У теней есть лица, лица, лица,
Вольный ветер им в кошмаре снится,
Развивает тени по станицам,
Тени губ, улыбок, тени глаз.
Ты лови, держи кусочки тени,
Собирай из них собор видений...

Воды, оттененные дворцами
Все богатство мира отрицали.
Волны Ганга нищим и убогим
Омывали язвенные ноги.
Лотосы в тиши прудов дурманом
Уводили путников в туманы...

Цирк уехал, клоуны остались
Облака по небу разметались -
На настиле в лужах размокают,
Мы до них дотянемся руками.
Эскимо долизано до палки, -
Брось ее, но почему-то жалко...

Сцилла и Харибда Любви
Призраком светлого дня,
Жизнь как игрушка богов,
Корабль судьбы без руля.
Дни непослушней ночей
Ночи студёнее плит...

Войдет ли пророк в те предзимние инеи,
Проклятых дорог имена на столе.
Безжалостен Бог, говорящий, - возьми меня,
Смотри и забудься, развеян в золе.
Баграми, как бревна, цепляли мы посланных,
Плывущих в мечту по небесной реке...

На пороге осознания связей
Мира уставшего ждать воскрешенья
Молятся Камни заросшие мхами
И мы попадаем косой на камень,
Холодные искры уходят в небо,
Кому они там расскажут небыль...

В саду моем заросших два пруда.
Два ветра стерегут один опавший лист,
Один мне скажет нет, другой мне крикнет - да,
Иди - ищи того, чей отзовется свист.
Лови сквозь сон ветвей движенье соловья.
Весенних чувств ему дай дудку в семь колен...

Начерно, в девьей печали
Спали пруды в окоемах,
Слепли глаза окаянных,
Овцы теснились в загонах.
Светлой звездой расцветали,
Силою рос напоённы...

Все бежим от себя непонятно в какую страну
Сторону, на семи раздувающих искры ветрах
Парусов простыня, да ухмылка на всех небесах
На которые я направляю моей необузданной страсти волну.
Все бежим. Бесконечен терзающий бег. Тени век,
Шепот рек...

Имбирные травы плачут - не кто не кукует над ними
Века протекают без счета. Течет молоко из вымя.
Горько от полыней, пьяно от маков
А снег на горах высо'ко блестит серебром, зазывая
Под ним в хрусталях истоки, того неприступного рая.
Подняться. подняться б выше...

Соломинка лежит в пыли дорожной,
По ней ступают,
Но не держатся...
Волы
идут,
Упряжка как вздыхает...

И поле до срока под гомон встревоженных стай
В невинности жатвы проходят. Теряют и ищут,
То зерна, то судьбы, то души, поникшие в сером, холодном краю
И я наклонюсь, чтоб найти непотерянных в бытность мою,
На поле распластанном в небо, не ставшим еще пепелищем.
Леса отступают, подходят, отводят зверье...

Читающий судьбы блуждает в забвении блюд,
Которые сами не знают, так кто же их съест.
Молчанье, беспечность, ушедшие в даль имена,
Стена, за которой пустырь и пути в осознание сна.
Пути за которой..., но тих, невостребован нож,
Входящий как в масло в подобия сотканных цифр...

Это кварталы гетто,
Прага, о Прага, Тише...
Горя ли больше нету...
Жизнь ли ушла в песок...
Ночью скрипят ступени,
Ночью накроют крыши...