Баллада о детях войны

В бой идут одни девчата,
Собрался огромный полк.
Только мир—для них отрада,
Выходил из дела толк.

Повела всех Бочкорёва,
Войн кровавых грянул гром.
Для победы всё готово,
Это женский батальон.

Но никто не знает страха,
Защитить хотели жизнь.
Девы юные, в атаку,
Враг ужасный, берегись!

Я хочу закончить войну,
Та война
Долго в сердце живёт,
Нет надежды
Увидеть звезду,
Ведь война
Мне закрыла проход

Для Любви
Для прихода сердец
Светлых,радостных
В новую жизнь...
Уходи же ,война,уходи
Я к свободе
Иду наконец...

Дабы история не знала искажений,
Не подвергались пересмотру подвиги дедов,
ПАМЯТЬ войны нужно хранить для поколений,
Чтоб понимали цЕну мирных облаков.

Ведь ПАМЯТЬ, как - сосуд хрустальный, хрупкий,
Хранит голодный взгляд блокадников войны,
Или следы, что выгрызли овчарок зубы,
Раны у тех, кто пытки выдержать смогли….

Хранит она листок из дневника мальчишки,
Безусового еще, но храброго в бою,
Ему бы в школе , да … читать бы.. книжки,
А он решил, что должен быть в строю…

Хранит...

Вся история мира на деле война за войной,
Потому что иначе вопросы никак не решить.
Не могу я припомнить эпохи хотя бы одной,
Где бы жизнь проходила во воле блаженной души.

Вот казалось бы, разве так надо всегда воевать,
Проще выслушать всех и найти долгожданный ответ.
Но оружие давит на мозг посильней, чем слова,
После пролитой крови обратной дороги уж нет.

Говорят, хочешь мира - готовься к серьёзной войне,
А иначе тебя уничтожат, как многих других.
Я могу ошибаться, но всё-таки...

Души не нужные
Дети без рода.
Обществу чуждые
Дети народа.

Дети бездомные
Дети без племя.
Часто не скромные
Обществу бремя.

Голод не тетка
И вор не топор.
Дубинка и плетка
На спинах узор.

Как "лего" на части
Добычу порвут.
В белых халатах
Скелет разберут.

"Момент" идеальный
"Кайфовый" туман.
Для жизни летальный
Для плоти дурман.

Кутузка и клетка
Этап, пересыл
Шухер, облавы
На нары приплыл.

Тюрьма несомненно
Не южный курорт.
Зэка откровенно
С курьезами спорт...

В этот день было столько радости,
Сколько не было всю войну,
Люди плакали не от слабости,
А от гордости за страну.

В этот день распускались розы
И шальная цвела сирень!
В этот день отшумели грозы
Самых срашных военных дней!

Люди плакали и смеялись,
Вспоминали дни фронтовые,
И на радостях обнимались
С незнакомыми, как с родными!

Будто не было больше скорби
И оставлены все печали…
Офицеров в военной форме
На "ура" на руках качали!

И забрасывали сиренью,
Позабыв все былые...

В уютном парке, рядом с храмом,
Среди вальяжных голубей,
Я снова взор Ваш наблюдаю,
Что всех прекрасней и добрей.
Вокруг Вас маленькие дети,
Играя, бегают, резвятся,
А Вы красивей всех на свете
Стремитесь детям улыбаться.
Вы от природы грациозны,
Богаты внешней добротой,
С детьми, как мама, вы серьезны,
И любит Вас дитя любой.
И с этим редкостным талантом –
Любимой быть среди детей,
Вы глубиной души богаты,
Что счастье в жизни для людей!

— Ну что с того, что я там был?
Я был давно, я всё забыл.
Не помню дней, не помню дат,
Ни тех форсированных рек.

— Я неопознанный солдат,
Я рядовой, я имярек.
Я меткой пули недолёт,
Я лёд кровавый в январе.
Я прочно впаян в этот лёд,
Я в нём, как мушка в янтаре.

— Ну что с того, что я там был?
Я всё избыл, я всё забыл.
Не помню дат, не помню дней,
Названий вспомнить не могу.

— Я топот загнанных коней,
Я хриплый окрик на бегу,
Я миг непрожитого дня,
Я бой...

Вспомним героев забытых
В "блицкриг" оказавшись в плену.
Властью советов забитых
Кровью харкавших в тылу.

В концлагерях их пытали
Власов, к себе манил.
Кости им дома ломали
И трибунал, судил.

Страшное их ожидало
Пленных советских Солдат.
Жить в лагерях предстояло
Многим окопы, штрафбат.

Тыльные "крысы" копались
Лживый ища компромат.
Болью солдат наслаждались
Звонко строчил автомат.

Ходят сегодня "герои"
Много врагов извели.
Только вот жирные рожи
В пятнышках "алой...

…Видел и я, как однажды мой город сожжён был.
Тихим декабрьским вечером энного дня
Люди чужие вели на убой «обожжённых»
(так называли мы тех, кто сбежал от огня).

Шли, спотыкаясь и падая, снова вставая,
Прежние братья, соседи, родные, друзья…
Шёл я последним, глаза ото всех закрывая,
Но и последним назвать меня было нельзя.

Сколько таких, одураченных «честью и славой»?
Сколько таких, одурманенных вкусом вина?
Сладкой надеждой на то, что под этой державой
Мы заживём, как должны...