"Вода не зальет огня, но омоет мир. Потоки крови - несмываемы"
Е.И.Рерих
Здесь, наверху, заплутав во влажных скалах, живой зелени трав и неосторожно срываясь в пропасть,- начинали свое пьянящее торжественное падение ручьи и ручейки – разбиваясь на звонкие брызги, снова сплетаясь в алмазные ломкие струи...
Е.И.Рерих
Здесь, наверху, заплутав во влажных скалах, живой зелени трав и неосторожно срываясь в пропасть,- начинали свое пьянящее торжественное падение ручьи и ручейки – разбиваясь на звонкие брызги, снова сплетаясь в алмазные ломкие струи...
И спеша, летя вниз, к подножию, попутно спотыкаясь о темные наплывы скал, примирительно лаская их - и продолжая свой радостный прыжок. А рядом, из плотного молочного тумана, стекал в долину ровный низкий гул водопада Йол-Ичта.
Терпкий, умиротворяющий гомон ниспадающих вод обнимал долину, нежно сжимая в своих объятиях и убаюкивая в неспешных течениях низинной реки.
...Акта, улыбаясь, протянула руки, встречаясь ладонями с мятной прохладой водных прядей ручья, скатывающегося со скалы. Запрокинув голову, закрыла глаза, пытаясь почувствовать дыхание влаги. Иногда ей и вправду удавалось услышать настороженный говор воды, но чаще – лишь ощущение спокойного отторжения, от которого ее била дрожь. Акта не огорчалась: она была слишком юна и уж очень многое многое ей лишь предстояло узнать, обучаясь у Той, что видит.
Стать ученицей таинственной Хош-Видящей мечтала каждая девчонка в их селении – поговаривали, что была она воплощением богини радуги Ишчель. Но старики качали головами и уверяли, что Видящая – сама Иштаб, покровительствующая наложившим на себя руки...
Как бы то ни было, но люди Ицу относились к Хош с почтением, граничащим с поклонением, хотя мало кто мог похвастаться, что довелось встречаться с нею лицом к лицу.
Акта постаралась сосредоточиться еще раз: Видящая учила, что лишь сокрушающим стремлением и всепрощающей любовью к миру можно проникнуть внутрь любого явления или стихии, благодарно приняв в себя чужеродную прежде сущность – и стать ею, воплотившись заново. Для Акты все это было немного запутанно, но Хош ее успокаивала, поясняя, что понять такое нельзя – только принять, почувствовав, и в свое время это придет само, как дыхание.
Акта сокрушенно вздохнула, становясь в полупрозрачное разговорчивое кружево воды: та охватила ее со всех сторон, вплетаясь в длинные волосы воронова крыла, в лазурный бисер браслетов и незамысловатый узор легких одежд. Под босыми ногами девочки срывался вниз отчаянно цепляющийся за скалу каменный карниз, и томные заблудившиеся тугие капли, стекая с ее волос, отважно прыгали в сжимающую сердце глубину ущелья.
Акта рассмеялась сама себе, открыла глаза и испуганно вздрогнула: дым, клубящийся гневной тьмой бога Кими, подпирал небо над кровлями селения.
***
Капитан Хавьер Сартос не был жестоким человеком, убивающим ради удовольствия и сжигающим ради забавы. Всего лишь солдатом Его Величества и преданным слугой золотоносной Испании. С началом Великой Конкисты он уже был на побережье Нового Света, под командованием самого Эрнандеса де Кордобы обращая в истинную веру и привлекая под величественную тень Испанской Короны упрямых в своем нежелании просвещаться туземцев. Даже если бы понадобилась сжечь на священных кострах еще сотни язычников – он бы сделал это, не колеблясь – во славу Святой Церкви.
Теперь Сартос во главе отряда конницы блестящего Эрнана Кортеса разведывал кишащие враждебными туземцами джунгли Петена. По счастью, невежественные аборигены, ранее не видевшие лошадей, приходили в священный ужас, стоило лишь отряду заявиться на околицах их убогих деревень – а если и не испытывали подобающего трепета, то капитан Сартос имел в арсенале своего богатого опыта различные действенные способы убеждения.
Сейчас он, гарцуя на своем чалом, строго взирал на толпу местных жителей, согнанных к центру деревни и испуганно внимающим непонятным для их заблудших душ речам падре Альберто. Отряд, с оружием наготове, оцепил небольшую деревенскую площадь, солдаты готовили вязанки хвороста, позаимствованные у туземцев, для очищающего костра. А вокруг выталкивали к небесам черный дым податливые крыши домов людей Ицу.
***
Акта до боли сжала кулачки, дрожа от страха и бессилия: там, внизу, были родители и двое младших братишек, и друзья, и соседи... А чужаки собирались расправиться с ними. Жрец отделился от толпы и начал что-то говорить, обращаясь к странному человеку в черном напротив, потом что-то сверкнуло, жреца резко развернуло и отшвырнуло в сторону, вмяв в светлую пыль площади.
А пришлые быстро сооружали вокруг сгрудившихся в страхе людей Ицу непонятную стену из хвороста, а человек в черном что-то говорил и говорил, скорбно склонив голову...
Акта вдруг резко смазала слезы ладонью и стала быстро пробираться в сторону водопадного гула, оскальзываясь на камнях. Только бы успеть, твердила она подгоняющим заклинанием самой себе, только бы успеть...
...Йол-Ичта оглушающе, но неспешно пел свою песнь тысячелетий, со всей силы сбрасывая мощные потоки реки Ушаль в зеленую долину, где она благодарно обнимала его ноги и продолжала свой зеленый путь к прячущемуся за горизонтом океану; и комариные тучи взметнувшихся брызг стекали пугливыми искрами по зыбким струнам влажного воздуха.
От водной пыли было трудно дышать, но Акта взобралась почти вровень с головой Йол-Ичты, обернувшись еще раз к селению: нестрашные с такой высоты фигуры двигались вокруг толпы жителей, и от их прикосновений начинал дымом исходить хворост. Некоторые из Ицу пытались вырваться за круг, каждый раз пытающийся обреченно застывал в площадной пыли.
Только бы успеть...
...Акта стояла, что есть силы вжимаясь спиной в жесткий каменный карниз, за ревущей о времени стеной воды, которую не смогли бы остановить никакие боги - закрыв глаза, запрокинув голову и сдерживая рвущееся наружу дыхание...
...Йол-Ичта пел для нее.
Акта не разбирала слов, но странным образом понимала то ощущение, которое старый водопад передавал ей – и принимала...
... и сердце ее начинало биться ровно и гулко, четко отталкивая каждый удар,
... и тысячелетия проникали в ее испуганную память, взрезая пласты глубинных времен,
... и шепот древних стихий, что ровня всему сущему, спокойно и величественно входил, как копье, в ее маленькое сердце, вдруг раскрывшееся ясно и отчаянно, - проникая в самую ее суть и начало,
... и крепкая любовь к жизни, которая и есть любовь ко всему миру, вливалась в нее танцующим потоком, смешивая седые времена и гордых носолобых богов,
... и бесконечный сияющий Мир развернулся перед ней дышащим удивленным свитком без границ и предела,
... и она вдруг почувствовала себя совсем невесомой, когда, широко и сильно распахнув, как для объятия, руки – стала падать вниз вместе с гремящими торжественной сагой водами Йол-Ичты...
- Капитан, взгляните!
Громкий вскрик одного из солдат заставил Сартоса резко развернуться в седле, глядя в указанном направлении. Вопли туземцев, мушкетные выстрелы и удушливый запах гари причинили ему сильную головную боль. Капитан досадовал на это неудобство, мешающее теперь четко разглядеть сквозь дым и чад нечто, столь напугавшее его солдат - те в панике бежали к спасительному лесу, пытаясь стащить на ходу тяжелые кирасы.
Но тут глаза его расширились от ужаса, придав смертно побледневшему лицу выражение золотой маски: водопад в долине вспухал гигантским живым шаром, заслоняющим собою пол-неба - и вдруг прорвался высокой селевой волной, хищником кинувшейся к селению.
Терпкий, умиротворяющий гомон ниспадающих вод обнимал долину, нежно сжимая в своих объятиях и убаюкивая в неспешных течениях низинной реки.
...Акта, улыбаясь, протянула руки, встречаясь ладонями с мятной прохладой водных прядей ручья, скатывающегося со скалы. Запрокинув голову, закрыла глаза, пытаясь почувствовать дыхание влаги. Иногда ей и вправду удавалось услышать настороженный говор воды, но чаще – лишь ощущение спокойного отторжения, от которого ее била дрожь. Акта не огорчалась: она была слишком юна и уж очень многое многое ей лишь предстояло узнать, обучаясь у Той, что видит.
Стать ученицей таинственной Хош-Видящей мечтала каждая девчонка в их селении – поговаривали, что была она воплощением богини радуги Ишчель. Но старики качали головами и уверяли, что Видящая – сама Иштаб, покровительствующая наложившим на себя руки...
Как бы то ни было, но люди Ицу относились к Хош с почтением, граничащим с поклонением, хотя мало кто мог похвастаться, что довелось встречаться с нею лицом к лицу.
Акта постаралась сосредоточиться еще раз: Видящая учила, что лишь сокрушающим стремлением и всепрощающей любовью к миру можно проникнуть внутрь любого явления или стихии, благодарно приняв в себя чужеродную прежде сущность – и стать ею, воплотившись заново. Для Акты все это было немного запутанно, но Хош ее успокаивала, поясняя, что понять такое нельзя – только принять, почувствовав, и в свое время это придет само, как дыхание.
Акта сокрушенно вздохнула, становясь в полупрозрачное разговорчивое кружево воды: та охватила ее со всех сторон, вплетаясь в длинные волосы воронова крыла, в лазурный бисер браслетов и незамысловатый узор легких одежд. Под босыми ногами девочки срывался вниз отчаянно цепляющийся за скалу каменный карниз, и томные заблудившиеся тугие капли, стекая с ее волос, отважно прыгали в сжимающую сердце глубину ущелья.
Акта рассмеялась сама себе, открыла глаза и испуганно вздрогнула: дым, клубящийся гневной тьмой бога Кими, подпирал небо над кровлями селения.
***
Капитан Хавьер Сартос не был жестоким человеком, убивающим ради удовольствия и сжигающим ради забавы. Всего лишь солдатом Его Величества и преданным слугой золотоносной Испании. С началом Великой Конкисты он уже был на побережье Нового Света, под командованием самого Эрнандеса де Кордобы обращая в истинную веру и привлекая под величественную тень Испанской Короны упрямых в своем нежелании просвещаться туземцев. Даже если бы понадобилась сжечь на священных кострах еще сотни язычников – он бы сделал это, не колеблясь – во славу Святой Церкви.
Теперь Сартос во главе отряда конницы блестящего Эрнана Кортеса разведывал кишащие враждебными туземцами джунгли Петена. По счастью, невежественные аборигены, ранее не видевшие лошадей, приходили в священный ужас, стоило лишь отряду заявиться на околицах их убогих деревень – а если и не испытывали подобающего трепета, то капитан Сартос имел в арсенале своего богатого опыта различные действенные способы убеждения.
Сейчас он, гарцуя на своем чалом, строго взирал на толпу местных жителей, согнанных к центру деревни и испуганно внимающим непонятным для их заблудших душ речам падре Альберто. Отряд, с оружием наготове, оцепил небольшую деревенскую площадь, солдаты готовили вязанки хвороста, позаимствованные у туземцев, для очищающего костра. А вокруг выталкивали к небесам черный дым податливые крыши домов людей Ицу.
***
Акта до боли сжала кулачки, дрожа от страха и бессилия: там, внизу, были родители и двое младших братишек, и друзья, и соседи... А чужаки собирались расправиться с ними. Жрец отделился от толпы и начал что-то говорить, обращаясь к странному человеку в черном напротив, потом что-то сверкнуло, жреца резко развернуло и отшвырнуло в сторону, вмяв в светлую пыль площади.
А пришлые быстро сооружали вокруг сгрудившихся в страхе людей Ицу непонятную стену из хвороста, а человек в черном что-то говорил и говорил, скорбно склонив голову...
Акта вдруг резко смазала слезы ладонью и стала быстро пробираться в сторону водопадного гула, оскальзываясь на камнях. Только бы успеть, твердила она подгоняющим заклинанием самой себе, только бы успеть...
...Йол-Ичта оглушающе, но неспешно пел свою песнь тысячелетий, со всей силы сбрасывая мощные потоки реки Ушаль в зеленую долину, где она благодарно обнимала его ноги и продолжала свой зеленый путь к прячущемуся за горизонтом океану; и комариные тучи взметнувшихся брызг стекали пугливыми искрами по зыбким струнам влажного воздуха.
От водной пыли было трудно дышать, но Акта взобралась почти вровень с головой Йол-Ичты, обернувшись еще раз к селению: нестрашные с такой высоты фигуры двигались вокруг толпы жителей, и от их прикосновений начинал дымом исходить хворост. Некоторые из Ицу пытались вырваться за круг, каждый раз пытающийся обреченно застывал в площадной пыли.
Только бы успеть...
...Акта стояла, что есть силы вжимаясь спиной в жесткий каменный карниз, за ревущей о времени стеной воды, которую не смогли бы остановить никакие боги - закрыв глаза, запрокинув голову и сдерживая рвущееся наружу дыхание...
...Йол-Ичта пел для нее.
Акта не разбирала слов, но странным образом понимала то ощущение, которое старый водопад передавал ей – и принимала...
... и сердце ее начинало биться ровно и гулко, четко отталкивая каждый удар,
... и тысячелетия проникали в ее испуганную память, взрезая пласты глубинных времен,
... и шепот древних стихий, что ровня всему сущему, спокойно и величественно входил, как копье, в ее маленькое сердце, вдруг раскрывшееся ясно и отчаянно, - проникая в самую ее суть и начало,
... и крепкая любовь к жизни, которая и есть любовь ко всему миру, вливалась в нее танцующим потоком, смешивая седые времена и гордых носолобых богов,
... и бесконечный сияющий Мир развернулся перед ней дышащим удивленным свитком без границ и предела,
... и она вдруг почувствовала себя совсем невесомой, когда, широко и сильно распахнув, как для объятия, руки – стала падать вниз вместе с гремящими торжественной сагой водами Йол-Ичты...
- Капитан, взгляните!
Громкий вскрик одного из солдат заставил Сартоса резко развернуться в седле, глядя в указанном направлении. Вопли туземцев, мушкетные выстрелы и удушливый запах гари причинили ему сильную головную боль. Капитан досадовал на это неудобство, мешающее теперь четко разглядеть сквозь дым и чад нечто, столь напугавшее его солдат - те в панике бежали к спасительному лесу, пытаясь стащить на ходу тяжелые кирасы.
Но тут глаза его расширились от ужаса, придав смертно побледневшему лицу выражение золотой маски: водопад в долине вспухал гигантским живым шаром, заслоняющим собою пол-неба - и вдруг прорвался высокой селевой волной, хищником кинувшейся к селению.
Обсуждения Вода. Лучшая песнь Йол-Ичты