Сущий

Девятого числа, на День Победы,
Укоров совести не выдержав пинки,
Я был на братской.На могиле деда.
Поговорили.Чисто по-мужски.

- Что нового, внучок? Одессу взяли?
Полёг под нею мой стрелковый взвод...
Как батя твой? А как товарищ Сталин?
И вообще советский наш народ?

Старик убил меня своим вопросом!
Бог мне судья. Я так и не сказал,
Что сын его от пыток и допросов,
Повесился, но чушь не подписал.

Как объяснить погибшему комвзвода,
Что Коба – сущий дьявол во плоти?!
И что...

Забудутся твои печали,
Уйдет в ничто твоя любовь,
И будешь снова ты вначале,
И путь другой взволнует кровь…
Все, как впервые, чутко, нежно,
Все трогательно, в тишине,
Но догадаться, ведь, не трудно,
Душа, была ты здесь вполне…
Была не раз, не раз любила,
Не раз любовию жила,
Любовью била и щадила,
Любовью многим воздала…
О сколько чувства трепетали,
О сколько гнали и влекли,
О, сколько вновь к любимым звали,
О, сколько, сколько же могли…
Любовь твоя старее мира,
Любовь твоя...

Очарование небес – её хрустальный тонкий лик,
Он, как мираж средь суеты толпы передо мной возник.
Она плывёт торжественно, окутана в хеджаб,
О! С нею на край света я готов тотчас бежать.

Шумит, торгуется и хвастает цветной базар,
И были б деньги, есть на вкус любой, любой товар.
Носильщик спорит, и жестянщик зазывает, зеленщик кричит,
Но хаос дел земных покоя сердца твоего не омрачит.

Тебе народ с любовью имя дал «Гюльбя ш`акер»,
Для них отрада неземная ты в потоке дел теперь...

"Люди -Люди!!!... Скажите... До чего мы дошли...
Что же с нами случилось такое?
Почему мы Любовь превращаем в рубли,
А рубли в демократию боли?"(изменённое)
Яв.

Нет неясного в том ничего,
Если нам исходить от того -
Что мы отдали право деньгам
Превращать нашу жизнь в сущий срам.

Без царя в голове
И без Бога в душе,
Они нами давно
Завладели уже.

Кто сегодня без них,
Тот позорное "чмо"!
На помойках таких
Мордой тычут в дерьмо.

Неизбежное в том,
Что нам всем суждено:
Все...

Мне тяжек труд начать повествованье,
Поведать миру горестный рассказ,
Где катастрофы страшной описанье,

Что не даёт давно сомкнуть мне глаз,
Вновь не напомнив ужас изверженья,
Чьим очевидцем стал и я в тот час,

Когда погибли в страшные мгновенья
Три города под сенью той горы,
Что в царство мёртвых, где река забвенья,

Чьи силы чудодейственно-быстры,
Всего за день их в гневе превратила…
Никак без содроганья с той поры

О той беде, что римлян посетила,
Я не могу спокойно...

Душевной теплоты мгновенья
Заменят мне и жизнь, и радость.
Я стану камнем преткновенья,
А хочешь – я такой останусь?
Не пожалела б ни минуты,
Пусть мне на жизнь остался миг,
Покрепче бы взяла тебя за руку –
Ты моя жизнь, ты мой двойник!
Не человек, а сущий дьявол,
Сваривший сладкий яд любви.
Но кто придумал столько правил?
Что мы с тобой быть не должны.
Такое странное похмелье,
Спиртное вовсе не причем.
Весь мир попрятался за двери,
Сейчас с тобою мы вдвоем.
Я не боюсь – впервые...

Я мир создал из ничего в начале,
Господь Мне имя, Сущий в небесах,
Всех праведников видящий печали,
Един для мудрых, Мой познавших страх.
И верящий в Меня не постыдится,
Моею волей будучи влеком.
Я не взираю на чины и лица
Без пользы помышлявших о мирском.
О тех скорблю, что шли к Суду без страха,
Грехом гордыни ослепивши взор.
А человек был сотворён из праха...

Понимаю всё умом,
Только сердцу не прикажешь.
Поселилась печаль в нём,
Заглянув на миг однажды.

Понимаю что так нужно,
Коль уж всё случилось так.
А в душе тревоги стужа,
В мыслях сущий кавардак.

Бед предчувствие с надеждой,
С верой в счастье рядом в них.
И одев их в слов одежду,
Напишу опять я стих.

Напишу, делясь душою,
С теми кто его прочтёт.
Кто-то плюнув, в ней ногою,
Растерев плевок, уйдёт.

Всё умом вновь понимаю,
Только вот душа болит.
Я не злой — я их прощаю...

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не заростет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгуз, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что...

Истинно нам, то во что верим искренне.
То, за что жизнь, мы готовы отдать.
То, за что будем сражаться неистово.
То, что мы любим и чем смогли стать.

Только что истинно нам, лишь ошибкой,
Может быть людям другим иногда.
И наградив нас презренья улыбкой,
Будут глупцами они звать тогда.

Умно иль глупо, ошибка иль истина,
Разный на это у всех в жизни взгляд.
Всё переменчиво, всё относительно,
То что нам Рай, для иных сущий Ад.

И я призывам давно уж не верю,
Искренних, к счастью...