Свинцовому танцовщику

прими и удоляя отдались
люби любовю не влюбляясь
ищи путьи сваей души
иди по обломкам не вспотыкаясь

храни захаранЁнные мечты
и отраженье звЁзд в землянке
пой для глухих и рай им обясни
и мудростьи и истььины но в гневе

смсотри глазом своим слепым
и наресуй кортьины но без красок
о вечной жизни обмани
не теряя лицо сваЁ средь масок

играй игрою без игры
и мир познай в свинцовам граде
умирая ты живи
идья к сваей невиданной преграде

помагай помошникам иным
и всем прощай...

Тяжелый переход, измотанные нервы
И этот перевал ты взял, похоже, первым.
Усталость рвет висок, о камни стерты ноги,
Но ты идешь вперед единственной дорогой.

Затерянной тропой, почти над облаками,
Тревожишь скал гранит своими сапогами.
От боли зубы сжав, смеешься над судьбою,
Не побоялся в спор вступить с суровою тайгою.

Ночевка у костра, должна дать облегченье,
Отсрочить до утра грядущие мученья.
Перекрывая шум воды на перекате,
Протяжный волчий вой раздался на закате.

Ты...

Когда в листве сырой и ржавой
Рябины заалеет гроздь, -
Когда палач рукой костлявой
Вобьет в ладонь последний гвоздь, -

Когда над рябью рек свинцовой,
В сырой и серой высоте,
Пред ликом родины суровой
Я закачаюсь на кресте, -

Тогда - просторно и далеко
Смотрю сквозь кровь предсмертных слез,
И вижу: по реке широкой
Ко мне плывет в челне Христос.

В глазах - такие же надежды,
И то же рубище на нем.
И жалко смотрит из одежды
Ладонь, пробитая гвоздем.

Христос! Родной простор...

Осиновой полночи нервный надрыв,
В мозгу воспалённой занозой нарыв,
Сквозь сжатые зубы задавленный крик,
Из зеркала бледный седеющий лик,
Холодный озноб и затравленный взгляд
И скользкие твари натужно сопят.

А где-то бушует шальная краса,
Блестит ожерельем жемчужным роса,
Любовной рулады разносится клик,
В воде отражается солнечный блик,
Грибные дожди по листве шелестят
И в кронах небесные птицы кричат…

Корявые плети на грязном снегу,
Закручены нервы в стальную дугу,
Рубаха...

с тяжелых век свинцовы слезы
омоют мягкие ланиты...
грядут крещенские морозы
от них все руки в кровь избиты...

вдруг ветром прилетает мрак
срывая жалкие деревья...
изголодавшийся пустяк
смешает свет и его тени..

все замело перед глазами
и воет вьюга отчужденно
вперед с седыми волосами
с улыбкой до меня рожденной

не уходи! здесь очень страшно..
оставь лучи в святой рассвет
мне быть с тобою очень важно
ценней тебя на свете нет...


(1019)

Икринки зимы на горячих ладонях,
Узорные вихри на мутном стекле,
Осенней печали усталые кони
Бредут, спотыкаясь, по мёрзлой земле;

Пунцовый оскал над долиной беспечной,
Подёрнуты страхом глаза декабря,
В кибитке убогой дорогою вечной
Трясётся Луна, звёздной пылью соря…

Щекою коснуться свинцового ветра!
Вломиться в свободную песню степей!
Любить и гореть, не оставив ни метра
Холодной ухмылке заснеженных дней!

Когда с последней нити
обрываются крылья
самого близкого,
когда не смыть
слез-сталактитов
в черных пещерах
полночной тризны…
тогда рождаются песни
свинцовых дождей
и палящей воды,
тогда на месте
смысла
возбуждаются серые дни
зимних приливов…
Когда уносит родное
в неизвестное,
когда неизвестное
становится паранойей,
и соль сердца
истерта до пресного,
когда невыносимо от зноя
душеного дня,
пресытившегося
бегом времени,
тогда замираешь каменным небом,
и холодной верой...

Город стекает черной смолой
Под ноги призрачных душ
Снующих в проемах проспектов.
Ночь собирает в стаи дворняг.
Ночь расползается кляксами луж –
Дождь очищает от света
Дешевого лоска.
В каждом движении слышится страх,
Страх нарезает лунную дрожь
В выжженный воздух,
Пропитанный потом денег.
Ночью уже не солжешь
В холодной степи одиночества.
На сцене,
Лишь ты и твое отражение
В мертвых витринах,
А у виска
Волчий оскал фонарей.
Город спадает свинцовой периной
В следы у закрытых...

Раздался шум моторов вдоль реки,
Короткий отдых свист ракеты прерывает.
Сегодня в бой идут лишь старики.
Нам девятнадцать, но нас это не смущает.

Давно ли вышли из-за школьных парт.
По вечерам девчонок у кино встречали.
У нас отнял скупой военный март
Все то, о чем так искренне мечтали.

Приказ читает строгий комполка.
Сердца сильнее биться заставляя
И пусть его не задрожит рука,
В тяжелый бой мальчишек отправляя.

Чужая речь, сквозь череду помех,
Короткий взгляд, к хвосту...

Судьба ему сегодня улыбнулась!
Сегодня пуля-дура промахнулась,
когда он в рост рванулся из траншеи....
Лишь жаром смерти у плеча да шеи
вздохнула тяжко, уносясь в рассвет,
да у виска едва заметный след
вплела свинцово-серебристой прядкой,
в волос ржаных, упрямых беспорядки!

Ему ведь – тридцать три, припомни дату,
с кем в возрасте роднит она солдата...!?
Тот шёл со словом, этот – с автоматом,
тот был безвинен, этот – виноватым,
хоть оба, говорят, желали мира.
Но парадокс - за мир...