А может и путь подскажешь

меняю обувь...
но отмеряю сердцем
каждый шаг...

Что может быть лучше сонета Любви?
Ты сердца коснулся и чувства мои
Огнём запылали, люблю я тебя!
К тебе я бегу, вьётся змейкой тропа
К тебе увлекает, я вся трепещу...
По ней я бегу и цветочек ищу,
Тебе принесу, ты у сердца храни,
Он будет завет нашей вечной любви!

Ветер листает
страницы книги
выброшенной…
на свалку
Не вчитываясь
в интриги
не видя сюжета…
«палку»
Линии строк
как змеи
извиваются
попискивая
шорохом
Остужая идеи
что раньше
слыли… порохом
Скоро дождь
добавит воды
а мороз
иллюстраций инея
Птицы
оставят следы
пометок…
и в небо синее
Скоро истлеют слова
буквенным
антрацитом
И прорастет
полынь-трава
в авторе…
именитом


Много…
много лет спустя
Интернет-археолог
откопав
этот...

Где большак уходит в небо полого,
По России лихо тройки несутся.
О Руси стихов написано много,
Неслучайно о ней песни поются.

Косяками, точно струны на гуслях,
Пролетают птицы трассой воздушной.
Это ангелы, как лебеди-гуси,
Прилетают её песни послушать

И доносят до Всевышнего вести,
Что творится здесь на нашем подворье.
То, о чём внизу слагаются песни,
Чутким ухом слышит сам Чудотворец.

Зорким взглядом Он страну примечает
И печётся за Россию тревожно.
И поэтому совсем...

На лавочке, вся в кружевном и в белом,
Чиста, как бриллиант после огранки,
Буквально воплощенье Рафаэллы,
Мечтательно сидит одна гражданка.

К ней бомж подсел, представился учтиво
И так сказал: "Прекрасная погода...
Аврора вы, как луч восхода дивный,
Украсите любое время года."

Аврору передёрнуло от вони:
"О, Боже, что за запах, что за рожа..."
- "Мадам, насколько я вас верно понял,
О сексе даже речь идти не может?"

Бог, в трёх лицах существует:
Бог-отец, Бог-дух, Бог-сын.
Так нам Библия толкует,
Добавляя — Бог един!

Бог-отец, над нами — правит,
Строг, но любит как детей.
Нас в беде Он не оставит:
Отцу дети всех важней!

Бог-сын, брат нам детям божьим,
Но две тыщи лет назад,
Был друзьями предан тоже,
На кресте людьми распят.

Бог-дух, в душах наших с нами,
Наполняет их теплом.
Его гоним часто сами,
Ради денег живя злом.

Есть Бог, или Его нет?!
Каждый сам решает здесь.
Находя в душе...

Разве сердце может не дрожать,
Если переполнено тоскою,
Если мир вокруг тебя зажат
Скомкан опрометчивой рукою.

Шелест ветра шепчет неспроста,
Навевая мне твои упреки,
Слышу каждый раз и пустота
Разделяет, закрывая веки.

Сдвинув зубы и зажав кулак,
Понимаю был ты очень чуток,
Вспоминаю каждый взгляд и знак,
Позабыв какое время суток.

Почему ты плачешь не любя?
Пьешь и знаю ищешь наказанья.
Не найдешь покоя для себя
Без меня не будет покаянья.

Я хочу быть твоею милой.
Я хочу быть твоею силой,
свежим ветром,
насущным хлебом,
над тобою летящим небом.

Если ты собьешься с дороги,
брошусь тропкой тебе под ноги
без оглядки иди по ней.

Если ты устанешь от жажды,
я ручьем обернусь однажды,—
подойди, наклонись, испей.

Если ты отдохнуть захочешь
посредине кромешной ночи,
все равно —
в горах ли, в лесах ли,—
встану дымом над кровлей сакли,
вспыхну теплым цветком огня,
чтобы ты увидал меня.

Всем, что любо тебе на...

А что дороже может быть, когда судьба,
сама сложила, сердца два.
И летним солнцем согревая,
и мелким дождиком смывая,
и зной, на осень, подменяя,
засыпав золотом листвой,
снежинки тихо опуская,
их все равно не отпускает,
когда судьба сама,
два сердца вместе оставляет,
как круглый год на лето, осень, подменяя,
прохладу зимнюю, весною согревает,
из года в год она сама,
два сердца вновь соединяет.

Своим безумием довольна,
Своей распущенности рада.
Лечу по жизни птицей вольной.
Без подчинения обрядам.

Один возлюбленный в мечтаньях,
Один партнёр в бильярде жизни.
Ищу в пространственных скитаньях
Я лузу счастья, после тризны.

Полёт всё выше, горний воздух
Втекает в грудь звенящей звуком.
Я - жизнь без тела, цифра восемь.
Мгновенья в пульсе перестуком.