Властный

Я каплей случайно
Слетела с небесной ресницы
На тяжкую землю
Под воздухом душным сгорая.
И жду – не дождусь,
Когда властной и нежной десницей,
Найдут и поднимут меня,
В небеса возвращая.

Принцессам зеркалам не врут.
Они врут только фрейлинам игривым
И превращают девушек смешливых
В седых и омерзительных старух.

Принцессам зеркала не врут.
Они врут только нищим кавалерам,
Что вдохновенны рыцарским примером,
Отважно к зеркалам тем подойдут.

И что увидит юноша влюбленный?
Что он - не принц, а сгорбленный старик,
Который к станке немощно приник
И знамя выбросил на площади соборной.

Принцессам зеркала не врут.
Они врут только властным королевам,
Которые с улыбкою...

I.I. Однажды в единое части слились,
Сквозь борьбу меж собой и единым.
Миллионы небу кричали явись
И стань среди нас явью неповинным.
I.II. Родившись в истоках чудесного рая
Мальчик индийский, сбежавший в Тибет
Выучил всё, что можно, играя
И также, играя, нёс единый нам свет.
I.III. Единое чудо в борьбе двух религий
Не увидел никто. И новое в старом,
Путь сквозь сердца без рангов, отличий
Окреп в дыханье едином, одном.
I.IV. Окрепшие ветры не сломлены в духе.
Сердца...

Два ангелочка встретились на небе,
Болтали, весело катаясь в облаках,
Быть может это наши чувства в месте,
Так соревнуются в любящих сердцах.

А радуги цвета это - события,
И их, быть может, суждено нам пережить,
Мне кажется, что все они предвидели,
Соединившись и позволив нам любить.

Амур, нас в этих чувствах направляющий
Ведет своей могучей властною рукой,
Пронзив стрелой, любви нам сердце опьяняющей,
Её приводит, прирученную, собой.

Сковав нам руки цепью заколдованной
Ее...

По темному фону мозаикой окна. И мнится
Из звездных ворсинок ковер. А вокруг ни души.
Сегодня Луна показала мне все свои лица.
И властно - насмешливо мне повелела: «пиши».
Немеют ладони под тяжестью судеб планеты,
Но сердце не слушает скачущих мыслей моих.
Венками закручены в косах Дианы сонеты.
И в кубок Лилит наливается бронзовый стих.
Морозной поземкой завьюжило скатерть Вселенной.
Гекзаметром лестница в сердце незримой страны.
Звенящей улыбкой Шопена танцует Селена.
На жгуче...

Нет, не понять меня словами!
Нет, не понять меня душой!
Наверно, только у меня под камень
Вода течёт сама собой.

Но я живу и робко верю,
Что тишина внутри меня.
И в этом я подобен зверю,
Молчаньем страхи заклеймя.

Я не приемлю громких слов:
Они вонзаются под кожу.
Я ненавижу властных ртов,
И криком душу не тревожу.

Таков неписаный закон
Из кодекса моих молчаний.
Да, мой язык. Да, только он,
Зло моих многих начинаний.

К чему слова, когда есть уши?
К чему рассвет, когда...

Безграничная любовь сердце заняла всецело,
В небе яркою звездой светится в порыве смелом.
Освещая мою жизнь ласковым игривым светом,
Дуновением весны или знойным ярким светом.

Или моря гладью нежной иль лазурной бирюзой
Вольно, смело, безмятежно окрыляя разум мой.
Сизокрылою голубкой или горлицей несмелой.
Идет сердцу на уступки, потакая то и дело.

С материнскою заботой, чувства, дива опекает.
Если вдруг найдется кто-то, кто любовь уничтожает.
Словно белая тигрица властной поступью...

Я потеряла его навсегда,
Страх в своём сердце храня.
Я отпустила его в никуда.
С обидой,но нежно любя.
Я обещала его ждать,
В душе тоску разгонять.
Я обещала,что не буду грустить
И по-напрасну слёзы лить.
Мечты с каждым днём новые,
А мысли в душе фиговые!
Любовь каждый день страстная,
А разлука опасная.
Пусть говорят,что жду напрасно,
Но я над душою не властная!
Говорят,что нет здесь любви,
А что тогда чувства мои?
Ежедневные страданья-
Не пустые переживанья!
Ящик почтовый пуст...

Пусть губ твоих коснутся чьи-то губы,
Из глаз его прольется теплый свет,
И в тот же миг прозрение наступит:
Ты ощутишь, что боли больше нет!

Когда любовь приходит, боль не властна,
Хотя сама порой приносит боль.
Но сознаешь, как всё-таки прекрасно
Страдать болезнью под названием «Любовь».

Мне ж суждено судьбы веленьем грубым
Страдать неразделенностью любви.
Пусть губ твоих коснутся чьи-то губы…
Жаль, эти губы будут не мои

Какие закатывал вторники
батоно Цурцумия Торникэ
под старым тутовым деревом
за кромкой асфальта серого.
Внимала там музыке разной
вся улица Махарадзе.

Зурна, как вдова безутешная,
тоску наводила кромешную,
и сердце сжималось у всякого,
когда она яростно плакала,
ревела ревмя без стесненья -
Божьим благословеньем.

Чонгури, дудуки старинные
в нас чувства будили глубинные.
Те песни, тогда прозвучавшие,
теперь вспоминаю все чаще я -
как властно врывались в квартиры
мелодии...