Высшее понимание

Но одевается он как простой крестьянин. Как раз накануне новый посетитель увидел, как учитель бродит среди роз в саду, внимательно рассматривая бутоны, и принял его за одного из садовников храма. Джентльмен из Калькутты велел сорвать ему розу. Несмотря на колючки, царапающие его нежные пальцы, лишенный эго мудрец молча выполнил просьбу.

А теперь мы наблюдаем Рамакришну, преображающегося в Учителя. Дитя Божественной Матери таинственным образом исчезает, и мы внимаем львиному рыку полностью пробужденного будды.

Рамакришна:
Лишенное объекта и субъекта проникновение в сущностную природу Сознания — или атмаджняна — радикально исследуется и раскрывается лишь в нескольких писаниях Веданты, таких как Аштавакра Самхита (или Гита). Немногие ищущие будут подведены к этому самому бескомпромиссному учению прямого познания. Подходящие для этого пути знания чувствуют себя совершенно комфортно и радостно, когда отказываются от всех представлений об отдельном, субстанциональном существовании "я" [отказываются от всякого ощущения личного делания]. Они истинные последователи адвайты — недвойственности, — поскольку понимают, что не существуют отдельно от Высшей Реальности: познающий и познаваемое это не два [есть только познавание]. Лишь Реальность сияет: не два и даже не одно — за пределами описания и исчисления.

Каждое ваше дыхание должно стать сознательной безвременной констатацией Реальности: Со Хам, Со Хам — Я есть Это. Лишь двойственное представление воспринимает некого отдельного практикующего, который произносит это древнейшее утверждение Со Хам. Полное исчезновение любого представления об отдельном "я" (как о деятеле), каким бы тонким или инстинктивным оно ни было, — вот истинное определение санньясы, отречения. Недвойственность — это отречение (от личного делания). До тех пор пока человек считает себя отдельно существующим инициатором различных действий или получателем чего-либо — в качестве действующего лица, субъекта или объекта любого вида, — он не отрекся полностью… До тех пор пока человек придерживается личностной точки зрения — "Это мой долг и я должен сделать это, иначе, если я не проявлю инициативу, это не будет сделано никогда", — он не готов к адвайте Веданты.

Тем не менее, независимо от различий в способности к пониманию, одна и та же Истина существует для каждого сознательного существа… Когда практикующий сознательно отождествляет себя не с выражением, а с жизненным принципом осознания — вдыхая и выдыхая Со Хам, Со Хам, — не остается ощущения свойственного человеку вовлечения в такие полярности, как добро и зло, добродетель и порок, я и другие, бытие и небытие. Однако когда практикующий отождествлен с активностью, а не с принципом, проявляя эго, притязающее на то, что именно оно производит различные цепочки событий, тогда напряжение между полярными противоположностями расщепляет сознание этого человека, создавая различные формы явного и тонкого страдания.

Мой дорогой друг Кришнакишор, радикальный ведантист, горячий сторонник самого интенсивного отречения, утверждает с полной уверенностью и убежденностью: "Я — принцип пустого пространства, внутри и посредством которого возникают все проявления". Этот великий практик не монах. Он адекватно выполняет свои социальные и семейные обязанности так же эффективно, как пространство позволяет всему проявляться. Это продвинутый уровень осознания, внутренняя санньяса, а не лишь интеллектуальная позиция, на которую может претендовать любой изучающий Аштавакра Самхиту.

Когда человек получает инициирующую передачу адвайты Веданты от просветленного учителя, а не просто из книги, это становится плодотворной практикой радикального отношения — свободы от личностности, особенности, от воображаемых ограничений. Можно почувствовать, когда такое отношение близко к истинной атмаджняне — всесознающему знанию без всякой завесы познающего и познаваемого, совершенно за пределами только лишь словоблудия и интеллектуальщины. Каким образом? Точно так же, как можно легко отличить спелый плод манго от незрелого.

Тогда человек бессознательно утверждает каждым дыханием, каждым ударом сердца, каждым намерением и действием: "Я свободен от любых ограничений. Я — принцип безвременного осознания". С другой стороны, функция обычного отождествленного сознания — в личной, социальной и религиозной сферах — провозглашать различные ограничения, барьеры, разграничения, различения, определения и границы, а затем подчиняться этим абстракциям, постепенно попадая к ним в полное рабство. В действительности это означает постоянное, сознательное или бессознательное, повторение: "Я не свободен. Я связан всеми этими категориями мысли и восприятия". Такая обусловленная личность одержимо и практически бессо-знательно повторяет: "Я никуда не годен. Я поверхностен. Я не способен к трансцендентным озарениям. Я безнадежно увяз в семейных делах, карьере и озабоченности политической ситуацией". Это не просто вербальное повторение, но привычное ритуальное заклинание ограниченного бытия, производимое всем организмом тела-ума иллюзорно отдельного индивидуального, отождествленного сознания. Это состояние иллюзорной связанности становится все более отчетливым и убедительным. Сделайте иной выбор и вместо этого утверждайте всем своим существом: "Я знаю, что Высшая Реальность — это единственное, что существует, само трансцендентное знание — эта Реальность". Может ли подобное недвойственное осознание когда-нибудь стать ограниченным такими понятиями, как связанность, нечистота или несовершенство?»

Очень искренний ищущий пришел к Рамане Махарши и со слезами на глазах сказал, что он простой человек и ученые разговоры пронеслись мимо его головы, а замешательство осталось. Он просил, очень эмоционально, чтобы Махарши проявил к нему снисхождение и объяснил в нескольких совсем простых словах, какое духовное усилие ему следует предпринять. Рамана Махарши сказал ему: «Просто расслабься — отпусти!»

В повседневной жизни мудрость адвайты явственно видна в действиях мудреца — в его понимании и действиях нет вопиющего расхождения. Подобное происходит и с обычным человеком в тех случаях, когда принято говорить, что он «в форме». При выполнении любой работы о человеке говорят, что «он в форме», когда его движения спокойны и эффективны — безусильны, потому что нет «я», желающего быть успешным в том, что делается им. Есть только действующий ум, функционирующий плавно и эффективно в настоящий момент, без вмешательства размышляющего ума, настроенного на будущее, беспокоящегося о результатах.

Все действия мудреца в его повседневной жизни происходят в соответствии с его истинным пониманием, без колебаний и сомнений размышляющего ума, поскольку чувство личного делания уже полностью устранено Высшим Пониманием. Другими словами, все действия, исходящие из Высшего Понимания, всегда будут спонтанными и естественными, индивидуальное «я» в них как деятель будет не только отсутствующим, но в действительности чем-то совершенно неуместным.

Принцип таков: если ничему не препятствовать, дать всему «происходить, как оно есть», то существующая гармония вселенной не будет нарушена, поскольку все процессы во вселенной взаимосвязаны. Это может шокировать людей. Этот принцип отражает теорию анархизма Кропоткина. Суть ее в том, что социальный порядок возникает сам по себе, даже из анархии, если людей предоставить самим себе, чтобы они сами определились, что им нравится, следуя собственной природе и наклонностям, поскольку индивидуальность неотделима от общности, а естественный порядок — это не принудительный порядок. Конечно, индивидуум не примет этого принципа, поскольку он мыслит с позиций собственного индивидуального счастья, тогда как этот принцип основан на тотальности проявления и его функционирования. Индивидуум будет доказывать несостоятельность этого воззрения и, конечно, он будет ставить акцент на том, что если пустить все на самотек, это приведет мир к хаосу. Как бы люди ни комментировали это воззрение, учитель сделает лишь одно сухое замечание, он спросит, а каково состояние мира сегодня, когда вещам не позволяют идти своим естественным путем и существует столь много различных норм и правил во всем!

Говорят, Будда не одобрял создание философской системы, которая была бы достаточно последовательной, чтобы удовлетворить интеллектуальное любопытство по общепринятым позициям. Когда его вынуждали отвечать на вопросы в ситуациях, которые он считал несущественными с точки зрения реального опыта, он имел обыкновение «сохранять благородное молчание». Рамана Махарши также, бывало, смотрел поверх плеч посетителя вдаль, когда тот настойчиво повторял вопросы, которые, как уже было сказано ему Махарши, совершенно неуместны и уводят в сторону.

Есть очень интересная история о китайском мудреце Хуйнэне, который, как говорят, впервые испытал сатори, когда еще в юности случайно услышал, как кто-то декламировал Алмазную Сутру. Он был настолько ошеломлен этим опытом, что, почти не раздумывая, отправился в знаменитый монастырь Хунчжэня за инициацией и духовным обучением. Хуйнэн был неграмотным крестьянином. Когда он прибыл в монастырь, Хунчжэнь тут же ощутил глубину осознания Хуйнэна и сразу же направил его работать на кухню, возможно, из-за опасения, что бо2льшая часть ученых монахов монастыря отвергнет нового ученика из-за его низкого происхождения. В должное время Хунчжэнь объявил, что ищет преемника и выберет его после того, как каждый монах предоставит ему гатху, отражающую его понимание. Все считали, что патриархом станет старший монах Шеньсю, и поэтому никто по-настоящему и не пытался вступить в соревнование.

Старший монах написал гатху на доске, в изысканном стиле традиционной культуры каллиграфии, однако не подписал ее, поскольку хотел объявить о своем авторстве только если гатха будет одобрена патриархом:

«Тело есть древо Бодхи,
А ум подобен сияющему зерцалу на подставке,
Заботься о том, чтобы непрестанно вытирать его,
Чтобы не пристала к нему никакая пыль».

Когда Хуйнэн проходил мимо, он заметил гатху, прочитал ее и спонтанно добавил под ней такие строки, написав их непривычной к писанию неумелой рукой:

«Никогда не было ни древа Бодхи,
Ни сияющего зерцала на подставке,
На самом деле нет ни одной вещи,
которая бы существовала,
Так с чего же вытирать пыль?»

Патриарх вышел и прочитал обе гатхи. Он знал, кто были их авторы, знал также, сколько забот вложено в гатху старшего монаха (и причину ее анонимности), а также абсолютную спонтанность и уверенность, с которыми Хуйнэн беззаботно начертал свои строки.

Патриарх тайно послал за Хуйнэном в ту же ночь и передал ему патриаршество, традиционную рясу и чашу для подаяний (говорят, принадлежащую самому Будде), что и было официальным посвящением. Затем он посоветовал Хуйнэну укрыться в горах, потому что, как только новости станут известны, влиятельный старший монах Шэньсю может представлять для него угрозу. Говорят, что Шэньсю на самом деле преследовал Хуйнэна, догнал его около полудня и сделал попытку отобрать рясу и чашу для подаяний. Хуйнэн спокойно положил эти атрибуты на камень у тропы и сказал: «Это всего лишь атрибуты, символы и ничего более. Если тебе они так нужны, возьми их». Далее рассказывают, что Шэньсю попытался унести их, но не смог даже сдвинуть с места, потому что «они стали тяжелыми, как гора». Тогда он упал к ногам Хуйнэна и сказал: «Прости меня, на самом деле я жажду учения, а не атрибутов». Хуйнэн усадил его рядом с собой на камень и мягко сказал: «На самом деле это так просто. Перестань думать "это мое, а это не мое", а теперь скажи мне, где ты? Скажи мне еще, каким было твое лицо до рождения твоих родителей?»

Друг китайского мудреца Чжуан-цзы пришел к нему выразить свое соболезнование по поводу смерти его жены, но увидел, что тот сидит с вытянутыми ногами, бьет по перевернутому чану и что-то напевает. После того как гость выразил недоумение таким странным поведением, Чжуан-цзы сказал:

«Когда моя жена умерла, думаешь, я не горевал, как и все остальные? Но потом я поглядел назад, на ее начало и время до ее рождения; и не только на время до ее рождения, но на время, когда у нее еще не было тела, и не только на то время, когда у нее еще не было тела, но и на то время, когда у нее еще не было духа. Посреди запутанной смеси из тайны и чуда что-то изменилось, и у нее появился дух; затем второе изменение — и у нее есть тело; еще изменение — и вот она родилась. А теперь снова произошло изменение — и она умерла. Это как смена времен года — весна, лето, осень, зима».

Время от времени у многих людей в жизни возникает потребность во внушающем доверие человеке, «духовном» руководителе. Причиной может быть внезапный кризис, или же просто устойчивое ощущение, что при отсутствии надежного якоря в жизни ежедневное ее проживание кажется лишенным цели. И вот человек оказывается в ситуации, когда друзья или родственники направляют его к кому-то, кого они считают своим гуру, и к кому они регулярно ходят за даршаном или советом. Очень часто, к сожалению, этот «гуру» на поверку оказывается тем, кто прекрасно знает все ключевые слова, фразы, формулы и повторяет их без разбора и считает повторение самоцелью.

Сколько же много существует псевдопандитов, псевдосвятых и псевдогуру, которых мы еще не повстречали и о которых еще не слышали, о тех, кто гордится собой, поскольку могут наизусть процитировать Бхагавад Гиту или другие классические тексты? Главная опасность, конечно, кроется в том, что сама суть, стоящая за ключевыми терминами и фразами, как правило, не только отодвигается на задний план, но даже полностью игнорируется. Опасность в том, что формула (E=mc2) может выдаваться за всеобъемлющую Теорию Реальности.

Фактически можно легко представить, как в древности происходило возникновение определенных формулировок в философии адвайты, когда заканчивался цикл действительно просветляющих бесед, диалогов, или обсуждений внутри группы прекрасно подготовленных и интуитивно одаренных учеников. Ученики с глубочайшим почтением могли бы обратиться в древности к просветленному мудрецу с просьбой в сжатом виде выразить все учение одним предложением или одной формулировкой, которая могла бы однажды вновь зажечь счастливую искру понимания или хотя бы опустошить ум до состояния незанятости. Таким образом могла возникнуть священная формула, такая как Тат Твам Аси — То Ты Есть. Но очень часто случается следующее: то, что должно было возникнуть как венец очень глубокого изучения, погружения в мистицизм, то, что являлось махавакьей (великим изречением), теперь считают начальным пунктом, исключая при этом важность той подготовки, которая изначально подразумевалась как неотъемлемая часть этой формулировки. Довольно часто результатом этого становится поверхностное знакомство с формулировками, которое создает «что-то вроде почтительного равнодушия, столбняк духа, внутреннюю глухоту к значению священных слов».

Суть учения сводится к единственности Божественной Реальности, субстанции тотальности феноменального проявления, Единственности, без которой никакое проявление не было бы возможным, не говоря уже о восприятии и осознании этого проявленного — к Универсальному Сознанию, или, как его называют китайские философы, к Сердцу. Сознание — это все, что есть; все проявленное — видимость в этом Сознании. Человеческие существа — и вообще все чувствующие существа, и животные и черви — по сути лишь видимости, составляющие часть тотального феноменального проявления, и никакого иного автономного или независимого существования не имеют. Такова Истина, независимо от того, нравится она человеческим существам или нет, способны они принять ее или нет. На самом деле осознание этой Истины и есть ожидаемая самореализация, или просветление. Подобное понимание, Высшее Понимание, конечно же, не должно произойти лишь на интеллектуальном уровне, оно должно быть осознанием (в котором нет осознающего) большой глубины и предельной убежденности.

Наиболее существенно то, что подобное восприятие (без воспринимающего) может произойти лишь в уме (содержании Сознания), который не будет сильно загроможден страхами и надеждами индивидуального «я», связанными с феноменальным чувственным миром, — в пустом или постящемся уме, и поэтому способном к такому восприятию. Именно такой пустой ум (не ум идиота, а острый, восприимчивый ум) описывает суфийский поэт Джалалуддин Руми как оснащенный внутренней «астролябией Божественных мистерий». Обычный ум занят только движением, изменчивым процессом становления, тогда как То-Что-Есть — вечное состояние Бытия. Индивидуальное «я» может быть занято лишь процессом становления, изменения от одного к другому. И только тогда, когда индивидуальная сущность с ощущением личного делания или волеизъявления исчезает, состояние Бытия может быть воспринято (без воспринимающего) и реализовано в ноуменальном измерении.

Еще один значимый момент в истинном восприятии Божественной Основы — это состояние, неизменное в самой своей основе, не может быть «достигнуто», его нельзя «добиться». Все, что необходимо, — это избавиться от обусловленности становлением или изменением, которые налагаются на неизменное состояние. Этот процесс — если это можно так назвать — не процесс созидания или достижения чего-то посредством намеренного усилия, предпринимаемого индивидуальной сущностью. Это подлинно отрицающий процесс, снимающий затуманенность сознания или завесу — майю, — которая наложилась на первоначальное состояние, посредством отрицающей работы глубинного понимания. Как сказал Мейстер Экхарт: «Познающий и познаваемое — одно. Обычно люди воображают, что они должны быть способны видеть Бога, будто ОН там, а они здесь. Это не так. Бог и Я — одно в Понимании». Бог — единственное, что Есть.

Тщетность намеренных усилий ухватить Реальность была прекрасно передана Юнцзя Даши:

«Только тогда, когда ты охотишься за Этим, ты Его упускаешь,

Ты не можешь удержать Это, но потом ты не можешь избавиться от Него;

И когда ты не можешь ни того, ни другого, Оно идет своим собственным путем;

Ты хранишь молчание, и Оно говорит; Ты говоришь, Оно безмолвно; великие Врата Сострадания широко открыты, к Этому нет никаких препятствий».

Годами сущностная природа вещей окутывалась ненужной таинственностью теми, кто не реализовал Истину. Те, кому это удалось, говорят, как это просто, единственное условие — огромная устремленность к Истине. На самом деле в этом и ирония, и тайна: вы не можете видеть Истину, вы не можете ощущать Ее только потому, что в действительности этого не хотите. Вы не хотите этого, поскольку слишком заняты, наслаждаясь «хорошими» вещами жизни, или же слишком поглощены жалостью к себе в своих печалях и несчастьях, которые вам принесли «плохие» вещи жизни. Все, что на самом деле требуется, — сохранять покой и безмолвие, и тогда вы не сможете не ощутить Истину. Без Него — Сознания — вы были бы мертвым телом. Даже когда Сознание временно бездействует — как это бывает в глубоком сне, — вы не осознаете ни мира, ни того, что в нем. Фактически вы — Сознание, если вы хотите рассматривать Реальность как Единственность. По существу Сознание все время работает, управляя тонким физиологическим интеллектом, осуществляющим непрерывные процессы дыхания, поглощения и т.д.

Что, если не Сознание, заставляет мельчайшее семя развиваться до полностью сформированного зародыша или могучего дерева? Не существует «своего собственного» сознания. Суть в том, что у Сознания есть множество чувствующих существ — «десять тысяч вещей», как говорят даосы, — физические механизмы, через которые оно действует и обеспечивает функционирование мира и всего остального проявления. Тотальность функционирования проявленного — это Сознание, воспринимаемое и осознаваемое Сознанием посредством множества психосоматических механизмов, известных как человеческие и другие существа, обладающие чувствительностью. Это и есть лила. Человек, способный увидеть это, непременно увидит, что Сознание, или «Бог», а словами Мейстера Экхарта — Творец и вечный Воссоздатель Вселенной, который «воплощается и развоплощается» в тотальности феноменального функционирования, является той Божественной Основой, в которой укоренена вся феноменальность. Все, что необходи-мо, — быть способным отбросить ощущение отдельной сущности с независимостью в выборе и действиях.

Простая истина оказывается под покровом тайны, это происходит из-за очень жестких ограничений слова и языка. Язык подобен узкому лучу света, который используется для освещения огромной сцены, и в этом случае показывать ее можно лишь сегмент за сегментом. Поэтому учителя всегда повторяют, что Реальность может быть воистину воспринята лишь при внезапной вспышке озарения. То, в чем художник видит законченную скульптуру, для обычного человека лишь кусок камня. И только убрав ненужные части камня, скульптор создает законченный образ.

Это поясняет автор V века, известный как Дионисий Ареопагит, в своем уместном здесь превосходном пассаже:

«Ибо это сродни искусству тех, кто высекает подобный жизни образ из камня, удаляя все вокруг него, мешающее ясному видению скрытой формы, обнажая ее скрытую красоту лишь посредством работы отсекающего резца, поскольку мы приписываем Ему свойства, начиная с универсалий и переходя к частностям; однако когда мы поднимаемся от частностей к универсалиям, мы убираем вещи из Него, чтобы быть способными открыто познать непознанное, скрытое в и под всеми вещами, которые могут быть познаны чувствами».

Когда мы имеем дело с такой темой, как Божественная Основа, Истина, Реальность, или Бог — или как бы это еще ни называли, — часто возникает вопрос, скрытый под лавиной слов и эмоций, который задает искренний человек: «У меня нет особого интереса к духовным концепциям или религиозным догматам. И мне часто говорят, что нужно интересоваться чем-то более глубоким, чем мирское. Почему я должен проявлять интерес, скажем, к Высшей Реальности?»

Если ответ окажется таким: «Знать Бога, или свою истинную природу, — это основная и высшая цель жизни», то снова прозвучит вопрос, заданный со всем смирением и искренностью — «А почему?». Этот вопрос очень важен, и на него нужно ответить так же искренне. Суть в том, что индивидуальная личность, или «я», исходя из практических соображений, действительно вправе проживать свою жизнь, обладая полной свободой отождествлять себя практически с любым возможным объектом: еда, напитки, секс, богатство, власть, слава; жена и дети, друзья и родственники; хобби и коллекции; клубы, профессия, политика, амбиции; боль, болезни, надежды, страхи или с любой комбинацией всего этого. С какой стати благовоспитанному, обыкновенному удовлетворенному человеку проявлять интерес к смыслу и цели жизни — к Богу, или Реальности?

Искренний ответ на этот важный вопрос может быть лишь такой: «Вы совершенно правы, на самом деле вам нет нужды касаться религии, Бога или Реальности, или чего-то еще в этом роде. Если такая потребность возникнет в будущем, тогда вы и займетесь этим». Для такого искреннего ответа есть основание, обусловленное неотъемлемыми от жизни факторами: а) индивидуальная сущность — эго — на самом деле не существует, и поэтому не может иметь реальных проблем, — все проблемы существуют только в уме. Отсюда ответ учителя ищущему — «покажи мне свое эго и я сам разобью его вдребезги на куски»; б) если в тотальности феноменального функционирования возникает необходимость, чтобы эго (каким бы иллюзорным оно ни было) в данном психосоматическом аппарате думало о Боге или Реальности, то именно основа всего сущего — Сознание — естественно подводит ум к соответствующему типу мышления и необходимой деятельности; в) поскольку не существует такой реальности, как индивидуальное «я», или сущность с автономией выбора и действий, сам вопрос об индивидуальном «я», ищущем единения с Реальностью, абсурден; д) все, что есть, — Сознание, функционирующее в тотальности через механизмы многочисленных чувствующих существ. Все события — «хорошие», «плохие» или «нейтральные» с точки зрения фиктивного эго, или расщепленного ума, — часть тотальности функционирования, осуществляемого Источником, Энергией, или Богом, в соответствии с Космическим Законом, который интеллект человека не сможет понять и за миллионы лет.

Иными словами, индивидуальная сущность, или эго, — чисто фиктивное порождение майи, или божественного гипноза, который возникает, когда Универсальное Сознание отождествляет себя с индивидуальным психосоматическим механизмом, чтобы межчеловеческие отношения могли происходить, создавая «жизнь» такой, какой мы ее знаем. Именно Универсальное Сознание, энергия, имманентная всем чувствующим существам и всему, что проявлено, на самом деле функционирует в тотальности. И, таким образом, мысль данного «индивидуума» обратиться к Богу, или Реальности, появляется лишь тогда, когда Тотальность испытывает потребность в этом, и ни мгновением раньше или позже.

Это утверждение — чистейшая адвайта — что индивидуальное существо не более чем фикция, а значит, лишено независимости и способности действовать по собственной инициативе, — обычно не принимается большинством, поскольку для них свободная воля и волеизъявление составляют саму основу их жизни. Те, кто неподдельно и искренне интересуется Божественной Основой, представляющей собой бесформенную Реальность, не оспаривают неизбежную логику, обосновывающую иллюзорность эго, или сущности, но они просто не могут «отпустить». И это легко понять, поскольку нужно отпустить само эго, а это означает, что эго должно уничтожить само себя. А это на самом деле невозможно.

Именно по этой причине учителя с незапамятных времен постоянно повторяют, что это может лишь случиться, и только глубочайшее понимание, глубочайшая убежденность — восприятие, в котором нет воспринимающего, — могут принести эту внезапную трансформацию. И это истинное восприятие не может произойти на уровне пространственно-временного интеллекта — ума, расщепленного на субъект и объект, — что происходит, когда Сознание отождествляет себя с индивидуальным организмом тела-ума с особой целью восприятия проявленного как воспринимающего, который воспринимает объект. Истинное восприятие — совершенно иное измерение — здесь нет ни времени, ни пространства, но лишь целостный ум Универсального Сознания. И это истинное восприятие, — безвременное, — случается внезапно и спонтанно как мгновенная вспышка, и в эго уничтожается индивидуальное ощущение личного делания.

Насколько трудно понять, даже интеллектуально, концепцию внезапного просветления, в котором фиктивное эго не может принять никакого активного участия, можно видеть по тому, как эта концепция понимается — или ошибочно понимается — даже хорошо известными и искренними современными мыслителями. Один из известных писателей-философов рассматривает «метаноэзис»*, событие, которое он описывает как «внезапный спазм или внезапное изменение сознания» и говорит, что это «достижение состояния не-ума, свободное от интеллектуальной связанности с принципом эго». Затем автор идет дальше и говорит, что это состояние «не-ума» существует как бы «на лезвии ножа между беспечностью среднего человека и напряженностью сверхрвения фанатичного приверженца спасения». Для «достижения» этого, продолжает он, вы должны двигаться осторожно и «поддерживать» это состояние, для чего вам нужно сочетать сильнейшую устремленность с «полным подчинением указаниям духа».

Таким образом, то, что на самом деле лишь случается, часто описывают как предписанный процесс «сознательного» разграничения между личным «я» и «Я», являющимся Брахманом, между индивидуальным эго с волеизъявлением и Вселенским Разумом. Человек вполне мог бы поинтересоваться, спросив с большой долей неудовлетворенности, «кто» должен осуществить это сознательное разграничение! Эти поборники просветления понимают — и говорят — с точки зрения индивидуального понимания чего-то особенного с целью достижения этого. Мудрец говорит с точки зрения понимания как такового — говорит само понимание, восприятие, в котором нет воспринимающего, а не индивидуум.

Мейстер Экхарт, немецкий мистик, так сказал об этом:

«Человек должен стать по-настоящему неимущим и столь же свободным от собственной созидательной воли как в момент своего рождения. И говорю вам, в соответствии с Предвечной Истиной, что до тех пор, пока у вас есть желание исполнить Волю Бога, пока вы страстно желаете вечности и Бога, вы не стали по-настоящему неимущим. Только Он один воистину неимущ, ничего не желая, ничего не зная, не имея намерений».

С позиции тотальности феноменального функционирования нет никаких проблем, но если рассматривать все с точки зрения ложного индивидуума, проблемам нет конца. Когда приходит истинное восприятие, эго предстает как пустой вымысел, и само это разоблачение мгновенно уничтожает эго. Если просветление представляет собой событие в тотальности, а не нечто, чего достигает кажущаяся сущность — индивидуальный психосоматический аппарат лишь феноменальный инструмент для такого события, — то в каких особых обстоятельствах имеет место просветление? Хотя просветление может произойти в любом месте в любое время, поскольку Тотальность, или Источник, не ограничен какими-либо законами или правилами пространственно-временной двойственности, однако, как можно заметить, когда бы ни случилось просветление, основа для него всегда подготовлена, хотя в некоторых случаях это может быть не столь очевидным.

В повседневной жизни обычного человека религия как таковая — любая из религий — зиждется на поиске Бога индивидуальным существом ради улучшения его собственной жизни в этом мире или концептуальном мире за пределами этой жизни. Религии различным образом описывают восхождение этого существа от самого низкого плана бытия до более высокого по восходящей шкале, на вершине которой находится Бог, высшее существо, которое извечно контролирует проявленную вселенную. Естественно, подобная схема предусматривает прогресс от нижнего плана к более высокому лишь в результате тяжелых, напряженных личных усилий, прилагаемых до тех пор, пока существо не достигнет самой вершины, близкой к высшему существу. Все ассоциируется с божественным существом, молитвы обращены к этому существу, Его Милость считается важной для материального и духовного процветания.

На протяжении всей истории духовности во всем мире происходили отдельные редкие случаи — но в основном на Востоке и особенно в Индии, — когда интуитивный подход к Истине порождал фундаментальное видение трансцендентности. При таком трансцендентном видении Реальность преображалась в иное измерение, где видимое проявление воспринималось как иллюзия, а невидимое непроявленное воспринималось как Реальность. Мистики и мудрецы были теми, кто интуитивно понимал, что осознанное ими является поистине исключительным и, видимо, не может быть понято средним человеком, увязшим в восприятии себя как независимой сущности, обладающей волеизъявлением или свободой выбора в решениях и действиях.

Такая отдельная сущность, видимо, не в состоянии даже мельком заглянуть в тайну трансцендентности и Единства, которую, по неким божественным причинам, было дано осознать мудрецам. Вполне могло оказаться так, что мудрецы обнаружили, что любое их намерение поделиться этим чудесным знанием с другими не только оказалось бы тщетным, но могло бы и создать для них серьезные неприятности в отношениях с традиционными религиозными лидерами и с мирским законом. Поэтому мудрецы продолжали жить тихо, не беспокоя своих соседей, а некоторые предпочитали жить как отшельники, удаляясь от общества людей. Однако если они находили близких по духу, готовых к принятию этого трансцендентного знания и нуждающихся в их руководстве, они, конечно же, делали все возможное для помощи им. Те, кто получал такую помощь, естественно, считали мудреца настолько превосходящей их личностью, что рассматривали его как само воплощение Истины. Без сомнения, именно таким образом возникали в Индии исключительные отношения гуру и ученика, выходящие за пределы логического понимания людей Запада: как может человеческое существо в такой степени поклоняться другому, по всей видимости, обычному человеческому существу, с благоговением, далеко превосходящим простое уважение!

Сама основа трансцендентного пути — практически антитеза традиционной религии, поскольку индивидуальное существо рассматривается как фикция, полностью лишенная существования. А «знание», которое это существо, как предполагается, должно приобрести, рассматривается как ничем не отличающееся от неведения, так как и то, и другое — взаимосвязанные полярные противоположности. И, наконец, высшее достижение — это реализация Единства, что равносильно тотальному уничтожению отдельной сущности, осуществляющей поиск! Такое восприятие Реальности, конечно же, было известно под различными именами и в весьма ограниченном масштабе в течение последних нескольких сотен лет на Востоке — наиболее известны адвайта в Индии, чань и даосизм в Китае и дзэн в Японии. Главной характеристикой всех этих учений можно назвать самоисследование «кто или что я?» или что-то подобное. Основой такого самоисследования, естественно, является понимание, что «я» не психосоматический аппарат, не тело, которое обычно считается показателем индивидуального существования человека; и ipso facto*, образ Бога как высшего существа, должен претерпеть революционное изменение.

Ксенофан в VI веке до нашей эры критиковал и высмеивал преобладающую тенденцию персонификации Бога в собственном человеческом подобии, тенденцию видения сущностной Бытийности не как бесконечной Безвременности, но как проекции собственного эго человека: «Если фракийцы награждают своих Богов голубыми глазами и рыжими волосами, то африканцы сделают своих богов курносыми и темнокожими». К.М. Бейквелл в своей «Хрестоматии философии древних» приводит такое высказывание Ксенофана: «Если бы у быков и львов были руки, и они могли рисовать и создавать образы, как это делает человек, они бы нарисовали картины и создали образы своих богов по собственному подобию; лошади сделали бы их похожими на лошадей, быки на быков».

Нет сомнений, что именно для того, чтобы избавить человека от «человеческого» представления о Боге, Будда, говорят, игнорировал вопросы о Боге и отнюдь не приветствовал их. Конечно, по этой причине в течение веков существует ошибочное мнение, что Будда был агностиком. Фактически все, на что способны священные тексты, это указать на существование Высшей Силы, Я, Параматмана, или Дао, или названного как-то еще, — и для наглядности использовались столь различные мифы и символы. Но, к сожалению, этот факт обычно игнорировался и указка — символ — ошибочно принималась за самого Бога: карту по ошибке принимали за саму местность.

Несомненно, по этой причине многие из учителей предписывали абсолютную веру в «Бога» и полную отдачу себя «Ему», хотя, безусловно, на самом деле в основе учения адвайты Бог как таковой — лишь одна из концепций, созданных человеком. В действительности, однако, тут не было противоречия — противоречие, если и было, заключалось в понимании. Для каждого, кто смог бы воспринять сущностное Единство как тотальность неизвестного Потенциала, Полноты, из которой возникает тотальность известного проявленного (которое в конечном итоге сольется с Потенциалом), было просто понять, что Бог как существо, пусть и всесильное, — лишь концепция. В любом случае высшей целью было уничтожение эго, отождествления с отдельной сущностью, обладающей ощущением личного делания, посредством интуитивного понимания или интеллектуального отказа, что, конечно же, зависело от соответствующего программирования организма тела-ума.

Самоисследование — по сути исследование природы человека, поскольку, что бы ни думал или как бы ни воспринимал человек Бога как Творца, будет лишь предположением и концептуализацией. Единственной Истиной, единственным, в чем человек может быть уверен, единственное, что он знает, — это то, что он существует, что он живой — Я ЕСТЬ. В глубоком сне он совершенно не осознает мир, и все же, когда просыпается, он знает не только то, что он жив, но и то, что он был жив даже во время глубокого сна, поскольку безличное Осознание этого Я ЕСТЬ существовало и тогда, когда он спал.

Несомненно, абстракция необходима для общения между людьми. Слово «дерево» создает коммуникативную основу для обмена информацией между двумя индивидуумами; иначе каждый раз в разговоре понадобилось бы развернутое описание того, что известно как «дерево»! Но дело в том, что абстракции и традиционные символы и знаки необходимы для понимания событий, когда каждый раз берется одно событие, по принципу «лампы узконаправленного света». Тем не менее подобный метод, видимо, не только неадекватен, но вводит в заблуждение, когда говорят о повсе-дневной жизни во вселенной, где все события не только происходят одновременно, но и с невероятной скоростью. Лишь только свет мощного прожектора с широким охватом сможет в таких обстоятельствах сделать возможным какое-либо понимание.

Попытки понять повседневную жизнь внутри функционирующей вселенной линейно и вербально-концептуально подобны попыткам увидеть в темноте грандиозную настенную роспись Микеланджело, освещая ее лишь скудным лучом ручного фонарика. Функционирование человеческого тела кажется ужасно сложным студенту-медику, поскольку он пытается понять тело по частям и кусочкам, рассматривая их по очереди, тогда как для опытного врача или хирурга все это довольно просто: его опыт превратил лампу узконаправленного света в мощный прожектор. На самом деле успех эксперта в любой области зависит от того, в какой степени он способен держать центральную, сознательную мысль на заднем плане, позволяя интуитивной, бессознательной мысли выйти на первый план. Именно это имеет в виду учитель, когда он неоднократно напоминает своим слушателям слушать его целостно: не обращать внимания на отдельные слова, которые отвлекают внимание, а позволить глубинному значению этих слов проникать внутрь, в самую их сущность, тому значению, которое утратит всю значимость при любой попытке передать его кому-то еще — или даже самому себе — посредством линейного мышления, посредством вербализации. Другими словами, совершенно необходимо позволить интуитивному пониманию укорениться без всяких помех, так чтобы оно могло расцветать. Опять таки, истинное понимание Реальности не может прийти через «громоздкие построения теологии, метафизики или вмешательство логики», лишь создающих препятствия.

По собственному опыту проводимых мной утренних бесед могу сказать, что очень простой момент (с моей точки зрения) с легкостью воспринимался человеком с очень простым умом, но ускользал от понимания какого-нибудь другого человека, известного своими академическими достижениями. Это обстоятельство и среди участников бесед вызывало некоторое замешательство. Ответ прост: в подобных ситуациях академический ум создает особый шаблон мысли, препятствующий пониманию предмета, который не основывается на чисто научном и диалектическом подходе к проблемам, имеющим место в ходе повседневного проживания жизни, — проблемам, которые обычно не имеют определенных, ясно очерченных отличий! Другими словами, проблемы нашей будничной жизни нельзя четко разграничить на «черное» и «белое», они представляют собой весьма обширную область «серого». По-видимому, подобный тип затруднения мешает физикам старшего поколения ясно понять принципы субатомной физики, тогда как некоторые физики молодого поколения в свои двадцать лет чувствуют себя в новой физике как утки в воде.

Другая реальная трудность бесед о Реальности в повседневной жизни — использование переходного глагола с подлежащим становится столь неизбежным, что использование страдательного залога без подлежащего «кто» сразу же вызывает некие подозрения, что есть нечто, умышленно скрываемое. Когда учитель объясняет, что «мышление» случается, что «делание» происходит без всякого «делателя», уму-интеллекту очень трудно это принять. Например, обычно считается, что глагол «знать» предполагает наличие знающего субъекта и познаваемого объекта. Другими словами, субъектно-объектная условность глагола мешает ясному восприятию, что наш феноменальный мир скорее совокупность процессов, а не сущностей; повседневная жизнь, вещи и человеческие существа в ней по сути события, или то, что случается, а не «действия» отдельных существ. И опять-таки, мы, например, можем сразу же понять, что солнце светит, освещая различные объекты этого мира, но нелегко понять, что это скорее процесс свечения, а не солнце, является более важным из этих двух моментов, что излучение света — сама природа солнца, а не намеренное его действие.

Еще одна реальная трудность в столкновении с проблемами повседневной жизни — каждое человеческое существо вынуждено усвоить в процессе совместного проживания в обществе определенные роли. Что подразумевает большой объем обусловленности, связанной с законом и порядком, этикой, поведением с соблюдением социальных правил и норм. Эта трудность проявляется на каждом шагу в такой степени, что практически невозможно прожить жизнь без личностного отождествления с той или иной ролью — мужа или жены, отца или матери, работника умственного труда («белого воротничка») или работника физического труда («синего воротничка») — не говоря уже о ролях, определяемых различными хобби и клубами.

Вследствие глубокой обусловленности и привычки мы думаем с точки зрения индивидуума. Следовательно, стало практически невозможно даже думать с позиций, которые не включают, не предполагают индивидуума как отдельной сущности, обладающей автономным выбором в решениях и действиях. Именно эта обусловленность заставляет человеческое существо, явно «интеллектуальное», задавать вопрос: «Я понимаю, по крайней мере интеллектуально, основу того вечного состояния, которого мы все, видимо, ищем, но почему дело обстоит так, что каким бы совершенным оно ни было, я сам никогда бы не решил, если бы у меня был выбор, отказаться от моего теперешнего состояния?» Такой вопрос от человека, наделенного интеллектом, показывает глубину обусловленности, утверждающей наличие индивидуальной сущности, хотя главное в этом вопросе другое. То, что индивидуальная сущность, которая кажется такой очевидной, такой отдельной, такой реальной, в абсолютном смысле лишь концепция, условность, умозаключение, выстроенное на неких отобранных воспоминаниях за определенный период прошлого. И, что важнее всего, то, что реально существует, — это всего лишь трехмерный объект, который наряду с миллиардами других объектов составляет тотальность феноменального проявления. Интересен тот факт, что эта кажущаяся особенной сущность изменяется не только в зависимости от того, как различные люди видят ее, но и по мере того, как меняются собственные впечатления этой отдельной сущности о самой себе!

Когда в человеке понимание достигает своего высочайшего уровня, всегда существует проблема, как жить на практическом уровне повседневной жизни с ее постоянными проблемами в принятии решений и в человеческих отношениях. На этот раз проблема сводится к такому вопросу: не приведет ли приятие того, что предполагаемая сущность — лишь пустая концепция без всякого реального волеизъявления, независимости в выборе и действии, к тому, что ослабит и расстроит процесс результативного проживания жизни с ее ежедневными заботами? Это и в самом деле настоящая проблема. Уклончивый ответ таков: проблема как таковая не существует для того, кто утвердился в понимании, — такой ответ нелегко принять обычному ищущему. Он склонен воспринимать такие слова как отговорку, если слышит: «Сначала твердо утвердитесь в понимании, а потом увидите сами, существует ли проблема».

Конечно же, нужно рассматривать эту проблему как настоящую проблему для ищущего. Возьмем одну из точек зрения и посмотрим, что вынужден был сказать об этой проблеме Лао-цзы, отчасти потому, что он не имел дела с принципами какой-либо философии, но был в основном озабочен практическим подходом во времена серьезных трудностей, когда война приводила к новым войнам, когда на предательство отвечали еще большим предательством и когда войска различных кланов опустошали страну и повсюду «выросли шипы и терновник». Он пришел к твердому заключению, основанному не на каких-то религиозных догматах, но на очевидной логике и реальном опыте, что «причиняющий вред, присваивающий, упускает». Это означает: там, где дело касается человеческих отношений, сила лишь наносит поражение самой себе, поскольку каждое действие создает противодействие, каждое притязание — соответствующий ответ в нескончаемой взаимосвязи причины-следствия. Видимо, это применимо к каждому объекту и к каждому действию, и ко всем сферам жизни, будь то личные отношения, бизнес или политика.

Мне хочется рассказать об одном случае, упоминание о котором здесь очень уместно, это касается одного руководящего работника банка, с которым я был знаком лично. Этот человек был наделен более сильным эго, чем это бывает обычно, и, конечно, соответствующим, свойственным такому эго ощущением волеизъявления, личных усилий и достижений. В случае любого успеха — это было его личным достижением; при любой неудаче — это было виной других. Он никогда не осознавал того, что у него была работа лишь потому, что были клиенты, и также отличался безмерной гордыней и надменностью, отчасти оттого, что был выходцем из очень бедной среды. Ему стало известно, что некий клиент, на которого он не только не обращал должного внимания, но часто оскорблял и вел себя враждебно, внезапно занял видное положение. Он знал, что упустит явную выгоду, если не займется этим клиентом сам, как это сделали бы сотрудники любого банка. Поэтому он договорился с самым популярным в банке чиновником по связям с общественностью посодействовать ему в этом деле. Чиновнику с трудом удалось убедить влиятельного клиента и договориться о его визите в банк. Встреча была назначена, и чиновник предупредил заносчивого руководящего сотрудника о тех последствиях, к которым может привести его неспособность обуздать свой нрав, занимаясь с этим клиентом. В день назначенной встречи все, казалось, шло хорошо, руководящий сотрудник приветствовал клиента с необычной теплотой и несвойственной ему смиренностью, и чиновник по связям с общественностью вздохнул с облегчением и вышел, чтобы приготовить легкое угощение. Однако вернувшись через несколько минут, он услышал в комнате сердитые голоса и тут же из комнаты выскочил клиент, бросил гневный взгляд на озадаченного чиновника и вышел, не говоря ни слова. Когда чиновник зашел в комнату, он застал руководящего сотрудника вытирающим платком пот с лица и бормочущим: «Я же на самом деле не хотел, чтобы это случилось». Как часто мы слышим эти душераздирающие признания! Волеизъявление тогда кажется лишь иллюзорным предположением, а то, что действует всегда, — это программа организма тела-ума и судьба данных людей — Воля Бога!

На самом деле проблема, как жить эффективно, на практическом уровне не существует для человека понимания по той простой причине, что он не рассматривает себя как «делающего» что-либо. При отсутствии концептуализации последствий «мягкое» отношение человека понимания — действие недеяния — обеспечивает успех за счет самого бытия, а не делания, отношения, а не действия, сочувствия, а не принуждения, смиренности и терпимости, а не силы и агрессии. По словам Лао-цзы: «Быть податливым значит сохраняться в целостности… Мудрый человек не противостоит ничему, поэтому ничто не противостоит ему». Говоря проще, в повседневной жизни у человека понимания попросту нет проблем!

У человека понимания нет проблем в повседневной жизни, потому что само Понимание подразумевает отказ от чувства личного делания и отдачу себя Воле Бога. В результате чего все действия становятся спонтанными — действием недеяния — без напряжения, личной ответственности и вины. Таким образом, когда мы следуем нашей истинной природе, приходят покой и гармония в приятии Того-Что-Есть как Воли Бога, соответствующей Космическому Закону, или Закону Природы. Наша «истинная природа» — Универсальное Сознание, безличное чувство Присутствия — Я Есть. К этому Универсальному Сознанию как к Богу обращается Тукарам и поет: «Куда бы я ни пошел, Ты всегда со мной, ведущий меня за руку; взявший на Себя все мои заботы и тревоги, Ты всегда поддерживаешь меня».

Когда мы говорим о проблемах повседневной жизни, мы не относим к ним проблемы, связанные с нашими основными потребностями в пище, одежде, крове. Для тех, кто находится ниже черты бедности, кто, к сожалению, на самом деле имеет такие проблемы, любое слово будет солью на рану. Поэтому в том, что касается наших обычных проблем повседневной жизни, мы должны осознавать, что эти проблемы имеют отношение к некому знанию или пониманию. И снова проблема кроется в нашем линейном типе мышления, которое включает грамматическую норму, по которой переходный глагол, такой как «знать», должен иметь подлежащее и сказуемое: не может быть «знания» без познающего и познаваемого.

Наша обусловленность этой нормой столь сильна, что мы не можем уловить тот факт, что «познание» и «понимание» могут существовать как таковые без познающего и познаваемого. Эта неспособность избавиться от призрака индивидуальной сущности — созданного майей или божественным гипнозом — показывает, до какой степени мы позволяем условностям и концепциям управлять нашими жизнями. На самом деле это и составляет основу постоянного наваждения, навязчивой идеи «что произойдет со мной, когда я умру?». Самым очевидным ответом на этот вопрос будет, видимо, такой: «Вы будете в точности тем, чем были до рождения ваших родителей». Другими словами, этот вопрос подобен такому: «Что случится со сгибом моего колена, когда я встану, или с моим кулаком, когда я раскрою руку?» Если ничего другого не случится, давайте надеяться, что наша ментальная обусловленность станет, хотя бы в какой-то мере, слабее при повторении краткого изложения учения Будды в Вишуддимагге:

Есть страдания, но нет того, кто страдает,
Есть событие, но нет деятеля,
Есть нирвана, но нет ищущего ее,
Есть путь, но нет никого, кто идет по нему.

Единственная определенность в жизни — смерть, и, конечно, смерть — конец всему. Такой была точка зрения на смерть, существовавшая на Западе до начала 70-х: смерть означала конец всего, поэтому раздумывать было не о чем, но лишь постараться сделать все возможное для достижения того, чего человек хотел бы в жизни. Точка зрения Востока, в целом, была иной: жизнь и смерть с незапамятных времен рассматривались не как отдельные события, но как последовательность связанных событий в потоке времени.

В 70-х произошел внезапный всплеск интереса на Западе к феномену смерти и процессу умирания, в основном благодаря ряду исследований, проведенных некоторыми психиатрами, врачами и учеными по процессу умирания. Эти исследования «околосмертных» состояний привлекли внимание западного человека к природе и значимости феномена смерти, чем сблизили Восток и Запад в вопросе жизни после смерти. Однако самым важным моментом, на который не обращали внимания в этих исследованиях «околосмертных» состояний, было то, что все опыты такого рода могли быть лишь движениями в Сознании и, значит, могли иметь лишь природу сновидения, и, таким образом, были концептуальными и иллюзорными. Опыты «околосмертных» состояний могли происходить лишь с эго, а отрицать то, что эго не имеет реального существования, просто невозможно: эго — концепция чистейшей воды, иллюзия, и лишь тогда, когда эго уничтожается полностью, может проявиться реальное Бытие. Бытие осознается как То, что по самой своей природе никогда не может прекратить существовать.

В большинстве случаев интерес к этому предмету состоял не в том, чтобы знать процесс как таковой, и принцип, лежащий в основе такого явления как смерть, а в том, чтобы найти ключ к выживанию индивидуальной сущности, ключ к той гарантии защищенности, которая обеспечит это выживание, бессмертие данной индивидуальной личности. В этом непрекращающемся поиске был забыт главный вопрос: кто или что эта индивидуальная сущность, которая боится незащищенности?

Ключ к данной проблеме — и к поиску — глубочайшее возможное понимание. Суть его в том, что никакой индивидуум как таковой не может вырвать себя из вечного потока жизни, что он неотъемлемая часть всего проявленного и что жизнь и смерть — неразделимая и взаимосвязанная двойственность сущностного целого. И очевидно, подобное глубочайшее понимания не может возникнуть из интеллектуального постижения, а лишь прийти из совершенно другого измерения. Интеллект — часть феноменального, а требующееся измерение истинного восприятия (в котором нет воспринимающего) должно быть иным, не феноменальным, а значит, ноуменальным. Другими словами, индивидуальное осмысление должно раствориться и погрузиться в ноуменальное осознание, или истинное восприятие, в котором больше нет индивидуума как такового и эго уничтожено.

Когда существование принимается и осознается как безличное ощущение живого бытия и присутствия ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС, исчезает концепция пространства-времени, и индивидуальная сущность с умом и чувством личного делания уничтожается. Всякий поиск становится ненужным, и все, что остается, — Безличное Сознание, наша истинная природа как извечная не-рождаемость, бессмертная Бесконечность и Безвременность, чисто Субъективное Я. Подобное истинное восприятие может возникнуть лишь через приятие умом-интеллектом (эго) свойственного ему ограничения — ум не может найти свой собственный источ-ник, — вследствие чего ум-интеллект оставляет поиск смыслов и полностью капитулирует. Тогда ум становится незанятым, постящимся умом, открывающимся для рождения этого интуитивного понимания, которое можно назвать «истинным восприятием». Это восприятие не может быть «достигнуто» по той простой причине, что в подобных усилиях необходим индивидуальный ум, заинтересованный в этом, а этот индивидуальный ум расщеплен на субъект и объект, на «я» и «другие». Волна сама по себе не способна понять свою истинную природу; это происходит лишь тогда, когда она успокаивается, покоряется и сливается с океаном, и понимает, что она и есть океан.

Глубоко внутри человек всегда знал с интуитивной убежденностью, что на самом деле он бессмертен, и именно по этой причине он всегда искал — сознательно или бессознательно — свою истинную природу. И этот поиск обречен быть безрезультатным до тех пор, пока не придет понимание, что эго — расщепленный ум — не может найти ответ, что же является его источником, до тех пор, пока оно не оставит поиск, полностью не капитулирует; ум не может выйти за пределы ума, глаз не может увидеть себя.

Знание Я не что-то, что можно обрести через процесс, как обычно ошибочно полагают. Знание Я — это то, что можно испытать в тот момент, когда ум безмолвен, а значит, предельно чуток; в этом состоянии чуткости есть некая недвижимая тишина, которая и есть знание Я. Таким образом, знание Я — это не нечто, отдельное от повседневной жизни. Иногда, среди будничных дел, случается внезапное безмолвное осознание активности ума — пассивное осознание надежд, страхов, желаний и радостей своего собственного думающего ума, спокойное осознание того, что страстно желает ум. В этом осознании, свободном от болтовни размышляющего ума, скрыто знание Я, осознание Я. Нужно очень ясно понимать, что это спокойное, пассивное, но чуткое осознание совершенно отлично от наблюдения за собой, производимого умом, и от исследования, производимого эго. Иными словами, знание Я не может быть интеллектуальным пониманием.

Высшее Понимание означает конец вопросов, конец поиску знания, что означает конец тревоге и раздражению. Духовный ищущий на определенной стадии понимает и принимает то, что при Высшем Понимании, когда оно внезапно случается, прекращаются все сомнения и вопросы о поиске. Но что происходит с эго после того, как это случается в ходе обычной жизни? Может быть, что-то происходит, пусть не сразу, но постепенно? Ответ «да».

Мудрец замечает, что программирование каким-то образом становится не столь жестким: реакции на внешний мир в организме тела-ума становятся не столь частыми и менее интенсивными. Свидетельствование становится все более и более очевидным по мере уменьшения механических реакций. Например, нависшая угроза войны, которая в свое время вызывала явную реакцию, теперь не кажется такой уж катастрофой, поскольку может вообще не случиться или, если случится, будет идти своим чередом и затронет каждого в соответствии с тем, что предначертано ему судьбой. Покажется даже довольно забавным то, что подобная мысль в свое время, пусть и на мгновение, вызывала какую-то озабоченность. Видимо, именно это имел в виду мастер дзэн, когда заявил, что пробуждение всегда «внезапно», но освобождение может потребовать времени.

Интересно, что адвайта обычно рассматривается как учение для пенсионеров, обращающихся к нему, чтобы заполнить свободное время. Недавно мой племянник, Махеш, известный педиатр, отвез меня к своему коллеге, кардиологу, для обычного осмотра. Махеш обмолвился, что уже несколько лет я провожу беседы по адвайте. Его коллега буквально отмахнулся от этой информации, заметив, что ему только 52 года и у него еще будет масса времени подумать об этих вещах, когда он выйдет на пенсию. Махеш взглянул на меня и улыбнулся. Он сказал коллеге, что бо2льшая часть моих посетителей моложе 50 лет, и почти каждый хотел бы знать обо мне лет 10 назад! Кроме того, он добавил, что сам на своем собственном опыте понял, что принцип адвайты чрезвычайно полезен тем, что позволяет сохранять контроль над стрессом и напряжением в повседневной жизни.

Понимание адвайты, или недвойственности, в том, что проявленная вселенная — лишь видимость, возникающая в Сознании, Источнике, из чего следует, что Источник и видимость внутри него — не два. Возникновение видимой вселенной не что-то независимое от человеческих существ, и не возникло ради них. И вселенная, и человеческие существа, таким образом, возникают вместе одновременно и спонтанно, как во сне. И лишь Сознание (подобно сновидящему) воспринимает и осознает вселенную через свои инструменты — чувствующие человеческие существа. Нет ничего кроме Сознания: появление проявленной вселенной и всего, что есть в ней, — статичный аспект Сознания, а чувствительность (посредством которой феномены воспринимаются и познаются с помощью органов чувств в физических телах) — динамический аспект Сознания.

Ясное понимание природы вселенной и человеческих существ в ней прояснит, что человеческое существо по сути лишь феноменальная видимость, которая «проживается» в этом сне-проявлении. Таким образом, процесс проживаемости полностью исключает идею о волеизъявлении индивидуума, в соответствии с которым человеческое существо могло бы принимать решения и добиваться желаемого. Другими словами, волеизъявление — выбор, независимость в решениях и действиях — никогда не могло быть действующим фактором феноменальной жизни.

Необходимо понять, что фактически каждое человеческое существо — это спящий сновидец, который может лишь свидетельствовать свой сон и все, что в нем происходит, но не может активно участвовать в этом сне. Сновидец столь же реален, как и Сознание, снящийся персонаж — лишь иллюзия, как и весь сон. Как может снящийся персонаж принимать участие или играть какую-то роль, помимо той, которая ему была предназначена? Когда это ясно осознается человеческим существом, такое осознание — самореализация — уничтожает отделенность, которая была создана его отождествлением с отдельной сущностью, обладающей волеизъявлением и выбором действия. В результате чего ощущение подавленности и страха, возникающее из существовавшей ранее агрессивности отдельного существа, заменяется ощущением свободы, приятия Того-Что-Есть. Отсутствие страха означает любовь, которая никогда не бывает результатом какой бы то ни было заповеди, но лишь глубокого понимания Единственности недвойственности.

Иными словами, с новым пониманием недвойственности — что все человеческие существа лишь инструменты, через которые функционирует Источник, или Сознание, а не независимые сущности с выбором действия — жизнь становится расслабленной и безусильной, без волеизъявления. Подобное естественное проживание жизни безусильно вследствие отсутствия иллюзорного ощущения личного делания и на практике приводит не к ленивому и тупому, а к более здоровому, содержательному проживанию жизни, поскольку в ней отсутствуют страх и напряжение, которые прежде истощали нашу энергию в изнуряющей погоне за воображаемыми целями, определяемыми искаженными ценностями.

Подлинно важным аспектом жизни без волеизъявления становится то, что отсутствие ощущения личного делания оставляет ум открытым и восприимчивым для прямых подсказок интуиции, которые обязательно должны быть более эффективными, чем работа ограниченного человеческого интеллекта. Каждый известный ученый, музыкант, художник, писатель, атлет, танцовщик признавал, что его лучшее достижение было результатом спонтанного и интуитивного вдохновения, — эго может лишь сковывать и ограничивать, и никогда — расширять и создавать. И, наконец, Высшее Понимание в том, что нет того, кто мог бы понять.