Я ставлю чай на уровне с вином,
И в день, когда сгорит моя свеча,
Я попрошу лишь только об одном:
Не пейте спирта.
Заварите чай.
Такой, чтоб головы вином кружил,
Такой, чтоб солнце - на клинке меча,
Такой, чтоб смерть - не смерть, и жизнь - не жизнь,
Такой простой,
Такой забытый -
Чай.
Он, говорят, полезный - пейте вволь,
Не помня о натруженных плечах,
Стирая с глаз предстарческую боль,
Роняя соль в кипучий, терпкий чай.
Вину - свое, и чаю же - свое:
Настрой, и время, и преклонность лет,
И век, что беспощадно настает -
Всего одно из перышек в крыле.
Но на пороге дома бедняка
Забрось в мешок на ссохшихся плечах
Краюху хлеба, связку чеснока
И в бересте - пахучий, терпкий чай.
Вина добудешь - счастье, пей до дна,
Но каждый вечер будет выручать
Не отблеск меди лживого вина,
А верный до конца землистый чай.
На тризне о погибшем полудне
Я пью его, в сырую ночь шепча:
"Я знаю, знаю:
Истина - в вине,
Но мне -
Милее ложь
И крепкий чай."
И в день, когда сгорит моя свеча,
Я попрошу лишь только об одном:
Не пейте спирта.
Заварите чай.
Такой, чтоб головы вином кружил,
Такой, чтоб солнце - на клинке меча,
Такой, чтоб смерть - не смерть, и жизнь - не жизнь,
Такой простой,
Такой забытый -
Чай.
Он, говорят, полезный - пейте вволь,
Не помня о натруженных плечах,
Стирая с глаз предстарческую боль,
Роняя соль в кипучий, терпкий чай.
Вину - свое, и чаю же - свое:
Настрой, и время, и преклонность лет,
И век, что беспощадно настает -
Всего одно из перышек в крыле.
Но на пороге дома бедняка
Забрось в мешок на ссохшихся плечах
Краюху хлеба, связку чеснока
И в бересте - пахучий, терпкий чай.
Вина добудешь - счастье, пей до дна,
Но каждый вечер будет выручать
Не отблеск меди лживого вина,
А верный до конца землистый чай.
На тризне о погибшем полудне
Я пью его, в сырую ночь шепча:
"Я знаю, знаю:
Истина - в вине,
Но мне -
Милее ложь
И крепкий чай."
Обсуждения Чай