Снова бреду по заснеженным улицам,
Ветер студёный швыряет в лицо
Колкие хлопья, и сдержанно хмурится
Серое небо, сжимаясь в кольцо.
Волею судеб на время заброшенный
В слякоть предпразднично шумной Москвы...

Безумно хочется порой,
Устав от северных красот,
Пройти росистою тропой
В краю бесхитростных забот.
Медовым запахом цветов
Хоть раз да надышаться всласть...

Ночь, в чём твоё очарованье?
В безлунной тьме иль при Луне
Твоё могучее дыханье
Звучит тревогою во мне.
Твоя душа моей созвучна,
Звенит гитарною струной...

Белоснежной пеленою
Запорошены поля,
В хороводе предо мною
Кружат небо и земля.
Смыло снежною волною
Все привычные цвета...

В капле дождя преломляется свет,
И отражаясь в оконном проёме,
Переливается мой силуэт –
Пёстрая тень на стеклянном изломе.
Теней минувшего образ размыт,
Сотни дождей то стекло омывали...

Мой взор устал от красок дня,
Лишь темнота моя подруга,
И чтоб в беде не бросить друга,
Она сгустилась вкруг меня.
Меня укрыв ночным крылом,
И сделавшись ещё роднее...

Трезвонят полуночные ключи,
В окошко месяц – сломанной подковой,
Потрескивают уголья в печи,
Удушливо чадя слезой сосновой.
Тревожно тени мечутся в углах,
Свечной огарок золотом искрится...

За облака Луна стыдливо прячет
Своё ущербное щербатое лицо.
Не стану ждать, пока она назначит
Свидание, а выйду на крыльцо.
Лицом к лицу, глаза в глаза с Луною
Мы, может, до зари проговорим...

Я целовать готов до пят,
Да что до пят – немею в страсти.
И снова душу рву на части,
И боли этой только рад.
Лежу в ночи, но спать невмочь.
В видениях ты здесь, со мною...

Туманны небеса,
На палубе роса,
Грэй проглядел глаза,
Оглядывая берег.
На мачте алый клин
Поднял романтик Грин...

Осиновой полночи нервный надрыв,
В мозгу воспалённой занозой нарыв,
Сквозь сжатые зубы задавленный крик,
Из зеркала бледный седеющий лик,
Холодный озноб и затравленный взгляд
И скользкие твари натужно сопят...

Весь мир как-то сразу стал серым и скучным,
И спряталось солнце за хмурые тучи,
Пожухла трава, и завяли цветы.
А кто виноват? Виновата не ты.
Я сам властелин и удачи кузнец,
Но сердце сжимает терновый венец...

За окошком в пьянящем экстазе поёт непогода,
В тусклом свете беснуется снежный свистящий волчок,
А на чистых перинах сугробов нагая природа
С вожделением слушает ветра зазывный смычок.
И покрытое бисерной пылью холодное тело
Я ласкаю глазами, завидуя ветру чуть-чуть...

Картинки детства вспоминаю,
Как в лёгкой лодке уплываю
К далёким берегам.
К полям, где небо было выше,
И к дому, с крытой дёрном крышей,
И к золотым стогам...

Солнце сонно накренилось,
Покраснело от стыда.
В синеве засеребрилась
Одинокая звезда.
Загасив огонь в светёлке,
Спала дённая жара...

У пекарни, под окошком,
Золотое крошево,
Там пируют божьи твари –
Угощенье дёшево.
Да и я, не удержавшись,
Корочки отведаю...

Что-то должно случиться, или уже случилось,
И понапрасну Богу ты за меня молилась.
Между землёй и небом призрачная граница,
Толи там кружит ворон, толи другая птица…
Что-то уже случилось, или должно случиться –
Попеременно с красной, чёрная масть ложится...

Земная ось и Малой Медведицы звёзды;
Мачты и корабельные сосны – соосны…
Мишень и стрела, летящая в цель;
Сентябрь и апрель…
Телеграммы и телеграфные провода;
«Нет» и «Да»...

Красит румянец зари
Заиндевелые ветки сирени,
А на ветвях снегири,
Грудью встречают рожденье зари
В розовом переплетеньи.
Я и озяб, и продрог...

Когда-то я был крайне мал, я был ещё дитя,
И к потолку меня отец подбрасывал шутя.
Ещё не ведая забот, я время проводил,
Но и в компании друзей я одиноким был.
И чаще я ходил один в окрестные поля,
Меня манила как магнит цветущая земля...