Знаки

- поставить свечу кому-либо из близких усопших и попросить у него прощения за вольные или невольные обиды.

- поставить общую свечу усопшим с тем же условием
- перейти на другую сторону храма и поставить свечу живущему

- продвинуться к алтарю, но не доходя его, поставить две свечи возле икон по выбору

- под куполом поставить последнюю свечу
(свечи сопровождать словами благодарности, всем добрым, что придет в голову)

- записать впечатления

Размышления:
- посетить Гребневскую церковь, где меня крестили, и которую любила посещать умершая два года назад теща. Поставить ей свечу.

- потом пройти в новую церковь, хотя кроме красиво звучавших там колоколов, я её не ценил. Строили чинуши-воры.

- третьей церковью избрал Акуловскую, где отпевали безвременно погибшего племянника по линии жены - Андрея

День первый. 4-е ноября:
Боязнь простудиться из-за утреннего душа на улице по дороге в храм отпала сама собой. Я понимал, куда иду.

Водичка, водичка
Умой моё личико,
С головы на живот,
А потом до самых ног.
Не стой и не спеши,
Смой грязь с тела и с души…
(Моё, ставшее стандартом после написания Магии для детей).

Меркантильные заботы, что можно было бы выполнить по пути в церковь, отложил «на потом». От мелкого хулиганства (переход через оживленную Можайку, - напрямую, в неустановленном месте) отказался. Вспомнилось, как 20 лет назад получал в этой церкви сантехнику в обшарпанных и замызганных стенах, используемых под склад.

Ныне чистенькая отреставрированная церковь Гребнёвской Божьей Матери получила статус собора. Но в моей душе она осталась церковью.

Миновал подземный переход, автобусную остановку, и вдруг до меня дошло понимание, что сегодня уже 4е ноября! День смерти МОЕЙ матери! Странное я, однако, существо. Вчера не вспомнил, и сегодня, словно очнулся ото сна.

- Прости, мама! 40 лет…
Теперь я чётко понимал, кому обязан поставить свечу об упокоении.

Коротенькая записка сестренке во Псков через интернет:

Был в церкви. Поставил маме свечу. Поговорить с ней толком не получилось. Толпа. Поблагодарил за воспитание и попросил прощения за вольные и невольные обиды.

Помянем!
Три свечки, что освещала ещё у патриарха Алексия теща, были со мной. Прикупил еще три. Мои были из воска, бабулька из церковной обслуги сказала, что восковая из подсвечника для упокоенных выпадет. Я ее заверил, что этого не случиться и постарался сосредоточиться на общении с мамой.

Не тут-то было. Едва высказал, что успел, как кто-то тронул меня за плечо:

- Вы сгорите от свечки сзади…
Я поблагодарил. Моя летная кожанка меня, пожалуй, выручила. Подсвечник за спиной деликатно «приглашал» к продолжению обряда. Я обернулся, зажег и прикрепил свечу перед иконой всем святым для остальных умерших близких мне людей…

Перешел на другую половину храма. Думал, не ошибусь, поставив свечу Сергию Радонежскому, вечно живому защитнику Руси. На иконе Сергий оказался в компании с Серафимом Саровским, почитаемым мной человеком. Внутренний мой монолог со святыми оказался несколько высокопарным… однако искренним. Святые откликнулись, не сказать сдержанно. Они промолчали.

Первой иконой на пути к алтарю я увидел Николая Чудотворца. Ещё накануне упоминал в разговоре с Ренатом, сколь я обязан этому святому, когда выкарабкивался в госпиталях из вполне вероятного гроба. Его иконы появлялись возле, будто ненароком оставленные предшественниками!

- Вот там можно пройти к иконке, - старушка, обслуживающая светильник, не сомневалась, что последую её совету.

Я не сторонник целования икон. Но тут, обогнул подсвечник и, прижимая к иконе Чудотворца губы, прошептал слова благодарности. Непрошенные слёзы навернулись на глаза.

Икона святого Пантелеймона. Святые Николай и Пантелеймон, словно прочитав мои мысли, оказались на разных сторонах одного и того же угла неширокого перехода к алтарю. В условиях плотной толпы подобное казалось добрым знаком.

Литургия шла своим чередом. Не понимая ни слова, кроме «Господи помилуй», я крестился, дабы не выделяться. Не подражая нахальству церковных служек, что пользуясь формой праздничной одежды, без церемоний рассекали толпу по своим личным делам, я просил у прихожан разрешение на каждое из своих микроскопических перемещений.

Под куполом теснота достигла апогея. Я собирался поставить свечу Иисусу, но знакомую мне икону заменили. Благо там, где я протиснулся, оказалась Божья матерь с младенцем. Обоих почитаю особо.

Стоило мне наклонить свечу над огарком, от которого я хотел возжечь пламя, как тот погас, точно его отключили. Я несколько опешил… Моя вторая попытка именно «отключила» и очередную свечку. Причем с моего воскового стерженька не успевало упасть ни капельки расплава. Только от третьей свечи мне удалось добыть благословенное пламя.

Из боковой приоткрытой двери тянуло сквозняком. Пламя свечей на светильнике трепетало… А я стоял и наблюдал, задует мою свечу или нет. Пот струился по телу, вызывая кашель. Я понял, что меня ненавязчиво приглашают к выходу…

Выбравшись на улицу и обернувшись к покинутому алтарю, я осенил себя крестным знамением, стараясь не замечать, обращенных ко мне задниц толпы. Всё, без исключения, имеет свою изнанку.

День второй.
Размышления: Две другие церкви, что требовались для завершения обряда по набору энергии от высших Сил, в нашем городе образовали почти прямую линию.

Акуловская - Покрова Божьей Матери и новая, – Георгия Победоносца. Последняя, построенная два года назад, не очень привлекала, так как могла стоять в не намолённом месте.

Эти две пришлось, однако, выбрать, держа в уме знакомую церковь в дер. Лайково. С ней треугольник получался классическим, но расписание работы удаленной церкви мне было неизвестно. Да, и как добираться туда на перекладных, было понятно весьма приблизительно.

Буду ориентироваться по транспорту, решил я. Примета: при нужных Высшим Силам делах осечек или досадных задержек не бывает.

При смене трех автобусов, ждать каждый из них приходилось менее минуты. Более того, забитые транспортом магистрали, что приходилось пересекать в отсутствие обозначенного перехода, при моём приближении расчищались точно по волшебству.

Так было перед посещением старой Акуловской церкви.

По пути же к новой, автобуса пришлось ждать порядка десяти мину. При обеспечении транспортом за пределами города, времени в принципе, могло оказаться и много более.

На этот раз в обеих церквях обошлось без толкучки и без приметных знаков в процессе мысленного общения.

Тем не менее, общий подъём настроения был налицо, и это оказалось заметным со стороны, если судить потому, как первые минут 15-20 прохожие оглядывались или начинали улыбаться при встрече.

Моложавая черноглазая дама, в парике под седину, неожиданно пропела своему спутнику – гастарбайтеру по внешности строчку из почти позабытой детской песенки:

- Говорит старуха деду «я в Америку поеду»…
Дама озорно смотрела на меня смеющимися глазами. Я рассмеялся, давая понять ей, что продолжение мне знакомо:

- Ах ты старая «чезда» туда не ходят поезда…
От нечего делать, я восстановил в памяти слова, не придав им ровно никакого значения.

День третий.

Откровенно говоря, от обряда я ожидал большего результата. Ощущалась в нём некая недоработка с моей стороны. Проблемы здоровья, несмотря на общий подъём настроения, кардинальных изменений не претерпели.

Знаки положительной направленности?.. Да, были...

"...туда не ходят поезда".

Вспомнившееся, казалось бы: ни к селу, ни к городу, продолжение песенки дамы, что поначалу выглядело своеобразной поддержкой хорошего настроения, стремительно приобретало смысл подсказки: в Лайково поезда не ходят! Все местные железнодорожные пути обходят деревню стороной.

Автобусы снова не заставили себя долго ждать. Плюс полтора - два километра спокойной пешей прогулки...

Церковь 18-го века усердно продолжала трудиться и в 21-м...

Отпевание. «Спешить некуда, подожду».
Оказалось «отпевание» ждало своей очереди после «крестин» младенца.

Это уже смахивало на предупреждение.
Сокращая время на уборку внутри церкви, усопшего отпевали на улице.

- Чего стоишь и лыбишся?
Я без задней мысли, стоя на крыльце, преграждал двум местным алконавтовтам в пальто, но при домашних тапочках путь к заветному прилавку.

- По-твоему, лежа улыбаться приятнее?
Алконавты промолчали. Лишь спутник задавшего вопрос смерил меня несколько удивленным взглядом. Очевидно, в родной деревне им давно перестали перечить.

Несколько помешкал, наблюдая усердие, размахивающего кадилом батюшки. «До фараона в отпевании ему ещё далеко. Похоже, в храме мне сегодня делать нечего».

День четвертый

- Не пустили, - Ренат терпеливо выслушал мой рассказ. – Но знак дали хороший. Два главных события нашей жизни: рождение и смерть.

- Я пришел к тому же выводу. А о знаке в этом смысле как-то не подумал. Возвращался другой дорогой, чтобы знать оба варианта подъезда на будущее.

- Только не сразу, - заметил Ренат. – Должна быть подсказка…

Я согласно кивнул.
- Как во Пскове. Но свои действия в храме мне надо помнить чётче.

- С иконами говори, как в голову придет… И свечей ставь, сколько считаешь нужным.

- Это понял. А вот, когда ставлю свечи за упокоение и потом за здравие… Запиши мне пожалуйста, когда и что говорить…

Ренат тотчас отыскал ручку.
Около усопших:
Получить прощение за грехи и обиды, совершенные тобой перед ними вольно или невольно.

- Первая свеча одному человеку. Вторая всем другим. Должно возникнуть ощущение, что из тебя выходит нечто темное или нехорошее. Сразу становится легче, в смысле здоровья.

У здравствующих:
Пожелание правильной, здоровой, умной жизни, Недопущения в ней ненужных глупых ошибок и просчётов.

Поделись с ними своей любовью и Любовью вселенского масштаба.

- Ты почувствуешь, словно тебя укутывает теплое одеяло. Необычайно комфортное ощущение!

А, стоя под куполом возле алтаря, ты почувствуешь, что стал во многом другим человеком!

Да, будет так!