В моих ноздрях войны не проходящий смрад
Горящей плоти в струях огнеметов,
Дух крови, пороха, погибших тлен солдат,
Гарь камня на Зееловских высотах,
Дурман гниения смертельных ран,
Осоки запах Ржевского болота,
Суровый аромат наркомовских ста грамм,
Перед рывком в атаку из окопа.
Я вижу всё - Демянск, Вазузу, Сталинград
И пот, и кровь в стремлении к Победе,
И наш надрывный, тяжкий, жуткий ход назад,
И шаг вперед, которым каждый бредил.
Бои в котле, в тылу врага – кромешный ад.
Штыком, ножом, лопатою и матом
Шли вопреки всему вперед, хоть шли назад,
И так, ни раз, ни два – неоднократно
Я слышу всё – тревоги яростный набат,
Щёлк люгера упёртого в затылок,
Исходит кровью раненый в живот комбат,
И хруст, о танки бьющихся бутылок,
Пожара рёв, Хатынь, обугленный очаг,
Вот хрип повешенного партизана.
Вот битва за Берлин, поверженный Рейхстаг…
Медалей звон чуть слышный под регланом.
Я помню всё, и то, чего я знать не мог.
Напрасно соблазняли сытым пленом,
Здесь мой последний, неудавшийся рывок,
Наган в ногах изъеден ржавым тленом.
И как не помнить сверху предрешенный крах
Второй ударной у Мясного Бора,
Который год не погребен солдатский прах,
Без вести быть, нет горше мёртвым горя.
Порой в дали провоет ветер, словно волк,
Неупокой оплакивая павших.
Я свой давно сполна отдал Отчизне долг,
Но дома числюсь без вести пропавшим.
Наверно много есть за что нам попенять,
Мы жили коротко и жизнью бранной,
От совести не отступили ни на пядь.
Претило! Мертвые не имут сраму…
Здесь все, врастая в Землю, спят смертельным сном,
Лишь я стою, собой удобрив пашню -
Приколот к дереву штыком в сорок втором,
Эсэсманом из Кёльна в рукопашной.
Сквозь ребра под ремнем летят десятки лет,
Текут рекою полноводной томной,
До сей поры стоит у древа мой скелет.
Я помню всё и Вам хочу напомнить…
Горящей плоти в струях огнеметов,
Дух крови, пороха, погибших тлен солдат,
Гарь камня на Зееловских высотах,
Дурман гниения смертельных ран,
Осоки запах Ржевского болота,
Суровый аромат наркомовских ста грамм,
Перед рывком в атаку из окопа.
Я вижу всё - Демянск, Вазузу, Сталинград
И пот, и кровь в стремлении к Победе,
И наш надрывный, тяжкий, жуткий ход назад,
И шаг вперед, которым каждый бредил.
Бои в котле, в тылу врага – кромешный ад.
Штыком, ножом, лопатою и матом
Шли вопреки всему вперед, хоть шли назад,
И так, ни раз, ни два – неоднократно
Я слышу всё – тревоги яростный набат,
Щёлк люгера упёртого в затылок,
Исходит кровью раненый в живот комбат,
И хруст, о танки бьющихся бутылок,
Пожара рёв, Хатынь, обугленный очаг,
Вот хрип повешенного партизана.
Вот битва за Берлин, поверженный Рейхстаг…
Медалей звон чуть слышный под регланом.
Я помню всё, и то, чего я знать не мог.
Напрасно соблазняли сытым пленом,
Здесь мой последний, неудавшийся рывок,
Наган в ногах изъеден ржавым тленом.
И как не помнить сверху предрешенный крах
Второй ударной у Мясного Бора,
Который год не погребен солдатский прах,
Без вести быть, нет горше мёртвым горя.
Порой в дали провоет ветер, словно волк,
Неупокой оплакивая павших.
Я свой давно сполна отдал Отчизне долг,
Но дома числюсь без вести пропавшим.
Наверно много есть за что нам попенять,
Мы жили коротко и жизнью бранной,
От совести не отступили ни на пядь.
Претило! Мертвые не имут сраму…
Здесь все, врастая в Землю, спят смертельным сном,
Лишь я стою, собой удобрив пашню -
Приколот к дереву штыком в сорок втором,
Эсэсманом из Кёльна в рукопашной.
Сквозь ребра под ремнем летят десятки лет,
Текут рекою полноводной томной,
До сей поры стоит у древа мой скелет.
Я помню всё и Вам хочу напомнить…
Онлайн рецензия Без вести пропавший
Технически произведение исполнено, к сожалению, не лучшим образом.
Например, размер строки - 6-стопный ямб с цесурой (паузой) посередине, и вот эта пауза порой неудачно разрывает слово, или по смыслу падает не на середину строки.
Чтение и восприятие порой затрудняется "неестественным" порядком слов. Вот, например, строка
"Я свой давно сполна отдал Отчизне долг", которая звучит лучше, если просто переставить слова:
"Отчизне я давно сполна отдал свой долг".
Стоит внимательнее следить за правильнописанием:
"И так не раз, не два – неоднократно!"
Ещё мне кажется, что произведение затянуто, чересчур длинно: может быть, стоит отобрать среди перечисляемых мест, событий наиболее существенные, сильные памятью и образностью.
Искренне,
Без вести пропавший
В моих ноздрях войны не проходящий смрад
Горящей плоти в струях огнеметов,
Дух крови, пороха, погибших тлен солдат,
Гарь камня на Зееловских высотах,
Густой дурман гниения смертельных ран,
Осоки запах Ржевского болота,
Суровый аромат наркомовских ста грамм,
Перед рывком в атаку из окопа.
Я вижу всё - Демянск, Вазузу, Сталинград
И пот, и кровь в стремлении к Победе,
И наш надрывный, тяжкий, жуткий ход назад,
И шаг вперед, которым каждый бредил.
Я слышу всё – тревоги яростный набат,
Щёлк люгера упёртого в затылок,
Исходит кровью раненый в живот комбат,
И хруст, о танки бьющихся бутылок,
Пожара рёв, Хатынь, обугленный очаг,
Вот хрип повешенного партизана.
Гром битвы за Берлин, поверженный Рейхстаг…
Медалей звон чуть слышный под регланом.
Я помню всё, и то, чего и знать не мог.
Напрасно соблазняли сытым пленом,
Здесь мой последний, неудавшийся рывок,
Наган в ногах изъеден ржавым тленом.
Порой вдали провоет ветер, словно волк,
Неупокой оплакивая павших.
Давно сполна отдал я свой Отчизне долг,
Но числюсь дома без вести пропавшим.
Здесь все, врастая в Землю, спят смертельным сном,
Лишь я стою, собой удобрив пашню -
Приколот к дереву штыком в сорок втором,
Эсэсманом из Кёльна в рукопашной.
Есть многое за что нам можно попенять,
Мы жили коротко и жизнью бранной,
От совести не отступили ни на пядь.
Претило! Мертвые не имут сраму…
Сквозь ребра под ремнем летят десятки лет,
Текут рекою полноводной томной,
До сей поры стоит у древа мой скелет.
Я помню всё и Вам хочу напомнить…