Сын «врага народа»
Леонид Броневой родился 17 декабря 1928 в Киеве в семье Сергея Осиповича и Беллы Львовны Броневых. Родители актера познакомились на рабфаке: мама училась на экономическом факультете, а отец - на юридическом.
Леонид Броневой родился 17 декабря 1928 в Киеве в семье Сергея Осиповича и Беллы Львовны Броневых. Родители актера познакомились на рабфаке: мама училась на экономическом факультете, а отец - на юридическом.
«Они были кристально чистыми людьми - сейчас это, возможно, звучит смешно, - вспоминает актер. - Они верили в светлую идею, в революцию. Отцу предложили работать в НКВД - его брат, мой родной дядя, занимал в НКВД Украины очень высокий пост, он и предложил. Мама же советовала отцу пойти по линии адвокатуры: тогда, мол, тебе придется людей защищать, а в НКВД тебя заставят заниматься совершенно другим делом, далеким от защиты. Отец не послушался, пошел служить туда. Носил один ромб, что соответствовало чину армейского генерала. Ну а в 1937-м его посадили».
Когда отца Леонида Броневого арестовали, его родных – «семью врага народа» - сослали в город Малмыш Кировской области. Матери актера было 27 лет, ей посоветовали развестись с мужем, чтобы стало легче жить и появилась возможность прокормить детей. Она оформила документы о разводе, но это не помогло: в ссылке семья постоянно голодала. Спустя четыре года Леонид с мамой вернулся в Киев, а через несколько дней началась война. Они еле-еле успели эвакуироваться, немцы заняли город едва ли не на другой день. Броневой и его мама оказались в южном Казахстане, в городе Чимкенте.
Отцу Леонида дали 10 лет с правом переписки. Когда он освободился, то хотел вернуться к семье, но мать воспротивилась: «Я его никогда не любила». Это страшно огорчило, потрясло Леонида: «Я, помню, спросил маму: “Как же тогда я родился?” Отец нашел себе вторую жену, хорошую женщину, которая продлила ему жизнь на пару десятков лет».
В 1944 году в эвакуации Броневой закончил 7 классов, причём одновременно с учёбой он подрабатывал где только возможно. За год сдал экзамены за оставшиеся классы средней школы, но заняться журналистикой или дипломатией, как хотелось, он не мог - мешало клеймо сына «врага народа». Тогда он решил поступить в Ташкентский театрально-художественный институт имени Островского, где в анкете о родителях не спрашивали.
«Играл в домино, чтобы прокормиться»
После окончания учебы Броневой работал в Магнитогорске, Иркутске, Грозном, Воронеже. Получил второй актерский диплом в Школе-студии МХАТа. Переиграл великое множество ролей в провинциальных театрах.
Несмотря на то, что он был сыном «врага народа», Леониду пришлось переиграть немало вождей. Как-то в театре в Грозном Леонид Броневой играл Сталина. Когда в первый раз вышел на сцену в гриме вождя, зал встал и раздались такие овации, что у Леонида Сергеевича слова в горле застряли. Потом с ролью свыкся и вдруг как-то выходит на сцену, а в зале - гробовая тишина. Броневой признавался, что его чуть удар не хватил, первая мысль: неужели ширинка расстегнута? За кулисами объяснили, что объявили о разоблачении культа личности Сталина, а в зале сидят работники госбезопасности, оттого и не хлопали. Сталина из спектакля убрали. А Броневого переделали в «референта».
Зато роль Ленина в Воронежском театре принесла актеру... квартиру. Как только товарищ из ЦК КПСС утвердил Леонида Сергеевича на Ильича, уже на следующий день к гостинице, где проживал Броневой с беременной женой, подкатила машина, и актеру вручили ключи от квартиры.
Актер всегда гордился тем, что он много проработал в небольших театрах. Позднее на заседании худсовета в Театре на Малой Бронной его как-то обозвали провинциалом. Хотели оскорбить, а он не обиделся: «Я принял это как комплимент. Провинциальный артист - это труженик, рабочая лошадь! У него нет никаких приработков: ни в кино, ни на телевидении и радио. Можно только драмкружок вести на заводе. В Иркутске мне удалось организовать драмкружок только потому, что я пообещал за те же деньги - 60 рублей в месяц - создать еще и хор. Аккомпанировал хору на аккордеоне, привозил его в Москву».
В столицу СССР он перебрался окончательно в 1962 году. Его приняли в труппу Театра имени А. С. Пушкина, но дело было в начале лета, театр собирался на долгие гастроли, и зачисление в штат отложили на осень. Чтобы прокормить себя, Броневой выходил на Тверской бульвар, где в хорошую погоду играли на деньги шахматисты и доминошники. Выиграв рубль в домино, он тут же покидал поле битвы. Наверняка он хорошо запомнил детали московского «бульварного» быта и «бульварных» отношений, которые так пригодились в «Покровских воротах».
Потом был Театр на Малой Бронной, работа с Гончаровым и Эфросом. Высочайший профессионализм Броневого еще и в том, что он органично вписывался в актерские ансамбли, созданные режиссерами выдающимися, но достаточно разными. Что касается кино, то попал он туда поздно, только после переезда в Москву. Первой ролью стал полковник жандармерии в фильме «Товарищ Арсений».
В фильме «Вооружен и очень опасен» Броневому нужно было играть постельную сцену с Людмилой Сенчиной. А он только что женился и переживал, как супруга к этому отнесется. По словам Сенчиной, на съемках он весь красными пятнами покрылся, спрашивает режиссера: «Ну как мне ее? Так?» От волнения сорвал бретельку бюстгальтера. После выхода ленты зрители с негодованием писали: «В то время как в Гондурасе дети голодают, Сенчина соблазняет наших мужей и сыновей!»
«Я провинился перед комсомолом»
В роли Мюллера в «Семнадцати мгновениях весны» Татьяна Лиознова первоначально видела актера Всеволода Санаева. Он категорически отказался: в те времена Санаев был секретарем парторганизации «Мосфильма». Пробовались и другие малоизвестные актеры, пока второй режиссер картины не привел на съемочную площадку Леонида Броневого. Его пригласили в картину буквально в последний момент. Правда, в первый свой съемочный день он отправился не в кинопавильон, а в загс - Броневой женился. Накануне свадьбы актер проводил все свое свободное время вместе с будущей женой, разучивая текст сценария. При этом невеста играла роль Штирлица. Когда Броневого одели в мундир группенфюрера СС, то он оказался на два размера меньше, чем нужно, особенно мешал воротничок. Артисту приходилось все время дергать головой. «Блистательный жест!» - воскликнула Татьяна Лиознова. Перспектива играть одного из фашистских лидеров за маленький гонорар - 2435 рублей 70 копеек на три года, это примерно 43 рубля в месяц - совсем не радовала актера. Но второй режиссер сказал ему: «Ты не знаешь, что тебе принесет эта роль!»
После «Семнадцати мгновений весны» Броневого одолевали поклонники, и он выходил на улицу в больших черных очках. Во время гастролей Театра на Малой Бронной в Одессе Леонид Сергеевич, все еще прячась от узнаваемости, решил пройтись по городу. И когда он поравнялся с очередью перед обувным магазином, одна из покупательниц, поспорив с другой, вдруг метнула здоровенную коробку, попав... прямо в голову Броневому. Актер замер. А метательница, пробегая мимо кинозвезды за обидчицей, крикнула: «Простите, Мюллер, я целилась не в вас».
Почему гестаповец Мюллер стал так же популярен, как героический советский разведчик Штирлиц? Просто Броневой с режиссером Татьяной Лиозновой показали врагов как хитрых, умных, серьезных и обаятельных людей, что было для тогдашнего советского искусства решением почти революционным. Хотя самого Броневого популярность его персонажа давно тяготит. «Мюллер - это мой крест», - говорит он. В принципе он прав: нет ничего опаснее ярлыка одной роли, намертво приклеивающегося иногда к актеру. Так Бабочкин всю жизнь воспринимался как Чапаев, а Чирков - как Максим.
Кстати, сериал «Семнадцать мгновений весны» был любимым фильмом председателя КГБ Юрия Владимировича Андропова, который сам подписал указ о награждении актеров, снявшихся в картине. Фамилию Броневого он не вспомнил и записал просто: «Мюллер». А однажды актер совершенно случайно включил телевизор, где на вопросы журналистов отвечал секретарь ЦК ВЛКСМ: «Отвечая на вопрос “Почему в мире так много фашистских организаций?”, секретарь ЦК ВЛКСМ сказал: “Это актер Леонид Броневой виноват. Нельзя делать фашистов такими привлекательными!” После этого о моей вине было написано в газетах. Вот так я провинился перед комсомолом».
«Звание Народного мне пожаловал Ельцин»
Несмотря на удачные роли и всенародное признание, официальных наград Леониду Сергеевичу пришлось ждать долго: «Чтобы получить почетное звание, надо было пройти девять кругов ада. И первый, самый страшный круг - партбюро театра. Если они тебя зарежут, твое дело никуда не идет, если же они за закрытыми дверьми проголосуют “за”, то дело идет выше: в райком партии. Одновременно оно попадает в горком профсоюзов. Дальше - в ЦК профсоюза работников культуры и горком партии. Вслед за этим - в отдел культуры КГБ, может, я назвал его неправильно. Из него бумаги приходят в ЦК КПСС, где несколько секретарей ЦК ставят свои подписи. После всей этой канители дело идет в Президиум Верховного Совета. Поскольку я всегда был беспартийный, все это проходило довольно сложно, занимало годы. Народного артиста СССР я ждал четыре года!
А “Народного артиста РСФСР” получил благодаря Борису Николаевичу Ельцину. Мы выступали в Кремлевском дворце съездов, я читал “Стихи о советском паспорте” Маяковского. После концерта за кулисы пришел Ельцин в сопровождении чиновников. Красивый, вальяжный, метра под два ростом. Я заметил, что на левой руке у него не хватает пальцев. Кто-то из артистов его спрашивает: “Борис Николаевич, ну как вам тут, в Москве?” Он махнул так рукой и говорит: “Не спрашивайте!” И вдруг обращается прямо ко мне: “Вы - сибиряк?” Я отвечаю: можно сказать - да, работал много лет в Иркутске. Тогда он поворачивается к сопровождающим, среди которых я узнал министра культуры РСФСР Мелентьева: “Почему он до сих пор не народный артист России?” Буквально через два дня я уже был им!»
Броневой тогда старался помочь своим коллегам: «Подписывал прошения на жилье, что-то еще. Но ходить - никуда не ходил, стал затворником, ворчуном. Вот в молодости любил шутку, был человеком открытым, покладистым». Броневого вообще считают человеком с тяжелым характером: «Говорят, я невыдержанный, вспыльчивый, очень эмоциональный. Но я не выношу несправедливости... Наверное, характер не лучший, а лучше что же - молчать, улыбаться или врать? Я не люблю отмалчиваться, вылезаю, за что часто получаю по голове. А меня столько раз надували... Не хочу называть никаких имен, Бог с ними!»
Марк Захаров сказал как-то о Броневом, что это актер, вызывающий режиссерское вожделение. Роль Мюллера худрук «Ленкома» приводит обычно своим студентам в пример как «учебное пособие, наглядную иллюстрацию того, как актер не отражает лицевыми мускулами всех трудностей своей работы». Броневой действительно уникален своим невозмутимо-философским актерским стилем. И тем еще, что никогда не дает зрителю оснований относиться к своим героям, а значит, к самому себе, слишком серьезно.
Лина Лисицына
По материалам СМИ
Газета "Я"
Когда отца Леонида Броневого арестовали, его родных – «семью врага народа» - сослали в город Малмыш Кировской области. Матери актера было 27 лет, ей посоветовали развестись с мужем, чтобы стало легче жить и появилась возможность прокормить детей. Она оформила документы о разводе, но это не помогло: в ссылке семья постоянно голодала. Спустя четыре года Леонид с мамой вернулся в Киев, а через несколько дней началась война. Они еле-еле успели эвакуироваться, немцы заняли город едва ли не на другой день. Броневой и его мама оказались в южном Казахстане, в городе Чимкенте.
Отцу Леонида дали 10 лет с правом переписки. Когда он освободился, то хотел вернуться к семье, но мать воспротивилась: «Я его никогда не любила». Это страшно огорчило, потрясло Леонида: «Я, помню, спросил маму: “Как же тогда я родился?” Отец нашел себе вторую жену, хорошую женщину, которая продлила ему жизнь на пару десятков лет».
В 1944 году в эвакуации Броневой закончил 7 классов, причём одновременно с учёбой он подрабатывал где только возможно. За год сдал экзамены за оставшиеся классы средней школы, но заняться журналистикой или дипломатией, как хотелось, он не мог - мешало клеймо сына «врага народа». Тогда он решил поступить в Ташкентский театрально-художественный институт имени Островского, где в анкете о родителях не спрашивали.
«Играл в домино, чтобы прокормиться»
После окончания учебы Броневой работал в Магнитогорске, Иркутске, Грозном, Воронеже. Получил второй актерский диплом в Школе-студии МХАТа. Переиграл великое множество ролей в провинциальных театрах.
Несмотря на то, что он был сыном «врага народа», Леониду пришлось переиграть немало вождей. Как-то в театре в Грозном Леонид Броневой играл Сталина. Когда в первый раз вышел на сцену в гриме вождя, зал встал и раздались такие овации, что у Леонида Сергеевича слова в горле застряли. Потом с ролью свыкся и вдруг как-то выходит на сцену, а в зале - гробовая тишина. Броневой признавался, что его чуть удар не хватил, первая мысль: неужели ширинка расстегнута? За кулисами объяснили, что объявили о разоблачении культа личности Сталина, а в зале сидят работники госбезопасности, оттого и не хлопали. Сталина из спектакля убрали. А Броневого переделали в «референта».
Зато роль Ленина в Воронежском театре принесла актеру... квартиру. Как только товарищ из ЦК КПСС утвердил Леонида Сергеевича на Ильича, уже на следующий день к гостинице, где проживал Броневой с беременной женой, подкатила машина, и актеру вручили ключи от квартиры.
Актер всегда гордился тем, что он много проработал в небольших театрах. Позднее на заседании худсовета в Театре на Малой Бронной его как-то обозвали провинциалом. Хотели оскорбить, а он не обиделся: «Я принял это как комплимент. Провинциальный артист - это труженик, рабочая лошадь! У него нет никаких приработков: ни в кино, ни на телевидении и радио. Можно только драмкружок вести на заводе. В Иркутске мне удалось организовать драмкружок только потому, что я пообещал за те же деньги - 60 рублей в месяц - создать еще и хор. Аккомпанировал хору на аккордеоне, привозил его в Москву».
В столицу СССР он перебрался окончательно в 1962 году. Его приняли в труппу Театра имени А. С. Пушкина, но дело было в начале лета, театр собирался на долгие гастроли, и зачисление в штат отложили на осень. Чтобы прокормить себя, Броневой выходил на Тверской бульвар, где в хорошую погоду играли на деньги шахматисты и доминошники. Выиграв рубль в домино, он тут же покидал поле битвы. Наверняка он хорошо запомнил детали московского «бульварного» быта и «бульварных» отношений, которые так пригодились в «Покровских воротах».
Потом был Театр на Малой Бронной, работа с Гончаровым и Эфросом. Высочайший профессионализм Броневого еще и в том, что он органично вписывался в актерские ансамбли, созданные режиссерами выдающимися, но достаточно разными. Что касается кино, то попал он туда поздно, только после переезда в Москву. Первой ролью стал полковник жандармерии в фильме «Товарищ Арсений».
В фильме «Вооружен и очень опасен» Броневому нужно было играть постельную сцену с Людмилой Сенчиной. А он только что женился и переживал, как супруга к этому отнесется. По словам Сенчиной, на съемках он весь красными пятнами покрылся, спрашивает режиссера: «Ну как мне ее? Так?» От волнения сорвал бретельку бюстгальтера. После выхода ленты зрители с негодованием писали: «В то время как в Гондурасе дети голодают, Сенчина соблазняет наших мужей и сыновей!»
«Я провинился перед комсомолом»
В роли Мюллера в «Семнадцати мгновениях весны» Татьяна Лиознова первоначально видела актера Всеволода Санаева. Он категорически отказался: в те времена Санаев был секретарем парторганизации «Мосфильма». Пробовались и другие малоизвестные актеры, пока второй режиссер картины не привел на съемочную площадку Леонида Броневого. Его пригласили в картину буквально в последний момент. Правда, в первый свой съемочный день он отправился не в кинопавильон, а в загс - Броневой женился. Накануне свадьбы актер проводил все свое свободное время вместе с будущей женой, разучивая текст сценария. При этом невеста играла роль Штирлица. Когда Броневого одели в мундир группенфюрера СС, то он оказался на два размера меньше, чем нужно, особенно мешал воротничок. Артисту приходилось все время дергать головой. «Блистательный жест!» - воскликнула Татьяна Лиознова. Перспектива играть одного из фашистских лидеров за маленький гонорар - 2435 рублей 70 копеек на три года, это примерно 43 рубля в месяц - совсем не радовала актера. Но второй режиссер сказал ему: «Ты не знаешь, что тебе принесет эта роль!»
После «Семнадцати мгновений весны» Броневого одолевали поклонники, и он выходил на улицу в больших черных очках. Во время гастролей Театра на Малой Бронной в Одессе Леонид Сергеевич, все еще прячась от узнаваемости, решил пройтись по городу. И когда он поравнялся с очередью перед обувным магазином, одна из покупательниц, поспорив с другой, вдруг метнула здоровенную коробку, попав... прямо в голову Броневому. Актер замер. А метательница, пробегая мимо кинозвезды за обидчицей, крикнула: «Простите, Мюллер, я целилась не в вас».
Почему гестаповец Мюллер стал так же популярен, как героический советский разведчик Штирлиц? Просто Броневой с режиссером Татьяной Лиозновой показали врагов как хитрых, умных, серьезных и обаятельных людей, что было для тогдашнего советского искусства решением почти революционным. Хотя самого Броневого популярность его персонажа давно тяготит. «Мюллер - это мой крест», - говорит он. В принципе он прав: нет ничего опаснее ярлыка одной роли, намертво приклеивающегося иногда к актеру. Так Бабочкин всю жизнь воспринимался как Чапаев, а Чирков - как Максим.
Кстати, сериал «Семнадцать мгновений весны» был любимым фильмом председателя КГБ Юрия Владимировича Андропова, который сам подписал указ о награждении актеров, снявшихся в картине. Фамилию Броневого он не вспомнил и записал просто: «Мюллер». А однажды актер совершенно случайно включил телевизор, где на вопросы журналистов отвечал секретарь ЦК ВЛКСМ: «Отвечая на вопрос “Почему в мире так много фашистских организаций?”, секретарь ЦК ВЛКСМ сказал: “Это актер Леонид Броневой виноват. Нельзя делать фашистов такими привлекательными!” После этого о моей вине было написано в газетах. Вот так я провинился перед комсомолом».
«Звание Народного мне пожаловал Ельцин»
Несмотря на удачные роли и всенародное признание, официальных наград Леониду Сергеевичу пришлось ждать долго: «Чтобы получить почетное звание, надо было пройти девять кругов ада. И первый, самый страшный круг - партбюро театра. Если они тебя зарежут, твое дело никуда не идет, если же они за закрытыми дверьми проголосуют “за”, то дело идет выше: в райком партии. Одновременно оно попадает в горком профсоюзов. Дальше - в ЦК профсоюза работников культуры и горком партии. Вслед за этим - в отдел культуры КГБ, может, я назвал его неправильно. Из него бумаги приходят в ЦК КПСС, где несколько секретарей ЦК ставят свои подписи. После всей этой канители дело идет в Президиум Верховного Совета. Поскольку я всегда был беспартийный, все это проходило довольно сложно, занимало годы. Народного артиста СССР я ждал четыре года!
А “Народного артиста РСФСР” получил благодаря Борису Николаевичу Ельцину. Мы выступали в Кремлевском дворце съездов, я читал “Стихи о советском паспорте” Маяковского. После концерта за кулисы пришел Ельцин в сопровождении чиновников. Красивый, вальяжный, метра под два ростом. Я заметил, что на левой руке у него не хватает пальцев. Кто-то из артистов его спрашивает: “Борис Николаевич, ну как вам тут, в Москве?” Он махнул так рукой и говорит: “Не спрашивайте!” И вдруг обращается прямо ко мне: “Вы - сибиряк?” Я отвечаю: можно сказать - да, работал много лет в Иркутске. Тогда он поворачивается к сопровождающим, среди которых я узнал министра культуры РСФСР Мелентьева: “Почему он до сих пор не народный артист России?” Буквально через два дня я уже был им!»
Броневой тогда старался помочь своим коллегам: «Подписывал прошения на жилье, что-то еще. Но ходить - никуда не ходил, стал затворником, ворчуном. Вот в молодости любил шутку, был человеком открытым, покладистым». Броневого вообще считают человеком с тяжелым характером: «Говорят, я невыдержанный, вспыльчивый, очень эмоциональный. Но я не выношу несправедливости... Наверное, характер не лучший, а лучше что же - молчать, улыбаться или врать? Я не люблю отмалчиваться, вылезаю, за что часто получаю по голове. А меня столько раз надували... Не хочу называть никаких имен, Бог с ними!»
Марк Захаров сказал как-то о Броневом, что это актер, вызывающий режиссерское вожделение. Роль Мюллера худрук «Ленкома» приводит обычно своим студентам в пример как «учебное пособие, наглядную иллюстрацию того, как актер не отражает лицевыми мускулами всех трудностей своей работы». Броневой действительно уникален своим невозмутимо-философским актерским стилем. И тем еще, что никогда не дает зрителю оснований относиться к своим героям, а значит, к самому себе, слишком серьезно.
Лина Лисицына
По материалам СМИ
Газета "Я"
Обсуждения Леонид Броневой: Мюллер – это мой крест!