт манны небесной. Он в межвремье оставлен.
Плащ Падаэна, сейчас плащаница, видна по утрам.
II.XLV. Эскалибур - меч мой заветный,
Из камня, как из ножен, не вынет чужой.
Кольцо Гортингера, хранимое Этной,
Явит нескоро путь наш домой.
II.XLVI. Герой на белом коне,
Змею ли пронзал ты копьём иль дракона?
Почему в Кападокии ты на белой стене
Изображён с посохом юношей, стоящим под сводом закона?
II.XLVII. Времена втекая друг в друга, путали долго людей.
Камень Фала явлен был на землю, но весь почернел.
Волшебную палочку Мааса проявит тот, кто чистой душою своей
Не станет в золото всё превращать, сколько бы этого Ариман не хотел.
II.XLVIII. Художники, поэты и музыканты.
Внемлите звукам арфы волшебной.
Небо не желает, чтобы сектанты
С фанатизмом творили силу яви небесной.
II.XLIX. Поэтому Мерлин придёт собирать
Все артефакты вновь по крупицам.
Но каждый вправе хотя бы часть осознать
От тех артефактов, которым не дано измениться.
II.L. Каждому дан свой раздел у судьбы,
Но она управляет не каждым.
Разве герой не побеждает, уходя от борьбы?
И проигрывая, он остаётся отважным.
II.LI. Семь центурий - семь разных начал.
Откуда же связь из тринадцати слов?
Артур спрашивал, но Мерлин молчал.
Имя - это слово, а слово - закон, а законы не писаны для дураков.
II.LII. В зеркало смотрелась Моргана
И видела судьбы людей.
Лицезреющий небо не смотрит под ноги и живёт без обмана.
Он не кичится судьбою своей.
II.LIII. Каждый рыцарь стола
И за пределами его круглой формы
Идёт за судьбою. Судьба же строит дела,
Опережает тьму из созданных норм.
II.LIV. Успеешь оглянуться - дороги не найдёшь.
Но крест свой людям и от людей нести -
Тяжёлая судьба. Её спокойно понесёшь,
Крылья белые расправишь и лети.
II.LV. Героем можешь быть ты не рождён,
Но человеком быть - обязан.
Пусть духом божьим будешь воплощён,
В крещении мирян идеями помазан.
II.LVI. Смерти назло и злу на смерть,
Дракон любви был дружен со змеёй.
Мерлин посохом по земле стучал и отзывалась твердь
Недовольная, что потревожен её покой.
II.LVII. И облака, хранимые полуветром
Летели с океана в лесную глубь,
Чтобы дождём пролиться разогретым
И наш герой продолжил искомый путь.
II.LVIII. Но равновесие в природе нарушено сполна.
Рисует Мерлин задумчиво пантакли.
И через них связующая нить видна,
Чуть заметная, как дождевые капли.
II.LIX. Судьба дорог, судьба людей.
Прекрасен путь земной
И каждый идёт дорогою своей
В надежде обрести покой.
II.LX. В мистериях забывшись, как во снах,
В иллюзиях запутавшись своих,
Люди проявляли по незнанию зло в делах,
Запутывая пути всех дел земных.
II.LXI. Из всех уголков земли, прослышав о Мерлине, его появлении,
Спешат все к нему, увидеть, услышать, ощутить.
А Мерлин, развеяв все сомнения,
Вселяет веру в них и начинает их учить.
II.LXII. Из многих стран, из многих городов
К нему спешат великие умы.
Но Мерлин в ученики берёт не всех, отделяя дураков.
Он учит говорить не я, а - мы.
II.LXIII. Хранители всех знаний
Нашли своё объединенье.
После веков изгнаний
Пришло к ним равновесье и успокоение.
II.LXIV. Артур был рядом с таким движеньем.
Славное войско наполнялось его.
Друиды и воины, знанье и сила - вот наполненье
И источник смысла всего.
II.LXV. На столе у Артура горела свеча.
Его новые подвиги судьба только ждёт.
Мир в ожидании - как героя встречать?
Тяжело остановить того, кто идёт.
II.LXVI. Проходит зима, проходит весна.
Новый выпуск в школе друидов.
Новый свет земля излучает с темна
От людей, огней, свечей и костров.
II.LXVII. Катрен за катреном - шаги друг за другом
Приближают нас к знаньям великих планет.
Нынче почётно зваться друидом.
Теперь маг не только лесной, он - дарующий свет.
II.LXVIII. Планеты раскрывают людям объятия.
Их населяют уже такие, как мы.
Не стало врагов, люди - все братья.
Их объединяют друидов умы.
II.LXIX. Прошлые знанья беспечны в работе,
Но с ответственным грузом земли
Мир предали духовной заботе.
Остаться верным добру закон нам велит.
II.LXX. Жаль мир невечен, но вечны заботы.
Невечны умы, но знания вечны.
Невечные помыслы, но вечны следы от работы
И вечны души, что богом для нас рождены
II.LXXI. Память ложится в гранит напоследок,
В умы окружавших, в легенды и в книги.
Миг человека в этой жизни столь краток,
Что он стремится к духовности, к лиге
II.LXXII .Небесных сынов во благо людей.
Св. Георгий и Артур - единое имя,
Объединявшее века из идей,
Борющихся со дня основания Рима.
II.LXXIII. Легенда, что описал во второй я центурии
Ляжет для многих искомым путём.
Прежде чем уподобляться сатире,
Вспомните - плохи шутки с огнём.
II.LXXIV. Катрен убивает катрен лишь за то,
Что рождён и отличен он от другого.
Там, где зло - его освятите крестом,
Не трогая древнего и внеземного.
II.LXXV. Соединяясь в единое с богом,
Друиды и Мерлин, Артур и другие
Поведают нам о таинственно многом,
Если остаться не хотим, как прежде, такими.
II.LXXVI. Предкатреновый миг был отмечен на небе,
Комета летела с грустью и болью.
В огне, в воде, в Хорватии и Сербии
Таял снег, посыпанный солью.
II.LXXVII. Железная птица прекратила магический путь,
Унося на крыле номер катрена.
Но на земле знали - им Мерлина не вернуть:
Его поглотила с друидами пена.
II.LXXVIII. Артур ради Мерлина и равновесия
Принял последний и праведный бой.
На земле, утопающей в грехах мракобесия
Не хватало лишь силы разумной, живой.
II.LXXIX. Изида восстанет из пепла,
Соединившись с лигой одной.
Лигаида, расправившая чресла,
Воплотит мысли одна за другой.
II.LXXX. В этот век, в этот год
Двух известных не стало.
Их голоса воспевали народ.
Их душили, потому что их души восстали.
II.LXXXI. Оглянувшись в тёмный проём без окна,
Старик вспомнил детство, юность, любовь.
От дома большого осталась стена.
Мир по-прежнему добр, хотя и суров.
II.LXXXII. Зона сумерек людям открылась,
Приглашая войти в пустые глазницы.
И когда мать с сыном простилась,
В небе синем летели чёрные птицы.
II.LXXXIII. Огонь догорал, люди водой заливали пепелище.
Рухнули братья оземь, но воскресли опять.
В тот же день, через год было пробито днище
У великого воина массой тонн в двадцать пять.
II.LXXXIV. Перепады в погоде привычными стали.
Состоялся уже парад из планет.
Вернётся ли тот, кого вы изгнали?
Я думаю вы сами узрите ответ.
II.LXXXV. Стройка Пере уже началась,
Затронет умы и сердца.
В горы дорога, что лентой вилась,
Сотрётся землёю с лица.
II.LXXXVI. Растоптаны новою верой солдаты,
Политиков погрязли долги.
А народы земли в едином дыхании рады -
Наконец-то вернуться домой и снять сапоги.
II.LXXXVII. Телепортер завис, зажжужал
И выплюнул чудо из недра.
Бог это увидел и простонал:
"Уж лучше бы не было ветра".
II.LXXXVIII. Бесконечно большое кануло в вечность,
Бесконечно малое родилось на земле.
Жизнь становится тёмной, когда умирает честность,
А малую ложь растопчут в пыли.
II.LXXXIX. Геркулес уже однажды Цербера видел.
Его видел Артур, с ним сражаясь,
Но Цербер, к сожалению, на время лишь сгинул,
В каждом из нас, людей зарождаясь.
II.XC. Вряд ли осколки судьбы
Стали сильнее целого,
Но единенье не пройдёт без борьбы.
Просто ждут все героя смелого.
II.XCI. Единенье чисел катрена
Прилаёт исчисления знаний.
Молодые приходят на смену,
А стариков ждёт изгнание.
II.XCII. Вот и всё. Кто смеялся нам вслед?
Тот, кто не верил. Жаль, их не станет теперь.
Ищущий в звёзды не верил, но нашли его след
За закрытой в неизведанное дверь.
II.XCIII. Лигаида имела сынов,
Они охраняли мир весь и небо.
Услышали просьбу и зов
И летят на них слепо.
II.XCIV. Казалось, звёзды рухнули,
А может взлетела земля.
Все продукты из мяса протухли
Так, что есть их нельзя.
II.XCV. Осень отзвучала багряным костром.
Дождь сбросил на землю искры с деревьев.
Кто думает лишь об одном -
Тот слаб и согреться ему не хватит поленьев.
II.XCVI. Перевёртыш - так назвали, увидев его,
Хотя и не знали - зверь опасен,
Злобен, коварен, сожравший столько всего.
Поняли поздно, что он в тайне особо ужасен.
II.XCVII. Там где власть - там и деньги, где деньги - там власть.
Зло распространилось, глотая души людей.
Прибыл герой - но поздно спасать,
Слишком стало черно от идей.
II.XCVIII. Историк сидел, оперевшись одною рукою на стол.
Свеча догорала в смердящем дыму.
Очистились память - умер король,
Оставив бессмертные знания лишь одному.
II.XCIX. Но время безжалостно порою к сынам,
История к ним несправедлива.
Историк прислушался к безвучным словам
И понял: центурии скажут слово своё молчаливо.
II.C. Полутьма свет обретала,
А свет обрекли на покой.
Дэва Светодейвария историку всё рассказала,
Возвращая свой долг внеземной.
Центурия III.
III.I. Давно столь значительной
Не было битвы, чтобы духи луны
Вместе с духами солнца так длительно
Готовили к бою энергий своих гарпуны.
III.II. Земля содрогаясь принимала луну
В свои цепкие силы - объятия.
На земле же лишь сознанье хранило струну
Для связи по разуму - братьями.
III.III. Неведомый зверь порождал себе подобное.
Белых ангелов дробили огнём.
Воин собрал последнее войско звёздное
И время круга остановилось потом.
III.IV. Семь скрижалей земли, пять энергий -
Всё, что было у бога, - он дал.
Зверь лютовал. Ещё бы немного
И всю бы материю к рукам он прибрал.
III.V. На коне белоснежном, прочертив в небе след,
Под знаменем бога, с войском архангелов,
Он вырвал у зверя космический свет.
Уничтожил всю нечисть, сбросил в бездну вакхалов.
III.VI. Земля в единении с луной засияла,
Зная будет,какая ни есть, но ведь жизнь.
Ни Люцифера, ни Аримана не стало.
Земля раскрыла объятия, как детский каприз.
III.VII. Изменились создания, что людьми когда-то звались:
Их тела не нуждалися в форме,
Их мысли в единую форму слились
И она стала их домом.
III.VIII. Новая раса великих богов родилась,
Новая эра людей, среда изменений.
Росло тело сознания. Эра богов началась-
Первая часть земных просветлений.
III.IX. Чистилище бога, пеплом в дыму,
Испарений угарные газы,
Наполнилось смрадом, чтобы напомнить ему
О земном порождении заразы.
III.X. Сам бог снизошёл до земли,
Пытаясь понять, что случилось,
Отобрать чистых духом среди звёздной пыли
И переписать заново то, что осталось.
III.XI. Оперевшись на верных детей,
Заживлял он космоса раны.
Двенадцать врат закрылись, оставляя стражей,
Укрывая звёзды тонким слоем сутаны.
III. XII. Просторы Великого так велики,
Что объять это можно лишь богом самим.
Если опыт падения - лишь синяки,
Зачем же мы думаем, чувствуем, спим?
III. XIII. Материки меняют очертание границ.
Снова вода на земле твердь омывает.
Не существует идолов, чтобы падая ниц,
Ощутить единение с толпой, как чувственность стаи.
III. XIV. Мы стали телом сознания в теле эмоций.
Эра богов и частично людей.
Память общая стала. Каждый стал лоцман
В общей судьбе. Нет больше частей.
III. XV. Земля, как разумное единение начал,
Ощущала за много веков руку бога.
Не важно кто был первый, но кто-то сказал,
Что всё начинается с слова.
III.XVI. Оттачивая связь на земле сквозь нить пирамид,
Уравновешивались силы от бога.
Но с годами сама память, превращаясь в гранит
Несла отпечатки истока.
III. XVII. Разрушена майя Земли.
Иллюзии рассеяны богом.
К земле плывут со всех сторон корабли,
Чтобы стать у о основы, к истокам.
III. XVIII. Вот неразумные создания,
Летят насекомые в свет,
Чтобы увидеть как побеждает сознание,
Соединившись с одной из планет.
III. XIX. Участвуют духи планет.
Участвуют все энергии иерархий,
Чтобы снова разума свет
Обладал материей старших.
III. XX. Чистилище вновь дало сыновей.
Они заняли места по силам своим.
Врата открыты для душ, для людей.
Из гор, из пещер выйдут на свет Илохим,
III.XXI. Антеи, Лемуры, Драабы и люди -
Единый костяк на земле,
Погрузившись в творчество буден
И время круг разомкнуло, устремившись подобно стреле.
III. XXII. Круг снова замкнулся, всё пошло чередом.
Снова огонь, воздух, твердь и вода
Замкнулись в круге седьмом.
Богом создан бесплотный Адам.
III.XXIII. На уровне новом, цикле поледнем, земном,
Где земля и луна соединились навечно.
После Юпитер примет огнём
Всех в круге материй беспечно.
III. XXIV. Умирая, рождаются новые дети,
Так устроен богом цикл изменений,
Который также кружит вокруг солнца - планеты,
Создаёт зло и добро в единении.
III. XXV. Перешагивая через пропасть времён,
Чтобы в катренах расслоить сознания уровень,
На камнях прочтут остатки имён,
Тысячи за тысячами вровень.
III. XXVI. Как мир изменился.
Пространство ль без лун?
Андрубиуз со зверем простился,
В Легроне считаясь как лгун.
III. XXVII. История впишет пророков.
Трудно понять сколько жить мы могли,
Но память в целое не слепить из обломков,
Но память без майя жива у земли.
III. XXVIII. Роскошные замки, как новых обитель,
Построены в формах острых и круглых.
Узнает ли новое племя - кто был вершитель?
Иль останется это лишь в обломках немых.
III. XXIX. Летящее полчище смирн, как животных,
Жить не дают городам.
Мудрец, убивающий знаньями сонных,
Осознает себе занятье не по годам.
III. XXX. Новые создания, собравшиеся в племя,
Из разных миров слагают историю.
Эгредуар - умное семя.
Историков более прозрачных принимает Асдория.
III. XXXI. Много типов животных, сродни людей.
Много совсем не похожих на них.
Боги - люди учат, держа в деснице своей
Свет, выбирая лучших из лучших.
III. XXXII. Цвет неба - зелёный, ночь звёздами светит.
В былых полюсах нету льда, нету снега в природе.
Всё также привычны созвездия. Кто их отменит?
Ардамакул откроет энергии на новом устое работы.
III. XXXIII. Мысль летит, создавая стихию в прекрасном.
Семеричность земель в океанах.
На одном континенте вождь рождён и империя в красном
Расползлась в народы и страны.
III. XXXIV. Народ севера, хранящий древние знания
Стал использовать мысли во зло.
Жаль, что бога и иерархий старание
В мир опыта мало внесло.
III. XXXV. Архангелы опять карму ведут неизбежно,
Опять в чистилище работы полно.
Вновь проявлено невечное в вечном,
А с кармой и майя придёт заодно.
III. XXXVI. Дети умнее творцов, но не бога.
Что поделать, где майя - там ложь.
В новом мире не хватает пророков,
На старый он совсем не похож.
III.XXXVII. Кто умней - тот теперь выделяется,
Используя ум во благо себе.
Сколько может, земля вновь сопротивляется,
Она же в карме, в общей судьбе.
III.XXXVIII. Волна за волной, земля дышит упрямо,
Неся с собой смерть, разрушая то север, то юг.
Но новых сознанье - новое знамя.
Трудно понять кто - враг, а кто - друг.
III.XXXIX. Есть разум в воде и есть разум на суше,
Заодно и в воздухе разум рождён.
Неужели же разуму скучно
Без страданий, без любви и без войн?
III.XL. Кто разумней - земля или новое племя?
Вновь иерархия по велению бога
Рождалась в непорочное малочисленное семя,
Чтобы опыт передать, донести до сознаний уроки.
III.XLI. Разумное племя дольше живёт, мало рождаясь.
Скоро сотрётся отличие полов,
Но сколько б они не старались,
Вряд ли хватит на всех городов.
III.XLII. Родятся близнецы, чтобы тройней стать,
Единой силой волю бога исполнять.
Один научит всех мечтать,
Другой творить, а третий создавать.
III.XLIII. Земля откроет чакры людям.
Век золотой придёт на долгие года.
Земля на время долгое забудет
О божьем равенстве суда.
III.XLIV. Где город белых куполов
Построен наподобие Эдема,
Где сад раскинув цветущее обилие шатров, -
Вот там и есть разумный центр - созидательное племя.
III.XLV. Летают странные машины
За счёт земли вращения.
Оживают создания из глины
За счёт энергии общения.
III.XLVI. Ведут беседу меж собой, не раскрывая рта,
Создания из разумной плоти.
Разумного подвидов, типов не меньше ста
Получают удовольствие от работы.
III.XLVII. Специально ключи затворю я в катренах.
Запутаю логики нить, чтобы несовершенное сознанье
Осмыслить причины не смогло в границах, стенах,
А развитому дало проявление познания.
IIIXLVIII. Темная ночь на индукеев спустилась,
Как мгла несовершенных границ.
Заблудшему в духе виденье явилось,
Что он давнородний новоявленный принц.
III.XLIX. В Карго и Будлукии жара нестерпима-
То новых энергий проявление, несомое мыслью.
Герера на части близнецами делима.
Впервые за века яркие молнии наполняют жизнь смыслом.
III.L. Изгнанник, шельмец, опирался на посох,
Таким его запомнили в Басме.
Взметнулась религия в умах, как забытый в сознании порох.
Наводнение в Аталике стало опасно.
III.LI. Водный разум вышел на сушу,
Разум тверди не понял его.
По всей земле вода твердь крушит,
Но щитоносный экран отражает легко.
III.LII. Борьба двух начал начинается в небе.
К богу взывает разум в цепочке.
Разумные птицы воздух колеблят.
Лишь стихия огня ждёт на востоке.
III.LIII. Война между твердью, воздушной стихией, водой
Окончится позором единенья начал.
Сам разум разбивался на части с собой.
Вот с тверди огонь на воду напал.
III.LIV. Погибали в войне разумных подвиды.
Сам Эдем был затронут войной,
Но появились сыны Лигаиды
И сразу всем стихиям объявили бой.
III.LV. То Марса питомцы,
То Венеры сыны,
То дочери солнца,
Всем стихиям видны.
III.LVI. Ни огонь, ни вода сынам не страшна,
Ни воздух, как он бы не злился.
Твердь защищалась, но из камней стена
Рушилась и облик её изменился.
III.LVII. Сыны Лигаиды, заполнив пространство собой,
Внесли в мир сознания стихий основу цикличности.
И вновь на земле мир и покой,
Вечность, гармония и симметричность.
III.LVIII. Один из сынов Лигаиды
В бою артефакт потерял.
Судьбою дано, огня существо из обиды
Хранил его долго и не применял.
III.LIX. Представители севера растворились в востоке.
Хранящий седьмую печать умирал.
Огонь всё радовался своей находке,
Но как её применить он не знал.
III.LX. Летела комета, к земле приближаясь.
Размеры всё больше были её.
Сыны Лигаиды с нею встречаясь,
Сделали спутники земле из неё.
III.LXI. Спутников стало четыре,
Ровно столько, сколько стихий.
Теперь управление в мире
Подвержено циклам глухим.
III.LXII. Озеро, спящее днём,
Просыпается ночью.
Солнце встречает огнём
Дни, что стали короче.
III.LXIII. Ровня ровне извне и в покое,
Относительность в жизни построив.
Берег, покрытый волною,
Хочет вернуть всё к устоям.
III.LXIV. Город великий, прекрасный,
Укрытый от взглядов волной,
Поднялся на воздух напрасно.
Три дня откроют путь истории земной.
III.LXV. Там, где соединение трёх животных начал, -
Под лапами путь в неизвестность.
Исследователь сам себя повстречал,
Заставив лгать, обретая крупицами честность.
III.LXVI. Земля еле дышит от смога
Давно исчезнувших машин.
Наступает испытание от бога -
Понимание, что он во многих один.
III.LXVII. Оковы, сжимавшие вереницу событий,
Падут под нажимом стихий и любви.
Ждёт мир полоса из научных открытий.
Плод запретный захочешь - сорви.
III.LXVIII. Человек, неустанно просящий,
Ждёт обмельчания рек.
Так много с суетой говорящий
Вряд ли уже человек.
III.LXIX. Море огней, море огня
Хотело увидеть безбрежье.
Стал идолом воздух, колоколами звеня.
Вокруг собирались невежды.
III.LXX. Придёт человек со стихией огня,
Разделив всё мирское на части.
И спросит огонь: что для меня
Осталось с приходом твоей власти?
III.LXXI. Умей же ценить, что осталось внутри.
Две скалы сольются в порыве.
Будь наблюдателен, заметив - смотри,
Что камни разумностью живы.
III.LXXII. Творение судеб вершило закон,
Прорываясь на гребне волны.
Герой оглянувшись, понял кто он
И вынул из ножен меч правосудный.
III.LXXIII. Кто бросит в пучине морской якоря,
Связанных с небом цепями, -
Увидит свечение границ янтаря
И захочет слиться со снами.
III.LXXIV. Всё явное временем скрыто,
Всё скрытое явно теперь.
Жаль, что в природе ничто не забыто.
Не забыта небесная дверь.
III.LXXV. Потянулись обманом распятые
Братья к треножной сестре.
Она не спешила раскрыть им объятия.
Её стражник оказался судьбою в игре.
III.LXXVI. Остров сражался за свободу свою.
Многие пали на милость богам,
Но треснула твердь изначально в бою,
Подверженная власти, словам.
III.LXXVII. Погибая рождаются замки и башни.
У каждого своя минутная страсть.
Взлетающему на миг становится страшно,
Тот миг, когда он может упасть.
III.LXXVIII. Четыре луны изменяют свой цвет
И каждая обретает свой дух.
Находится единственный, у которого свет
Превращается в слово и слух.
III.LXXIX. Угождая зрячий слепому,
Готов нарушить небесный закон.
Математик, раскрыв души аксиому,
Понимает зачем он рождён.
III.LXXX. Хранящий молчанье
Теперь ослеплён.
Скорбит вся Британия -
Плохи шутки с огнём.
III.LXXXI. Гнали тех, кто не поддался гонению.
Лжецы искали себе оправдание,
Но вечное не подвергается тлению.
У многих сместилось сознанье.
III.LXXXII. Второй уходит за первым,
Третий идёт за вторым.
Необходимы воистину крепкие нервы -
Озвучить всем, что принадлежало двоим.
III.LXXXIII. Хитрость выбирает со славой дорогу.
Мудрец от обеих храним.
Путь правды, открытый немногим,
Единственно верен и неделим.
III.LXXXIV. Глумится память над временем,
Стирая былое в пыли.
Часто единственный внемлет
И это несёт для земли.
III.LXXXV. Проснулось дыханье вулканов.
Железные птицы летят.
Их сила, дающая сплавы,
Умножает любовь во сто крат.
III.LXXXVI. Воде не страшны все преграды,
Но разум их остановит.
Родившийся из райского сада,
Мыслями слово готовит.
III.LXXXVII Пусть вечен разбег и вечны пути.
Выбирает трижды рождённый.
Камни подскажут куда нам идти,
Сквозь огонь или воду, но к трону.
III.LXXXVIII Совсем уж темно на рассвете.
Ясноглазый видит мельчайшие тени.
Едины законы придут на планету.
Ревущий законы на время отменит.
III.LXXXIX Низкий туман укроет твердь.
Невиновные вечными станут.
Когда люди заново откроют смерть,
Они открытием её и обманут.
III.XC. Тёмный свет - отраженье огня,
Стихия применила артефакт сынов Лигаиды.
Один из пророков, среди белого дня
Увидев, прозрел от обиды.
III.XCI. Дарящему знания факел не нужен,
Он собой освещает тьму.
Историк, пророк забыт незаслуженно,
Теперь время подвластно только ему.
III.XCII. Хранящему хитрость и мудрость в словах,
Достаточно лишь обернуться назад.
Был бы меч у героя, хотя бы во снах,
Он не стал бы идти наугад.
III.XCIII Среди мрака, темноты и бессилья,
Держащему посох открыли границы
И он увидел белоснежные крылья,
В виде переплетения стихий в плащанице.
III.XCIV. Копьё, как опора, держала всевышних,
Держа творение великих на острие.
Пламя горит в телах неостывших
И свет приносит доверие.
III.XCV. Жаждущему дали выпить любовь,
Чтобы он смог осознать,
Всё - преходяще, всё повторится вновь,
От себя не надо бежать.
III.XCVI. Лишь преданным дано книгу открыть,
Её тяжело удержать на весу.
Хватит ли смелости её не закрыть,
Столкнувшись со смертью к лицу?
III.XCVII. Семь затворов в виде печатей,
Семь ключей хранятся в единстве.
В божьей судьбе мы всего лишь солдаты,
Которых другие упрекают в бесчинстве.
III.XCVIII. Знамение бога ослепляло в надежде
На новые формы сознанья в быту.
Глухими, немыми, слепыми были невежды,
Не хотевшие жить во свету.
III.XCIX. Имевший ключи от печатей земных
Знал, что будет потом для людей.
Ответственность духом - мерой иных
Хранил он в деснице своей.
III.C. Последнюю карму он принял за всех,
Открывая печати у книги.
Единенье людей и земли ждало успех.
Хранящему видны господа лики.
Центурия IV.
IV.I. Немногим дано сквозь майи покров
Понять апокалипсис сердцем.
Смысл его дан другим у богов.
И что един бог, современному сознанью не верится.
IV.II. Жизнь течёт, не прекращая течений,
Всяк и каждому дарит любовь.
Веру разрушают цепочки сомнений
И в этом им помогает майи покров.
IV.III. Герцваль и Адриатика созданы богом
Во славу его проявлений.
Какой-то пророк удивительным слогом
Подвергает скрижали хранению,
IV.IV. Чтоб создан был остов,
Хранит эта книга семь знаков - ключей.
В мир явится прекраснейший остров
Замкнёт цепь событий явью своей.
IV.V. Хранящий проявит посох и знамя,
Семь огней воспылают во тьме.
Бегущий вперёд остановится с нами.
Семь в одном заключены, как в тюрьме.
IV.VI. Мир проявит героев из металла и льна.
Свет сквозь них разорвёт оболочку.
Хорошо, что троичность и четверичность видна,
Никто не идёт в одиночку.
IV.VII. В Безлунии нет отгаров своих.
Добрый путник больше возьмёт на себя.
В Отгарии поровну разделят всё на двоих.
Открытие приходит случайно, но за случайностью явно судьба.
IV.VIII. Кто не мог, себя не раскрыл
И сгинул в пучину к ветрам.
Путешественник новую землю открыл,
Не поверив ни себе, ни годам.
IV.IX. Иноземец, пришелец - много имён,
Был радостно встречен и в камне воспет.
На Сейедукее храм сотворён,
Где единство с природой и человек совсем не одет.
IV.X. Встретились умный и лжец,
И ущелье легло между ними.
Мудрый нашёл у начала конец
И запутался в непрерывности линий.
IV.XI. Испытавший прозренье человек
Откроет движенье ангела в людях.
Пройдёт полста с начала и век
Откроет движение в элементах и металах.
IV.XII. Касается, просящегося на небо,
Катрен безумством его души.
От себя большего требуй,
Не веря, лечить людей не спеши.
IV.XIII. Уравняет единство религий
Чакр развитие у всех.
Придёт Монгол Великий.
Три реки прекращают свой бег.
IV.XIV. Тридцать семь ангелов
Трудились в людях.
Людям не хватает слов,
Разбираться в судьбах.
IV.XV. Смесь пепла, огня и пара
Сметают вокруг центра жизнь.
Многие на двухсотом году умирают
Веря в текучесть и аморфизм.
IV.XVI. Себялюбы уже в единицах.
Ими правит эгоизм.
Умные мысли заканчиваются на словах.
И переплетеньем всего называют жизнь.
IV.XVII. Грэда пала на тень,
Рухнули белые купола.
Непонятно долгий день
Защищает земля.
IV.XVIII. Саранча летела по миру.
Десять народов в дыхании одном,
Кто-то употребил во внутрь просвиру,
Объединяясь с физическим сном.
IV.XIX. Пращур, забытый в земных воплощениях,
Явился в форме иной.
Но в отличии от прошлого, никто на коленях
Не приводит душу в покой.
IV.XX. В одиночестве, в бдениях ночных
Видел я беды, великих, даже смещение оси.
Новые формы бескостные,
Ощущал, когда замирали часы.
IV.XXI. Название центурии канет в катрене.
Век, приведший к борьбе всех начал, -
Мир новых форм, новых явлений,
Где старец героя так привечал.
IV.XXII. Уходят в былое распри и звуки,
Семеричность в новом открыта.
От интуиции тянутся руки
К тайне, что в душах сокрыта.
IV.XXIII. Память - боль в ощущениях,
Ведущие предали ведомых,
Когда река, в Леанении
Разливаясь, уносит тела ещё сонные.
IV.XXIV. Когда это было, галльский народ?
Галлы, ведомые к прукам,
Соединяясь в объединённый ряд
Под управлением вождя, который "безрукий".
IV.XXV. Трудно представить однополых существ,
Но их зарождение на юге
Приводит к открытию новых веществ,
Земною тщедушных в науке.
IV.XXVI. Переписаны многими катрены,
Изменяя их истинный смысл.
В переводе терялись триремы.
Первый образ откроет, ужасаясь тому, что открыл.
IV.XXVII. Семь основ расширения сознания -
Семь ключей к катренам, не только моим.
Ключ образа, ключ понимания,
Исчисления треножник в центуриях храним.
IV.XXVIII. Ключ иерархии в основу заложен,
Относительный ключ, переходящий в другие ключи.
А также ключ цикличности в них расположен.
Мне даже историк говорит: замолчи.
IV.XXIX. В Борее, Атенте, Луанде
Свои законы, свои имена.
На нижних и верхних, благодаря пропаганде,
Мир разделился, но на умных цена.
IV.XXX. Тридцать дюжин создали истоки
Новой религии в разумном огне.
В физическое шли духовного потоки.
Слава приходит к человеку Линье.
IV.XXXI. Когда катрены свет свой найдут
И их прочитают многие,
Люди уже осознают, поймут,
Что сбылись новые строки.
IV.XXXII. Кто ты, пришедший в единение начал?
Как зовут тебя, божий посланник?
Разве кто-то тебя в единение звал,
Хотя родом ты - космический странник?
IV.XXXIII. Великий возраст прозрения прошлой эпохи,
Теперь стал намного моложе предел.
Раньше осознавались духовные крохи.
Человек - тебя ждёт передел.
IV.XXXIV. Я есьм - вот понятье исхода,
Тривиальности многих вещей.
Человек, ждущий с неба восхода,
Разве думал о душе чужой и своей?
IV.XXXV. Острова канули в бездну,
Что Ямайка, что Мальта, что Крит.
Наконец погибнет царь из железа,
Его путь - его сеть повторит.
IV.XXXVI. Хорошо, что пока память о прошлом
Неизгладима в людских мыслях и сердцах.
Сирии нет, Ирака, Багдада, перечисление станет тошным.
Многочисленное "нет" хранимо в веках.
IV.XXXVII. Изобретение от лжи даёт сети распространиться,
В разных странах ложь породив.
Лучше не делать, чтоб потом извиняться,
Чем извиняться в душе, не простив.
IV.XXXVIII. В основу ляжет причина двух пустяков,
Но третий пустяк ляжет в основу причины.
Война ляжет грузом на плечи дураков.
У умных заболеют головы, у идеалистов - их спины.
IV.XXXIX. Борьба за господство единой страны
Завершилась жертвами многих.
Рушатся храмы, изгоняются божьи сыны.
Наступают времена трёх жестоких.
IV.XL. Царь с привычками льва
И душой самого сатаны.
Слепость звериная в народах жива,
Ею управляет он, а результаты многим видны.
IV.XLI. Браурным маршем в собирании крох,
Он прошёл от Айовы через Азию и до Египта.
Весь мир сначала ослеп, потом и оглох.
Минотавр пришёл в души из подводного Крита.
IV.XLII. Единиц пылает сознанье огнём.
Центр России голоден, беден.
Границы в сознаньях, мысли лишь о своём.
Нескоро народившийся царь будет повержен.
IV.XLIII. Приморье выжжено, страдает Урал.
Великий город полон воды.
Царь ужаса в обличье людском, лестью славу снискал,
Полмира под ним,только Россия с ним не воюет из-за стихийной беды
IV.XLIV. Карпаты восстали, птицы пали с небес.
Эйфория косит племя младое.
В цене была нефть, теперь уже лес.
Эй мудрец, кто пойдёт за тобою?
IV.XLV. В разобщении страны под злою пятой.
Сын мудреца, хранящего посох, стал рыцарем всех малоросов.
Лунный поход против зла, с силой тайны святой,
Собирает артефакты земли и людей без вопросов.
IV.XLVI. Сквозь Китай и Тибет, на борьбу с огнедышащим зверем,
В России создав Вавилон и цетр прекрасного Рима,
Сын мудреца, рыцарь, воин, герой и король замкнул мои
центурии один, два и четыре.
И вера полной луны была с ним необратимо.
IV.XLVII. Вот два начала слились воедино,
Тибет им дорогу открыл, сколько бы зверь не мешал.
"Мальчик" индийский к герою примкнул - войско едино.
Знанья слились, луна стала полной - герой посох на книгу менял.
IV.XLVIII. И был двоим подарок великий -
Осознана история древних.
Земля, через сынов своих многоликих,
Подарит им меч, одежду и щит, считая преемниками их.
IV.XLIX. Ведёт герой войско в зла цитадель,
С ним друг его верный и пять артефактов земли.
Против него наркота, распущенность, хмель,
Болезни, деньги, стихии, магия чёрных в пыли.
IV.L. Явился иуда, продав всех и вся,
Одежду украв у героя, украв копьё у царя,
Невозможно изменить ход колеса -
Повержен иуда в конце ноября.
IV.LI. Герой уже в обличье другом,
В новой чудесной одежде,
На белом коне с возвращённым копьём
Мечом творит чудеса, просвещает невежду.
IV.LII. Царь зла отступает, но страны пылают в огне.
Очаги преисподней вспыхивают то здесь, а то там.
Скипетр власти держащий давит страхом, ища слабость в звене.
Но герой уже царя догоняет по его мерзким и скользким следам.
IV.LIII. Где война, где сын божий, там есть Чаша Святая,
"Мальчик с Тибета" - великий пророк,
В освобождённой земле, он мальчишку спасая,
Чуть не остался без ног.
IV.LIV. Исчезнул царь внезапно
Также, как и родился.
Земли эхо семикратно
Отразило голос, и он с землёю слился.
IV.LV. Роза с креста упала,
С равномерного креста.
Эра сверхразума настала.
Душа земли воскликнула: "чиста!"
IV.LVI. Провидцу сон приснился в Ницце.
Он видел царство тайное и силы в нём.
Прекрасные, счастливые лица
Внеземным были наполнены огнём.
IV.LVII. Тибет не стал уже Тибетом,
А центром мудрости земли.
К нему лучи тянулись с рассветом
И от него нитью к разумам вели.
IV.LVIII. Усердному даётся время стать
Доступному ученью бога.
И любой, побоявшийся проспать,
Ищет основанье у истока.
IV.LIX. Марс обезглавлен и соединяется с землёй.
Юпитер готовится к отцовству.
Герой вновь исчезнет, обратившись на покой.
Плутон испепелён кометой чёрствой.
IV.LX. Неузнанный мудрец, хранящий книгу,
Вернулся вновь туда, где горы начинались.
Венера холодною любовью, подобно вскрику,
Очнётся от сил, которые в ней зарождались.
IV.LXI. Из недр земли чудесное соцветье
Подарит людям удивительные цветы.
Как хорошо увидеть силы света
И сохранить мир от беды.
IV.LXII. Астральный цвет истории катренов.
Несут с собою в ментальный план
Освобождение природы, разрушенные стены
И единенье разобщённых стран.
IV.LXIII. Просыпались великие умы.
Такого взлёта не ведала земля.
Бедный богатым не станет от сумы.
Ответь : Во имя чего живёшь? Для :
IV.LXIV. Во имя майи, четвёртая строка
Предыдущего несущего катрена
Содержит земные главные пороки
И суть его надолго изменена.
IV.LXV. Катрен за катреном к Гесперийскому храму,
Где историк про сокровища нам говорил.
Вакхабисты не хотят ни креста, ни ислама.
Им бы попрать того, кто сотворил.
IV.LXVI. Вначале слово творило повсюду.
Теперь черёд за мыслью настал.
Мир всё так же ждёт проявления чуда,
Хотя давно веру в чудеса потерял.
IV.LXVII. Что за всадник на белом коне?
Я вижу отчётливо видение героя,
Не всем видимые крылья в спине
И свечение над головою.
IV.LXVIII. Царство мудрых, иль бездушных машин,
Управляемое единою сетью.
Этот мир многими принят и немного страшит.
Через компьютеры слово явится лестью.
IV.LXIX. Убережённых бог сбережёт
Для великих дел, творимых повсюду.
Но проход в неведомое страж стережёт,
Он противник тщедушных и блуда
IV.LXX. Пусть народилась стихия иная,
Она исходит от несовершенства машин.
В них свобода, закон попирая,
Вбирает умы кришнианин.
IV.LXXI. Новый мир явит нового Будду,
Предыдущие катрены его образ хранят.
Новые знания, забытые всеми, не выявят раздоры и пересуды,
А свет из частей в целое и в цепочки соединят.
IV.LXXII. Хранимое утром к вечеру станет реальным.
Вечные беды в числах одиннадцать и ещё тридцать пять.
Кто пришёл на коне вряд ли станет опальным,
Тем более, что за ним вся звёздная рать.
IV.LXXIII. Прекрасный Орфей
Дарует нам звуки свободы.
Неужели сознанье детей
Победило в согласии природу.
IV.LXXIV. Устоями верх был наполнен, как низ.
Отвага даётся умом первозданным.
Всё меньше вокруг знакомых становится лиц.
В этом круге гость станет незванным.
IV.LXXV. Вострубили на весь мир ангелы,
Способные идти до конца.
Нельзя использовать чёрн
Сквозь борьбу меж собой и единым.
Миллионы небу кричали явись
И стань среди нас явью неповинным.
I.II. Родившись в истоках чудесного рая
Мальчик индийский, сбежавший в Тибет
Выучил всё, что можно, играя
И также, играя, нёс единый нам свет.
I.III. Единое чудо в борьбе двух религий
Не увидел никто. И новое в старом,
Путь сквозь сердца без рангов, отличий
Окреп в дыханье едином, одном.
I.IV. Окрепшие ветры не сломлены в духе.
Сердца отказались работать на тело.
И слова перестали лететь в человеческое ухо,
Превращаясь в активные мысли умело.
I.V. Пусть конец - начало истока.
Тогда лунная вера - причина.
Истина в лжи и также глубока,
Как связывает мать и сына одна пуповина.
I.VI. Смешались воплощений все судьбы,
Во Франции мусульманов террор,
В России уничтожают заводские трубы.
Во Флориде, в Небраске голод и мор.
I.VII. Неизвестных болезнь косила в известность,
В них застывало время свой бег.
Прославились десятилетьем борьбы с террористами
Трое царей, входя в новый век.
I.VIII. Изобретатель с одною живою рукою
Открыл во время окно.
И если бы он знал, что в веренице земной,
Прижиться не сразу изобретенью дано.
I.IX. Великое время наступит в огне,
Когда только отступит вода.
Пирамиды откроют комету Линье,
Ведомую из райского сада.
I.X. Камни примут толщей огонь,
Города спасая собой.
В этот день провидцу был сон,
Что он не вернётся домой.
I.XI. Страх пред небом
Испытает земля,
Когда страна с огнедышащим гербом
Усеет тьмой полмира, под ноги стеля.
I.XII. Чудесный ребёнок родится в полях -
Земля ему мать, а небо - отец.
Его сила будет в словах.
Обретши его, тьма уйдёт наконец.
I.XIII. Для многих в печали, в разлуке
Обернутся дни, соединяя века.
Единенье с собой, наступившее в муках,
Принесёт, разлившись святая река.
I.XIV. Птицы из сплава души и металла
Кольцом разорвут сплочённую сеть.
Не придётся смотрящим у пьедестала
Разорванную на части страну, пожалеть.
I.XV. Сомкнувши уста и помыслив о боге,
Всадник, как тайна ушедших времён,
Откроет на камне заветные строки
И эти строки лягут в закон.
I.XVI. Англия тонет, медленно канув в пучину,
Просыпается воин и многих ведёт за собой.
Среди океанов вздымается твердь беcпричинно.
Рождается новый народ туманной звездой.
I.XVII. Посмотри же король правде в глаза,
Твой народ за тобой.
Рухнула башня. Средь ясного неба гроза.
Немногие знают о доле людской.
I.XVIII. Небесными силами воздвигнув колосс,
Сама память открыла нам книгу.
Но земля задавала каждому вопрос:
Кто готов уподобиться крику?
I.XIX. Разверзнула пасть земная обитель.
Всеволод, Изымир и звёздная сталь
Пришли в мир, как новый спаситель.
Взывая к добру, их встретит печаль.
I.XX. Франция в боли, в скорби весь мир -
Рухнула гордость, треножником став.
Надломился и рухнул кумир,
Площадь обломками тела обьяв.
I.XXI. Энергия креста равного мерой
Прорастила забытый миром цветок.
Души духом воспряв, прикоснулися к вере,
Великий сделав глоток.
I.XXII. запутались страны,
Заплутали народы.
Творящая кровь била из вены,
Подпирая небесные своды.
I.XXIII. Дано было смертному, судьбою дано
Собрать воедино земли семь скрижалей,
Вписать своё имя белым по чёрному ему суждено.
Но бог не позволил тайной делиться пред стаей.
I.XXIV. Богатого нищий просил перед смертью,
Но богатый ему отказал,
И никто бы не заметил в земной круговерти,
Сколько нищий богатому дал.
I.XXV. Испытали земляне силу бога во сне,
И, казалось, сам бог отвернулся.
Мрачен был замок, но в его, однажды, стене
Обнаружили дух, который проснулся.
I.XXVI. Он рождён был мулатом,
Не смотря на боль - верил в себя.
Был он беден, жил аристократом,
Но в художники его пророчила судьба.
I.XXVII. Дважды рождённый, трижды умерший,
Он заставил поверить в себя.
Память людская за срок столь истекший,
Разделила его веру на части, любя.
I.XXVIII. Уходящему внутрь, смотрящему вне
Откроются силы межвремья.
Когда в камне, но отражаясь в огне,
Он ощутит времени бремя.
I.XXIX. Пространство и время рядом легли
Спокойно в руки людские.
Единые чакры проснулись земли,
Оставив заботы мирские.
I.XXX. Родился , принёс он нам в дар,
И люди ему верили на слово.
Но когда умер лжеспаситель и царь,
Многим верившим досталось сурово.
I.XXXI. Рухнули тюрьмы, границы и страны.
Свет спасенья пришёл изнутри.
На теле земли были рванные раны.
Грядущий в глаза свои посмотри.
I.XXXII. Две судьбы слились воедино,
Чтобы народ счастливым стал.
Я слышу звуки пианино.
Маэстро - маг на нём играл
I.XXXIII. Сквозь бури ярких катаклизмов,
Расправив знамя над головой,
Летел герой, с ним знанье афоризмов.
Случилось что с корой земной?
I.XXXIV. Трещала твердь и пламя недр
Рвалось наружу, неся смерть.
Пожары реки тушат. Столетний кедр
Уходит сущим всем под твердь.
I.XXXV. Смеялась воля,
Внедряя веру устоять
В умах смешавшись болью
И силясь образами понять.
I.XXXVI. Один из нас хранил терпенье.
Ему всевышний ключи открыл,
Неведомы ему сомнения -
Он над всеми нами, как сын его, застыл.
I.XXXVII. Хранивший пламя, воде навстречу
Шагнул из тверди напрямик.
Огонь, вода или земля - кто вечен? -
В сознании вопрос возник.
I.XXXVIII. В единении личность умерла,
Родившись заново во всех.
То жизнь великих изменений - светла
И радует, и награждает, отдавших смех.
I.XXXIX. Потомки солнечных планет,
В спокойствии разумом объяты,
Дарили ближним насущный свет
И их дела не станут идолом, но святы.
I.XL. Я рад открыть последние катрены
В любви всем людям, которые едины.
Единый свет струится в вены,
Сквозь кровь в сознании дела творимы.
I.XLI. Забыто напрочь волшебство
И вот оно воскресло снова.
Людьми принято естество,
Манящего сознанье, зова.
I.XLII. Меня, творившего катрены,
Почтившего разума закон,
Не удержали земные стены,
Теперь весь космос - дом.
I.XLIII. Я вижу руки, лапы, сгустки, братьев,
Которые в дружбе протягивают к нам,
Их разные религии, сознанья, счастье
Столь разное , отличное к словам.
I.XLIV. Я вижу речь из слов превратилась в мысли.
Друг друга понимаем мы без слов.
Мы на пороге света. Он нас и в нас причислит
Великое единение миров.
I.XLV. Земляне рождены, чтоб за короткий срок,
Духовный опыт вобрав в себя, разум сеять.
Энергии полно, но надо прежде осознать - недвижим ток,
Но чтобы двигать - надо верить.
I.XLVI. Последнею центурией рождён,
Чтобы умереть в одной из первых.
Бывает глуп тот, кто хорошо сложён.
Опыт станет мудрецом и трус одним из смелых.
I.XLVII. Предатель верным станет, когда его не заклеймим.
И падший ангел взлетит на небо,
Когда ему мы часть себя предложим и возлюбим.
Но нет порочней зла на фоне герба.
I.XLVIII. Богатым ты не станешь,
Всё отнимая и отбирая всё в себе.
Лишь отдавая - ты воспрянешь,
Увидишь сотни счастливых глаз и жизнь, пройдёшь любя.
I.XLIX. Я в Лигаидах стану сыном,
Великого творения начал.
Любовь и вера не остынут,
Вобрав в себя сознания причал.
I.L. Быть богом каждый сможет,
Увидев ответственность и осознание причин,
Когда добро и разум крыльев не сложат
Перед идолопоклонством величин.
I.LI. Я вижу страхом наполнены глаза,
Стоявших у кровавых берегов людей.
Но знаю я - их покарает внутри гроза,
Недаром я не раз рождённый среди твоих детей.
I.LII. Пусть путник храбрости напьётся,
Стряхнув безумный пепел от костра с своих колен.
Герой в каждом из нас найдётся,
Ведь душу или дух невозможно взять в чей-то плен.
I.LIII. Границы синего костра,
Сжигавшего ранее тела,
Подхватят белые ветра
И воды выльют жизнь из светлого горла
I.LIV. Вода в реке смертей кровавых,
Со временем очищаясь родником,
Давала жизнь средь берегов костлявых
И разум разносился с ветерком.
I.LV. Кто разум кроме нас очистит?
Кто даст напиться без воды?
Деревья умирали, отдавая людям листья
И вот исход другой беды.
I.LVI. Дышать уж нечем, спёрты легкие.
Жить станет смрадом вряд ли легче.
Земные раны стали так глубоки,
Что, казалось, разум вряд ли их залечит.
I.LVII. Писать мне стало тяжело,
Когда я вижу лики.
Не станет более светло, когда темно стекло,
Не пропускает света блики.
I.LVIII. Но разум, в годах старея, умирает
И смертью рождает в новом жизнь.
Из капли море вытекает
И разум рождает механизм.
I.LIX. Пусть в самом начале века,
Когда пишу я эти строки,
Рождена была тем механизмов сетка,
Дающая разумному уроки.
I.LX. Но свёрстан день, обретший семя.
Помощники стали умнее человека.
Рождалось новое разумное племя.
То стало зло, болезнью века.
I.LXI. Храни меня, мой ангел, на крылах.
Они одни - надежда бога.
Когда осознанность придёт в делах,
Причины явят много.
I.LXII. Бумага пеплом сохранит
Ненужность тёмных знаний.
Пусть бог нас разумом простит,
Не зная времени и расстояний.
I.LXIII. Вода явилась перед огнём,
Явившись воином из моря.
Как жаль живущих одним днём.
Кто подвиг их повторит?
I.LXIV. Тяжесть неба в сто пудов
Свернула многим шеи.
Немногие смогли разорвать оков.
Отдать всё, что имели.
I.LXV. Разделил веру в бога на части,
Души Майей во страх облекли.
И не было ещё в мире на духа напасти,
Чтобы так узко люди веру в жизнь понесли.
I.LXVI. По всем законам моим,
Все люди равны перед небом,
Но разум на земле плотью храним
И вы все перед оком моим в дни цветения вербы.
I.LXVII .Вы с собой ко мне не возьмёте
Ни денег, ни признанья при жизни.
Лишь дела, которым цену здесь вы поймёте
И уразумеете путь земли - вашей отчизны.
I.LXVIII. Суд страшный - то праведный суд,
То оценка ваших дел изнутри.
Отнесись к другим, как к себе. Остальное наврут
Духи злые, иллюзии и дикари.
I.LXIX. Историк сидел, в книгах зарывшись,
Поднял взгляд и виденье настигло его.
Старец пред ним стоял, книгу открывши,
И печально смотрел на него.
I.LXX. Кто мог написать эти строки?
Тот, кто посох и жезл в одном сотворил.
Принимая от Света и Майя уроки,
Духом знанья на нём затворил.
I.LXXI. Светлый воин сторону третью открыл у меча,
Его вынув из камня без силы.
Эскалибур, Меч Али - он много имён повстречал.
И кануло в Слово, оно и светило.
I.LXXII. Огонь, Земля, Воздух, Вода -
Четыре стихии у бога.
Создавались и рушились вновь города,
Так и не достигнув святости слога.
I.LXXIII. Рождавшись, он вновь умирал,
Умирая, снова рождаясь.
Человек - это имя он осознал,
Только в дух свой обращаясь.
I.LXXIV. Дорога едина, чуть-чуть отличалась.
Всё дело в едином чуть-чуть.
Рожденье и смерть в вечность меняясь,
Давало единому путь.
I.LXXV. Злое в добром и доброе в злом-
Всех гонимых единая сущность,
Говоря победителю: тебе поделом,
Ждет тебя побеждённого участь.
I.LXXVI. Однажды в едином, проявленная Чаша,
Ждала храбреца у белых ворот.
Схватив её, он подумал - она наша,
Но растворился, словно мартовский кот.
I.LXXVII. Одеждой укрыла Гея героя
Дала ему щит, дала ему меч
Дала ему храбрость выйти из строя,
Позволив сознанью вырваться в речь.
I.LXXVIII. Возродился учитель, мудрец
Шёл он с посохом, с книгой в руках.
Встретив героя, осознал - наконец,
Скоро сбудется счастье в мирах.
I.LXXIX. Снова дракон был повержен копьём
Недоступная Чаша стала доступной.
Единое проявление в неделимом - троём
Восстновлено твёрдой рукой правосудной.
I.LXXX. Семь начал и концов,
Ждали молча героев.
Их было двенадцать творцов
И единое - твердь проявленья устоев.
I.LXXXI. Символ Юпитера, символ огня,
И Свет дающего слова
Рвали молча тишину и звеня
Дарили ощущение крова.
I.LXXXII. Разум в неразумном - проявленье начал
Творил, созидая дорогу.
Мудрец или герой храбреца повстречал
Осознав имя творящего бога.
I.LXXXIII. В смертельной схватке
За обладание энергией вращенья,
Сменивши властных из-за взятки.
Выцветают деньги из обращения.
I.LXXXIV. Уйдёт великое из зол,
И в этом лишь заслуга бога,
Нет смысла денег и круглый стол
Вновь следит за этим строго.
I.LXXXV. Рожденный принц не коронован, но в почёте
Превыше ценности другие.
Талант его во всём своём полёте
Подвержен разуму, а не стихии.
I.LXXXVI. Убийца сел за стол с убитым,
Так не узнав в нём брата,
Что на виду - от глаз сокрыто,
Как скрыты от неверящих врата.
I.LXXXVII. С истошным криком,
Испытывая страх,
Узнавший тайну с нераскрытым ликом,
Погиб презренный ангел с печатью на губах.
I.LXXXVIII. Попавший на святую землю камень,
Который цвет на чёрный изменил.
Исчезнет в белом одеянии
Для всех, кто верил и любил.
I.LXXXIX. Семь уровней, семь голов дракона,
Мешают человеку к святости идти.
На всей земле единение закона
С половодьем обязано придти.
I.XC. В кромешной тьме,
Как лишь приходит вечер,
Люцифер в своей тюрьме
Изгнанья ждёт от встречи.
I.XCI. Подвластен богу Ариман.
Нет страха в нём и сам он страх,
Он - явь и боль, он и обман,
Боится быть рассеян на кострах.
I.XCII. Белый конь и с ним герой.
Что на щите, что под щитом.
Шаг мерный центурий строй
Водой разлит и поглощён огнём.
I.XCIII. Копьём горящий воздержатель
На посох опираться не хотел.
Канул в вечность поэт, историк и писатель.
Пронзило сердце девятнадцать стрел.
I.XCIV. Угроза нищему дана
В незнанье жизни после смерти.
Болит у ангелов спина
В понятиях, искажённых человеком в круговерти.
I.XCV. Земля в крещении водой, огнём, мечём
Уходит из под ваших лап и ног.
Философ юный думает о том
Сколько звёзд на небе и какой их срок.
I.XCVI. Историк сыну знанья передал
Столетия спустя в земном.
Что взял Иисус и что отдал -
Задумайтесь о том.
I.XCVII. В относительность границ и форм
Не верил дух земной.
То - твердь, пожар, то - снова шторм
Скорей стихиям дай покой.
I.XCVIII. Укрыт малыш от всех невзгод,
Спокойно спит от всех вдали
Пройдёт всего лишь год,
И он восстанет из пепла и пыли.
I.XCIX. Мираж преследовал пустыню.
Сам бог искал возможность перемен,
Чтоб слиться с миром воедино.
Но люди ставили границы и много стен.
I.C. Забыли люди шум дождя
Но рёв дождя другого не забудут,
Смеясь нагрянула беда
Стихии превратились в судьи.
Центурия II.
II.I. Историк, вновь раскрывший книгу,
Увидел в ней всех своих друзей.
И в тот же миг, свет звук издал, подобно крику.
Родился маг, друид, волшебник для людей.
II.II. Воскрес, сказал он сам себе,
Теперь настанет равновесье в мире.
Виток замкнулся временем в судьбе
И две звезды родились, в Большой Медведице и в Лире.
II.III. Великий маг из всех времён
Родился на земле, не замеченный никем.
Огромный путь в кольцо сложён.
Кто разорвёт его затем?
II.IV. Друид, хранимый своим же наговором,
Великой формулой из слов,
Уходит жить вновь в свои зелёные просторы.
Он духом родился и действительно готов.
II.V. Хранила долгие века его дорога.
Его имён не перечесть.
Эль Бад, Тризариум, Хольдар и Дрого,
Ги Верий, Мерлин, Чадро Смерсь.
II.VI. Настало время вернуть артефакты Анлантиды,
Тринадцать артефактов для героя.
А где маг, там и король - сын Лигаиды,
Справедливостью выделен из строя.
II.VII. Великое время на землю пришло -
Восход аватары, хранимый Россией.
Путь виден другого из Индии в Тибет, чтобы стало светло
В одеяниях белых. История его наречёт новым мессией.
II.VIII. Все пути начинаются и ведут к единенью.
Через тернии к звёздам и времени забытых чудес.
Но первое, о чём маг попросил, это прощения,
Чтобы всё имело в мире, насыщенный вес.
II.IX. Он очень долго не был воплощён
И в том есть также причина божья.
А воплотившись в новом мире, маг был удивлён -
Насколько равновесье в мире стало хрупко, что идти
необходимо осторожно.
II.X. Закат пылал, как никогда.
В лесу был праздник.
Забытый лесом маг, казалось, навсегда
Нёс свет и справедливось сквозь чащу безобразий.
II.XI. И первое, что маг узнал -
Природа изменилась, она на грани срыва.
Смотрел он в землю - её не узнавал.
Деревья и те уродливо росли, нет гармонии, всё некрасиво.
II.XII. Медленно птица летела в ночи.
Лес невидимой тонкой защитой
Лёг у героя в ногах и зашептал - помолчи,
Здесь начинается мир неземной.
II.XIII. Эмоций давно не слушал герой.
Коня за уздцы, пришпорил и в лес.
В трущобе тропою лесной
Судьба его и коня погнала с криком: здесь!
II.XIV. Герой был из рода под знаменем галлов,
Привыкший быть один, не ведая страха.
Вокруг лес из дубов в три охвата
Ещё не знал, что мир на пороге у краха.
II.XV. Остались друиды в лесах и их магия.
Но римляне, свой страх поборов,
Кельтов потеснив, вторглись к бритам без особой отваги.
Леса, поля и деревни небо зажгли от костров.
II.XVI. Друиды войну и не знали,
Охраняли леса, как могли,
Бриты и кельты храбро дрались, но пали.
Римляне леса вместе с друидами жгли.
II.XVII. Но это наступит не сразу,
Во времени - сто лет по-земному.
Но земля распространяет заразу,
Сменяя цивилизации, подвергаясь закону.
II.XVIII. Один из друидов, Мерлин, в то время и жил.
В Голдбери был замок и храм, разрушенный после.
Мерлин не раз те места посетил
И леса, сожжёные возле.
II.XIX. Тогда о Риме не знали,
О коварстве и подлом распутстве.
Друиды и ведьмы меж собой воевали.
И та война была сродни безумству
II.XX. Герой прискакал на белом коне
К пятьсотлетнему дубу.
Дорога закончилась. Юноша узрел, как во сне,
Замедлилось время резко и грубо.
II.XXI. Медленно коня повернув, с тяжестью в сердце
Галлов король поскакал по дороге назад.
Вдруг конь, как вкопаный, встал. Даже не верится,
Пред героем в белой одежде старец возник,
совершавший древний обряд.
II.XXII. "Ты - галлов король, я - старейший друид", -
Молвил старец, не называя имён.
Вот - посох, с ним разум всех победит.
И исчез также внезапно, словно богом рождён.
II.XXIII. Скорей домой с великим артефактом
И положить его пред всеми на круглый стол.
Одинадцать великих поставлены пред фактом.
Вот - посох. Его в будущем не отыщет кровавый монгол.
II.XXIV. Двенадцатый рыцарь завершает цикл,
Ему Мерлин отводит пустое место напротив короля.
То - гиблое место, колющих игл,
Зона бедствий, на которое способна земля.
II.XXV. Артур обводит всех взглядом.
На столе лежит Эскалибур.
Ради справедливости и мира, рыцари будут рядом.
Они последний оплот у друидов, входящих в сатурн.
II.XXVI. Друидов великих осталось немного:
Иные ушли на века, растворившись в межвремье,
Другие сожжены, а третьи в дороге.
Не всегда среди похорон бывает веселье.
II.XXVII. Но Артур и Мерлин лишь знают причины.
Двенадцать рыцарей хранят артефакты сполна.
Освещают замок догорая, лучины,
Но ужасная поступь тьмы за спиною видна.
II.XXVIII. Тринадцать за круглым столом:
Артур, Бранс, Гортингер, Гвендолаи,
Лугх, Ланселот, Падаэн с Маасом,
Керидван, Фал, Клерик, Керауннос и Атман.
II.XXIX. Судьбою изложено и магом скреплённое.
Разве данное изменить, то, что богом дано?
Не все, хочется верить, карты краплёные,
Не у всех лица застыли, как кадров немое кино.
II.XXX. У них сила, подвластная небу.
У них сны, подвластные Майя.
Что же Мерлин невозможного требуешь,
Когда за Мордредом целая стая?
II.XXXI. Так уж судьбою признано было,
Что артефакты в межвремье забросят.
Но чтобы найти их - ушли рыцарей силы.
Потомки истины не знают и вряд ли об этом кого-то распросят.
II.XXXII. Когда-то давно жили атланты,
Разделившись на белых и чёрных,
Волшебников и колдунов скрывали их мантии,
От взоров имена хранили иных.
II.XXXIII. Раскололась бы земля от их битвы за власть,
Но рождён был Богом, сын - великий герой.
До наших времён подвигов слава его донеслась.
Геркулес или Геракл - кто такой?
II.XXXIV. Сын Юпитера и Алкмены, он же - Алкид.
Для Эфрисея двенадцать подвигов он совершил.
Тринадцатый подвиг его умертвит.
Одежда бессмертие даст жизни его, хотя центавр
через одежду его жизни лишил.
II.XXXV. Время канет в лета,
Тринадцать света чудес превратятся лишь в семь.
Чакр было тринадцать у атланта,
У человека семь их стало затем.
II.XXXVI. У Иисуса двенадцать апостолов были с ним рядом,
Проявление тринадцати артефактов было при нём.
Они проявятся и при новом мессии, что отрадно,
Только семь артефактов печатями скреплены на одном.
II.XXXVII. Доски жизни превратились в книгу,
Скрепив собой проявленье в межвремье,
В себе соединив достойную лигу:
Чашу, кольцо, котёл для вдохновенья,
II.XXXVIII. Арфу, зеркало, кубок и палочку волшебную.
Пять артефактов уже на земле - вот они:
Плащаница, бывший плащ, которая нетленная,
Щит, который как зеркало отражает огни,
II.XXXIX. Посох - мера измерения райского города,
Или следящий за сменой времён,
Копьё, хранимое властью народа,
И камень, смысл его изменён.
II.XL. Для чего же Мерлин вновь воплощён?
Время книгу явить ещё не пришло.
День закатом пылает, но ночью ещё не сменён.
А ночь об одном лишь мечтает - скорей бы солнце взошло.
II.XLI. Посох, хранимый от взглядов и глаз,
Дарует череду обновлений и смены семи.
Когда разум раскрыт, тогда ему слышится глас:
"Уразумей, приди и возьми".
II.XLII. Мерлин, Артур и рыцари стола в форме круга
Собирали в единое целое артефакты небесной земли.
Кто верой наполнен - в нём не бывает испуга,
Только своевременно божьему гласу внемли.
II.XLIII. Гвендолаи звалась Галахэдом,
Кубок Бранса открыла, как Грааль.
Многие, не читая, сочтут центурии бредом,
Только в их сердце и в духе родится печаль.
II.XLIV. Потому что котёл Кэридвэна ещё не проявлен.
А вот зеркало видел Мишель Нотрдам.
Чаша Клерика - артефакт манны небесной. Он в межвремье оставлен.
Плащ Падаэна, сейчас плащаница, видна по утрам.
II.XLV. Эскалибур - меч мой заветный,
Из камня, как из ножен, не вынет чужой.
Кольцо Гортингера, хранимое Этной,
Явит нескоро путь наш домой.
II.XLVI. Герой на белом коне,
Змею ли пронзал ты копьём иль дракона?
Почему в Кападокии ты на белой стене
Изображён с посохом юношей, стоящим под сводом закона?
II.XLVII. Времена втекая друг в друга, путали долго людей.
Камень Фала явлен был на землю, но весь почернел.
Волшебную палочку Мааса проявит тот, кто чистой душою своей
Не станет в золото всё превращать, сколько бы этого Ариман не хотел.
II.XLVIII. Художники, поэты и музыканты.
Внемлите звукам арфы волшебной.
Небо не желает, чтобы сектанты
С фанатизмом творили силу яви небесной.
II.XLIX. Поэтому Мерлин придёт собирать
Все артефакты вновь по крупицам.
Но каждый вправе хотя бы часть осознать
От тех артефактов, которым не дано измениться.
II.L. Каждому дан свой раздел у судьбы,
Но она управляет не каждым.
Разве герой не побеждает, уходя от борьбы?
И проигрывая, он остаётся отважным.
II.LI. Семь центурий - семь разных начал.
Откуда же связь из тринадцати слов?
Артур спрашивал, но Мерлин молчал.
Имя - это слово, а слово - закон, а законы не писаны для дураков.
II.LII. В зеркало смотрелась Моргана
И видела судьбы людей.
Лицезреющий небо не смотрит под ноги и живёт без обмана.
Он не кичится судьбою своей.
II.LIII. Каждый рыцарь стола
И за пределами его круглой формы
Идёт за судьбою. Судьба же строит дела,
Опережает тьму из созданных норм.
II.LIV. Успеешь оглянуться - дороги не найдёшь.
Но крест свой людям и от людей нести -
Тяжёлая судьба. Её спокойно понесёшь,
Крылья белые расправишь и лети.
II.LV. Героем можешь быть ты не рождён,
Но человеком быть - обязан.
Пусть духом божьим будешь воплощён,
В крещении мирян идеями помазан.
II.LVI. Смерти назло и злу на смерть,
Дракон любви был дружен со змеёй.
Мерлин посохом по земле стучал и отзывалась твердь
Недовольная, что потревожен её покой.
II.LVII. И облака, хранимые полуветром
Летели с океана в лесную глубь,
Чтобы дождём пролиться разогретым
И наш герой продолжил искомый путь.
II.LVIII. Но равновесие в природе нарушено сполна.
Рисует Мерлин задумчиво пантакли.
И через них связующая нить видна,
Чуть заметная, как дождевые капли.
II.LIX. Судьба дорог, судьба людей.
Прекрасен путь земной
И каждый идёт дорогою своей
В надежде обрести покой.
II.LX. В мистериях забывшись, как во снах,
В иллюзиях запутавшись своих,
Люди проявляли по незнанию зло в делах,
Запутывая пути всех дел земных.
II.LXI. Из всех уголков земли, прослышав о Мерлине, его появлении,
Спешат все к нему, увидеть, услышать, ощутить.
А Мерлин, развеяв все сомнения,
Вселяет веру в них и начинает их учить.
II.LXII. Из многих стран, из многих городов
К нему спешат великие умы.
Но Мерлин в ученики берёт не всех, отделяя дураков.
Он учит говорить не я, а - мы.
II.LXIII. Хранители всех знаний
Нашли своё объединенье.
После веков изгнаний
Пришло к ним равновесье и успокоение.
II.LXIV. Артур был рядом с таким движеньем.
Славное войско наполнялось его.
Друиды и воины, знанье и сила - вот наполненье
И источник смысла всего.
II.LXV. На столе у Артура горела свеча.
Его новые подвиги судьба только ждёт.
Мир в ожидании - как героя встречать?
Тяжело остановить того, кто идёт.
II.LXVI. Проходит зима, проходит весна.
Новый выпуск в школе друидов.
Новый свет земля излучает с темна
От людей, огней, свечей и костров.
II.LXVII. Катрен за катреном - шаги друг за другом
Приближают нас к знаньям великих планет.
Нынче почётно зваться друидом.
Теперь маг не только лесной, он - дарующий свет.
II.LXVIII. Планеты раскрывают людям объятия.
Их населяют уже такие, как мы.
Не стало врагов, люди - все братья.
Их объединяют друидов умы.
II.LXIX. Прошлые знанья беспечны в работе,
Но с ответственным грузом земли
Мир предали духовной заботе.
Остаться верным добру закон нам велит.
II.LXX. Жаль мир невечен, но вечны заботы.
Невечны умы, но знания вечны.
Невечные помыслы, но вечны следы от работы
И вечны души, что богом для нас рождены
II.LXXI. Память ложится в гранит напоследок,
В умы окружавших, в легенды и в книги.
Миг человека в этой жизни столь краток,
Что он стремится к духовности, к лиге
II.LXXII .Небесных сынов во благо людей.
Св. Георгий и Артур - единое имя,
Объединявшее века из идей,
Борющихся со дня основания Рима.
II.LXXIII. Легенда, что описал во второй я центурии
Ляжет для многих искомым путём.
Прежде чем уподобляться сатире,
Вспомните - плохи шутки с огнём.
II.LXXIV. Катрен убивает катрен лишь за то,
Что рождён и отличен он от другого.
Там, где зло - его освятите крестом,
Не трогая древнего и внеземного.
II.LXXV. Соединяясь в единое с богом,
Друиды и Мерлин, Артур и другие
Поведают нам о таинственно многом,
Если остаться не хотим, как прежде, такими.
II.LXXVI. Предкатреновый миг был отмечен на небе,
Комета летела с грустью и болью.
В огне, в воде, в Хорватии и Сербии
Таял снег, посыпанный солью.
II.LXXVII. Железная птица прекратила магический путь,
Унося на крыле номер катрена.
Но на земле знали - им Мерлина не вернуть:
Его поглотила с друидами пена.
II.LXXVIII. Артур ради Мерлина и равновесия
Принял последний и праведный бой.
На земле, утопающей в грехах мракобесия
Не хватало лишь силы разумной, живой.
II.LXXIX. Изида восстанет из пепла,
Соединившись с лигой одной.
Лигаида, расправившая чресла,
Воплотит мысли одна за другой.
II.LXXX. В этот век, в этот год
Двух известных не стало.
Их голоса воспевали народ.
Их душили, потому что их души восстали.
II.LXXXI. Оглянувшись в тёмный проём без окна,
Старик вспомнил детство, юность, любовь.
От дома большого осталась стена.
Мир по-прежнему добр, хотя и суров.
II.LXXXII. Зона сумерек людям открылась,
Приглашая войти в пустые глазницы.
И когда мать с сыном простилась,
В небе синем летели чёрные птицы.
II.LXXXIII. Огонь догорал, люди водой заливали пепелище.
Рухнули братья оземь, но воскресли опять.
В тот же день, через год было пробито днище
У великого воина массой тонн в двадцать пять.
II.LXXXIV. Перепады в погоде привычными стали.
Состоялся уже парад из планет.
Вернётся ли тот, кого вы изгнали?
Я думаю вы сами узрите ответ.
II.LXXXV. Стройка Пере уже началась,
Затронет умы и сердца.
В горы дорога, что лентой вилась,
Сотрётся землёю с лица.
II.LXXXVI. Растоптаны новою верой солдаты,
Политиков погрязли долги.
А народы земли в едином дыхании рады -
Наконец-то вернуться домой и снять сапоги.
II.LXXXVII. Телепортер завис, зажжужал
И выплюнул чудо из недра.
Бог это увидел и простонал:
"Уж лучше бы не было ветра".
II.LXXXVIII. Бесконечно большое кануло в вечность,
Бесконечно малое родилось на земле.
Жизнь становится тёмной, когда умирает честность,
А малую ложь растопчут в пыли.
II.LXXXIX. Геркулес уже однажды Цербера видел.
Его видел Артур, с ним сражаясь,
Но Цербер, к сожалению, на время лишь сгинул,
В каждом из нас, людей зарождаясь.
II.XC. Вряд ли осколки судьбы
Стали сильнее целого,
Но единенье не пройдёт без борьбы.
Просто ждут все героя смелого.
II.XCI. Единенье чисел катрена
Прилаёт исчисления знаний.
Молодые приходят на смену,
А стариков ждёт изгнание.
II.XCII. Вот и всё. Кто смеялся нам вслед?
Тот, кто не верил. Жаль, их не станет теперь.
Ищущий в звёзды не верил, но нашли его след
За закрытой в неизведанное дверь.
II.XCIII. Лигаида имела сынов,
Они охраняли мир весь и небо.
Услышали просьбу и зов
И летят на них слепо.
II.XCIV. Казалось, звёзды рухнули,
А может взлетела земля.
Все продукты из мяса протухли
Так, что есть их нельзя.
II.XCV. Осень отзвучала багряным костром.
Дождь сбросил на землю искры с деревьев.
Кто думает лишь об одном -
Тот слаб и согреться ему не хватит поленьев.
II.XCVI. Перевёртыш - так назвали, увидев его,
Хотя и не знали - зверь опасен,
Злобен, коварен, сожравший столько всего.
Поняли поздно, что он в тайне особо ужасен.
II.XCVII. Там где власть - там и деньги, где деньги - там власть.
Зло распространилось, глотая души людей.
Прибыл герой - но поздно спасать,
Слишком стало черно от идей.
II.XCVIII. Историк сидел, оперевшись одною рукою на стол.
Свеча догорала в смердящем дыму.
Очистились память - умер король,
Оставив бессмертные знания лишь одному.
II.XCIX. Но время безжалостно порою к сынам,
История к ним несправедлива.
Историк прислушался к безвучным словам
И понял: центурии скажут слово своё молчаливо.
II.C. Полутьма свет обретала,
А свет обрекли на покой.
Дэва Светодейвария историку всё рассказала,
Возвращая свой долг внеземной.
Центурия III.
III.I. Давно столь значительной
Не было битвы, чтобы духи луны
Вместе с духами солнца так длительно
Готовили к бою энергий своих гарпуны.
III.II. Земля содрогаясь принимала луну
В свои цепкие силы - объятия.
На земле же лишь сознанье хранило струну
Для связи по разуму - братьями.
III.III. Неведомый зверь порождал себе подобное.
Белых ангелов дробили огнём.
Воин собрал последнее войско звёздное
И время круга остановилось потом.
III.IV. Семь скрижалей земли, пять энергий -
Всё, что было у бога, - он дал.
Зверь лютовал. Ещё бы немного
И всю бы материю к рукам он прибрал.
III.V. На коне белоснежном, прочертив в небе след,
Под знаменем бога, с войском архангелов,
Он вырвал у зверя космический свет.
Уничтожил всю нечисть, сбросил в бездну вакхалов.
III.VI. Земля в единении с луной засияла,
Зная будет,какая ни есть, но ведь жизнь.
Ни Люцифера, ни Аримана не стало.
Земля раскрыла объятия, как детский каприз.
III.VII. Изменились создания, что людьми когда-то звались:
Их тела не нуждалися в форме,
Их мысли в единую форму слились
И она стала их домом.
III.VIII. Новая раса великих богов родилась,
Новая эра людей, среда изменений.
Росло тело сознания. Эра богов началась-
Первая часть земных просветлений.
III.IX. Чистилище бога, пеплом в дыму,
Испарений угарные газы,
Наполнилось смрадом, чтобы напомнить ему
О земном порождении заразы.
III.X. Сам бог снизошёл до земли,
Пытаясь понять, что случилось,
Отобрать чистых духом среди звёздной пыли
И переписать заново то, что осталось.
III.XI. Оперевшись на верных детей,
Заживлял он космоса раны.
Двенадцать врат закрылись, оставляя стражей,
Укрывая звёзды тонким слоем сутаны.
III. XII. Просторы Великого так велики,
Что объять это можно лишь богом самим.
Если опыт падения - лишь синяки,
Зачем же мы думаем, чувствуем, спим?
III. XIII. Материки меняют очертание границ.
Снова вода на земле твердь омывает.
Не существует идолов, чтобы падая ниц,
Ощутить единение с толпой, как чувственность стаи.
III. XIV. Мы стали телом сознания в теле эмоций.
Эра богов и частично людей.
Память общая стала. Каждый стал лоцман
В общей судьбе. Нет больше частей.
III. XV. Земля, как разумное единение начал,
Ощущала за много веков руку бога.
Не важно кто был первый, но кто-то сказал,
Что всё начинается с слова.
III.XVI. Оттачивая связь на земле сквозь нить пирамид,
Уравновешивались силы от бога.
Но с годами сама память, превращаясь в гранит
Несла отпечатки истока.
III. XVII. Разрушена майя Земли.
Иллюзии рассеяны богом.
К земле плывут со всех сторон корабли,
Чтобы стать у о основы, к истокам.
III. XVIII. Вот неразумные создания,
Летят насекомые в свет,
Чтобы увидеть как побеждает сознание,
Соединившись с одной из планет.
III. XIX. Участвуют духи планет.
Участвуют все энергии иерархий,
Чтобы снова разума свет
Обладал материей старших.
III. XX. Чистилище вновь дало сыновей.
Они заняли места по силам своим.
Врата открыты для душ, для людей.
Из гор, из пещер выйдут на свет Илохим,
III.XXI. Антеи, Лемуры, Драабы и люди -
Единый костяк на земле,
Погрузившись в творчество буден
И время круг разомкнуло, устремившись подобно стреле.
III. XXII. Круг снова замкнулся, всё пошло чередом.
Снова огонь, воздух, твердь и вода
Замкнулись в круге седьмом.
Богом создан бесплотный Адам.
III.XXIII. На уровне новом, цикле поледнем, земном,
Где земля и луна соединились навечно.
После Юпитер примет огнём
Всех в круге материй беспечно.
III. XXIV. Умирая, рождаются новые дети,
Так устроен богом цикл изменений,
Который также кружит вокруг солнца - планеты,
Создаёт зло и добро в единении.
III. XXV. Перешагивая через пропасть времён,
Чтобы в катренах расслоить сознания уровень,
На камнях прочтут остатки имён,
Тысячи за тысячами вровень.
III. XXVI. Как мир изменился.
Пространство ль без лун?
Андрубиуз со зверем простился,
В Легроне считаясь как лгун.
III. XXVII. История впишет пророков.
Трудно понять сколько жить мы могли,
Но память в целое не слепить из обломков,
Но память без майя жива у земли.
III. XXVIII. Роскошные замки, как новых обитель,
Построены в формах острых и круглых.
Узнает ли новое племя - кто был вершитель?
Иль останется это лишь в обломках немых.
III. XXIX. Летящее полчище смирн, как животных,
Жить не дают городам.
Мудрец, убивающий знаньями сонных,
Осознает себе занятье не по годам.
III. XXX. Новые создания, собравшиеся в племя,
Из разных миров слагают историю.
Эгредуар - умное семя.
Историков более прозрачных принимает Асдория.
III. XXXI. Много типов животных, сродни людей.
Много совсем не похожих на них.
Боги - люди учат, держа в деснице своей
Свет, выбирая лучших из лучших.
III. XXXII. Цвет неба - зелёный, ночь звёздами светит.
В былых полюсах нету льда, нету снега в природе.
Всё также привычны созвездия. Кто их отменит?
Ардамакул откроет энергии на новом устое работы.
III. XXXIII. Мысль летит, создавая стихию в прекрасном.
Семеричность земель в океанах.
На одном континенте вождь рождён и империя в красном
Расползлась в народы и страны.
III. XXXIV. Народ севера, хранящий древние знания
Стал использовать мысли во зло.
Жаль, что бога и иерархий старание
В мир опыта мало внесло.
III. XXXV. Архангелы опять карму ведут неизбежно,
Опять в чистилище работы полно.
Вновь проявлено невечное в вечном,
А с кармой и майя придёт заодно.
III. XXXVI. Дети умнее творцов, но не бога.
Что поделать, где майя - там ложь.
В новом мире не хватает пророков,
На старый он совсем не похож.
III.XXXVII. Кто умней - тот теперь выделяется,
Используя ум во благо себе.
Сколько может, земля вновь сопротивляется,
Она же в карме, в общей судьбе.
III.XXXVIII. Волна за волной, земля дышит упрямо,
Неся с собой смерть, разрушая то север, то юг.
Но новых сознанье - новое знамя.
Трудно понять кто - враг, а кто - друг.
III.XXXIX. Есть разум в воде и есть разум на суше,
Заодно и в воздухе разум рождён.
Неужели же разуму скучно
Без страданий, без любви и без войн?
III.XL. Кто разумней - земля или новое племя?
Вновь иерархия по велению бога
Рождалась в непорочное малочисленное семя,
Чтобы опыт передать, донести до сознаний уроки.
III.XLI. Разумное племя дольше живёт, мало рождаясь.
Скоро сотрётся отличие полов,
Но сколько б они не старались,
Вряд ли хватит на всех городов.
III.XLII. Родятся близнецы, чтобы тройней стать,
Единой силой волю бога исполнять.
Один научит всех мечтать,
Другой творить, а третий создавать.
III.XLIII. Земля откроет чакры людям.
Век золотой придёт на долгие года.
Земля на время долгое забудет
О божьем равенстве суда.
III.XLIV. Где город белых куполов
Построен наподобие Эдема,
Где сад раскинув цветущее обилие шатров, -
Вот там и есть разумный центр - созидательное племя.
III.XLV. Летают странные машины
За счёт земли вращения.
Оживают создания из глины
За счёт энергии общения.
III.XLVI. Ведут беседу меж собой, не раскрывая рта,
Создания из разумной плоти.
Разумного подвидов, типов не меньше ста
Получают удовольствие от работы.
III.XLVII. Специально ключи затворю я в катренах.
Запутаю логики нить, чтобы несовершенное сознанье
Осмыслить причины не смогло в границах, стенах,
А развитому дало проявление познания.
IIIXLVIII. Темная ночь на индукеев спустилась,
Как мгла несовершенных границ.
Заблудшему в духе виденье явилось,
Что он давнородний новоявленный принц.
III.XLIX. В Карго и Будлукии жара нестерпима-
То новых энергий проявление, несомое мыслью.
Герера на части близнецами делима.
Впервые за века яркие молнии наполняют жизнь смыслом.
III.L. Изгнанник, шельмец, опирался на посох,
Таким его запомнили в Басме.
Взметнулась религия в умах, как забытый в сознании порох.
Наводнение в Аталике стало опасно.
III.LI. Водный разум вышел на сушу,
Разум тверди не понял его.
По всей земле вода твердь крушит,
Но щитоносный экран отражает легко.
III.LII. Борьба двух начал начинается в небе.
К богу взывает разум в цепочке.
Разумные птицы воздух колеблят.
Лишь стихия огня ждёт на востоке.
III.LIII. Война между твердью, воздушной стихией, водой
Окончится позором единенья начал.
Сам разум разбивался на части с собой.
Вот с тверди огонь на воду напал.
III.LIV. Погибали в войне разумных подвиды.
Сам Эдем был затронут войной,
Но появились сыны Лигаиды
И сразу всем стихиям объявили бой.
III.LV. То Марса питомцы,
То Венеры сыны,
То дочери солнца,
Всем стихиям видны.
III.LVI. Ни огонь, ни вода сынам не страшна,
Ни воздух, как он бы не злился.
Твердь защищалась, но из камней стена
Рушилась и облик её изменился.
III.LVII. Сыны Лигаиды, заполнив пространство собой,
Внесли в мир сознания стихий основу цикличности.
И вновь на земле мир и покой,
Вечность, гармония и симметричность.
III.LVIII. Один из сынов Лигаиды
В бою артефакт потерял.
Судьбою дано, огня существо из обиды
Хранил его долго и не применял.
III.LIX. Представители севера растворились в востоке.
Хранящий седьмую печать умирал.
Огонь всё радовался своей находке,
Но как её применить он не знал.
III.LX. Летела комета, к земле приближаясь.
Размеры всё больше были её.
Сыны Лигаиды с нею встречаясь,
Сделали спутники земле из неё.
III.LXI. Спутников стало четыре,
Ровно столько, сколько стихий.
Теперь управление в мире
Подвержено циклам глухим.
III.LXII. Озеро, спящее днём,
Просыпается ночью.
Солнце встречает огнём
Дни, что стали короче.
III.LXIII. Ровня ровне извне и в покое,
Относительность в жизни построив.
Берег, покрытый волною,
Хочет вернуть всё к устоям.
III.LXIV. Город великий, прекрасный,
Укрытый от взглядов волной,
Поднялся на воздух напрасно.
Три дня откроют путь истории земной.
III.LXV. Там, где соединение трёх животных начал, -
Под лапами путь в неизвестность.
Исследователь сам себя повстречал,
Заставив лгать, обретая крупицами честность.
III.LXVI. Земля еле дышит от смога
Давно исчезнувших машин.
Наступает испытание от бога -
Понимание, что он во многих один.
III.LXVII. Оковы, сжимавшие вереницу событий,
Падут под нажимом стихий и любви.
Ждёт мир полоса из научных открытий.
Плод запретный захочешь - сорви.
III.LXVIII. Человек, неустанно просящий,
Ждёт обмельчания рек.
Так много с суетой говорящий
Вряд ли уже человек.
III.LXIX. Море огней, море огня
Хотело увидеть безбрежье.
Стал идолом воздух, колоколами звеня.
Вокруг собирались невежды.
III.LXX. Придёт человек со стихией огня,
Разделив всё мирское на части.
И спросит огонь: что для меня
Осталось с приходом твоей власти?
III.LXXI. Умей же ценить, что осталось внутри.
Две скалы сольются в порыве.
Будь наблюдателен, заметив - смотри,
Что камни разумностью живы.
III.LXXII. Творение судеб вершило закон,
Прорываясь на гребне волны.
Герой оглянувшись, понял кто он
И вынул из ножен меч правосудный.
III.LXXIII. Кто бросит в пучине морской якоря,
Связанных с небом цепями, -
Увидит свечение границ янтаря
И захочет слиться со снами.
III.LXXIV. Всё явное временем скрыто,
Всё скрытое явно теперь.
Жаль, что в природе ничто не забыто.
Не забыта небесная дверь.
III.LXXV. Потянулись обманом распятые
Братья к треножной сестре.
Она не спешила раскрыть им объятия.
Её стражник оказался судьбою в игре.
III.LXXVI. Остров сражался за свободу свою.
Многие пали на милость богам,
Но треснула твердь изначально в бою,
Подверженная власти, словам.
III.LXXVII. Погибая рождаются замки и башни.
У каждого своя минутная страсть.
Взлетающему на миг становится страшно,
Тот миг, когда он может упасть.
III.LXXVIII. Четыре луны изменяют свой цвет
И каждая обретает свой дух.
Находится единственный, у которого свет
Превращается в слово и слух.
III.LXXIX. Угождая зрячий слепому,
Готов нарушить небесный закон.
Математик, раскрыв души аксиому,
Понимает зачем он рождён.
III.LXXX. Хранящий молчанье
Теперь ослеплён.
Скорбит вся Британия -
Плохи шутки с огнём.
III.LXXXI. Гнали тех, кто не поддался гонению.
Лжецы искали себе оправдание,
Но вечное не подвергается тлению.
У многих сместилось сознанье.
III.LXXXII. Второй уходит за первым,
Третий идёт за вторым.
Необходимы воистину крепкие нервы -
Озвучить всем, что принадлежало двоим.
III.LXXXIII. Хитрость выбирает со славой дорогу.
Мудрец от обеих храним.
Путь правды, открытый немногим,
Единственно верен и неделим.
III.LXXXIV. Глумится память над временем,
Стирая былое в пыли.
Часто единственный внемлет
И это несёт для земли.
III.LXXXV. Проснулось дыханье вулканов.
Железные птицы летят.
Их сила, дающая сплавы,
Умножает любовь во сто крат.
III.LXXXVI. Воде не страшны все преграды,
Но разум их остановит.
Родившийся из райского сада,
Мыслями слово готовит.
III.LXXXVII Пусть вечен разбег и вечны пути.
Выбирает трижды рождённый.
Камни подскажут куда нам идти,
Сквозь огонь или воду, но к трону.
III.LXXXVIII Совсем уж темно на рассвете.
Ясноглазый видит мельчайшие тени.
Едины законы придут на планету.
Ревущий законы на время отменит.
III.LXXXIX Низкий туман укроет твердь.
Невиновные вечными станут.
Когда люди заново откроют смерть,
Они открытием её и обманут.
III.XC. Тёмный свет - отраженье огня,
Стихия применила артефакт сынов Лигаиды.
Один из пророков, среди белого дня
Увидев, прозрел от обиды.
III.XCI. Дарящему знания факел не нужен,
Он собой освещает тьму.
Историк, пророк забыт незаслуженно,
Теперь время подвластно только ему.
III.XCII. Хранящему хитрость и мудрость в словах,
Достаточно лишь обернуться назад.
Был бы меч у героя, хотя бы во снах,
Он не стал бы идти наугад.
III.XCIII Среди мрака, темноты и бессилья,
Держащему посох открыли границы
И он увидел белоснежные крылья,
В виде переплетения стихий в плащанице.
III.XCIV. Копьё, как опора, держала всевышних,
Держа творение великих на острие.
Пламя горит в телах неостывших
И свет приносит доверие.
III.XCV. Жаждущему дали выпить любовь,
Чтобы он смог осознать,
Всё - преходяще, всё повторится вновь,
От себя не надо бежать.
III.XCVI. Лишь преданным дано книгу открыть,
Её тяжело удержать на весу.
Хватит ли смелости её не закрыть,
Столкнувшись со смертью к лицу?
III.XCVII. Семь затворов в виде печатей,
Семь ключей хранятся в единстве.
В божьей судьбе мы всего лишь солдаты,
Которых другие упрекают в бесчинстве.
III.XCVIII. Знамение бога ослепляло в надежде
На новые формы сознанья в быту.
Глухими, немыми, слепыми были невежды,
Не хотевшие жить во свету.
III.XCIX. Имевший ключи от печатей земных
Знал, что будет потом для людей.
Ответственность духом - мерой иных
Хранил он в деснице своей.
III.C. Последнюю карму он принял за всех,
Открывая печати у книги.
Единенье людей и земли ждало успех.
Хранящему видны господа лики.
Центурия IV.
IV.I. Немногим дано сквозь майи покров
Понять апокалипсис сердцем.
Смысл его дан другим у богов.
И что един бог, современному сознанью не верится.
IV.II. Жизнь течёт, не прекращая течений,
Всяк и каждому дарит любовь.
Веру разрушают цепочки сомнений
И в этом им помогает майи покров.
IV.III. Герцваль и Адриатика созданы богом
Во славу его проявлений.
Какой-то пророк удивительным слогом
Подвергает скрижали хранению,
IV.IV. Чтоб создан был остов,
Хранит эта книга семь знаков - ключей.
В мир явится прекраснейший остров
Замкнёт цепь событий явью своей.
IV.V. Хранящий проявит посох и знамя,
Семь огней воспылают во тьме.
Бегущий вперёд остановится с нами.
Семь в одном заключены, как в тюрьме.
IV.VI. Мир проявит героев из металла и льна.
Свет сквозь них разорвёт оболочку.
Хорошо, что троичность и четверичность видна,
Никто не идёт в одиночку.
IV.VII. В Безлунии нет отгаров своих.
Добрый путник больше возьмёт на себя.
В Отгарии поровну разделят всё на двоих.
Открытие приходит случайно, но за случайностью явно судьба.
IV.VIII. Кто не мог, себя не раскрыл
И сгинул в пучину к ветрам.
Путешественник новую землю открыл,
Не поверив ни себе, ни годам.
IV.IX. Иноземец, пришелец - много имён,
Был радостно встречен и в камне воспет.
На Сейедукее храм сотворён,
Где единство с природой и человек совсем не одет.
IV.X. Встретились умный и лжец,
И ущелье легло между ними.
Мудрый нашёл у начала конец
И запутался в непрерывности линий.
IV.XI. Испытавший прозренье человек
Откроет движенье ангела в людях.
Пройдёт полста с начала и век
Откроет движение в элементах и металах.
IV.XII. Касается, просящегося на небо,
Катрен безумством его души.
От себя большего требуй,
Не веря, лечить людей не спеши.
IV.XIII. Уравняет единство религий
Чакр развитие у всех.
Придёт Монгол Великий.
Три реки прекращают свой бег.
IV.XIV. Тридцать семь ангелов
Трудились в людях.
Людям не хватает слов,
Разбираться в судьбах.
IV.XV. Смесь пепла, огня и пара
Сметают вокруг центра жизнь.
Многие на двухсотом году умирают
Веря в текучесть и аморфизм.
IV.XVI. Себялюбы уже в единицах.
Ими правит эгоизм.
Умные мысли заканчиваются на словах.
И переплетеньем всего называют жизнь.
IV.XVII. Грэда пала на тень,
Рухнули белые купола.
Непонятно долгий день
Защищает земля.
IV.XVIII. Саранча летела по миру.
Десять народов в дыхании одном,
Кто-то употребил во внутрь просвиру,
Объединяясь с физическим сном.
IV.XIX. Пращур, забытый в земных воплощениях,
Явился в форме иной.
Но в отличии от прошлого, никто на коленях
Не приводит душу в покой.
IV.XX. В одиночестве, в бдениях ночных
Видел я беды, великих, даже смещение оси.
Новые формы бескостные,
Ощущал, когда замирали часы.
IV.XXI. Название центурии канет в катрене.
Век, приведший к борьбе всех начал, -
Мир новых форм, новых явлений,
Где старец героя так привечал.
IV.XXII. Уходят в былое распри и звуки,
Семеричность в новом открыта.
От интуиции тянутся руки
К тайне, что в душах сокрыта.
IV.XXIII. Память - боль в ощущениях,
Ведущие предали ведомых,
Когда река, в Леанении
Разливаясь, уносит тела ещё сонные.
IV.XXIV. Когда это было, галльский народ?
Галлы, ведомые к прукам,
Соединяясь в объединённый ряд
Под управлением вождя, который "безрукий".
IV.XXV. Трудно представить однополых существ,
Но их зарождение на юге
Приводит к открытию новых веществ,
Земною тщедушных в науке.
IV.XXVI. Переписаны многими катрены,
Изменяя их истинный смысл.
В переводе терялись триремы.
Первый образ откроет, ужасаясь тому, что открыл.
IV.XXVII. Семь основ расширения сознания -
Семь ключей к катренам, не только моим.
Ключ образа, ключ понимания,
Исчисления треножник в центуриях храним.
IV.XXVIII. Ключ иерархии в основу заложен,
Относительный ключ, переходящий в другие ключи.
А также ключ цикличности в них расположен.
Мне даже историк говорит: замолчи.
IV.XXIX. В Борее, Атенте, Луанде
Свои законы, свои имена.
На нижних и верхних, благодаря пропаганде,
Мир разделился, но на умных цена.
IV.XXX. Тридцать дюжин создали истоки
Новой религии в разумном огне.
В физическое шли духовного потоки.
Слава приходит к человеку Линье.
IV.XXXI. Когда катрены свет свой найдут
И их прочитают многие,
Люди уже осознают, поймут,
Что сбылись новые строки.
IV.XXXII. Кто ты, пришедший в единение начал?
Как зовут тебя, божий посланник?
Разве кто-то тебя в единение звал,
Хотя родом ты - космический странник?
IV.XXXIII. Великий возраст прозрения прошлой эпохи,
Теперь стал намного моложе предел.
Раньше осознавались духовные крохи.
Человек - тебя ждёт передел.
IV.XXXIV. Я есьм - вот понятье исхода,
Тривиальности многих вещей.
Человек, ждущий с неба восхода,
Разве думал о душе чужой и своей?
IV.XXXV. Острова канули в бездну,
Что Ямайка, что Мальта, что Крит.
Наконец погибнет царь из железа,
Его путь - его сеть повторит.
IV.XXXVI. Хорошо, что пока память о прошлом
Неизгладима в людских мыслях и сердцах.
Сирии нет, Ирака, Багдада, перечисление станет тошным.
Многочисленное "нет" хранимо в веках.
IV.XXXVII. Изобретение от лжи даёт сети распространиться,
В разных странах ложь породив.
Лучше не делать, чтоб потом извиняться,
Чем извиняться в душе, не простив.
IV.XXXVIII. В основу ляжет причина двух пустяков,
Но третий пустяк ляжет в основу причины.
Война ляжет грузом на плечи дураков.
У умных заболеют головы, у идеалистов - их спины.
IV.XXXIX. Борьба за господство единой страны
Завершилась жертвами многих.
Рушатся храмы, изгоняются божьи сыны.
Наступают времена трёх жестоких.
IV.XL. Царь с привычками льва
И душой самого сатаны.
Слепость звериная в народах жива,
Ею управляет он, а результаты многим видны.
IV.XLI. Браурным маршем в собирании крох,
Он прошёл от Айовы через Азию и до Египта.
Весь мир сначала ослеп, потом и оглох.
Минотавр пришёл в души из подводного Крита.
IV.XLII. Единиц пылает сознанье огнём.
Центр России голоден, беден.
Границы в сознаньях, мысли лишь о своём.
Нескоро народившийся царь будет повержен.
IV.XLIII. Приморье выжжено, страдает Урал.
Великий город полон воды.
Царь ужаса в обличье людском, лестью славу снискал,
Полмира под ним,только Россия с ним не воюет из-за стихийной беды
IV.XLIV. Карпаты восстали, птицы пали с небес.
Эйфория косит племя младое.
В цене была нефть, теперь уже лес.
Эй мудрец, кто пойдёт за тобою?
IV.XLV. В разобщении страны под злою пятой.
Сын мудреца, хранящего посох, стал рыцарем всех малоросов.
Лунный поход против зла, с силой тайны святой,
Собирает артефакты земли и людей без вопросов.
IV.XLVI. Сквозь Китай и Тибет, на борьбу с огнедышащим зверем,
В России создав Вавилон и цетр прекрасного Рима,
Сын мудреца, рыцарь, воин, герой и король замкнул мои
центурии один, два и четыре.
И вера полной луны была с ним необратимо.
IV.XLVII. Вот два начала слились воедино,
Тибет им дорогу открыл, сколько бы зверь не мешал.
"Мальчик" индийский к герою примкнул - войско едино.
Знанья слились, луна стала полной - герой посох на книгу менял.
IV.XLVIII. И был двоим подарок великий -
Осознана история древних.
Земля, через сынов своих многоликих,
Подарит им меч, одежду и щит, считая преемниками их.
IV.XLIX. Ведёт герой войско в зла цитадель,
С ним друг его верный и пять артефактов земли.
Против него наркота, распущенность, хмель,
Болезни, деньги, стихии, магия чёрных в пыли.
IV.L. Явился иуда, продав всех и вся,
Одежду украв у героя, украв копьё у царя,
Невозможно изменить ход колеса -
Повержен иуда в конце ноября.
IV.LI. Герой уже в обличье другом,
В новой чудесной одежде,
На белом коне с возвращённым копьём
Мечом творит чудеса, просвещает невежду.
IV.LII. Царь зла отступает, но страны пылают в огне.
Очаги преисподней вспыхивают то здесь, а то там.
Скипетр власти держащий давит страхом, ища слабость в звене.
Но герой уже царя догоняет по его мерзким и скользким следам.
IV.LIII. Где война, где сын божий, там есть Чаша Святая,
"Мальчик с Тибета" - великий пророк,
В освобождённой земле, он мальчишку спасая,
Чуть не остался без ног.
IV.LIV. Исчезнул царь внезапно
Также, как и родился.
Земли эхо семикратно
Отразило голос, и он с землёю слился.
IV.LV. Роза с креста упала,
С равномерного креста.
Эра сверхразума настала.
Душа земли воскликнула: "чиста!"
IV.LVI. Провидцу сон приснился в Ницце.
Он видел царство тайное и силы в нём.
Прекрасные, счастливые лица
Внеземным были наполнены огнём.
IV.LVII. Тибет не стал уже Тибетом,
А центром мудрости земли.
К нему лучи тянулись с рассветом
И от него нитью к разумам вели.
IV.LVIII. Усердному даётся время стать
Доступному ученью бога.
И любой, побоявшийся проспать,
Ищет основанье у истока.
IV.LIX. Марс обезглавлен и соединяется с землёй.
Юпитер готовится к отцовству.
Герой вновь исчезнет, обратившись на покой.
Плутон испепелён кометой чёрствой.
IV.LX. Неузнанный мудрец, хранящий книгу,
Вернулся вновь туда, где горы начинались.
Венера холодною любовью, подобно вскрику,
Очнётся от сил, которые в ней зарождались.
IV.LXI. Из недр земли чудесное соцветье
Подарит людям удивительные цветы.
Как хорошо увидеть силы света
И сохранить мир от беды.
IV.LXII. Астральный цвет истории катренов.
Несут с собою в ментальный план
Освобождение природы, разрушенные стены
И единенье разобщённых стран.
IV.LXIII. Просыпались великие умы.
Такого взлёта не ведала земля.
Бедный богатым не станет от сумы.
Ответь : Во имя чего живёшь? Для :
IV.LXIV. Во имя майи, четвёртая строка
Предыдущего несущего катрена
Содержит земные главные пороки
И суть его надолго изменена.
IV.LXV. Катрен за катреном к Гесперийскому храму,
Где историк про сокровища нам говорил.
Вакхабисты не хотят ни креста, ни ислама.
Им бы попрать того, кто сотворил.
IV.LXVI. Вначале слово творило повсюду.
Теперь черёд за мыслью настал.
Мир всё так же ждёт проявления чуда,
Хотя давно веру в чудеса потерял.
IV.LXVII. Что за всадник на белом коне?
Я вижу отчётливо видение героя,
Не всем видимые крылья в спине
И свечение над головою.
IV.LXVIII. Царство мудрых, иль бездушных машин,
Управляемое единою сетью.
Этот мир многими принят и немного страшит.
Через компьютеры слово явится лестью.
IV.LXIX. Убережённых бог сбережёт
Для великих дел, творимых повсюду.
Но проход в неведомое страж стережёт,
Он противник тщедушных и блуда
IV.LXX. Пусть народилась стихия иная,
Она исходит от несовершенства машин.
В них свобода, закон попирая,
Вбирает умы кришнианин.
IV.LXXI. Новый мир явит нового Будду,
Предыдущие катрены его образ хранят.
Новые знания, забытые всеми, не выявят раздоры и пересуды,
А свет из частей в целое и в цепочки соединят.
IV.LXXII. Хранимое утром к вечеру станет реальным.
Вечные беды в числах одиннадцать и ещё тридцать пять.
Кто пришёл на коне вряд ли станет опальным,
Тем более, что за ним вся звёздная рать.
IV.LXXIII. Прекрасный Орфей
Дарует нам звуки свободы.
Неужели сознанье детей
Победило в согласии природу.
IV.LXXIV. Устоями верх был наполнен, как низ.
Отвага даётся умом первозданным.
Всё меньше вокруг знакомых становится лиц.
В этом круге гость станет незванным.
IV.LXXV. Вострубили на весь мир ангелы,
Способные идти до конца.
Нельзя использовать чёрн
Обсуждения Семь Центурий