Солнце взошло, пора возвращаться в лагерь. День прошел - как обычно, лишь одно событие несколько задержало начало послеобеденных работ. Когда жрец поднес лупу к концу холста, что бы как всегда поджечь его и этим сплавить каменные блоки в пирамиде, солнце вспыхнуло так ярко, что стекло в его руках треснуло ровно посередине и от этого фокус луча разрезался пополам. Вместо пучка узконаправленных лучей, светило образовало линию света, похожую на лезвие меча. Жрец от неожиданности сместил руку и рассекающая молния на мгновение ударили в подножие пирамиды. Почти никто этого не заметил, жрец заменил лупу, заново поджег холст, а после процедуры подал знак начальникам строителей о возобновлении работ.
Вечером, когда все спали, Доминик пришел на место стройки. Его словно вела туда неваедомая сила. Он сразу нашел место в фундаменте, куда упал солнечный луч сквозь лупу и увидел, что там образовалась какая-то ямка в мягкой смолообразной природе небольшого камня. Камень ранее ничем не отличался от остальных булыжников, выстилавших пол пирамиды, но благодаря щербинке от луча вдруг оголилась его иная природа. Юноша дотронулся до загадочного минерала, но палец вошел как в масло: " Странно, что раньше никто этого не обнаружил, и сам камень не деформировался и не плавился." Когда рука полностью погрузилась в вязкую массу, она наткнулась на что-то твердое - то ли ручку, то ли рычаг. Взявшись покрепче, Доминик попытался дернуть - не получилось, тогда попробовал покрутить или повернуть - и она поддалась. Вращая наощупь слева - вниз - направо, он постепенно сделал полный круг против часовой стрелки, затем вращение пошло легче. Спустя какое-то время Доминик потерял счет виткам и уже начал уставать из-за однообразия действий, как вдруг юноша почувствовал сопротивление, дернул на себя - не поддается, в одну сторону - нет, еще в другую и вдруг, все камни находящиеся правее провалились вниз, образовав небольшой проем.
Ни минуты не сомневаясь, Доминик спрыгнул и очутился на ровной площадке. Во тьме ничего не было видно, но при движении Доминик почувствовал под ногами гладкий пол, настолько ровный, что он мог соперничать с поверхностью зеркала. Ноги плавно скользили вперед, что в условиях кромешной темноты и скользкого пола было единственно безопасным видом передвижения. Юноша еще энергичнее двинулся навстречу темени, вытянув руки и очень скоро уперся в стену, такую же гладкую, словно отполированную - без единой выемки и шероховатости. В памяти возник план лабиринта и внутренним зрением Доминик хорошо видел, куда и как идет, несмотря на то, что блуждал по семьдесят седьмому уровню подземного храма самой древней пирамиды Египта. Вот поворот на карте, и юноша действительно нащупал руками искривление стены, вот ступеньки и нога действительно, повиснув на секунду в воздухе, нашла немного ниже ступень. И так, шаг за шагом, в непроглядной темноте, но ведомый внутренней уверенностью, которую ему приоткрыл свиток с Летучего голландца, Доминик продвигался вперед.
Древние никогда не делали ничего просто так. Их язык был глубоко содержателен, во всякой малости зашифровывалось и скрывалось великое Знание. Тайны хранились для будущих поколений и могли быть обнаружены лишь достойными, способными раскрыть дверь аллегории и увидеть смысл в повседневном.
Сколько времени прошло Доминик не ощущал, непрерывное движение в тишине и темноте притупили восприятие реальности. Внезапно он почувствовал дуновение ветерка, вначале легкое, но шаг за шагом оно сменилось вполне ощутимым сопротивлением воздуха, перешедшем затем в сильнейший ветер, буквально валивший с ног и не дававший идти. Скользкие стены и пол не давали возможности передвигаться, юноша лег на пол и пополз. Ветер перешел в шквалистый и во время очередного порыва Доминика отбрасывало далеко назад. Но как только сила ветра ослабевала, юноша вновь и вновь преодолевал утерянные метры. Скоро к шуму ветра прибавился непонятный звук - вначале отдаленный, он все нарастал, в одно мгновение обратившись в рев. И вдруг рев материализовался, обратившись в бешеный поток воды, стремительно мчавшийся против ветра по тоннелям. Человек оказался в плену двух стихий, яростно схватившихся между собой. Огромная масса воды неслась навстречу такой же огромной массе воздуха, вздыбливающей огромные волны, которым в тесноте тоннеля негде было разгуляться.
Где верх, где низ, куда летишь: вперед или назад, захлебывающийся и ударяющийся о твердые, гладкие стены и сколько времени прошло, и когда это кончится - всё потеряло смысл и остроту. Осталось только вращение, биение, движение в темноте, шум и боль.
Так продолжалось какое-то время, но внезапно Доминик вспомнил глаза, они всплыли перед его мысленным взором и в них плескалось море любви и сострадания, и тот поток, что увлекал сейчас его беспомощное человеческое тело, показался так мелок и невелик перед безграничной любовью, льющейся на юношу из глаз Творца. Да, это был Отец, не тот, что остался в далекой стране, а тот, - что всегда, везде и во всем. Он приходил в годы далекой юности в образе старика, Он возникал в сознании в минуты опасности и беспросветного отчаяния, Он помогал победить. И сейчас Он пришел, чтобы вновь спасти своего сына.
Доминик вмиг опомнился, он понял - это борьба и он все равно победит, даже стихию. И как только эта мысль возникла, юноша обнаружил себя сидящим на полу все в той же темноте тоннеля, облокотившимся спиной о стену. Одежда была сухой, хотя волосы и даже щеки - мокры, то ли от воды, то ли от слез и пота. Переведя дух, он двинулся дальше. Вновь возникла надежда и стремление к цели.
Опять тишина и темнота, но пол и стены из гладких постепенно обратились в обыкновенные - где-то шероховатую и неровную, где-то отполированную как в начале пути, но уже не скользкую. Так продолжалось его путешествие, пока вдруг, отвыкшими от света глазами он увидел, а скорее почувствовал искру света. Затем, когда глаза привыкли - увидел луч, который вырывался откуда-то далеко впереди. Обрадовавшись, Доминик побежал, точка начала приближаться, появились очертания. Он бежал и бежал. Дыхание вначале ровное, постепенно учащалось, пока не перешло в хаотическое захватывание ртом воздуха, он увидел что это светящаяся птица. Она то приближалась, то вновь удалялась.
Вот она совсем близко, кажется, если сделать еще рывок, можно скользнуть рукой по ее золотистому оперению. Но дыхание прервалось, ноги подкаосились и юноша упал на колени, протягивая руки, а лукавое видение со смехом улетело. Да, это был мираж и гонка по кругу, по замкнутому кольцу. И когда в очередной раз Доминик упал на пол и под рукой ощутил все тот же камень в форме треугольника, очень гладкого и абсолютно правильного, он наконец понял тщетность погони, призрачность золотой птицы и безвыходность своего положения. Эта мысль как молния пронзила его сознание, но сил не осталось даже испугаться. Он просто устало закрыл глаза и провалился в небытие...
Очнулся юноша от тяжелого спертого воздуха, духота и влажность плотно обступили со всех сторон. Доминик не понял где он, что с ним, но стряхнув остатки сна и полностью очнувшись, огляделся. Как и раньше ничего не было видно, Доминик попытался встать, но больно ударился обо что-то головой. Доминик внимательно ощупал пространство вокруг себя - стены были везде, он оказался заключен в куб с шершавыми стенками из небольших кирпичей известняка. "Замурован! " - пронеслась мысль, но страха не было, настолько устало тело, издергались чувства и притупились мысли.
Обреченность навалилась неподъемным грузом, все показалось ненужным и не имеющим смысла. "Не все ли равно где умирать, быть поглощенным стихией, или бесконечно блуждать по кругу лабиринта в погоне за призрачной птицей, - уж лучше спокойно, не тратя сил, уснуть на месте, пусть все идет, как идет, я слишком устал," - в отчаянии подумал Доминик, медленно проваливаясь в забытье. Но недостаток воздуха начал беспокоить, грудь сдавливалась тисками удушья, а камни словно выросли и уже вплотную обступили человека. Холод могилы дохнул в лицо. И тут яркой вспышкой в сознании возникло лицо Шарлоты - она в опасности, ведь из-за нее он здесь, и если он сдастся - она погибнет неминуемо. Нет, этого он не мог допустить. Доминик резко развел руки, оперся ими о стены и начал расшатывать темницу.
Человеческая ладонь мягка и легко ранима, но если сила ее подкреплена желанием выжить, спастись, что бы спасти близких, она может стать крепче стали. Потихоньку пальцы расковыряли широкую и глубокую щель в кладке, протиснулись глубже, захватили камень и с силой вырывали его. Известняк - мягкая порода, он хорош в монолитах против времени и разрушающего рассеянного влияния природы, но если действие направлено в одну точку, он легко поддается и разбивается даже человеческими руками. А потеряв кирпич, единство рушится и вот уже нет всей структуры. Так и получилось, расшатав и вынув один из камней, человек нарушил целостность всей стены, система утратила прочность и монолитность, соседние кирпичи изменили положение, за ними следующие и стена превратилась в рыхлую груду камней, при этом потолочная плита потеряв опору рассыпалась, кирпичи обрушились на юношу завалив его полностью. Многочисленные ушибы плеч и головы, разодранные до мяса пальцы, но - относительная свобода и воздух. Сейчас он выбрался, но что же дальше? Продолжать путь. К чему? К цели! И вновь движение вперед.
Выбравшись из-под завала. Доминик попытался определить наощупь направление стен и высоту потолка. Все время своего путешествия он двигался по направлению, известному одному ему, как-будто маленький маячок горел впереди. Постоянно, по мере продвижения, возникали перекрестки, разъединения дорог, но он ни разу не задумывался перед ними.
И сейчас Доминик встал и уверенно направился дальше в тоннель уходящий левее и ниже. Постепенно тьма начала рассеиваться: вначале полумрак и едва различимые стены, затем проход начал как-то проявляться, глаза, уставшие от темноты с жадностью ловили очертания предметов. Оказалось, что стены - это не просто шершавые плиты, внимательнее приглядевшись к ним, Доминик обнаружил, что они сплошь усеяны вкраплениями камней другой цветовой гаммы и природы. Постепенно глаза уловили узор вьющийся по обеим стенам, но перед поворотом или на развилке он заканчивался и начинался лишь через десятки метров после очередного выбора дальнейшего пути. Перекрестки же хранили тайну и безличность.
Доминик шел и шел. Светлело, хотя дорога спускалась вглубь, а воздух не казался затхлым и душным. Остались позади многие повороты и спуски. "Как же я буду возвращаться?"- временами возникала мысль, но так и не оформившись, уносилась прочь. Главным было другое - достичь. И все доводы рассудка сейчас были отброшены...
(продолжение следует)
Вечером, когда все спали, Доминик пришел на место стройки. Его словно вела туда неваедомая сила. Он сразу нашел место в фундаменте, куда упал солнечный луч сквозь лупу и увидел, что там образовалась какая-то ямка в мягкой смолообразной природе небольшого камня. Камень ранее ничем не отличался от остальных булыжников, выстилавших пол пирамиды, но благодаря щербинке от луча вдруг оголилась его иная природа. Юноша дотронулся до загадочного минерала, но палец вошел как в масло: " Странно, что раньше никто этого не обнаружил, и сам камень не деформировался и не плавился." Когда рука полностью погрузилась в вязкую массу, она наткнулась на что-то твердое - то ли ручку, то ли рычаг. Взявшись покрепче, Доминик попытался дернуть - не получилось, тогда попробовал покрутить или повернуть - и она поддалась. Вращая наощупь слева - вниз - направо, он постепенно сделал полный круг против часовой стрелки, затем вращение пошло легче. Спустя какое-то время Доминик потерял счет виткам и уже начал уставать из-за однообразия действий, как вдруг юноша почувствовал сопротивление, дернул на себя - не поддается, в одну сторону - нет, еще в другую и вдруг, все камни находящиеся правее провалились вниз, образовав небольшой проем.
Ни минуты не сомневаясь, Доминик спрыгнул и очутился на ровной площадке. Во тьме ничего не было видно, но при движении Доминик почувствовал под ногами гладкий пол, настолько ровный, что он мог соперничать с поверхностью зеркала. Ноги плавно скользили вперед, что в условиях кромешной темноты и скользкого пола было единственно безопасным видом передвижения. Юноша еще энергичнее двинулся навстречу темени, вытянув руки и очень скоро уперся в стену, такую же гладкую, словно отполированную - без единой выемки и шероховатости. В памяти возник план лабиринта и внутренним зрением Доминик хорошо видел, куда и как идет, несмотря на то, что блуждал по семьдесят седьмому уровню подземного храма самой древней пирамиды Египта. Вот поворот на карте, и юноша действительно нащупал руками искривление стены, вот ступеньки и нога действительно, повиснув на секунду в воздухе, нашла немного ниже ступень. И так, шаг за шагом, в непроглядной темноте, но ведомый внутренней уверенностью, которую ему приоткрыл свиток с Летучего голландца, Доминик продвигался вперед.
Древние никогда не делали ничего просто так. Их язык был глубоко содержателен, во всякой малости зашифровывалось и скрывалось великое Знание. Тайны хранились для будущих поколений и могли быть обнаружены лишь достойными, способными раскрыть дверь аллегории и увидеть смысл в повседневном.
Сколько времени прошло Доминик не ощущал, непрерывное движение в тишине и темноте притупили восприятие реальности. Внезапно он почувствовал дуновение ветерка, вначале легкое, но шаг за шагом оно сменилось вполне ощутимым сопротивлением воздуха, перешедшем затем в сильнейший ветер, буквально валивший с ног и не дававший идти. Скользкие стены и пол не давали возможности передвигаться, юноша лег на пол и пополз. Ветер перешел в шквалистый и во время очередного порыва Доминика отбрасывало далеко назад. Но как только сила ветра ослабевала, юноша вновь и вновь преодолевал утерянные метры. Скоро к шуму ветра прибавился непонятный звук - вначале отдаленный, он все нарастал, в одно мгновение обратившись в рев. И вдруг рев материализовался, обратившись в бешеный поток воды, стремительно мчавшийся против ветра по тоннелям. Человек оказался в плену двух стихий, яростно схватившихся между собой. Огромная масса воды неслась навстречу такой же огромной массе воздуха, вздыбливающей огромные волны, которым в тесноте тоннеля негде было разгуляться.
Где верх, где низ, куда летишь: вперед или назад, захлебывающийся и ударяющийся о твердые, гладкие стены и сколько времени прошло, и когда это кончится - всё потеряло смысл и остроту. Осталось только вращение, биение, движение в темноте, шум и боль.
Так продолжалось какое-то время, но внезапно Доминик вспомнил глаза, они всплыли перед его мысленным взором и в них плескалось море любви и сострадания, и тот поток, что увлекал сейчас его беспомощное человеческое тело, показался так мелок и невелик перед безграничной любовью, льющейся на юношу из глаз Творца. Да, это был Отец, не тот, что остался в далекой стране, а тот, - что всегда, везде и во всем. Он приходил в годы далекой юности в образе старика, Он возникал в сознании в минуты опасности и беспросветного отчаяния, Он помогал победить. И сейчас Он пришел, чтобы вновь спасти своего сына.
Доминик вмиг опомнился, он понял - это борьба и он все равно победит, даже стихию. И как только эта мысль возникла, юноша обнаружил себя сидящим на полу все в той же темноте тоннеля, облокотившимся спиной о стену. Одежда была сухой, хотя волосы и даже щеки - мокры, то ли от воды, то ли от слез и пота. Переведя дух, он двинулся дальше. Вновь возникла надежда и стремление к цели.
Опять тишина и темнота, но пол и стены из гладких постепенно обратились в обыкновенные - где-то шероховатую и неровную, где-то отполированную как в начале пути, но уже не скользкую. Так продолжалось его путешествие, пока вдруг, отвыкшими от света глазами он увидел, а скорее почувствовал искру света. Затем, когда глаза привыкли - увидел луч, который вырывался откуда-то далеко впереди. Обрадовавшись, Доминик побежал, точка начала приближаться, появились очертания. Он бежал и бежал. Дыхание вначале ровное, постепенно учащалось, пока не перешло в хаотическое захватывание ртом воздуха, он увидел что это светящаяся птица. Она то приближалась, то вновь удалялась.
Вот она совсем близко, кажется, если сделать еще рывок, можно скользнуть рукой по ее золотистому оперению. Но дыхание прервалось, ноги подкаосились и юноша упал на колени, протягивая руки, а лукавое видение со смехом улетело. Да, это был мираж и гонка по кругу, по замкнутому кольцу. И когда в очередной раз Доминик упал на пол и под рукой ощутил все тот же камень в форме треугольника, очень гладкого и абсолютно правильного, он наконец понял тщетность погони, призрачность золотой птицы и безвыходность своего положения. Эта мысль как молния пронзила его сознание, но сил не осталось даже испугаться. Он просто устало закрыл глаза и провалился в небытие...
Очнулся юноша от тяжелого спертого воздуха, духота и влажность плотно обступили со всех сторон. Доминик не понял где он, что с ним, но стряхнув остатки сна и полностью очнувшись, огляделся. Как и раньше ничего не было видно, Доминик попытался встать, но больно ударился обо что-то головой. Доминик внимательно ощупал пространство вокруг себя - стены были везде, он оказался заключен в куб с шершавыми стенками из небольших кирпичей известняка. "Замурован! " - пронеслась мысль, но страха не было, настолько устало тело, издергались чувства и притупились мысли.
Обреченность навалилась неподъемным грузом, все показалось ненужным и не имеющим смысла. "Не все ли равно где умирать, быть поглощенным стихией, или бесконечно блуждать по кругу лабиринта в погоне за призрачной птицей, - уж лучше спокойно, не тратя сил, уснуть на месте, пусть все идет, как идет, я слишком устал," - в отчаянии подумал Доминик, медленно проваливаясь в забытье. Но недостаток воздуха начал беспокоить, грудь сдавливалась тисками удушья, а камни словно выросли и уже вплотную обступили человека. Холод могилы дохнул в лицо. И тут яркой вспышкой в сознании возникло лицо Шарлоты - она в опасности, ведь из-за нее он здесь, и если он сдастся - она погибнет неминуемо. Нет, этого он не мог допустить. Доминик резко развел руки, оперся ими о стены и начал расшатывать темницу.
Человеческая ладонь мягка и легко ранима, но если сила ее подкреплена желанием выжить, спастись, что бы спасти близких, она может стать крепче стали. Потихоньку пальцы расковыряли широкую и глубокую щель в кладке, протиснулись глубже, захватили камень и с силой вырывали его. Известняк - мягкая порода, он хорош в монолитах против времени и разрушающего рассеянного влияния природы, но если действие направлено в одну точку, он легко поддается и разбивается даже человеческими руками. А потеряв кирпич, единство рушится и вот уже нет всей структуры. Так и получилось, расшатав и вынув один из камней, человек нарушил целостность всей стены, система утратила прочность и монолитность, соседние кирпичи изменили положение, за ними следующие и стена превратилась в рыхлую груду камней, при этом потолочная плита потеряв опору рассыпалась, кирпичи обрушились на юношу завалив его полностью. Многочисленные ушибы плеч и головы, разодранные до мяса пальцы, но - относительная свобода и воздух. Сейчас он выбрался, но что же дальше? Продолжать путь. К чему? К цели! И вновь движение вперед.
Выбравшись из-под завала. Доминик попытался определить наощупь направление стен и высоту потолка. Все время своего путешествия он двигался по направлению, известному одному ему, как-будто маленький маячок горел впереди. Постоянно, по мере продвижения, возникали перекрестки, разъединения дорог, но он ни разу не задумывался перед ними.
И сейчас Доминик встал и уверенно направился дальше в тоннель уходящий левее и ниже. Постепенно тьма начала рассеиваться: вначале полумрак и едва различимые стены, затем проход начал как-то проявляться, глаза, уставшие от темноты с жадностью ловили очертания предметов. Оказалось, что стены - это не просто шершавые плиты, внимательнее приглядевшись к ним, Доминик обнаружил, что они сплошь усеяны вкраплениями камней другой цветовой гаммы и природы. Постепенно глаза уловили узор вьющийся по обеим стенам, но перед поворотом или на развилке он заканчивался и начинался лишь через десятки метров после очередного выбора дальнейшего пути. Перекрестки же хранили тайну и безличность.
Доминик шел и шел. Светлело, хотя дорога спускалась вглубь, а воздух не казался затхлым и душным. Остались позади многие повороты и спуски. "Как же я буду возвращаться?"- временами возникала мысль, но так и не оформившись, уносилась прочь. Главным было другое - достичь. И все доводы рассудка сейчас были отброшены...
(продолжение следует)
Наталья Левчук : Каменные Боги (отрывок)
PS: раньше роман назывался Роза Времени
PS: раньше роман назывался Роза Времени
Авторская публикация. Свидетельство о публикации в СМИ № L108-2115.
Обсуждения Каменные Боги : Путешествие по лабиринту