Всего за десять лет, с 1881 по 1900 год, была построена Великая Сибирская железная дорога. В строительстве принимали участие тысячи крестьян и ссыльнопоселенцев, бывших приискателей Мариинской и Кузнецкой тайги и завербованных людей со всех концов страны. И все же рабочих рук не хватало. Тогда царское правительство на строительство дороги направило заключенных, включая каторжан.
На строительстве дороги господствовал ручной труд. Никаких машин и механизмов на стройке не было. Лопата и кайло, лом и тачка, топор - вот основные орудия труда рабочих.
На пути у строителей стеной встала вековая тайга и многочисленные болота. Отсюда и название станций Тайга, Болотное…
Все металлические изделия, необходимые для строительства железной дороги, начиная с рельсов и кончая костылями, завозились из Европейской части страны. За поставку различных строительных материалов, продовольствия, строительных мостов, станционных зданий поставщики и подрядчики получали огромные прибыли.
Постройка Транссибирской магистрали явилась событием мирового значения. Она открыла Сибирь. Русские, американские и немецкие, французские и голландские скупщики сырья и агенты по сбыту промышленных товаров хлынули в Сибирь с востока и запада. По новой дороге везли различные машины и прокат черных металлов.
Сибирская железная дорога использовалась монополистическим капиталом не только для овладения новым рынком сбыта промышленных товаров, но и для подавления сибирской промышленности как конкурента. Вскоре одно за другим стали закрываться сибирские предприятия. Был остановлен и Гурьевский металлургический завод.
Царизм создавал все условия для проникновения иностранного капитала в Сибирь. В 1898 году на 10 лет были отменены пошлины на ввоз из-за границы машин для золотопромышленности Сибири. Таким образом, проведение Сибирской дороги затормозило развитие как черной металлургии, так и машиностроения в Сибири.
В то же время Транссибирская магистраль стала основным потребителем кузнецкого угля, что способствовало превращению угольной промышленности края в самостоятельную отрасль. Только недоразвитость металлургии и энергетики тормозили дальнейшее расширение добычи угля в Кузбассе.
После проведения Сибирской железной дороги повысился интерес русских и особенно иностранных капиталистов к богатствам Кузбасса. Так, в 1897 году акционерное общество, которое создал московский миллионер С.И. Мамонтов, получает в аренду у царского Кабинета на 24 года Гурьевский завод, Бачатские и Кольчугинские угольные копи, Юрманский, Ариничевский и Вагановский железные рудники, ряд месторождений железной руды в Горной Шории. Но через два года фирма С.И. Мамонтова обанкротилась и все предприятия были возвращены Кабинету.
На севере бассейна, у Сибирской дороги, в 1897 году петербургский адвокат Л.А. Михельсон приобрел Судженские угольные копи. Он же организовал и поставку угля для железной дороги. Через год возникли казенные Анжерские копи, которые снабжали углем дорогу.
Однако более прибыльным делом как для русских, так и для иностранных капиталистов была добыча золота. Проведение Сибирской железной дороги, а также отмена пошлин на ввоз из-за границы машин золотопромышленности Сибири позволили капиталистам заняться механизированной добычей золота. На прииски стали завозить импортное оборудование для добычи золота – драги, различные моторы, паровые котлы, насосы и другие механизмы. Оборудование завозилось из Германии, США и других стран.
Золотопромышленность Мариинского и Кузнецкого округов в начале ХХ века постепенно стала переходить из мануфактурной стадии на стадию машинной индустрии. Русские, а особенно иностранные капиталисты быстро оценили выгоды механизированной добычи золота на площадях с небольшим его содержанием.
В 1901 году в Мариинском округе создается акционерное общество по добыче золота – «Драга». В него входили иностранные и русские золотопромышленники. Общество учреждалось для добычи золота, платины и других сопровождающих их металлов на территории Томской и Енисейской губерний. В этом же году здесь начало действовать английское акционерное общество под названием «Сибирское золотопромышленное общество». Протянула сюда свои щупальца и крупная немецкая фирма «Вогау», которая по реке Кии скупила группу приисков по добыче россыпного и рудного золота.
К началу ХVIII века на территории Кузнецкого уезда был собран значительный материал о природных богатствах сказочно богатого края. На протяжении долгого времени здесь работала большая группа рудознатцев. Их трудами в районах степного Алтая открыты богатые месторождения полиметаллических руд.
Находками сибирских следопытов воспользовались не государственные учреждения, а уральский заводчик Демидов. Его приказчики вскоре подали в Сибирский Бергамт заявки на два месторождения «сверх Алея реки», еще одно «сверх Чарышу реки», да кроме того, на пять – «промеж рек Чарыша и Алея».
В 1726 году посланцы Демидова построили на Алтае Колывано-Воскресенский завод, первенец металлургии Западной Сибири. Он передал свое имя возникшему позднее горному округу.
Полиметаллические руды Алтая содержали значительный процент золота и серебра. Добывать их в открытую Демидовы не могли. Это считалось государственным преступлением. Законы того времени строго карали частных заводчиков за добычу драгоценных металлов. Смерть могучего покровителя Демидовых Петра I еще более осложнила положение. Уральским заводчикам, не желавшим расставаться со своей добычей, приходилось ловчить и изворачиваться.
Демидовы всеми силами стремились скрыть от правительства факт выплавки драгоценных металлов на своих сибирских заводах. Однако с каждым годом делать это становилось труднее и труднее. По стране ползли и множились слухи о их незаконной деятельности.
На Алтай послали авторитетную комиссию во главе с опытным металлургом А.В. Бейером. Ей предстояло на месте решить, насколько выгодным для правительства может оказаться изъятие демидовской собственности и какие меры в этой связи необходимо осуществить.
Судьба Колыванских заводов была решена. Бывшая собственность Демидовых перешла в руки российских императоров и была отдана под управление специального органа, ведавшего их личным имуществом - императорского кабинета.
С 1747 года наступает новый этап в развитии горнозаводской промышленности в Западной Сибири. Возможности у российских императоров были большими, чем у бывших владельцев. К услугам Кабинета – вся мощь государственной машины, знания и опыт специалистов.
В связи с тем, что выплавка драгоценных металлов была для России делом новым и плохо освоенным, приходилось широко использовать зарубежный опыт. Через русские дипломатические представительства на работу на Колыванские заводы приглашались опытные плавильщики, знатоки строительства рудничных механизмов и заводских устройств, лучшие рудокопы. Объявления, помещаемые в газетах Берлина и Вены, Фрейбурга и Лейпцига, Стокгольма и Дрездена, обещали мастерам горного дела высокие заработки и всевозможные льготы.
Покровительственная политика правительства принесла плоды. В южной части Сибири постепенно сформировался крупнейший в ХVIII веке горнозаводской округ. Долгое время он именовался Колывано-Воскресенским, а в XIX веке был назван Алтайским. По своей площади, по экономической значимости, по числу занятых на них мастеровых и приписных крестьян горный округ в Западной Сибири был одним из крупнейших в России.
Первые десятилетия кабинетского управления оказались периодом активного заводского строительства. Зерна, посаженные Демидовым, дали дружные всходы. Вдобавок к старым Колыванскому и Барнаульскому заводам были построены новые: Павловский, локтевский, Алейский сереброплавильные, Сузунский медеплавильный с монетным двором, Томский железоделательный – на реке Томь-Чумыш, в 35 верстах от Кузнецка.
Западная Сибирь уверенно вышла на первое место не только в России, но и на евроазиатском континенте по производству серебра. Ежегодная добыча его на Колыванских заводах превысила тысячу пудов. Алтайское серебро содержало значительный процент золота, которое отделялось на монетном дворе в Петербурге.
В Петропавловскую крепость по нескольку раз в год приходили тяжелые обозы с драгоценным металлом Колыванских заводов. В специальных печах на монетном дворе золото отделяли от серебра. Здесь же чеканили серебряную и золотую монету, ордена и медали, готовили удивительной красоты ювелирные изделия для украшения императорских дворцов.
Выплавка золотистого серебра стала основной специализацией заводов Колывано-Воскресенского горного округа. Вместе с тем Колыванские заводы считались крупными производителями меди. По ее выплавке Алтай уступал только Уралу. Медь почти полностью потреблялась на месте, шла на изготовление денег. Сначала на монетном дворе в Сузуне чеканили «сибирскую монету». На ней изображался сибирский герб – два соболя. Такие деньги имели хождение лишь в Сибири. Позднее началось производство монеты общероссийского достоинства.
Алтай занимал первое место в стране по производству свинца. В основном на внутреннее потребление было сориентировано производство черных металлов – чугуна, железа, стали. Главная забота местного начальства состояла в том, чтобы обеспечить заводы, рудники, золотые прииски, каменоломни инструментом, запасными частями для механизмов.
Предметом особой гордости Колыванских заводов со временем стало шлифовальное производство. Местные рудознатцы открыли на территории округа целые горы богатых месторождений разного рода поделочных камней. Особой известностью пользовались здешние черные и сине-фиолетовые порфиры, зелено-волокнистые яшмы, розовые агаты, полупрозрачные кварциты, пятнистые брекчии, цветные мраморы и граниты.
Изделия алтайских мастеров и сегодня украшают лучшие музеи мира: Эрмитаж, Русский музей, Лувр. Замечательным творением здешних камнерезов является знаменитая Колыванская ваза. Высота ее – 2,5 метра, большой диаметр чаши – 5 метров, вес – 19 тонн. При всем этом выглядит она удивительно изящно. Над изготовлением шедевра лучшие мастера Колыванских заводов трудились 12 лет. Доставленную с большим трудом в Петербург вазу поместили в отдельный зал в Эрмитаже. Для того чтобы выгрузить ее и установить понадобилось более 500 рабочих.
Кабинетское горнозаводское хозяйство в Сибири приносило своим владельцам огромные прибыли. На доходы от колыванского золота и серебра в Петербурге строились сказочные императорские дворцы, приобретались роскошные коллекции для Эрмитажа – картины, гобелены, ковры, изделия из фарфора, старинное оружие. В гранит оделась набережная Невы, Северная Пальмира украшалась величественными памятниками, поражающими воображение современников.
А в Кузбассе благодаря развитию промышленности появлялись новые города. О городе Юрга долго ходила легенда, что основателем города был никто иной, как знаменитый русский князь Юрий Долгорукий. Считали, что у него, кроме имени и фамилии, была кличка «Юрга» (об этом говорится в «Повести временных лет»). Решили, что после основания Москвы Юрий Долгорукий сел и задуматься, а не основать ли ему еще что-нибудь. Поехал в Сибирь и построил Юргу. А может быть, наоборот: сначала построил Юргу, а уж потом взялся за Москву. Заманчивая версия!
В ее пользу говорили и другие неопровержимые факты. По официальным данным переписи 1923 года соседние с Юргой села имеют давнюю историю. Так Старый Шалай заложен в 1609 году, а центральная усадьба ближайшего к Юрге колхоза село Талое образовано в 1426 году. Юрга по населению больше всех сел Юргинского района вместе взятых. Не напрашивается ли вывод, что она и старее их всех?
Есть версия, что переводе с языка селькупов, древних обитателей Сибири, слово «Юрга» означает «жирная река». Объяснение простое. Весной небольшая, местами заболоченная долина, полого сбегающая от деревни Сарсаз мимо станции Юрга-1 и поселка Старая Юрга к Томи, и сейчас покрывается бледно-желтыми цветками едкого лютика. Цветов очень много, держатся они долго. Смотришь на них издали, и кажется, будто течет к Томи широкая, как бы покрытая блестками жира, река.
Известно, что в переводе с тюркского Юрга – иноходец. Причем здесь тюркский? А почему многие окрестные села имеют тюркские названия: Улус, Шалай, Сарказ, Юрманово? Татарские поселения появились в этих местах много сотен лет назад.
Заглянув в справочники, можно узнать, что поселок Юрга основан в 1906 году в связи со строительством Транссибирский железнодорожной магистрали. Не на много приближают к древним временам и документы Томского областного архива, в которых говорится, что населенный пункт под одноименным названием был образован в 1886 году. Расхождения в данных здесь нет, просто речь идет о двух разных поселениях. Тот, что на железной дороге-сейчас станция Юрга -1, тот, что поближе к Томи, так и называется Старая Юрга.
Впрочем, есть и другие версии.
Бурный рост вошедших впоследствии в город населенных пунктов начался после известной Столыпинской реформы, когда тысячи крестьян из Европы переселялись в Сибирь. Именно тогда стали разрастаться Старая Юрга и Усть-Искитим.
Страна переходила с феодального на капиталистический путь развития. И в Сибири по существу на пустом месте выросла железнодорожная станция Юрга.
А что значит слово «Салаир» в изначальном смысле? Каково его происхождение? Есть версия, что название это тюркского происхождения и предлагаются два возможных варианта его прочтения. В одном случае «сала» означает «деревня», в другом – «сала» - «приток реки, второстепенная река», «айыр» - «изгиб, излучина».
Первые опыты с рудами открытого месторождения убедили Канцелярию горного начальства в его перспективности. Весной 1782 года на Салаире полным ходом развернулись строительные работы.
Канцелярия полагала, что появление нового рудника поможет ей выпутаться из чрезвычайно сложного положения, в котором она оказалась в конце 70-х – начале 80-х годов ХVIII века. Ценою эксплуатации мастеровых и приписных крестьян, беспощадного истребления самых богатых пластов Змеиногорского месторождения заводские власти сумели довести выплавку драгоценных металлов до небывало высокого уровня – 1200 пудов серебра в год. Затем, после этого пиршества безрассудства наступило неизбежное горькое похмелье. Производство серебра резко упало, сократилось более чем в два раза. Все это не могло не сказаться на доходах императорского Кабинета, который стал нести миллионные убытки.
А пока Салаирский рудник год от года рос и расширялся. Вместе с ним постепенно разрастался и горняцкий поселок. В 1783 году появился лазарет. Поначалу его пристроили под одну крышу с казармой, где жили горнорабочие. Вскоре в Салаире вырос кирпичный «завод».
Возникнув как добывающий серебро рудник, Салаир постепенно превратился в важный экономический, административный и культурный центр края.
Салаирский рудник постепенно становится важнейшим центром добычи серебряных руд во всем горном округе. В составе одного лишь Первого рудника были Харитоновская, Борисоглебская, Соймоновская, Василепоповская, Троицкая, Яковлевская и Фоминская шахты. В 1798 году на Салаирском месторождении заложили третий по счету рудник.
Так, шаг за шагом формировался вокруг Салаира горнозаводский комплекс – крупнейшие в России серебряные рудники, два плавильных завода с их достаточно сложным хозяйством (лесосеками, каменоломнями и прочими подсобными предприятиями).
Горняки Салаира стояли у истоков сибирской золотопромышленности. Ее первооснователями считают верхотурских купцов Поповых. Это они на собственный страх и риск организовали поиски золота в мариинской тайге. Компаньонов долгое время преследовали неудачи, пока, наконец, за дело не принялись бывалые рудознатцы, горнорабочие с Салаирских рудников.
У салаирских горняков оказалась легкая рука. Вскоре в дебрях мариинской тайги обнаружили богатые месторождения золота. Дела у Поповых круто пошли в гору.
Неслыханная удача промышленников раззадорила горнозаводское начальство. Неужели салаирская тайга беднее мариинской? Быть такого не может! В окрестностях Салаирского рудника развернулась бурная поисковая деятельность. Первая золотая россыпь, найденная в Салаирском крае, находилась неподалеку от деревни Ново-Лушниковой Боровлянской волости, что на речке Фомихе, при Суенги.
С этого времени начинается новый важный этап в жизни здешней округи. Край стали сотрясать приступы «золотой лихорадки». Каждую весну из Салаира в тайгу отправлялись все новые и новые крупные партии поисковиков. До глубокой осени, до «белых мух» они исследовали верховья речек, глухие лога и овраги, глубокие долины таежных ручьев. «Золотая эпопея» стала новым этапом в изучении природных богатств современного Кузбасса.
Постепенно золотодобыча становится важнейшей отраслью горного производства Салаирского края. Ей стали уделять максимум внимания, сил и средств. Словно грибы после теплого осеннего дождя, стали возникать все новые и новые прииски. Золотоискатели уже с некоторым пренебрежением поглядывали на прииск Егорьевский, первый по времени открытия. За два десятилетия существования он дал «всего лишь» 83 пуда 30 футов драгоценного металла. Это были весьма средние показатели. Рекордсменом среди золотых приисков Салаирского края оказался Царево-Николаевкий прииск. После его открытия (в 1836 году) за два десятилетия он один дал свыше 287 пудов золота.
Несколько золотых приисков - Урской, Касьминский, Мунгатский - было заложено в непосредственной близости от Салаира. В связи с появлением золотопромышленности роль Салаира еще более возросла. Здесь была учреждена специальная контора по управлению золотыми приисками края.
Салаирский край становился важным центром золотопромышленности в Западной Сибири. За тридцать лет (с 1831 по 1861 гг.) он дал 2841 пуд золота. Россия, с легкой руки салаирских горняков, выходит на одно из первых мест в мире по добыче золота.
Царское правительство требовало от руководства Алтайским округом все больше и больше драгоценных металлов. Не считаясь с жертвами, в тайгу гнали все новые и новые партии приисковых рабочих. Цинга, малярия, простудные заболевания подряд косили сотни мастеровых, десятки горных офицеров.
Петербургский высший свет был взбудоражен известием об открытии золотых россыпей в Сибири. Неужели опять опоздали к дележу лакомого пирога? Неужели несметные богатства достанутся каким-то выскочкам-купчишкам да зажиточным куркулям?
К богатствам Салаирского края потянулись жадные руки придворной знати, родовитого российского дворянства. В фондах императорского Кабинета в центральном Государственном историческом архиве в Петербурге хранится великое множество дел, названия которых красноречиво свидетельствуют о том, какая борьба развернулась между сановной аристократией из-за золота Салаира.
Прослышав о салаирском золоте, сбегались, словно стая голодных волков, к приемной императорского Кабинета графы и князья, генералы и флигель-адъютанты, тайные статские советники. Каждый норовил обойти конкурента, урвать себе кусок пожирнее. Понятно, что никто из них не собирался отправляться в Сибирь и заниматься золотоискательством. Любой легко нашел бы богатого арендатора и эксплуатировал само феодальное право владения.
Добыча золота в салаирской тайге приносила императорскому Кабинету громадные прибыли. Золотое яичко в несколько фунтов к пасхе, поднесенное императору по случаю получения первой партии золота из Алтайского горного округа - это невинная забава по сравнению с тем, что было в дальнейшем, когда золотопромышленность набрала силу.
Ежегодно министр финансов подносил императору десятки тысяч только что отчеканенных, сияющих полуимпериалов (золотых пятерок) на счет прибыли, полученной от добычи золота «на казенных и частных промыслах алтайских». Подобные подношения продолжались десятилетиями, становились традиционными. Менялась лишь их сумма – 12, 15, 20 тысяч полуимпериалов, в зависимости от итогов года.
Даже в начале ХХ века, когда судьба горнозаводского дела в хозяйстве Кабинета в Западной Сибири была окончательно решена, золотодобыча продолжала оставаться достаточно рентабельной отраслью хозяйства.
Предприниматели-капиталисты, которых манили в Кузбасс огромные запасы прекрасного каменного угля и железной руды, не исключали возможности заняться в будущем золотодобычей.
Золотодобыча не могла принести процветания земле Кузнецкой. Драгоценные металлы вывозились за пределы края. Само производство было организовано хищнически. Перерабатывались пески с высоким содержанием золота, бесперспективные, по мнению кабинетских чиновников, площади оставались нетронутыми. Императорский Кабинет преследовал лишь одну цель – добычу золота «дешевого».
Анжерский геолого-промышленный район занимает северную часть Кузнецкого бассейна площадью более 200 квадратных метров. На территории имеется каменный уголь, кварцит, известь, гравий, мрамор, глина, торф, строительный лес, кварцитные пески, зеленый и серо-зеленый мрамор, большой запас гидроэнергии. Первые сведения о месторождении угля в районе рудника появились в XIX веке.
В связи со строительством Транссибирской магистрали возрос интерес к природным богатствам Кузбасса. Предвкушая огромные прибыли, права на аренду кабинетских земель стали домогаться иностранные предприниматели. В 1895 году, например, с такой просьбой обратилась французская фирма Буланже и К0, затем представители американского торгового дома Эдмунд Смит и К0.
Не хотели отставать от них и русские капиталисты. Мамонтов и Окунев просили у Кабинета разрешения послать своих специалистов осмотреть Калтанскую свиту угольных пластов, Тельбесское, Сухаринское и Ордабашское месторождения железных руд.
Н. Мещерин, убеждая сдать ему в аренду Кольчугинские копи, обещал построить железную дорогу от Транссиба до Кольчугина, затем продолжить ее до Бачатских копей и Гурьевкого завода. Он брался обеспечить ежегодную добычу в шесть миллионов пудов каменного угля с последующим сбытом его на железную дорогу.
В числе претендентов на богатства Кузбасса было и акционерное общество Восточно-Сибирских заводов. Обосновывая свои преимущества перед конкурентами, его руководители доказывали, что «намерены заняться устройством чугуноплавильных, железоделательных, сталелитиейных, прокатных и механических заводов». Чтобы было легче осуществить свои планы, компаньоны просили сдать им в аренду Гурьевский завод, «который мог бы служить подспорьем для оборудования заводов общества», обещали приступить к строительству в Гурьевске новой доменной печи. Акционеры намеревались превратить Гурьевский завод «в литейно-механический, вспомогательный для сталерельсового завода и для удовлетворения потребностей в машинах золотых промыслов и сельского хозяйства».
Однако осуществить замыслы обществу Восточно-Сибирских заводов так и не удалось. Неблагоприятная экономическая конъюнктура, кризис, тяжелое финансовое положение перечеркнули честолюбивые планы. Правда, на Гурьевском заводе была построена небольшая электростанция и установлен телефон.
Столкнувшись с серьезными затруднениями, хозяева компании искали спасения в союзе с американскими предпринимателями. Был образован синдикат, в которой вошли представители различных финансовых групп и банков – Кроудер, Митчел Иннес, Сидерик Ерлунд, Арчибальд Гров, Скотт Монтегю, Коффин и другие капиталисты. Но преодолеть возникшие препятствия не удалось, и предприятие было возвращено старому владельцу.
К этому времени Кабинет утратил интерес к алтайским предприятиям. Начало ХХ века – это время глубокого кризиса и прозябания в истории Гурьевского завода. В 1907 году здесь последний раз выплавили железо, в 1908 – чугун. С 1907 по 1913 год работы практически прекратились.
В 1912 году территорию Кузбасса передали в концессию группе придворных дельцов, во главе которых стоял бывший туркестанский генерал-губернатор В.Ф. Трепов. В.Ф. Трепов имел широкие связи с русскими и иностранными банками. По его предложению несколько парижских банков в начале 1912 года создали Алтайско-Сибирский консорциум для организации крупного акционерного общества Кузнецких каменноугольных копей (Копикуз). Его учредители заключили договор с Кабинетом на организацию добычи угля в Кузбассе.
В 1913 году первенца сибирской металлургии – Гурьевский завод – за бесценок продали Копикузу. Одно только железо, имеющееся на заводе, стоило дороже того, что заплатили за все предприятие акционеры. Токарные станки, например, шли с молотка по три-пять рублей.
Копикуз построил железную дорогу Юрга-Кольчугино, с веткой от Топок до Кемерово. Началась разведка угольных и рудных месторождений. Для этой цели пригласили лучших специалистов, профессоров Л.И. Лутугина и П.П. Гудкова.
Тогда же приступили к строительству Кольчугинского и Кемеровского рудников, рассчитанных на добычу 20 миллионов пудов угля каждый. При Кемеровском руднике возводились коксовые печи производительностью 10 миллионов пудов кокса в год. Предусматривалось улавливание каменноугольной смолы, масел, сернокислого аммония, бензола и толуола. Два последних были запроданы артиллерийскому ведомству.
Копикуз использовал Гурьевский завод как вспомогательное предприятие. Здесь ремонтировали машины, насосы, котлы для рудников и шахт, изготовляли паровые машины, шахтные лебедки, вагонетки, всевозможный инструмент.
В 1916 году Копикуз обратился к Кабинету с предложением пустить на Гурьевском заводе доменную печь. Вопрос, в связи с нуждами обороны, представлялся весьма спешным.
Гурьевские металлурги обеспечивали потребности Кемеровского коксохима в металле. В течение 1915-1916 годов завод давал по 2,5-3 тысячи тонн чугуна. Однако из-за трудностей доставки древесного угля доменную печь пришлось остановить. Продолжали давать продукцию две вагранки, механическая, котельная, кузнечная мастерские. Большинство работ производились вручную.
Копикуз готовился начать строительство крупного металлургического завода на юге Кузбасса. С этой целью разведали месторождения каменного угля, железной руды, известняка, огнеупорных глин, песка, кварцитов.
Транссибирская магистраль имела в Сибири огромное значение. Правительство России не предполагало к каким экономическим и социальным последствиям приведет сооружение транссибирского пути. Возникло множество мелких предприятий мануфактурного типа, а с ними рядом крупные акционерные компании сибирских промышленников; привлекался и иностранный капитал: многие заводы, рудники, копи принадлежали английским и американским предпринимателям. Влияние иностранного капитала, в особенности американского, заходило так далеко, что в 1917 году американцы предприняли попытку установить контроль над сибирскими железными дорогами: они направили в Россию большую группу специалистов-транспортников во главе с инженером Джоном Стивенсом, участником строительства Панамского канала.
Сибирь в ту пору была настоящим сырьевым придатком метрополии - Европейской России, а также капиталистических стран Западной Европы и США. Поезда увозили отсюда золото, цинк, свинец, медь, уголь, кожи, соль…
Выгодно было раздувать слухи о якобы безграничных природных ресурсах Сибири, тем самым освобождая себя от заботы думать о завтрашнем дне сибирского населения: в горячке не было времени размышлять, что ожидает Сибирь, когда на месте открытых и вычерпанных месторождений останутся зиять пустые мерзлые ямы, траншеи, штольни, когда тайга отступит перед пустырями. И подобно тому, как было в давние времена и как продолжалось впоследствии, отношение к природным ресурсам касалось не только экономических категорий, но также психологических, обнаруживая нормы поведения общества или отдельных классов в окружающем мире.
Возникла мысль об индустриальном соединении Урала и Кузбасса: передовая техническая интеллигенция России давно уже вынашивала идею комплексного развития производительных сил восточных территорий, но то была скорее мечта. Разговоры о перевозке кузнецких углей на уральские предприятия не раз возникали среди русских промышленников, но решить задачу такого масштаба им было не по плечу – Кузнецкий угольный бассейн находился в личной собственности царствующего дома Романовых. Добыча угля являлась делом прибыльным, она привлекала к себе солидный русский и иностранный капитал. Строились шахты, вывозился уголь, делились сферы влияния. Природные ресурсы растаскивались – торопливо, жадно, глупо.
Главными держателями акций Копикуза были два русских и два французских банка. Акционерам хотелось быстро увеличить прибыли, разместить новые заказы на предприятиях родственников или близких людей, а потому они предприняли попытку организовать коксохимическое производство, построить металлургический завод, соединить железнодорожной веткой Кузбасс с транссибирской магистралью. Но усилия оказались напрасными. Копикуз не сумел найти достаточных средств для исследовательских работ и вскоре прекратил их.
На строительстве дороги господствовал ручной труд. Никаких машин и механизмов на стройке не было. Лопата и кайло, лом и тачка, топор - вот основные орудия труда рабочих.
На пути у строителей стеной встала вековая тайга и многочисленные болота. Отсюда и название станций Тайга, Болотное…
Все металлические изделия, необходимые для строительства железной дороги, начиная с рельсов и кончая костылями, завозились из Европейской части страны. За поставку различных строительных материалов, продовольствия, строительных мостов, станционных зданий поставщики и подрядчики получали огромные прибыли.
Постройка Транссибирской магистрали явилась событием мирового значения. Она открыла Сибирь. Русские, американские и немецкие, французские и голландские скупщики сырья и агенты по сбыту промышленных товаров хлынули в Сибирь с востока и запада. По новой дороге везли различные машины и прокат черных металлов.
Сибирская железная дорога использовалась монополистическим капиталом не только для овладения новым рынком сбыта промышленных товаров, но и для подавления сибирской промышленности как конкурента. Вскоре одно за другим стали закрываться сибирские предприятия. Был остановлен и Гурьевский металлургический завод.
Царизм создавал все условия для проникновения иностранного капитала в Сибирь. В 1898 году на 10 лет были отменены пошлины на ввоз из-за границы машин для золотопромышленности Сибири. Таким образом, проведение Сибирской дороги затормозило развитие как черной металлургии, так и машиностроения в Сибири.
В то же время Транссибирская магистраль стала основным потребителем кузнецкого угля, что способствовало превращению угольной промышленности края в самостоятельную отрасль. Только недоразвитость металлургии и энергетики тормозили дальнейшее расширение добычи угля в Кузбассе.
После проведения Сибирской железной дороги повысился интерес русских и особенно иностранных капиталистов к богатствам Кузбасса. Так, в 1897 году акционерное общество, которое создал московский миллионер С.И. Мамонтов, получает в аренду у царского Кабинета на 24 года Гурьевский завод, Бачатские и Кольчугинские угольные копи, Юрманский, Ариничевский и Вагановский железные рудники, ряд месторождений железной руды в Горной Шории. Но через два года фирма С.И. Мамонтова обанкротилась и все предприятия были возвращены Кабинету.
На севере бассейна, у Сибирской дороги, в 1897 году петербургский адвокат Л.А. Михельсон приобрел Судженские угольные копи. Он же организовал и поставку угля для железной дороги. Через год возникли казенные Анжерские копи, которые снабжали углем дорогу.
Однако более прибыльным делом как для русских, так и для иностранных капиталистов была добыча золота. Проведение Сибирской железной дороги, а также отмена пошлин на ввоз из-за границы машин золотопромышленности Сибири позволили капиталистам заняться механизированной добычей золота. На прииски стали завозить импортное оборудование для добычи золота – драги, различные моторы, паровые котлы, насосы и другие механизмы. Оборудование завозилось из Германии, США и других стран.
Золотопромышленность Мариинского и Кузнецкого округов в начале ХХ века постепенно стала переходить из мануфактурной стадии на стадию машинной индустрии. Русские, а особенно иностранные капиталисты быстро оценили выгоды механизированной добычи золота на площадях с небольшим его содержанием.
В 1901 году в Мариинском округе создается акционерное общество по добыче золота – «Драга». В него входили иностранные и русские золотопромышленники. Общество учреждалось для добычи золота, платины и других сопровождающих их металлов на территории Томской и Енисейской губерний. В этом же году здесь начало действовать английское акционерное общество под названием «Сибирское золотопромышленное общество». Протянула сюда свои щупальца и крупная немецкая фирма «Вогау», которая по реке Кии скупила группу приисков по добыче россыпного и рудного золота.
К началу ХVIII века на территории Кузнецкого уезда был собран значительный материал о природных богатствах сказочно богатого края. На протяжении долгого времени здесь работала большая группа рудознатцев. Их трудами в районах степного Алтая открыты богатые месторождения полиметаллических руд.
Находками сибирских следопытов воспользовались не государственные учреждения, а уральский заводчик Демидов. Его приказчики вскоре подали в Сибирский Бергамт заявки на два месторождения «сверх Алея реки», еще одно «сверх Чарышу реки», да кроме того, на пять – «промеж рек Чарыша и Алея».
В 1726 году посланцы Демидова построили на Алтае Колывано-Воскресенский завод, первенец металлургии Западной Сибири. Он передал свое имя возникшему позднее горному округу.
Полиметаллические руды Алтая содержали значительный процент золота и серебра. Добывать их в открытую Демидовы не могли. Это считалось государственным преступлением. Законы того времени строго карали частных заводчиков за добычу драгоценных металлов. Смерть могучего покровителя Демидовых Петра I еще более осложнила положение. Уральским заводчикам, не желавшим расставаться со своей добычей, приходилось ловчить и изворачиваться.
Демидовы всеми силами стремились скрыть от правительства факт выплавки драгоценных металлов на своих сибирских заводах. Однако с каждым годом делать это становилось труднее и труднее. По стране ползли и множились слухи о их незаконной деятельности.
На Алтай послали авторитетную комиссию во главе с опытным металлургом А.В. Бейером. Ей предстояло на месте решить, насколько выгодным для правительства может оказаться изъятие демидовской собственности и какие меры в этой связи необходимо осуществить.
Судьба Колыванских заводов была решена. Бывшая собственность Демидовых перешла в руки российских императоров и была отдана под управление специального органа, ведавшего их личным имуществом - императорского кабинета.
С 1747 года наступает новый этап в развитии горнозаводской промышленности в Западной Сибири. Возможности у российских императоров были большими, чем у бывших владельцев. К услугам Кабинета – вся мощь государственной машины, знания и опыт специалистов.
В связи с тем, что выплавка драгоценных металлов была для России делом новым и плохо освоенным, приходилось широко использовать зарубежный опыт. Через русские дипломатические представительства на работу на Колыванские заводы приглашались опытные плавильщики, знатоки строительства рудничных механизмов и заводских устройств, лучшие рудокопы. Объявления, помещаемые в газетах Берлина и Вены, Фрейбурга и Лейпцига, Стокгольма и Дрездена, обещали мастерам горного дела высокие заработки и всевозможные льготы.
Покровительственная политика правительства принесла плоды. В южной части Сибири постепенно сформировался крупнейший в ХVIII веке горнозаводской округ. Долгое время он именовался Колывано-Воскресенским, а в XIX веке был назван Алтайским. По своей площади, по экономической значимости, по числу занятых на них мастеровых и приписных крестьян горный округ в Западной Сибири был одним из крупнейших в России.
Первые десятилетия кабинетского управления оказались периодом активного заводского строительства. Зерна, посаженные Демидовым, дали дружные всходы. Вдобавок к старым Колыванскому и Барнаульскому заводам были построены новые: Павловский, локтевский, Алейский сереброплавильные, Сузунский медеплавильный с монетным двором, Томский железоделательный – на реке Томь-Чумыш, в 35 верстах от Кузнецка.
Западная Сибирь уверенно вышла на первое место не только в России, но и на евроазиатском континенте по производству серебра. Ежегодная добыча его на Колыванских заводах превысила тысячу пудов. Алтайское серебро содержало значительный процент золота, которое отделялось на монетном дворе в Петербурге.
В Петропавловскую крепость по нескольку раз в год приходили тяжелые обозы с драгоценным металлом Колыванских заводов. В специальных печах на монетном дворе золото отделяли от серебра. Здесь же чеканили серебряную и золотую монету, ордена и медали, готовили удивительной красоты ювелирные изделия для украшения императорских дворцов.
Выплавка золотистого серебра стала основной специализацией заводов Колывано-Воскресенского горного округа. Вместе с тем Колыванские заводы считались крупными производителями меди. По ее выплавке Алтай уступал только Уралу. Медь почти полностью потреблялась на месте, шла на изготовление денег. Сначала на монетном дворе в Сузуне чеканили «сибирскую монету». На ней изображался сибирский герб – два соболя. Такие деньги имели хождение лишь в Сибири. Позднее началось производство монеты общероссийского достоинства.
Алтай занимал первое место в стране по производству свинца. В основном на внутреннее потребление было сориентировано производство черных металлов – чугуна, железа, стали. Главная забота местного начальства состояла в том, чтобы обеспечить заводы, рудники, золотые прииски, каменоломни инструментом, запасными частями для механизмов.
Предметом особой гордости Колыванских заводов со временем стало шлифовальное производство. Местные рудознатцы открыли на территории округа целые горы богатых месторождений разного рода поделочных камней. Особой известностью пользовались здешние черные и сине-фиолетовые порфиры, зелено-волокнистые яшмы, розовые агаты, полупрозрачные кварциты, пятнистые брекчии, цветные мраморы и граниты.
Изделия алтайских мастеров и сегодня украшают лучшие музеи мира: Эрмитаж, Русский музей, Лувр. Замечательным творением здешних камнерезов является знаменитая Колыванская ваза. Высота ее – 2,5 метра, большой диаметр чаши – 5 метров, вес – 19 тонн. При всем этом выглядит она удивительно изящно. Над изготовлением шедевра лучшие мастера Колыванских заводов трудились 12 лет. Доставленную с большим трудом в Петербург вазу поместили в отдельный зал в Эрмитаже. Для того чтобы выгрузить ее и установить понадобилось более 500 рабочих.
Кабинетское горнозаводское хозяйство в Сибири приносило своим владельцам огромные прибыли. На доходы от колыванского золота и серебра в Петербурге строились сказочные императорские дворцы, приобретались роскошные коллекции для Эрмитажа – картины, гобелены, ковры, изделия из фарфора, старинное оружие. В гранит оделась набережная Невы, Северная Пальмира украшалась величественными памятниками, поражающими воображение современников.
А в Кузбассе благодаря развитию промышленности появлялись новые города. О городе Юрга долго ходила легенда, что основателем города был никто иной, как знаменитый русский князь Юрий Долгорукий. Считали, что у него, кроме имени и фамилии, была кличка «Юрга» (об этом говорится в «Повести временных лет»). Решили, что после основания Москвы Юрий Долгорукий сел и задуматься, а не основать ли ему еще что-нибудь. Поехал в Сибирь и построил Юргу. А может быть, наоборот: сначала построил Юргу, а уж потом взялся за Москву. Заманчивая версия!
В ее пользу говорили и другие неопровержимые факты. По официальным данным переписи 1923 года соседние с Юргой села имеют давнюю историю. Так Старый Шалай заложен в 1609 году, а центральная усадьба ближайшего к Юрге колхоза село Талое образовано в 1426 году. Юрга по населению больше всех сел Юргинского района вместе взятых. Не напрашивается ли вывод, что она и старее их всех?
Есть версия, что переводе с языка селькупов, древних обитателей Сибири, слово «Юрга» означает «жирная река». Объяснение простое. Весной небольшая, местами заболоченная долина, полого сбегающая от деревни Сарсаз мимо станции Юрга-1 и поселка Старая Юрга к Томи, и сейчас покрывается бледно-желтыми цветками едкого лютика. Цветов очень много, держатся они долго. Смотришь на них издали, и кажется, будто течет к Томи широкая, как бы покрытая блестками жира, река.
Известно, что в переводе с тюркского Юрга – иноходец. Причем здесь тюркский? А почему многие окрестные села имеют тюркские названия: Улус, Шалай, Сарказ, Юрманово? Татарские поселения появились в этих местах много сотен лет назад.
Заглянув в справочники, можно узнать, что поселок Юрга основан в 1906 году в связи со строительством Транссибирский железнодорожной магистрали. Не на много приближают к древним временам и документы Томского областного архива, в которых говорится, что населенный пункт под одноименным названием был образован в 1886 году. Расхождения в данных здесь нет, просто речь идет о двух разных поселениях. Тот, что на железной дороге-сейчас станция Юрга -1, тот, что поближе к Томи, так и называется Старая Юрга.
Впрочем, есть и другие версии.
Бурный рост вошедших впоследствии в город населенных пунктов начался после известной Столыпинской реформы, когда тысячи крестьян из Европы переселялись в Сибирь. Именно тогда стали разрастаться Старая Юрга и Усть-Искитим.
Страна переходила с феодального на капиталистический путь развития. И в Сибири по существу на пустом месте выросла железнодорожная станция Юрга.
А что значит слово «Салаир» в изначальном смысле? Каково его происхождение? Есть версия, что название это тюркского происхождения и предлагаются два возможных варианта его прочтения. В одном случае «сала» означает «деревня», в другом – «сала» - «приток реки, второстепенная река», «айыр» - «изгиб, излучина».
Первые опыты с рудами открытого месторождения убедили Канцелярию горного начальства в его перспективности. Весной 1782 года на Салаире полным ходом развернулись строительные работы.
Канцелярия полагала, что появление нового рудника поможет ей выпутаться из чрезвычайно сложного положения, в котором она оказалась в конце 70-х – начале 80-х годов ХVIII века. Ценою эксплуатации мастеровых и приписных крестьян, беспощадного истребления самых богатых пластов Змеиногорского месторождения заводские власти сумели довести выплавку драгоценных металлов до небывало высокого уровня – 1200 пудов серебра в год. Затем, после этого пиршества безрассудства наступило неизбежное горькое похмелье. Производство серебра резко упало, сократилось более чем в два раза. Все это не могло не сказаться на доходах императорского Кабинета, который стал нести миллионные убытки.
А пока Салаирский рудник год от года рос и расширялся. Вместе с ним постепенно разрастался и горняцкий поселок. В 1783 году появился лазарет. Поначалу его пристроили под одну крышу с казармой, где жили горнорабочие. Вскоре в Салаире вырос кирпичный «завод».
Возникнув как добывающий серебро рудник, Салаир постепенно превратился в важный экономический, административный и культурный центр края.
Салаирский рудник постепенно становится важнейшим центром добычи серебряных руд во всем горном округе. В составе одного лишь Первого рудника были Харитоновская, Борисоглебская, Соймоновская, Василепоповская, Троицкая, Яковлевская и Фоминская шахты. В 1798 году на Салаирском месторождении заложили третий по счету рудник.
Так, шаг за шагом формировался вокруг Салаира горнозаводский комплекс – крупнейшие в России серебряные рудники, два плавильных завода с их достаточно сложным хозяйством (лесосеками, каменоломнями и прочими подсобными предприятиями).
Горняки Салаира стояли у истоков сибирской золотопромышленности. Ее первооснователями считают верхотурских купцов Поповых. Это они на собственный страх и риск организовали поиски золота в мариинской тайге. Компаньонов долгое время преследовали неудачи, пока, наконец, за дело не принялись бывалые рудознатцы, горнорабочие с Салаирских рудников.
У салаирских горняков оказалась легкая рука. Вскоре в дебрях мариинской тайги обнаружили богатые месторождения золота. Дела у Поповых круто пошли в гору.
Неслыханная удача промышленников раззадорила горнозаводское начальство. Неужели салаирская тайга беднее мариинской? Быть такого не может! В окрестностях Салаирского рудника развернулась бурная поисковая деятельность. Первая золотая россыпь, найденная в Салаирском крае, находилась неподалеку от деревни Ново-Лушниковой Боровлянской волости, что на речке Фомихе, при Суенги.
С этого времени начинается новый важный этап в жизни здешней округи. Край стали сотрясать приступы «золотой лихорадки». Каждую весну из Салаира в тайгу отправлялись все новые и новые крупные партии поисковиков. До глубокой осени, до «белых мух» они исследовали верховья речек, глухие лога и овраги, глубокие долины таежных ручьев. «Золотая эпопея» стала новым этапом в изучении природных богатств современного Кузбасса.
Постепенно золотодобыча становится важнейшей отраслью горного производства Салаирского края. Ей стали уделять максимум внимания, сил и средств. Словно грибы после теплого осеннего дождя, стали возникать все новые и новые прииски. Золотоискатели уже с некоторым пренебрежением поглядывали на прииск Егорьевский, первый по времени открытия. За два десятилетия существования он дал «всего лишь» 83 пуда 30 футов драгоценного металла. Это были весьма средние показатели. Рекордсменом среди золотых приисков Салаирского края оказался Царево-Николаевкий прииск. После его открытия (в 1836 году) за два десятилетия он один дал свыше 287 пудов золота.
Несколько золотых приисков - Урской, Касьминский, Мунгатский - было заложено в непосредственной близости от Салаира. В связи с появлением золотопромышленности роль Салаира еще более возросла. Здесь была учреждена специальная контора по управлению золотыми приисками края.
Салаирский край становился важным центром золотопромышленности в Западной Сибири. За тридцать лет (с 1831 по 1861 гг.) он дал 2841 пуд золота. Россия, с легкой руки салаирских горняков, выходит на одно из первых мест в мире по добыче золота.
Царское правительство требовало от руководства Алтайским округом все больше и больше драгоценных металлов. Не считаясь с жертвами, в тайгу гнали все новые и новые партии приисковых рабочих. Цинга, малярия, простудные заболевания подряд косили сотни мастеровых, десятки горных офицеров.
Петербургский высший свет был взбудоражен известием об открытии золотых россыпей в Сибири. Неужели опять опоздали к дележу лакомого пирога? Неужели несметные богатства достанутся каким-то выскочкам-купчишкам да зажиточным куркулям?
К богатствам Салаирского края потянулись жадные руки придворной знати, родовитого российского дворянства. В фондах императорского Кабинета в центральном Государственном историческом архиве в Петербурге хранится великое множество дел, названия которых красноречиво свидетельствуют о том, какая борьба развернулась между сановной аристократией из-за золота Салаира.
Прослышав о салаирском золоте, сбегались, словно стая голодных волков, к приемной императорского Кабинета графы и князья, генералы и флигель-адъютанты, тайные статские советники. Каждый норовил обойти конкурента, урвать себе кусок пожирнее. Понятно, что никто из них не собирался отправляться в Сибирь и заниматься золотоискательством. Любой легко нашел бы богатого арендатора и эксплуатировал само феодальное право владения.
Добыча золота в салаирской тайге приносила императорскому Кабинету громадные прибыли. Золотое яичко в несколько фунтов к пасхе, поднесенное императору по случаю получения первой партии золота из Алтайского горного округа - это невинная забава по сравнению с тем, что было в дальнейшем, когда золотопромышленность набрала силу.
Ежегодно министр финансов подносил императору десятки тысяч только что отчеканенных, сияющих полуимпериалов (золотых пятерок) на счет прибыли, полученной от добычи золота «на казенных и частных промыслах алтайских». Подобные подношения продолжались десятилетиями, становились традиционными. Менялась лишь их сумма – 12, 15, 20 тысяч полуимпериалов, в зависимости от итогов года.
Даже в начале ХХ века, когда судьба горнозаводского дела в хозяйстве Кабинета в Западной Сибири была окончательно решена, золотодобыча продолжала оставаться достаточно рентабельной отраслью хозяйства.
Предприниматели-капиталисты, которых манили в Кузбасс огромные запасы прекрасного каменного угля и железной руды, не исключали возможности заняться в будущем золотодобычей.
Золотодобыча не могла принести процветания земле Кузнецкой. Драгоценные металлы вывозились за пределы края. Само производство было организовано хищнически. Перерабатывались пески с высоким содержанием золота, бесперспективные, по мнению кабинетских чиновников, площади оставались нетронутыми. Императорский Кабинет преследовал лишь одну цель – добычу золота «дешевого».
Анжерский геолого-промышленный район занимает северную часть Кузнецкого бассейна площадью более 200 квадратных метров. На территории имеется каменный уголь, кварцит, известь, гравий, мрамор, глина, торф, строительный лес, кварцитные пески, зеленый и серо-зеленый мрамор, большой запас гидроэнергии. Первые сведения о месторождении угля в районе рудника появились в XIX веке.
В связи со строительством Транссибирской магистрали возрос интерес к природным богатствам Кузбасса. Предвкушая огромные прибыли, права на аренду кабинетских земель стали домогаться иностранные предприниматели. В 1895 году, например, с такой просьбой обратилась французская фирма Буланже и К0, затем представители американского торгового дома Эдмунд Смит и К0.
Не хотели отставать от них и русские капиталисты. Мамонтов и Окунев просили у Кабинета разрешения послать своих специалистов осмотреть Калтанскую свиту угольных пластов, Тельбесское, Сухаринское и Ордабашское месторождения железных руд.
Н. Мещерин, убеждая сдать ему в аренду Кольчугинские копи, обещал построить железную дорогу от Транссиба до Кольчугина, затем продолжить ее до Бачатских копей и Гурьевкого завода. Он брался обеспечить ежегодную добычу в шесть миллионов пудов каменного угля с последующим сбытом его на железную дорогу.
В числе претендентов на богатства Кузбасса было и акционерное общество Восточно-Сибирских заводов. Обосновывая свои преимущества перед конкурентами, его руководители доказывали, что «намерены заняться устройством чугуноплавильных, железоделательных, сталелитиейных, прокатных и механических заводов». Чтобы было легче осуществить свои планы, компаньоны просили сдать им в аренду Гурьевский завод, «который мог бы служить подспорьем для оборудования заводов общества», обещали приступить к строительству в Гурьевске новой доменной печи. Акционеры намеревались превратить Гурьевский завод «в литейно-механический, вспомогательный для сталерельсового завода и для удовлетворения потребностей в машинах золотых промыслов и сельского хозяйства».
Однако осуществить замыслы обществу Восточно-Сибирских заводов так и не удалось. Неблагоприятная экономическая конъюнктура, кризис, тяжелое финансовое положение перечеркнули честолюбивые планы. Правда, на Гурьевском заводе была построена небольшая электростанция и установлен телефон.
Столкнувшись с серьезными затруднениями, хозяева компании искали спасения в союзе с американскими предпринимателями. Был образован синдикат, в которой вошли представители различных финансовых групп и банков – Кроудер, Митчел Иннес, Сидерик Ерлунд, Арчибальд Гров, Скотт Монтегю, Коффин и другие капиталисты. Но преодолеть возникшие препятствия не удалось, и предприятие было возвращено старому владельцу.
К этому времени Кабинет утратил интерес к алтайским предприятиям. Начало ХХ века – это время глубокого кризиса и прозябания в истории Гурьевского завода. В 1907 году здесь последний раз выплавили железо, в 1908 – чугун. С 1907 по 1913 год работы практически прекратились.
В 1912 году территорию Кузбасса передали в концессию группе придворных дельцов, во главе которых стоял бывший туркестанский генерал-губернатор В.Ф. Трепов. В.Ф. Трепов имел широкие связи с русскими и иностранными банками. По его предложению несколько парижских банков в начале 1912 года создали Алтайско-Сибирский консорциум для организации крупного акционерного общества Кузнецких каменноугольных копей (Копикуз). Его учредители заключили договор с Кабинетом на организацию добычи угля в Кузбассе.
В 1913 году первенца сибирской металлургии – Гурьевский завод – за бесценок продали Копикузу. Одно только железо, имеющееся на заводе, стоило дороже того, что заплатили за все предприятие акционеры. Токарные станки, например, шли с молотка по три-пять рублей.
Копикуз построил железную дорогу Юрга-Кольчугино, с веткой от Топок до Кемерово. Началась разведка угольных и рудных месторождений. Для этой цели пригласили лучших специалистов, профессоров Л.И. Лутугина и П.П. Гудкова.
Тогда же приступили к строительству Кольчугинского и Кемеровского рудников, рассчитанных на добычу 20 миллионов пудов угля каждый. При Кемеровском руднике возводились коксовые печи производительностью 10 миллионов пудов кокса в год. Предусматривалось улавливание каменноугольной смолы, масел, сернокислого аммония, бензола и толуола. Два последних были запроданы артиллерийскому ведомству.
Копикуз использовал Гурьевский завод как вспомогательное предприятие. Здесь ремонтировали машины, насосы, котлы для рудников и шахт, изготовляли паровые машины, шахтные лебедки, вагонетки, всевозможный инструмент.
В 1916 году Копикуз обратился к Кабинету с предложением пустить на Гурьевском заводе доменную печь. Вопрос, в связи с нуждами обороны, представлялся весьма спешным.
Гурьевские металлурги обеспечивали потребности Кемеровского коксохима в металле. В течение 1915-1916 годов завод давал по 2,5-3 тысячи тонн чугуна. Однако из-за трудностей доставки древесного угля доменную печь пришлось остановить. Продолжали давать продукцию две вагранки, механическая, котельная, кузнечная мастерские. Большинство работ производились вручную.
Копикуз готовился начать строительство крупного металлургического завода на юге Кузбасса. С этой целью разведали месторождения каменного угля, железной руды, известняка, огнеупорных глин, песка, кварцитов.
Транссибирская магистраль имела в Сибири огромное значение. Правительство России не предполагало к каким экономическим и социальным последствиям приведет сооружение транссибирского пути. Возникло множество мелких предприятий мануфактурного типа, а с ними рядом крупные акционерные компании сибирских промышленников; привлекался и иностранный капитал: многие заводы, рудники, копи принадлежали английским и американским предпринимателям. Влияние иностранного капитала, в особенности американского, заходило так далеко, что в 1917 году американцы предприняли попытку установить контроль над сибирскими железными дорогами: они направили в Россию большую группу специалистов-транспортников во главе с инженером Джоном Стивенсом, участником строительства Панамского канала.
Сибирь в ту пору была настоящим сырьевым придатком метрополии - Европейской России, а также капиталистических стран Западной Европы и США. Поезда увозили отсюда золото, цинк, свинец, медь, уголь, кожи, соль…
Выгодно было раздувать слухи о якобы безграничных природных ресурсах Сибири, тем самым освобождая себя от заботы думать о завтрашнем дне сибирского населения: в горячке не было времени размышлять, что ожидает Сибирь, когда на месте открытых и вычерпанных месторождений останутся зиять пустые мерзлые ямы, траншеи, штольни, когда тайга отступит перед пустырями. И подобно тому, как было в давние времена и как продолжалось впоследствии, отношение к природным ресурсам касалось не только экономических категорий, но также психологических, обнаруживая нормы поведения общества или отдельных классов в окружающем мире.
Возникла мысль об индустриальном соединении Урала и Кузбасса: передовая техническая интеллигенция России давно уже вынашивала идею комплексного развития производительных сил восточных территорий, но то была скорее мечта. Разговоры о перевозке кузнецких углей на уральские предприятия не раз возникали среди русских промышленников, но решить задачу такого масштаба им было не по плечу – Кузнецкий угольный бассейн находился в личной собственности царствующего дома Романовых. Добыча угля являлась делом прибыльным, она привлекала к себе солидный русский и иностранный капитал. Строились шахты, вывозился уголь, делились сферы влияния. Природные ресурсы растаскивались – торопливо, жадно, глупо.
Главными держателями акций Копикуза были два русских и два французских банка. Акционерам хотелось быстро увеличить прибыли, разместить новые заказы на предприятиях родственников или близких людей, а потому они предприняли попытку организовать коксохимическое производство, построить металлургический завод, соединить железнодорожной веткой Кузбасс с транссибирской магистралью. Но усилия оказались напрасными. Копикуз не сумел найти достаточных средств для исследовательских работ и вскоре прекратил их.
Обсуждения Копи царя Соломона