Амнезия

И когда Красоте завязали глаза,
Она плакала.

Перебирая голоса за дверью,
Искала свой...
Стоя в холодном и бездонном равнодушии,
Впуская в себя человечность,
Она брала мир на руки
И целовала его в сердце.

В расстроенном фортепьяно,
Клавишей которых никто не касался уже давно,
Мои пальцы ищут ступеньки признания…
Тише... сквозь боль... всей нежностью любви.
Под окнами распускаются листья,
Не имея кровного родства с сегодня...
Наверное, в комнате закончилась пыль...
Все книги...

Сигаретный туман - дым воображения
Или Его - Фантазия - амнезия чувств
Стабильного дохода квоты
На 2 доллара в день
Тень - Его повиновения
И/или трения - век глаз (Алмаз?)
Грация - Её - течения
По дорогам улиц (Кустуриц?)
Терция - траектория - Пульс?
Трус Её ужа - раджа - гость
Импульс и трость
Целебного напитка Джигурда
Раджастана - Обдурахман
Транжир - жир - инжир
Пир Во Весь Мир - Вампир?
Контрабаса Джангл
Укладывал на мангал

Ошпаренный взгляд...расплавленный мир

Как больно что умер великий кумир

Не верь никому, пока не пройдешь

Ты с ним боль и радость, пока не поймешь

Что стал он как брат и с ним не пропадешь


Из века в век тянем себя из дерьма

Не можем поднять уже сбились с ума

Тогда для чего на плечах голова

Все вновь повторяется в других зеркалах

Но ликом меняясь в людских головах


А память горит как охотничьи спички

Больные картины встают как таблички

И все то, что было...

После радостных происшествий сих
Не разверзлась вокруг земля.
Где ты? - Глас прозвучал Божественный.
И сказал Авраам: Вот я.

Вспоминал он, как стал папашею,
Ноги сами пускались в пляс.
И откуда у старца нашего
Прыть подобная вдруг взялась?

Много дней проводил он в праздности,
Детороден и при деньгах,
И что жизнь не сплошные радости,
Позабыть успел патриарх.

К Аврааму пришло видение,
Хуже чем у жены мигрень,
Словно солнечное затмение
Омрачило вдруг белый день.

(Может...

Курьерский, литерный, метельный мой февраль
к насквозь продрогшему подходит полустанку,
где я души перелицованной изнанку
латаю - в сотый раз прострелянный дюраль.
В пробел зимы, меж янтарями октября
и первых почек изумрудными глазками,
метель закрашивает снежными мазками
следы ночные коротышки-зимаря.
Он в прошлый раз меня надеждами дарил,
ночами тёплыми, буранами над крышей,
а в этот раз сложил из колотых ледышек
в алькове сумрачном разлуке алтари.
Окно, манящее паденьем в топкий...

Не хочу записывать, запоминать – назови мне имя этого сна,
где уже не будет тебя и полночной грозы светляков,
где растает аллеей молчанья карусель фонарей, и душистое пламя огня
погасшей свечи разнесется дымом далёких окон. Вот любовь
вспорхнёт благовестом, и белёсый туман обдаст сквозняком на бездождье,
бард рассветный взойдёт на скалу, разорвёт ассонанс моих криков.
Вот надежда скользнёт неприметной тропой арлекина, и тоже
оставит приторный вкус амнезии. Соберутся анахореты у лика...

Он был достоверен, собирал информацию, свой-
ство души, как смысл сознания, не ищи его, не
надо, после постмодернизма это неважно, сте-
пень достоверности, степь опрелости, жарко, как
жалко, себя, других, прошедшего времени, того,
что подвластно стремени, гнал к бильроту, что-то
не так? дело табак, а? что? бросил курить? или не
курил вовсе, ты знал, с чего пьют гости? а верб-
люды? зачем ему горб?(гроб?), а два? одеяло из его шерс-
ти, помнишь? любил, или всё забыл, давно было...

Он денег не спрашивал, любви, той заразы,
что не посмотрела и не посмотрит на него
ни разу «Я ничего не даю и не дам, вот в чём
загвоздка, разве, что whiskas, дворовым кошкам
или, мякиш, голубям, люблю птиц, свободны,
(от того, что грузит), и за то, что живы, больше
других, потому и милы, а котов, за то, что их
ловят, ничего, что съедают, (проза жизни), мо-
локом запивают, что «сердце больные» бабуш-
ки, наливают (им) у подъездов, крыс меньше,
стульев и пчелиных ульев, (а пчёлы, мёд...

Надев стерильные халаты,
Как санитары прежних дней,
Прошли ночные снегопады
С анестезиею своей.

В предутренний, морозный, зимний,
Швыряясь сонным вороньём,
Перерастает в амнезию
Горячечное забытьё.

Прорежется у солнца темя,
И выдавит с усильем плод
Из лона страждущего темень,
Раздвинув облачную плоть.

Отцовством осиянный гений,
Проглянет утро вдалеке
С пометкой поздних озарений
На стенах и на потолке.

А он говорил, что горе зонта, выше объёма, или
движения, хищника, призывал мыслить шире, а
сам утверждал, что в голове вашей каша, брожение
образов, а удар маваши, упразднил его время и па-
мять. «Кто потушил свет?» - остался один вопрос в
голове адепта, и ничего о широте, и объёме,......
в амнезии,................. в её проёме.