Уже с 1905 года многие картины и очерки были посвящены Индии»[2], — вспоминал Николай Константинович Рерих. Именно в этом году впервые художник обращается к индийской теме и создаёт одновременно сказку-притчу «Девассари Абунту» и две картины на этот сюжет.
Известно, что это были «эскизы к предполагавшейся индусской постановке»[3], которая не была осуществлена, и первые работы Николая Константиновича для театра[4].
Эти образы Рериха навеяны фресками Аджанты, замечательного памятника древнеиндийского искусства, вероятно, знакомого художнику по фотографиям[5]. Фресковые росписи скальных храмов Аджанты, созданные во II веке до н.э.-VIII в. н.э.[6] , были написаны на сюжеты «Джатак» — сказаний о подвигах Бодхисаттвы, или о прошлых существованиях Будды.
Н.К. Рериху близка не только глубина философской мысли древней Индии, но и язык её искусства. Стремление к декоративности, чистоте и яркости цветовых сочетаний, плоскостному характеру построения композиции, чёткой и гибкой линии — всё это роднит живопись Рериха с искусством Востока.
Двум женским образам фресок Аджанты — «Мать Будды Маха-Майя» [7] и «Девушка, склонившаяся перед раджой»[8], — созданным около 500 года, Николай Константинович даёт новое звучание в своих картинах.
Так формируется своеобразный художественный приём Н.К.Рериха, который можно было бы назвать «претворённой традицией». Художник обращается к традиционным или каноническим образам, которые помещаются им в иную живописную среду и наделяются особой жизнью. В отличие от женских фигур Аджанты, образы Рериха теряют объёмность, особенно подчёркивает художник гибкий линейный контур и создаёт изысканные художественные произведения с глубоким философским смыслом.
Сказка-притча о Девассари Абунту вводит нас в мир чарующей легенды.
Заветы Будды о чистой праведной жизни вдохновляют Девассари, уходит она от людей, чтобы служить Вечному. После землетрясения остаётся Девассари одна, и только птицы прилетают к ней. На картине «Девассари Абунту с птицами» (1905) грациозная девушка в индийских браслетах и ожерельях оперлась на колонну, она держит птицу и слушает её, и множество других слетелось на соседние деревья... Это точная иллюстрация к сказке Рериха: «Научилась понимать птиц Девассари Абунту. Утром к старому храму собирались к ней птицы, говорили ей разное... И знала Абунту многое занимательное, завершённое смертью, незнаемое людьми»[9].
На второй картине Девассари Абунту» (1905) мы видим финал сказки-притчи. Настало время ухода из жизни для Девассари, сказали ей птицы об этом, пошла она в пустыню и там, среди камней «...поклонилась до земли. И так осталась в поклоне и сделалась камнем. Стоит в пустыне чёрный камень, полный синего огня. И никто не знает про Девассари Абунту»[10]. На картине — склонившаяся до земли фигура девушки, светлая и полная жизни среди загадочных чёрных камней причудливой формы. Понятна мысль художника об относительности вечного и временного, живого и неживого. Всё едино в течении непрекращающейся жизни, которая пронизывает всю Вселенную и одухотворяет все формы — от минерала до человека.
После отъезда в 1916 году из России Н.К.Рерих продолжает внимательно следить за трудами в области русского востоковедения. Он готовится к поездке Индию[11]. Восточная тема в его искусстве продолжается.
Творческий метод художника был необычен: нередко вначале он писал картины, духовно прозревая страну или эпоху, и лишь потом знакомился с ним[12].
Так было и в Лондоне в 1920 году. Когда писалась сюита «Сны Востока», или «Мечты мудрости», художник мыслями уже был в Индии.
На картинах из этой серии: «Язык птиц» (1920) и «Песнь водопада» (1920) мы снова встречаемся с мотивами фресок Аджанты. Удлинённые полузакрытые очи девушки, беседующей с попугаем на картине «Язык птиц», живо напоминают пленительные взоры женщин с буддийских фресок. Возможно, это — вновь обращение к легенде о Девассари Абунту. Обе картины особенно поэтичны и музыкальны.
В картине «Песнь водопада» (1920) Николай Константинович обращается к традиционным символам Востока — лотос символизирует Божественную истину и чистоту, река — человеческую жизнь[13]. Изысканным линейным ритмом художник подчёркивает контрасты острых очертаний скальных уступов, пенящейся воды и плавных линий тихой заводи с цветущими лотосами... На фоне монолитной скалы чёткий линейный абрис грациозной девушки подобен нежному цветку. Рерих виртуозно использует декоративность цвета и плоскостность пространства, что характерно для миниатюр Индии. Радостны сочетания сияющих тонов — алого, синего, жёлтого, зелёного… В линиях, красках и ритмах предстаёт перед нами единство прекрасного, гармоничного человека и первозданного чистого мира вокруг него. Девушка и водопад, цветок и скала — всё звучит красотою вечной Божественной жизни.
Ты ― как лотос,
Ты ― как звон воды,
Ты ― как зов
всемирной Красоты.
С высоты
струится водопад,
И звучит,
и нет пути назад.
Музыка
космических Высот
Нас зовёт туда,
где Радость ждёт[14] .
ДЕВАССАРИ АБУНТУ . Н.К.РЕРИХ*
Так поют про Девассари Абунту.
Знала Абунту, что сказал Будда про женщин Ананде, и уходила она от мужей, а тем самым и от жён, ибо где мужи, там и жёны. И ходила Абунту по долинам Рамны и Сокки и в темноте только приходила в храм. И даже жрецы мало видели и знали её. Так не искушала Абунту слов Будды.
И вот сделалось землетрясение. Все люди побежали, а жрецы наговорили, что боги разгневались. И запрягались все в погребах и пещерах, и стало землетрясение ещё сильнее, и все были задавлены. И правда, удары в земле были ужасны. Горы тряслись. Стены построек сыпались и даже самые крепкие развалились. Деревья поломались, и, чего больше, реки побежали по новым местам.
Одна только Девассари Абунту осталась в доме и не боялась того, что должно быть. Она знала, что вечному богу гнев недоступен, и всё должно быть так, как оно есть. И осталась Девассари Абунту на пустом месте, без людей.
Люди не пришли больше в те места. Звери не все вернулись. Одни птицы прилетели к старым гнёздам. Научилась понимать птиц Девассари Абунту. И ушла она в тех же нарядах, как вышла в долину, без времени, не зная места, где живёт она. Утром к старому храму собирались к ней птицы и говорили ей разное: про умерших людей, части которых носились в воздухе. И знала Абунту многое занимательное, завершённое смертью, незнаемое людьми.
Если солнце светило очень жарко, летали над Девассари белые павы, и хвосты их сверкали, и бросали тень, и трепетаньем нагоняли прохладу. Страшные другим, грифы и целебесы ночью сидели вокруг спящей и хранили её. Золотые фазаны несли лесные плоды и вкусные корни. Сколько не знаем, а служили Абунту и другие птицы — все птицы.
И Девассари Абунту не нуждалась в людях. Всё было ей вместо людей: и птицы, и камни, и травы, и все части жизни. Одна она не была. И вот, слушайте изумительное, Абунту не изменилась телом, и нрав её оставался всё тот же. В ней гнева не было: она жила и не разрушалась
Только утром рано прилетели к Девассари лучшие птицы и сказали ей, что уже довольно жила она и время теперь умереть. И пошла Абунту искать камень смерти. И вот приходит в пустыню, и лежат на ней многие камни, тёмные. И ходила между ними Абунту и просила их принять её тело. И поклонилась до земли. И так осталась в поклоне и сделалась камнем.
Стоит в пустыне чёрный камень, полный синего огня. И никто не знает про Девассари Абунту.
Эти образы Рериха навеяны фресками Аджанты, замечательного памятника древнеиндийского искусства, вероятно, знакомого художнику по фотографиям[5]. Фресковые росписи скальных храмов Аджанты, созданные во II веке до н.э.-VIII в. н.э.[6] , были написаны на сюжеты «Джатак» — сказаний о подвигах Бодхисаттвы, или о прошлых существованиях Будды.
Н.К. Рериху близка не только глубина философской мысли древней Индии, но и язык её искусства. Стремление к декоративности, чистоте и яркости цветовых сочетаний, плоскостному характеру построения композиции, чёткой и гибкой линии — всё это роднит живопись Рериха с искусством Востока.
Двум женским образам фресок Аджанты — «Мать Будды Маха-Майя» [7] и «Девушка, склонившаяся перед раджой»[8], — созданным около 500 года, Николай Константинович даёт новое звучание в своих картинах.
Так формируется своеобразный художественный приём Н.К.Рериха, который можно было бы назвать «претворённой традицией». Художник обращается к традиционным или каноническим образам, которые помещаются им в иную живописную среду и наделяются особой жизнью. В отличие от женских фигур Аджанты, образы Рериха теряют объёмность, особенно подчёркивает художник гибкий линейный контур и создаёт изысканные художественные произведения с глубоким философским смыслом.
Сказка-притча о Девассари Абунту вводит нас в мир чарующей легенды.
Заветы Будды о чистой праведной жизни вдохновляют Девассари, уходит она от людей, чтобы служить Вечному. После землетрясения остаётся Девассари одна, и только птицы прилетают к ней. На картине «Девассари Абунту с птицами» (1905) грациозная девушка в индийских браслетах и ожерельях оперлась на колонну, она держит птицу и слушает её, и множество других слетелось на соседние деревья... Это точная иллюстрация к сказке Рериха: «Научилась понимать птиц Девассари Абунту. Утром к старому храму собирались к ней птицы, говорили ей разное... И знала Абунту многое занимательное, завершённое смертью, незнаемое людьми»[9].
На второй картине Девассари Абунту» (1905) мы видим финал сказки-притчи. Настало время ухода из жизни для Девассари, сказали ей птицы об этом, пошла она в пустыню и там, среди камней «...поклонилась до земли. И так осталась в поклоне и сделалась камнем. Стоит в пустыне чёрный камень, полный синего огня. И никто не знает про Девассари Абунту»[10]. На картине — склонившаяся до земли фигура девушки, светлая и полная жизни среди загадочных чёрных камней причудливой формы. Понятна мысль художника об относительности вечного и временного, живого и неживого. Всё едино в течении непрекращающейся жизни, которая пронизывает всю Вселенную и одухотворяет все формы — от минерала до человека.
После отъезда в 1916 году из России Н.К.Рерих продолжает внимательно следить за трудами в области русского востоковедения. Он готовится к поездке Индию[11]. Восточная тема в его искусстве продолжается.
Творческий метод художника был необычен: нередко вначале он писал картины, духовно прозревая страну или эпоху, и лишь потом знакомился с ним[12].
Так было и в Лондоне в 1920 году. Когда писалась сюита «Сны Востока», или «Мечты мудрости», художник мыслями уже был в Индии.
На картинах из этой серии: «Язык птиц» (1920) и «Песнь водопада» (1920) мы снова встречаемся с мотивами фресок Аджанты. Удлинённые полузакрытые очи девушки, беседующей с попугаем на картине «Язык птиц», живо напоминают пленительные взоры женщин с буддийских фресок. Возможно, это — вновь обращение к легенде о Девассари Абунту. Обе картины особенно поэтичны и музыкальны.
В картине «Песнь водопада» (1920) Николай Константинович обращается к традиционным символам Востока — лотос символизирует Божественную истину и чистоту, река — человеческую жизнь[13]. Изысканным линейным ритмом художник подчёркивает контрасты острых очертаний скальных уступов, пенящейся воды и плавных линий тихой заводи с цветущими лотосами... На фоне монолитной скалы чёткий линейный абрис грациозной девушки подобен нежному цветку. Рерих виртуозно использует декоративность цвета и плоскостность пространства, что характерно для миниатюр Индии. Радостны сочетания сияющих тонов — алого, синего, жёлтого, зелёного… В линиях, красках и ритмах предстаёт перед нами единство прекрасного, гармоничного человека и первозданного чистого мира вокруг него. Девушка и водопад, цветок и скала — всё звучит красотою вечной Божественной жизни.
Ты ― как лотос,
Ты ― как звон воды,
Ты ― как зов
всемирной Красоты.
С высоты
струится водопад,
И звучит,
и нет пути назад.
Музыка
космических Высот
Нас зовёт туда,
где Радость ждёт[14] .
ДЕВАССАРИ АБУНТУ . Н.К.РЕРИХ*
Так поют про Девассари Абунту.
Знала Абунту, что сказал Будда про женщин Ананде, и уходила она от мужей, а тем самым и от жён, ибо где мужи, там и жёны. И ходила Абунту по долинам Рамны и Сокки и в темноте только приходила в храм. И даже жрецы мало видели и знали её. Так не искушала Абунту слов Будды.
И вот сделалось землетрясение. Все люди побежали, а жрецы наговорили, что боги разгневались. И запрягались все в погребах и пещерах, и стало землетрясение ещё сильнее, и все были задавлены. И правда, удары в земле были ужасны. Горы тряслись. Стены построек сыпались и даже самые крепкие развалились. Деревья поломались, и, чего больше, реки побежали по новым местам.
Одна только Девассари Абунту осталась в доме и не боялась того, что должно быть. Она знала, что вечному богу гнев недоступен, и всё должно быть так, как оно есть. И осталась Девассари Абунту на пустом месте, без людей.
Люди не пришли больше в те места. Звери не все вернулись. Одни птицы прилетели к старым гнёздам. Научилась понимать птиц Девассари Абунту. И ушла она в тех же нарядах, как вышла в долину, без времени, не зная места, где живёт она. Утром к старому храму собирались к ней птицы и говорили ей разное: про умерших людей, части которых носились в воздухе. И знала Абунту многое занимательное, завершённое смертью, незнаемое людьми.
Если солнце светило очень жарко, летали над Девассари белые павы, и хвосты их сверкали, и бросали тень, и трепетаньем нагоняли прохладу. Страшные другим, грифы и целебесы ночью сидели вокруг спящей и хранили её. Золотые фазаны несли лесные плоды и вкусные корни. Сколько не знаем, а служили Абунту и другие птицы — все птицы.
И Девассари Абунту не нуждалась в людях. Всё было ей вместо людей: и птицы, и камни, и травы, и все части жизни. Одна она не была. И вот, слушайте изумительное, Абунту не изменилась телом, и нрав её оставался всё тот же. В ней гнева не было: она жила и не разрушалась
Только утром рано прилетели к Девассари лучшие птицы и сказали ей, что уже довольно жила она и время теперь умереть. И пошла Абунту искать камень смерти. И вот приходит в пустыню, и лежат на ней многие камни, тёмные. И ходила между ними Абунту и просила их принять её тело. И поклонилась до земли. И так осталась в поклоне и сделалась камнем.
Стоит в пустыне чёрный камень, полный синего огня. И никто не знает про Девассари Абунту.
Обсуждения Тайна Девассари