Наколка

Жизнь блестела, словно твой паркет.
В тишине густых сосновых палок
Женщина качалась в гамаке,
И арахис жареный жевала.

Белый пудель стриженным хвостом
Всё махал, на солнце члены грея –
Женщина читала энный том
Сочинений Э. Хемингуэя.

В щели глаз лились живой водой
Строфы занимательных историй
Про окопы первой мировой,
И о старике, ушедшем в море.

Я был рядом, лучший друг семьи,
А точнее - лучший друг хозяйки.
Ежедневно, с часу до семи,
Рассуждал, качаясь в раскачайке...

Ко мне в виртуальном пространстве
СорвАлась, как оползень-сель
В цветастом цыганском убранстве,
Целуя меня, Асфадель!

За руку ведёшь из тумана
В святую любви колыбель!
Ты сказка! Ты кровью обмана
Стекаешь к ногам, Асфадель...

Я здесь без тебя погибаю,
Ты жизни моей параллель.
Цыганской нагайкой стегаешь
Наколку души - "Асфадель"!

В лесах интернета растаяв,
Укрылась под вебную ель...
Ищу, вурдалаком залаяв:
"Откликнись, моя Асфадель!"

Но нет... Я тебя не увижу!
И сердце...

Слова как камни. Строчки - стрелы.
Я как Давид, крутил пращу
Размытым диском. Полетело.
И снова мимо! Не прощу…

В души магической реторте
Кипели страсти и года.
Катренов римские когорты
Сжигали чьи-то города…

Слова как камни. Рифмы - рифы.
О них разбился мой корвет.
Внизу акулы. Сверху грифы.
А берега все нет и нет…

Слова как струны. Ритм и риффы.
Под блюз в наколках якорей
В соленом море слиться с мифом
О парусах иных морей.

Близ Рамафаим-Цофима
При Ефремовой горе
Дело всё происходило.
Елкана в делах интима
Не имел большой гарем.

Прокормить двух жён несложно.
Феннана, из жён одна,
Вроде с рожей не бульдожьей,
Кожей гладкая, но всё же
Нелюбимая жена

Всех детей ему рожала,
Что не скажешь о другой,
Анне. Та переживала,
Что стыда не избежала,
Ведь чайлд-фри* позор большой.

То не наши ведь дурёхи,
Под влиянием чужим
Растопырившие ноги,
В пустоцвета охи-вздохи
Превратившие интим...

Но едва Судья сняла
Мантию по смерти
И спокойно умерла -
Расшалились дети.

Стали в мерзкое играть
Вновь Израильтяне
И такое вытворять –
Лет на семь потянет.

Осерчал тогда Старик
На сынов в законе
И вкатил им семерик
Строгача на зоне.

Самым главным стал пахан
Из Мадианитов.
Предал Бог еврейский клан
В руки тех бандитов.

(По закону, господа,
Если не живётся,
По понятиям тогда
Париться придётся.)

Тяжела рука была
Новых оккупантов.
Вмиг исчезли со стола
Куры и купаты...

Я разведу костер, как прежде,
Под тихий шелест камыша,
И разольется с песней детства,
В гитарном отзвуке-душа.
Напомнит летние забавы,
Когда за дружеским костром
Мы ночьку музыкой венчали,
За теплым,ласковым огнем.

С бурлящей в котелке водицей
Варилась знатная уха,
А,куст смородины душистой,
Поил нас чаем,как всегда.
На небе отблески зарницы,
Нас не пугали той порой.
Манила реченька-девица,
Звала приветливой волной.

Всю ночь на маленьком приволье
Любовной жизни-перезвон...

1.Сидел на нарах Карл Гудериан,
Попавший в плен, под нашим Сталинградом,
Мы выдержали танковый таран,
Ломая клинья, окружая гадов.
2.Он братом был тому Гудериану,
Что под Москвой в сражениях увяз,
«Блицкриг» сорвав, зализывая раны,
Назад отполз, не выполнив приказ.
3.Не знаю как, какими уж судьбами,
Попал в барак к ворам и сволочам,
Где высший Дойч столкнулся с матом лбами
И эсперанто новым зазвучал.
4.Воры его за кореша признали,
Пришёлся немец, вообщем, ко двору,
Наколки сделать...

1
Жил был дед, а с ним старуха
( во хибаре, в старину ),
возле моря ( Ну и пруха! ),
сизым цветом, в пелену...
Тридцать лет и три аж года,
( в тучах, в солнце ль небосвода ),
дед рыбачил, словно ситом
( всё стеснялся динамитом... ).
Бабка пряжу же пряла...
Ну, и песни голосила
( деда ж творчество томило ).
Вот такие вот дела!
Он на море уходил.-
С неводом, в тоске, мудрил...
2
Раз закинул сито в море
Вышла тщетною попытка...-
Тину зацепил на горе,-
как досаду, без убытка...

Оказалась девчоночка слабенькой,
Потому и ломалась недолго...
Как откажешь любимому папеньке
С симпатичной тюремной наколкой?!

И от злого отцовского семени
Появился на свет точно в срок,
Как знамение смутного времени,
То ли сын, то ли внук - знает Бог...

Мне с малолетки сапоги натёрли ноги
А ровно в шесть я просыпаюсь и сейчас
Пришла пора мне, подвести уже итоги
Ещё идёт дымок, ну а костёр погас

Суровый суд и прокурор с холёной харей
Забыв о том, что мне всего пятнадцать лет
Судили строго, ну а я, мозги им парил
И на прощанье отплясал кордеболет

Я по этапу поканал на малолетку
Наколку первую я сделал на груди
ПТ ВОРАМ и голубь мечется за клеткой
А на глазах: меня, хозяин, не буди

Холодный карцер, пайку хлеба и водицу
Я полюбил...