Аллея желаний

В фарфоре Ра - Высокий звук заката... Синь, ранящее торжество…
Этюд в багровых тонах, словно дерзкий миг, пришедший за попыткой...
Бог дал ему голос, чтобы терять себя...

О, этот невесомый звук -
Последний Псалом уходящего…
Упование…
Упование - строка к строке средь одинокого смысла тебя, причащенного временем.
Как врут слова на пламенной латыни пред этой распаленной красотой!
Как чувственно не сдержан ритм теней!
Сгущенье красок, звуков, уходящих в глубину и замирающих там сонмом...

Утром на прогулку,
Вышел переулком,
Побродить.
Воздух свеж и ясен,
Дождь мне не опасен,
Так и быть.
Ты мне позвонила,
Вспомнить всё, что было,
В первый раз.
Осень в нашем парке,
Дарит всем подарки,
В этой час.

Я и ты аллеей,
Не спеша проходим.
Листья пожелтели,
Точно по погоде.
Солнце всё же греет,
Но холодный ветер.
Я сказал: - Роднее
Нет тебя на свете.

Мне сегодня осень
Подарила встречу.
Есть такое свойство,
Что природа лечит.
На глазах прохожих
Словно...

Осени призрачный берег,
солнца иссякший родник.
Ветер шуршит в аллеях,
ветер сивиллиных книг.

Сердце просвечено золотом,
словно пустыня звёздами.
Месяц блюдцем расколотым
замер в промозглом воздухе.

Тени шепчут на ухо
гулом осенних погостов.
В серых глазах переулка –
месяц обглоданной костью.

Волны разносят слепо
песни всех обречённых.
Тихо плывёт по небу
чёрным лебедем полночь.

И ласки, и любовь в каштановой аллее
Уже не окрыляют нас с тобой.
Любовь и ненависть сразились на дуэли,
Покрыв глаза безумной
пеленой

В нашем добром старом парке,
Где зимой совсем не жарко,
А весною распускается сирень.
Мы с тобой бродить готовы,
И за словом снова слово,
Незаметно пролетает день.

В этом парке наши мамы,
Кто-то поздно, кто-то рано,
Но гуляли с тем, кто стал потом отцом.
Я сама такому рада,
Если часто вижу рядом.
Под луной любимое лицо.

Здесь немало поколений
Проходило по аллеям,
Где всегда звучал аккордеон.
Пусть взрослеем мы с годами,
Навсегда он будет с нами, -
Наш любимый парк ЦПКиО...

Так, давайте, улыбнёмся!
Даже, если нет причин.
Улыбнёмся бликам солнца
в окнах мчащихся машин,
воробьям в зелёной травке,
голубям на проводах,
свежевыкрашенной лавке,
притаившейся в кустах,
и аллеям на бульварах,
и Садовому кольцу,
и церковным храмам старым,
и Кремлёвскому дворцу,
птичьих трелей отголоскам
в распустившейся листве…

Так, давайте, улыбнёмся
майской, солнечной Москве!

Я тебя повстречала случайно
Среди шума дорог городских,
И лицо твое стало нечаянно
Мне роднее знакомых всех лиц.

Я искала с тобой встречи тайно
На аллеях осенних садов,
И листва облетала печально,
Слыша звук одиноких шагов.

Та скамейка всегда пустовала,
Но сегодня сидел на ней ты:
"Мне компании не доставало!",
Вдруг сказал, протянув мне цветы.

И как будто ударило током,
Дождь пошел, разразилась гроза,
Плащ твой стал нам единым пологом,
Я в твои заглянула глаза.

Не помогут...

Мы хороним осень,
Листья поджигая.
Что ж никто не спросит,
Будет ли другая?

Путь свинцовый в небо,
По аллеям парка.
Тот, кто с нами не был,
Будет без подарка.

Пустота меж пальцев
Прочь бежит скорее.
С нами кто остался,
Ночь того согреет.

Окна гаснут быстро, -
То печаль уходит.
И контрольный выстрел,
Как конец свободе.

Возглас стынет криком,
Вновь беду почуяв.
Мы - то вот привыкли,
Что всегда кочуем.

Снег ложится плавно
На дома и плечи.
Мир такой забавный,
Только...

Утро выдалось жарким,
Солнце светит опять,
По бульварам и паркам,
Будет славно гулять.
Выхожу я из дома,
И у всех на виду,
По дороге знакомой,
Я на встречу иду.

Это мой родной город,
Величав и красив.
Он совсем ещё молод,
У кого не спроси.
Я брожу по аллеям,
Где я счастье нашёл,
Не о чём не жалею,
Молодею душой.

По местам, где я вырос,
Я иду не спеша.
Помню, как ты влюбилась,
Я стоял, чуть дыша.
Вот и наша скамейка,
И в морозы и в зной,
Так же доски линейкой,
Тот же...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот двадцатый опус

Мрамор любят пустые сады,
Расточимся по тусклым аллеям,
Яблок жаждать ли, мертвой воды,
Выйдем хоть к бледномрачным лилеям.

Желть запомни, холодных лепнин
Темность гордую, негу подпорок,
Черных роз каменеющий сплин
Облечет еще гипсовый морок.

Станет матовый яд кисеей,
Чернью батика золото спрячет,
И над каждой тлетворной змеей
В цвете палом царевна восплачет.

Пятьсот двадцать первый опус

Днесь златое на красном...