Спрашиваю Сусанну Дудиеву, руководителя комитета «Матери Беслана». Без ее участия (или хотя бы мнения) не проходит ни одно официальное мероприятие, связанное с бесланской трагедией.
— Ничего не знаю об альфовцах, — растерянно отвечает Дудиева. — Нас на встречу не приглашали, а где они?
— Ничего не знаю об альфовцах, — растерянно отвечает Дудиева. — Нас на встречу не приглашали, а где они?
Спецназовцы, сделав марш-бросок на кладбище и к школе №1, улетели в тот же день.
— Они поминают своих боевых товарищей или наших детей тоже? — спрашивают матери Беслана.
И каждый год этот вопрос как часть раз и навсегда заведенной традиции. Ничего не меняется в этом скорбном расписании. Только людей становится меньше.
В 9.15 — школьный звонок. Потом — выступление главы республики Таймураза Мамсурова. Затем люди заходят в спортзал, кладут цветы и ставят свечки под ламинированными фотографиями на голых обугленных стенах, испещренных следами пуль и снарядов, исписанных надписями «Турки вас помнят», «Дагестан скорбит с вами», «Иркутск за вас молится...».
Основной поток — коллективы учителей, врачей и прочих бюджетников других районов республики — иссяк за 45 минут. Дом Кадиевых примыкает к школе №1, на бордюрах, которыми обложен двор, до сих пор отчетливо различимы следы танковых гусениц. Около дома я провожу маленький эксперимент: спрашиваю людей, приехавших помянуть погибших, о причине первых взрывов, раздавшихся в школе 3 сентября 2004 года в 13.03.
23 из 23 опрошенных сказали: «Школу взорвали террористы».
На 24-м человеке за моей спиной раздается голос моего старого бесланского знакомого: «Прекрати этот позор!»
Беслан — самый прозрачный теракт в истории путинской России. Практически вся официальная ложь о Беслане опровергнута фактами, которые собраны бесланцами, задокументированы и преданы гласности. И против этих аргументов бессильно следствие, которое уныло тянется уже шесть лет ради одной-единственной цели: не допустить потерпевших к ознакомлению с материалами уголовного дела.
Но люди не хотят знать версию самих бесланских заложников. И это главный итог самого страшного теракта России, который сами бесланцы называют «забытым».
Тот факт, что раз в год — 1 сентября — в стране звучит слово «Беслан», здесь воспринимают с подчеркнутым равнодушием. В этот день бесланцы не смотрят новости, не ждут слов соболезнования от президента или премьер-министра России. И даже на визит президента Южной Осетии Эдуарда Кокойты (из-за кортежа которого перекрыли трассу и согнали все другие машины в кювет — а люди ехали на кладбище) в Беслане отреагировали саркастически: «Этот 001 (номер на джипе Кокойты) еще не понял, что Беслан для России — пустое место».
Неожиданным для Беслана стал первый за эти годы визит делегации депутатов Европарламента. Депутатов пригласила глава «Голоса Беслана» Элла Кесаева, которую здесь поддерживает все больше и больше людей. И которую категорически не любят местные власти. В том числе за ее настойчивые обращения к господам Медведеву и Путину. Она просит невозможного: чтобы президент Медведев встретился с бесланцами, чтобы премьер-министр приказал своему правительству наконец внести в Думу закон о жертвах терактов.
К европейскому парламенту Элла Кесаева тоже обращается уже много лет — с просьбой провести международное расследование по Беслану.
Не знаю, насколько это реально. Но именно этот вопрос задали европейские парламентарии Станиславу Кесаеву, вице-спикеру Североосетинского парламента и руководителю местной парламентской комиссии по расследованию обстоятельств бесланского теракта.
— К нам обратились сотни бесланских жителей с просьбой о международном расследовании. Что вы по этому поводу думаете? — спросила Станислава Кесаева глава делагации Хейди Хаутала. (Встреча проходила на юрфаке Северо-Осетинского госуниверситета.)
— Я думаю, в этом нет никакой необходимости, — сказал Кесаев. — Следствие идет. Нельзя сказать, что нет никаких результатов. Дело по террористу Кулаеву уже закрыто. Теперь мы ждем основного дела по Беслану. Да, прошло много времени, но ведь и Европейский суд иногда рассматривает жалобы по 10 лет и более. Я вообще не понимаю эту нашу российскую веру в международное правосудие. Российские граждане должны верить в нашу Фемиду!
Тут Станислав Магометович показал пальцем на статую Фемиды с торчащими в разные стороны огромными бронзовыми грудями и разрезом туники «от бедра».
Разговор с Кесаевым у европейских депутатов не клеился. «У комиссии не было никакой задачи установить персональную ответственность кого-либо за те действия, которые произошли 1-3 сентября 2004 года, — сказал Кесаев. — Это — задача следствия».
Складывалось ощущение, что Кесаев переписывает свой знаменитый доклад прямо на глазах удивленных собеседников. В ноябре 2005 года он стал сенсацией: это был первый документ, опровергающий официальную версию о Беслане, назвавший конкретных людей, ответственных за применение во время штурма огнеметов РПО-А, гранатометов РШГ-1, ГМ-94, танков, бронетехники.
Это был первый документ, в котором говорилось о том, что спортзал с заложниками загорелся от применения термобарического и зажигательного оружия, и пожар не позволяли тушить до тех пор, пока крыша спортзала не обрушилась.
Это был первый документ, в котором исследована и объяснена логика поведения оперативного штаба и властей, которые начали штурм школы в 13.03, чтобы не допустить к освобождению заложников Масхадова. Переговоры через посредников были успешными, их вели Руслан Аушев, Михаил Гуцериев, Александр Дзасохов. И была возможность спасти заложников, хотя бы детей, если бы они продолжились. Но они не продолжились, потому что поступила команда на штурм. И тогда спортзал был обстрелян из огнеметов и гранатометов, а официальные лица сказали, что «школу взорвали террористы». И говорят так до сих пор, а про гранатометы и огнеметы — не говорят.
Когда депутаты Европарламента поняли, что Кесаев намерен и дальше дипломатично обходить вопросы о своем докладе, они вежливо прервали встречу и столь же вежливо отказались от предложения «покушать».
Осетинский чиновник из местного отделения МИД, с которым Кесаев пришел на встречу с европейцами, попросил меня:
— Их нужно обязательно убедить поесть с нами после их встречи с этой сумасшедшей Эллой Кесаевой. Вы можете помочь…
Я передала предложение.
Хейди Хаутала и пять членов евроделегации ужинали в доме Эллы Кесаевой.
Елена Милашина
— Они поминают своих боевых товарищей или наших детей тоже? — спрашивают матери Беслана.
И каждый год этот вопрос как часть раз и навсегда заведенной традиции. Ничего не меняется в этом скорбном расписании. Только людей становится меньше.
В 9.15 — школьный звонок. Потом — выступление главы республики Таймураза Мамсурова. Затем люди заходят в спортзал, кладут цветы и ставят свечки под ламинированными фотографиями на голых обугленных стенах, испещренных следами пуль и снарядов, исписанных надписями «Турки вас помнят», «Дагестан скорбит с вами», «Иркутск за вас молится...».
Основной поток — коллективы учителей, врачей и прочих бюджетников других районов республики — иссяк за 45 минут. Дом Кадиевых примыкает к школе №1, на бордюрах, которыми обложен двор, до сих пор отчетливо различимы следы танковых гусениц. Около дома я провожу маленький эксперимент: спрашиваю людей, приехавших помянуть погибших, о причине первых взрывов, раздавшихся в школе 3 сентября 2004 года в 13.03.
23 из 23 опрошенных сказали: «Школу взорвали террористы».
На 24-м человеке за моей спиной раздается голос моего старого бесланского знакомого: «Прекрати этот позор!»
Беслан — самый прозрачный теракт в истории путинской России. Практически вся официальная ложь о Беслане опровергнута фактами, которые собраны бесланцами, задокументированы и преданы гласности. И против этих аргументов бессильно следствие, которое уныло тянется уже шесть лет ради одной-единственной цели: не допустить потерпевших к ознакомлению с материалами уголовного дела.
Но люди не хотят знать версию самих бесланских заложников. И это главный итог самого страшного теракта России, который сами бесланцы называют «забытым».
Тот факт, что раз в год — 1 сентября — в стране звучит слово «Беслан», здесь воспринимают с подчеркнутым равнодушием. В этот день бесланцы не смотрят новости, не ждут слов соболезнования от президента или премьер-министра России. И даже на визит президента Южной Осетии Эдуарда Кокойты (из-за кортежа которого перекрыли трассу и согнали все другие машины в кювет — а люди ехали на кладбище) в Беслане отреагировали саркастически: «Этот 001 (номер на джипе Кокойты) еще не понял, что Беслан для России — пустое место».
Неожиданным для Беслана стал первый за эти годы визит делегации депутатов Европарламента. Депутатов пригласила глава «Голоса Беслана» Элла Кесаева, которую здесь поддерживает все больше и больше людей. И которую категорически не любят местные власти. В том числе за ее настойчивые обращения к господам Медведеву и Путину. Она просит невозможного: чтобы президент Медведев встретился с бесланцами, чтобы премьер-министр приказал своему правительству наконец внести в Думу закон о жертвах терактов.
К европейскому парламенту Элла Кесаева тоже обращается уже много лет — с просьбой провести международное расследование по Беслану.
Не знаю, насколько это реально. Но именно этот вопрос задали европейские парламентарии Станиславу Кесаеву, вице-спикеру Североосетинского парламента и руководителю местной парламентской комиссии по расследованию обстоятельств бесланского теракта.
— К нам обратились сотни бесланских жителей с просьбой о международном расследовании. Что вы по этому поводу думаете? — спросила Станислава Кесаева глава делагации Хейди Хаутала. (Встреча проходила на юрфаке Северо-Осетинского госуниверситета.)
— Я думаю, в этом нет никакой необходимости, — сказал Кесаев. — Следствие идет. Нельзя сказать, что нет никаких результатов. Дело по террористу Кулаеву уже закрыто. Теперь мы ждем основного дела по Беслану. Да, прошло много времени, но ведь и Европейский суд иногда рассматривает жалобы по 10 лет и более. Я вообще не понимаю эту нашу российскую веру в международное правосудие. Российские граждане должны верить в нашу Фемиду!
Тут Станислав Магометович показал пальцем на статую Фемиды с торчащими в разные стороны огромными бронзовыми грудями и разрезом туники «от бедра».
Разговор с Кесаевым у европейских депутатов не клеился. «У комиссии не было никакой задачи установить персональную ответственность кого-либо за те действия, которые произошли 1-3 сентября 2004 года, — сказал Кесаев. — Это — задача следствия».
Складывалось ощущение, что Кесаев переписывает свой знаменитый доклад прямо на глазах удивленных собеседников. В ноябре 2005 года он стал сенсацией: это был первый документ, опровергающий официальную версию о Беслане, назвавший конкретных людей, ответственных за применение во время штурма огнеметов РПО-А, гранатометов РШГ-1, ГМ-94, танков, бронетехники.
Это был первый документ, в котором говорилось о том, что спортзал с заложниками загорелся от применения термобарического и зажигательного оружия, и пожар не позволяли тушить до тех пор, пока крыша спортзала не обрушилась.
Это был первый документ, в котором исследована и объяснена логика поведения оперативного штаба и властей, которые начали штурм школы в 13.03, чтобы не допустить к освобождению заложников Масхадова. Переговоры через посредников были успешными, их вели Руслан Аушев, Михаил Гуцериев, Александр Дзасохов. И была возможность спасти заложников, хотя бы детей, если бы они продолжились. Но они не продолжились, потому что поступила команда на штурм. И тогда спортзал был обстрелян из огнеметов и гранатометов, а официальные лица сказали, что «школу взорвали террористы». И говорят так до сих пор, а про гранатометы и огнеметы — не говорят.
Когда депутаты Европарламента поняли, что Кесаев намерен и дальше дипломатично обходить вопросы о своем докладе, они вежливо прервали встречу и столь же вежливо отказались от предложения «покушать».
Осетинский чиновник из местного отделения МИД, с которым Кесаев пришел на встречу с европейцами, попросил меня:
— Их нужно обязательно убедить поесть с нами после их встречи с этой сумасшедшей Эллой Кесаевой. Вы можете помочь…
Я передала предложение.
Хейди Хаутала и пять членов евроделегации ужинали в доме Эллы Кесаевой.
Елена Милашина
Обсуждения Два Беслана