Столетний

Про Фому я в этот раз,
Начинаю свой рассказ.
Был Фома по-жизни, прост,
У Фомы достойный рост,
Нос c горбинкой и остёр,
Взгляд открыт и чуть хитёр,
На глазах - чернявый чуб,
Губы - просто нитка губ.
Добрым парнем он прослыл,
Рано в брак Фома вступил,
Нажил с жёнкой пятерых,
Взял ещё детей троих,
Прямо с улицы их взял
И ничуть не горевал.
Только вышел вдруг расклад,
Был Фома ему не рад,
Нет работы, хоть кричи,
По-собачьи хоть рычи!
Скоро шёл Фома тропой,
Разговоры вёл с собой...

Ёрничает лес дремучий!
Над трапецией лесной
Умудрился невезучий
Разразиться град взрывной…

Не везёт ему с дождями,
С солнцем – тоже – не везло
В откровеньях – с желудями
Дуб столетний – обожгло…

Срочно: SOS– в большом цунами
Бал девятый, аль восьмой,
Посылает факсограммой,
С Лешим духом – Водяной!

08. 10. 14

В тихом парке Цивильска,
На скамейке, весь бел,
В светлой шляпе цивильной
Дед столетний сидел.
Проходили подростки,
Лысый дядя летел.
Разговоры, вопросы –
Только он не у дел.
Лист осенний кружился,
Думал он в полумгле:
«Что-то слишком зажился
Я на этой земле».
Видел дед в жизни всякое,
Всё давно позади.
Два «Георгия» звякают
У него на груди.
Хоть и пройдено столько,
Не забыть ничего.
И цветёт алым шёлком
Бант, как юность его.
Глухо шлёпают боты,
Он уходит домой.
И дневные...

По проталинке – дорожке,
Без берёзовой серёжки,
Март артист весны театра,
В ритме пудреного такта,
Произвольненько идёт,
В сердце песенку поёт…
*
На завалинке – в тужурке,
В доме собственной дочурки,
Дед столетний (без инфаркта)
Каждый год – 8 марта
Стопку добрую хильнёт
Под закусочку из шпрот…
*
В старой «сталинке» – мазурку
Файно пляшут – вальсом юрким
Под «хрущёвские» баяны
Звонко брынькают гитары…
Тает колкая печаль…
Вешний Дух (поди…) встречай!!!

03. 03. 15

В некотором царстве,
Малом государстве
Жил царевич наш Гвидон,
С детства брошенный царём
Жил наследник-сирота
Без наследства и отца.
Так бы жил и дальше
Без надежд на счастье,
Но на то и сказка,
Что б всему сбываться...

Шёл Гвидон дорогой пыльной,
Вдруг, внезапно, подзатыльник
Получил по голове...
Это видано ли где -
Бить инфарктов по башен?!
Хорошо был на лёгке -
Мигом он оборотился
И немало удивился.-
Перед ним красавица
В волхвицу превращается.

- Ты меня, Гвидон, не...

Церквушка Н-ского села…
Грачи да галки. Хмарь и сырость…
А тут тепло, скажи на милость!
Ромашка в банке отцвела.
В сухом углу – молчи, молчи… –
теперь бы в сладость прослезиться,
где кроткий Спас в стекле ютится,
светляк копеечной свечи
глядит доверчиво из тьмы,
застыл и даже не стрекочет,
лишь пальцем чтец листы щекочет –
и трепыхаются псалмы.
Согбенный поп – столетний клир,
приход – иконостас с щербинкой,
и купол с ангелом – пылинкой,
собою заслонившей Мир.
На раме – паука...

А роман наш не дочитан,
В нём закладок бахрома.
Жизнь – бесстрастный аудитор,
Богу верный доберман.

И дистанцию разлуки
От восьми и до пяти
Измеряют сердца стуки
В нашем трудовом пути.

Припев:
Судьбы формат письма нерукописный –
Всё эксклюзивно, не для тиражей…
Читаем мы страницы нашей жизни,
В сиянье звёзд, в неоне витражей.

Дыханьем ветра снова на рассвете
Перелистнётся жизненный листок.
Закладка в память в длинной эстафете,
Орбит людских очередной виток.

2
А роман...

Согрею рук твоих озябшие ладошки,
Что вздрогнули от прикосновенья вдруг…
Сквозь серебро тумана обронил сережки
Столетний тополь, шепча, в онемевший пруд.

Прекрасна как мечта, нежна и невесома,
Так недоступна и податливо близка…
Спадает ночи тайной звездная истома
И дня вот, вот наступит снова белизна.

А тишина вокруг лишь редкие старушки
Спешат к заутренней и петухи в дали
Спросонья хриплые, встречают хором утро
С лучами алыми проснувшейся земли.

Была ли ночь иль только лики...

Перешагнув рубеж столетний
Живет и здравствует село.
Вот пронеслось десятилетье,
Но мало изменило что оно.
110 лет живут и пашут
Плечом в плечо казахи и мордва.
Украинцы поют и пляшут,
Грузины пилят доски и дрова.
Татары с белорусами рыбачат,
А женщины на русском все судачат.
И даже редкие чуваши,
Со всеми пашут, пилят, пляшут.
Есть и народности другие,
Простите, не назвал вас – дорогие.
110 лет совместного труда
Всех породнили на всегда
И, в день рождения села,
Пусть радостно...

У лукоморья дуб стоит столетний,

Под ним учёный кот, закрывши глазки,

Лежит и спит со мной под кроной веток,

Я попрошу  как друга по соседски,

Пусть мне расскажет жизненную сказку.

Уже и солнце село на закате,

И дрёма обняла, легла на плечи,

Мне на ветвях русалки скажут добрый вечер,

Ну как тут мне их сразу не заметить,

Я окунулся в древнее поверье,

Прослушав сказку, я в неё поверил.