Происхождение майя окутано пеленой таинственности. Около 3 тыс. лет назад отдельные группы индейцев - предков майя - начали постепенно продвигаться из горных районов в глубины лесной равнинной зоны на юге Мексики и севере Гватемалы.
В целом это была не слишком благоприятная для жизни территория. Первые колонисты-майя построили в джунглях хижины из дерева и глины с высокими крышами из пальмовых листьев. Они вырубали лес грубыми каменными топорами и выжигали его, расчищая в лесных зарослях небольшие участки для скромных посевов маиса (кукурузы), фасоли и тыквы. Появление высокой культуры и государственности относится у майя к рубежу нашей эры. Именно дальние потомки первых колонистов возвели в джунглях каменные города и заложили основы будущей блестящей цивилизации.
На территории центральной области майя в ходе исследований был установлен один бесспорный факт: все жилые постройки, как правило, располагались небольшими группами из 2-5 зданий, размещенных вокруг открытых двориков и площадей. Такая планировка позволяет предположить, что важнейшей социальной единицей у майя в 1 тысячелетии н.э. была большая семья, состоявшая из старшей пары и их женатых и неженатых детей. На основе некоторых археологических данных (например, погребений мужчин в храмах и святилищах) можно предположить патриархальный характер этих большесемейных домовладений.
Группы жилищ входили составной частью в более крупные объединения - деревушки или небольшие поселки в сельской местности и кварталы в городах. Обычно они объединяли в своих пределах от одной до нескольких сотен человек. Подобные единицы в Тикале (Петен, Северная Гватемала) конца 1 тысячелетия н.э. насчитывают от 17 до 33 домовых построек.
Скорее всего, население деревень и кварталов объединялось в общины, где помимо обычных жилищ были небольшие общественно-административные постройки, а также скромные храмы или святилища. Наличие в небольших сельских памятниках погребений с нефритовыми изделиями и привозной керамикой, а также крохотного храма или какой-либо другой общественной постройки свидетельствует о том, что в каждой общине была зажиточная верхушка: жрец, глава общины или богатые домовладения. Сельские общины находились в подчинении крупного городского центра, образуя вместе с ним особую территориально-политическую единицу - город-государство, во главе которого стояли наследственные правители.
В городах жили торговцы и ремесленники, чиновники разных степеней и рангов (писцы, сборщики налогов, судьи), жрецы и профессиональные воины. Их изображения встречаются и на расписной керамике и на фресках и каменных рельефах. Вполне возможно, что у майя были рабы: терракотовая статуэтка с о. Хайна изображает почти обнаженного худого мужчину с деформированной головой и татуированным лицом, который привязан веревкой за кисти рук к столбу. Ремесленные "гильдии" располагались каждая в своем "квартале". В одном из таких "кварталов" Тикаля найдено много керамических изделий: курильниц, зажимов для занавесей и циновок, статуэток и т.д., что, возможно, указывает на его гончарную специализацию.
Аналогичную корпоративную организацию имели в 1 тысячелетии н.э. профессиональные торговцы майя, тесно связанные с правящими династиями своих городов. Однако основная масса горожан занималась, по-видимому, различными видами сельскохозяйственной деятельности.
Судя по изображениям на стелах и рельефах, во главе общества майя стоял светский правитель, или царь. Росписи глиняной посуды имеют, как правило, 4 мотива: правитель, сидящий на троне в окружении слуг и сановников; божество со старческим лицом, выглядывающее из раковины (видимо, бог-улитка); два юных персонажа, внешне похожих друг на друга; божество в виде летучей мыши с символами смерти. Эти сцены часто сопровождаются короткими стандартными по форме иероглифическими надписями. Между более или менее понятными иероглифами стоят знаки в виде голов различных богов, большинство из которых ассоциируется со смертью и подземным миром. Некоторые ученые подобную кера мику считают погребальной. Однако многие росписи на сосудах содержат вполне земные светские мотивы: "правитель на троне", "батальная сцена" и пр. В одной из батальных сцен в ожесточенной схватке столкнулись два отряда; более многочисленный, судя по всему, битву проиграл. Три воина из его состава попали в плен, и их уводят торжествующие победители.
Вполне вероятно, что в 1 тысячелетии н.э. у майя власть правителя была сакрализована: умершие вожди почитались как превратившиеся в сильных и опасных духов; вождь выполнял ритуальные и культовые функции. Военный аспект царской власти у майя подчеркивается обилием военной тематики в изобразительном искусстве ("царь на поле брани", "сцены триумфа" и т.д.), а также вероятным происхождением ее из института военных вождей.
В уцелевших иероглифических рукописях майя XII-XV вв. тексты религиозно-календарного характера сопровождаются многочисленными цветными рисунками, отражающими все основные моменты земледельческого цикла: вырубку и выжигание участков в лесу, сев и т.д. Причем действующими лицами во всех этих актах являются божества - покровители земледелия. Чаще всего в рукописях изображен бог ветра и дождя К'аш-иш: он показан обычно на фоне потоков дождя, с топором, горящим факелом и палкой-копалкой, т.е. с орудиями подсечно-огневого земледелия.
В древности покровитель земледельцев - бог дождя - носил имя Ч'ак - топор; в даном случае топор - не оружие, а главное орудие земледельца. Согласно списку 13 небесных богов древних майя, в 1 тысячелетии н.э. Ч'ак был владыкой 6-го неба. Иероглиф лицевого варианта цифры 6 представляет собой "портрет" этого божества с горбатым коротким носом и оскаленными верхними резцами. Наиболее характерный признак его - стилизованный знак топора, вписанный в глаз. Таким образом, в условиях господства мильповой системы земледелия топор стал главным орудием земледельцев майя и важнейшим атрибутом их бога-покровителя. На одном из каменных рельефов с городища Тикаль изображен правитель, или жрец, облаченный в пышный костюм с изображением лягушки на груди (земноводные ассоциировались с дождем, водой, плодородием) и левой рукой опирающийся на мотыгу. Правая рука его поднята ладонью вверх, как бы взывая к богам.
Система "мильпа", сохранившаяся у потомков древних майя, хорошо изучена и этнографами. Суть ее состоит в расчистке от зарослей участка джунглей, выжигании растительности и посадки семян маиса, фасоли и тыквы в удобренную золой почву в начале сезона дождей. Подобная система требовала значительных площадей свободной земли и обусловливала разбросанный характер расселения людей - в виде небольших деревушек и "хуторов". По подсчетам специалистов, подсечно-огневое земледелие могло обеспечить пищей в среднем от 30 до 76 человек на 1 кв. км.
Майя без устали строили изящные храмы, гигантские дороги-дамбы, дворцы и пирамиды. В течение долгого времени росли и расширялись старые селения и города, возникали новые, пока в IX в. на цветущие земли майя не обрушилась внезапно какая-то таинственная катастрофа. Всякое архитектурное строительство в городах прекратилось. Зодчие не возводили больше под руководством жрецов громоздких каменных стел с ликами царей и вычурными иероглифическими надписями. Один за другим приходили в запустение города. Жители покидали их, бросая на произвол судьбы дома, дворцы, святилища и храмы. Опустевшие площади, дверные проемы зданий покрыли буйные лесные заросли. Лианы и корни деревьев расшатывали фундаменты и крыши массивных каменных построек, а кустарники мгновенно заполняли свободное пространство. Считанные десятилетия спустя города древних майя исчезли. К моменту появления первых европейских мореплавателей у берегов Нового Света от цивилизации майя классического пероиода (I-IX вв.) остались лишь смутное воспоминание и туманные легенды в памяти ее далеких потомков-инейцев.
В некоторых случаях, как отмечает американский историк Э. Томпсон, эти строительные работы были прекращены столь внезапно, что платформы, созданные для того, чтобы служить фундаментом для каких-то зданий, остались пустыми, а в г. Вашактуне стены самого позднего храма оказались недостроенными. В Тикале два последних этапа в развитии местной керамики назывались "Имиш" и "Эснаб". Первый из них длился с 700 до 830 г., а второй - с 830 до 900 г. В течение этапа "Имиш" наблюдается наивысший расцвет города. Именно тогда были построены пять из шести великих тикальских храмов, несколько пирамид-близнецов и десятки дворцовых ансамблей. Максимальных размеров достигло и население: раскопки показали, что в это время функционировало до 90% всех известных в городе жилищ. По подсчетам специалистов, в VIII в. н.э. Тикаль с округой имел около 50 тысяч жителей (из них - не менее 1/5 находились в самом городе).
Керамика "Эснаб" происходит непосредственно от гончарных традиций "Имиш" и следует сразу же за ним по времени. Создатели ее были прямыми потомками людей "Имиш". Но как разителен контраст между этими двумя этапами! В начале "Эснаба" прекратилось всякое строительство и резко сократилось местное население. Из нескольких сотен жилищ, вскрытых раскопками, ни в одном не оказалось керамики "Эснаб". Она встречена лишь внутри дворцовых зданий, но люди жили там уже не как цари - в изобилии и роскоши, а под угрозой падения с потолка обветшалых частей крыши и штукатурки со стен. Это были не завоеватели, не пришельцы. Это были всего лишь жалкие потомки прежних майя. Да и их осталось совсем немного: по подсчетам археологов, население Тикаля во время "Эснаба" составляло не более 10 % от населения 800 г.
Однако тщательные археологические исследования, произведенные в деревнях и селах, некогда окружавших Тикаль, показали, что положение там было аналогично положению в городе - полное запустение. И если в бывшей столице какие-то немногочисленные группы людей ютились еще среди каменных громад обветшалых дворцов, то в деревнях уже не жил никто. А через 100-150 лет после возведения стелы с календарной датой 868 г., последний индеец покинул Тикаль. Примерно такая же картина наблюдалась в IX в. и в других майских городах - Вашактуне, Паленке, Пьедрас Неграс, Копане Альтун Ха и др.
Таким образом, вряд ли приходится сомневаться в том, что индейцы-майя в низменной лесной зоне пережили в конце I тысячелетия н.э. подлинное бедствие. Их классическая цивилизация на юге Мексики и севере Гватемалы погибла и больше не возродилась.
На территории центральной области майя в ходе исследований был установлен один бесспорный факт: все жилые постройки, как правило, располагались небольшими группами из 2-5 зданий, размещенных вокруг открытых двориков и площадей. Такая планировка позволяет предположить, что важнейшей социальной единицей у майя в 1 тысячелетии н.э. была большая семья, состоявшая из старшей пары и их женатых и неженатых детей. На основе некоторых археологических данных (например, погребений мужчин в храмах и святилищах) можно предположить патриархальный характер этих большесемейных домовладений.
Группы жилищ входили составной частью в более крупные объединения - деревушки или небольшие поселки в сельской местности и кварталы в городах. Обычно они объединяли в своих пределах от одной до нескольких сотен человек. Подобные единицы в Тикале (Петен, Северная Гватемала) конца 1 тысячелетия н.э. насчитывают от 17 до 33 домовых построек.
Скорее всего, население деревень и кварталов объединялось в общины, где помимо обычных жилищ были небольшие общественно-административные постройки, а также скромные храмы или святилища. Наличие в небольших сельских памятниках погребений с нефритовыми изделиями и привозной керамикой, а также крохотного храма или какой-либо другой общественной постройки свидетельствует о том, что в каждой общине была зажиточная верхушка: жрец, глава общины или богатые домовладения. Сельские общины находились в подчинении крупного городского центра, образуя вместе с ним особую территориально-политическую единицу - город-государство, во главе которого стояли наследственные правители.
В городах жили торговцы и ремесленники, чиновники разных степеней и рангов (писцы, сборщики налогов, судьи), жрецы и профессиональные воины. Их изображения встречаются и на расписной керамике и на фресках и каменных рельефах. Вполне возможно, что у майя были рабы: терракотовая статуэтка с о. Хайна изображает почти обнаженного худого мужчину с деформированной головой и татуированным лицом, который привязан веревкой за кисти рук к столбу. Ремесленные "гильдии" располагались каждая в своем "квартале". В одном из таких "кварталов" Тикаля найдено много керамических изделий: курильниц, зажимов для занавесей и циновок, статуэток и т.д., что, возможно, указывает на его гончарную специализацию.
Аналогичную корпоративную организацию имели в 1 тысячелетии н.э. профессиональные торговцы майя, тесно связанные с правящими династиями своих городов. Однако основная масса горожан занималась, по-видимому, различными видами сельскохозяйственной деятельности.
Судя по изображениям на стелах и рельефах, во главе общества майя стоял светский правитель, или царь. Росписи глиняной посуды имеют, как правило, 4 мотива: правитель, сидящий на троне в окружении слуг и сановников; божество со старческим лицом, выглядывающее из раковины (видимо, бог-улитка); два юных персонажа, внешне похожих друг на друга; божество в виде летучей мыши с символами смерти. Эти сцены часто сопровождаются короткими стандартными по форме иероглифическими надписями. Между более или менее понятными иероглифами стоят знаки в виде голов различных богов, большинство из которых ассоциируется со смертью и подземным миром. Некоторые ученые подобную кера мику считают погребальной. Однако многие росписи на сосудах содержат вполне земные светские мотивы: "правитель на троне", "батальная сцена" и пр. В одной из батальных сцен в ожесточенной схватке столкнулись два отряда; более многочисленный, судя по всему, битву проиграл. Три воина из его состава попали в плен, и их уводят торжествующие победители.
Вполне вероятно, что в 1 тысячелетии н.э. у майя власть правителя была сакрализована: умершие вожди почитались как превратившиеся в сильных и опасных духов; вождь выполнял ритуальные и культовые функции. Военный аспект царской власти у майя подчеркивается обилием военной тематики в изобразительном искусстве ("царь на поле брани", "сцены триумфа" и т.д.), а также вероятным происхождением ее из института военных вождей.
В уцелевших иероглифических рукописях майя XII-XV вв. тексты религиозно-календарного характера сопровождаются многочисленными цветными рисунками, отражающими все основные моменты земледельческого цикла: вырубку и выжигание участков в лесу, сев и т.д. Причем действующими лицами во всех этих актах являются божества - покровители земледелия. Чаще всего в рукописях изображен бог ветра и дождя К'аш-иш: он показан обычно на фоне потоков дождя, с топором, горящим факелом и палкой-копалкой, т.е. с орудиями подсечно-огневого земледелия.
В древности покровитель земледельцев - бог дождя - носил имя Ч'ак - топор; в даном случае топор - не оружие, а главное орудие земледельца. Согласно списку 13 небесных богов древних майя, в 1 тысячелетии н.э. Ч'ак был владыкой 6-го неба. Иероглиф лицевого варианта цифры 6 представляет собой "портрет" этого божества с горбатым коротким носом и оскаленными верхними резцами. Наиболее характерный признак его - стилизованный знак топора, вписанный в глаз. Таким образом, в условиях господства мильповой системы земледелия топор стал главным орудием земледельцев майя и важнейшим атрибутом их бога-покровителя. На одном из каменных рельефов с городища Тикаль изображен правитель, или жрец, облаченный в пышный костюм с изображением лягушки на груди (земноводные ассоциировались с дождем, водой, плодородием) и левой рукой опирающийся на мотыгу. Правая рука его поднята ладонью вверх, как бы взывая к богам.
Система "мильпа", сохранившаяся у потомков древних майя, хорошо изучена и этнографами. Суть ее состоит в расчистке от зарослей участка джунглей, выжигании растительности и посадки семян маиса, фасоли и тыквы в удобренную золой почву в начале сезона дождей. Подобная система требовала значительных площадей свободной земли и обусловливала разбросанный характер расселения людей - в виде небольших деревушек и "хуторов". По подсчетам специалистов, подсечно-огневое земледелие могло обеспечить пищей в среднем от 30 до 76 человек на 1 кв. км.
Майя без устали строили изящные храмы, гигантские дороги-дамбы, дворцы и пирамиды. В течение долгого времени росли и расширялись старые селения и города, возникали новые, пока в IX в. на цветущие земли майя не обрушилась внезапно какая-то таинственная катастрофа. Всякое архитектурное строительство в городах прекратилось. Зодчие не возводили больше под руководством жрецов громоздких каменных стел с ликами царей и вычурными иероглифическими надписями. Один за другим приходили в запустение города. Жители покидали их, бросая на произвол судьбы дома, дворцы, святилища и храмы. Опустевшие площади, дверные проемы зданий покрыли буйные лесные заросли. Лианы и корни деревьев расшатывали фундаменты и крыши массивных каменных построек, а кустарники мгновенно заполняли свободное пространство. Считанные десятилетия спустя города древних майя исчезли. К моменту появления первых европейских мореплавателей у берегов Нового Света от цивилизации майя классического пероиода (I-IX вв.) остались лишь смутное воспоминание и туманные легенды в памяти ее далеких потомков-инейцев.
В некоторых случаях, как отмечает американский историк Э. Томпсон, эти строительные работы были прекращены столь внезапно, что платформы, созданные для того, чтобы служить фундаментом для каких-то зданий, остались пустыми, а в г. Вашактуне стены самого позднего храма оказались недостроенными. В Тикале два последних этапа в развитии местной керамики назывались "Имиш" и "Эснаб". Первый из них длился с 700 до 830 г., а второй - с 830 до 900 г. В течение этапа "Имиш" наблюдается наивысший расцвет города. Именно тогда были построены пять из шести великих тикальских храмов, несколько пирамид-близнецов и десятки дворцовых ансамблей. Максимальных размеров достигло и население: раскопки показали, что в это время функционировало до 90% всех известных в городе жилищ. По подсчетам специалистов, в VIII в. н.э. Тикаль с округой имел около 50 тысяч жителей (из них - не менее 1/5 находились в самом городе).
Керамика "Эснаб" происходит непосредственно от гончарных традиций "Имиш" и следует сразу же за ним по времени. Создатели ее были прямыми потомками людей "Имиш". Но как разителен контраст между этими двумя этапами! В начале "Эснаба" прекратилось всякое строительство и резко сократилось местное население. Из нескольких сотен жилищ, вскрытых раскопками, ни в одном не оказалось керамики "Эснаб". Она встречена лишь внутри дворцовых зданий, но люди жили там уже не как цари - в изобилии и роскоши, а под угрозой падения с потолка обветшалых частей крыши и штукатурки со стен. Это были не завоеватели, не пришельцы. Это были всего лишь жалкие потомки прежних майя. Да и их осталось совсем немного: по подсчетам археологов, население Тикаля во время "Эснаба" составляло не более 10 % от населения 800 г.
Однако тщательные археологические исследования, произведенные в деревнях и селах, некогда окружавших Тикаль, показали, что положение там было аналогично положению в городе - полное запустение. И если в бывшей столице какие-то немногочисленные группы людей ютились еще среди каменных громад обветшалых дворцов, то в деревнях уже не жил никто. А через 100-150 лет после возведения стелы с календарной датой 868 г., последний индеец покинул Тикаль. Примерно такая же картина наблюдалась в IX в. и в других майских городах - Вашактуне, Паленке, Пьедрас Неграс, Копане Альтун Ха и др.
Таким образом, вряд ли приходится сомневаться в том, что индейцы-майя в низменной лесной зоне пережили в конце I тысячелетия н.э. подлинное бедствие. Их классическая цивилизация на юге Мексики и севере Гватемалы погибла и больше не возродилась.
Обсуждения Майя