Береста знаки резы

В стране берёзок белоствольных
Неба Свет, детства чистота.
Берёзки ситцем хороводным
В зелёный шум несут снега.

Берёзки солнышко в ладонях
Легко кружат листвой шурша.
Всегда, в любые непогоды,
Волнуясь, светит их душа.

Душа России материнством
И тонкой прелести полна.
ПриРодина* всё дарит кином*.
С берёз пророчит береста.

Зимой стоят берёзки-свечки
И в тонких жилках, бьётся пульс.
Весной, сбегая по насечкам,
Сок светлый открывает путь.

Вот лето красное запело,
И...

Каким оно было лето?
К чему теперь смаковать
Прикид зелёного цвета!?

Не лучше ль упаковать
Поблекшие акварели
В потёртый цифирный кейс,
И, примостив на колени,
Отправиться в дальний рейс,

Ступить на подвижность трапа
И с запахом бересты
Проститься в иллюминатор,
Взлететь с нулевой версты,
Тепло завернувшись в лайнер,

Горчащий комок разлук
Слегка подсластить шампанем
И штопором в Учкудук,
Иль где нибудь на Пхукете
В белёсые сесть пески,

И краски швырнУть на ветер...

Там, где прячется солнце,
Перед тем как взойти,
Зарождается нонсенс –
Неоформленный стих.
Строчки ждут своё завтра,
Рифмы жмутся к вчера,
Рефлексирует автор,
Заплутавший в горах;
Берестой чистит зубы,
А пергамент коптит…
Иероглифом рубит
Клинья глиняных птиц.

От девчонки неглупой
Стих наследует шарм,
От оратора – рупор,
От художника – дар.
Нет для текста закона –
Уведёт и табун,
И талант, горький бонус,
Рвётся стеблем сквозь грунт –
Для ларца ключ похитит,
Вскроет...

Нет, не пустое место
- Пустыня!
Это только отпусти меня,
Отпусти меня.

Очень много жизни в пустыне.
Это только пойми меня,
Просто пойми меня.

Желтый песок,
А небо синее - синее
Будешь ведать мое сердце отныне

-Ты! услышишь
-Шшшшшшшшь!
-Слышишь?!
- ЭТО Сердце пустыни
-Шшшшшшшь!
- Ты любишшшь!


Знак

Капнул знак.
В глаз.
- Как?
Канул!
Как капля
Огня.
В океане

Как узнать тебя
Знак-пламя
Ты это я?
Да!
Огонь!
Не обманет
В тумане.

Время лечит?!
Ложь...

Я ставлю чай на уровне с вином,
И в день, когда сгорит моя свеча,
Я попрошу лишь только об одном:
Не пейте спирта.
Заварите чай.

Такой, чтоб головы вином кружил,
Такой, чтоб солнце - на клинке меча,
Такой, чтоб смерть - не смерть, и жизнь - не жизнь,
Такой простой,
Такой забытый -
Чай.

Он, говорят, полезный - пейте вволь,
Не помня о натруженных плечах,
Стирая с глаз предстарческую боль,
Роняя соль в кипучий, терпкий чай.

Вину - свое, и чаю же - свое:
Настрой, и время, и...

Поземка из листьев кружится,
Листок воробьишка клюет,
А небо на землю стремится,
Туманом по водам плывет.
В осенней дали необъятной,
Стою на вершине холма,
Пронзаю излучину взглядом,
Где реки сплели рукава.
Как три направления жизни,
В развилке тревожной судьбы,
Несут они голос Отчизны,
Сквозь грозные годы борьбы.
Их воды темны и прохладны,
Таится в них сумрак и страх,
Тех душ, что пошли на попятный,
И канули в лету в веках.
И сердце мое леденеет,
От ужаса призрачных лет...

Длиннее ночи – больше темноты
Не только в мире, а внутри, на сердце.
Вдали бледнеют пятна бересты,
Как тусклые иконы староверцев.

Жизнь в темноте. Ноябрьский полумрак -
Ни снега бель и ни сиянье лета.
Лишь на заре порадует овраг,
По склонам в блёстки инея одетый.

Но знаю точно: дом мой – самолет,
Один такой – летающий – в деревне.
Что я колдун, здесь шепчется народ,
Колдун? Пусть так, лететь бы мне к царевне!

И, может быть, подумает она,
Как город неуклюж и маломестен...

Мешала осень охру с бирюзой,
В кустах граната зяблик пел фальцетом,
Обласканное сердце бабьим летом
В мир посылало позывной: «Ты – мой!»

Орёл! Герой! И я была звездой.
Доверие связало нас обетом,
И упиваясь чувственным шербетом -
Ночами полыхали берестой.

Но видно кто-то наверху решил
Ввести нам яд сомненья внутривенно
И не оставил покаянных слов….

В алмазном фонде, в глубине души,
Под грифами: «Хранить века», «Бесценно» -
Я берегу к тебе свою любовь.

Когда картины оживут и прямо на людей пойдут,

Когда челны, как рыбы, в глубинах поплывут,

Когда, как птицы, в небо люди полетят,

Тогда потоки крови полмира поглотят.

И, пережив, тот страшный век,

Пребудет в вечном страхе человек,

Собьётся в толпы, устремив дома к вершине,

Леса, болота превратит в пустыни,

Шторм взбороздит ревущий океан. Во мгле

Восстанет Гавриил на небе и земле.

Смерть мира старого Он протрубит в свой рог,

И миру новому придёт рождаться срок...

Как живешь
на костях наших розовых…
вечный Понтий Пилат…
критик мой?…

Так и служишь молебен
бульдозером.
По всем нам. По твоей мостовой.


Но с годами - работы прибавилось
на замызганном кровью ковше…

Так что, жуй упаковками avelox:
мы, поэты, заразные все.


Умирая,
мы в небо не хмуримся,
балагурим – на Божьих весах…

И никак…
И никак…
не трамбуемся
в слой прилежно-удобных писак!


Так что жуй ингибиторы:
от тоски.
И почаще в тазу руки мой.

Как живешь на...