Суфизм. Религия. Вера

Такие люди претендуют на обла­дание единственно верным писанием и объявляют свое место поклонения Богу единственным обита­лищем Бога. Суфизм — это имя, данное определен­ной философии людьми, которые не приемлют философии, следовательно, она не может быть реально обозначена как религия, — эта система содержит религию, но сама не является религией. Суфизм — это религия, если кому-то хочется уз­нать из него религию. Но он стоит вне религии, поскольку он — это свет, поддержка каждой душе, поднимающий смертное существо к бессмертию.

Сегодня дела обстоят так, что каждый провоз­глашает лучшей свою религию. Суфий терпим ко всем и считает их всех своими, поэтому он не принадлежит к одной религии, но все религии принадлежат ему. Он может рассматривать рели­гии как школьные классы: одни ходят в первый класс, другие — в классы постарше, то есть дру­гие рассматривают жизнь более глубоко. И в каждом классе школы есть ученики, которые любят играть.

Сказать: «Вы не моей религии, только моя ре­лигия верна», — так же разумно, как сказать: «Вы не юрист, не купец, не ученый, ваш образ жизни неверен, вы должны быть, как я».

Сказать: «Все, кто принадлежат моему вероиспо­веданию, спасутся», — так же разумно, как сказать: «Каждый юрист, купец, ученый (в зависимости от случая) честен и отлично выполняет свою работу». Некоторые говорят о «номинальных» христианах и «истинных» христианах, но это только иной спо­соб выразить мысль, что одни люди честнее в сво­ей работе, а другие играют.

Может быть суфизм — это вера? Что мы имеем в виду под словом «вера»? В природе ума заложе­на вера, неверие приходит позже. Ни один неверу­ющий человек не родился неверующим, ибо, если бы душа не верила с детства, он никогда не научил­ся бы говорить. Все знание, которым владеет чело­век, он приобрел через веру. Когда он подкрепля­ет свою веру знанием, тогда приходит неверие в отношении того, с чем не может ужиться его зна­ние, того, что не может найти оправдание его рас­судка. Тогда он не верит в то, во что верил раньше. Неверующий — это тот, кто однажды переменил свою веру на неверие; неверие часто затмевает душу, но порой оно ее просветляет. Есть персид­ское изречение: «До тех пор, пока вера не переме­нится на неверие и снова неверие не обратится в веру, человек не станет настоящим мусульмани­ном». Но когда неверие становится стеной на пути дальнейшего проникновения ума в жизнь, тогда оно затмевает душу, ибо тогда для дальнейшего прогресса нет возможности и гордыня человека и его удовлетворенность тем, что он знает, ограни­чивают диапазон его видения.

Вечные «почему» возникают в уме разумного, и, когда, к удовлетворению вопрошающего, на эти «почему» отвечает жизнь, он идет дальше и даль­ше, проницая различные планы жизни. Когда же эти «почему» не получают от жизни удовлетвори­тельного ответа, тогда приходят сомнение, расте­рянность и неудовлетворенность, выливаясь в смя­тение, ярость и отчаяние. Иногда вера оказывается хуже неверия. Это бывает тогда, когда человек, упорный в своей вере, мешает своему развитию, не давая уму продвигаться в исследовании жизни, от­вергая водительство и совет другого человека ради сохранения собственной веры. Тогда вера, которая сохраняется как добродетель, становится величай­шим грехом. Как показывает практика, и вера и неверие в свое время становятся естественной тен­денцией: человек, склонный верить, обретает при­вычку верить всему и вся, неверующий же в свое время приходит к полному неверию ни во что, будь то правильное или неправильное. Оптимистиче­ский характер — это характер верующего, а песси­мизм, как правило, характерен для неверующего. Пророки всегда сулят награду верующему, они гро­зят неверующему наказанием, потому что шанс духовного озарения есть только в жизни верующе­го, тогда как неверующий окутывает свою душу собственным неверием.

Суфии склонны признавать четыре стадии веры:

Иман-э Мухмиль — на этой стадии человек ве­рит в то, во что верят другие люди, но независимо от того, насколько сильна его вера, стоит людям, окружающим его, изменить свою веру, как он тут же изменит свою.

Иман-э Камиль — следующая стадия веры, явля­ется верой идеалиста, который верит в писание и спасителя. Он верит потому, что так написано в писании или проповедано спасителем. Его вера, конечно, не изменяется с переменой погоды, и все же он может отклониться, если каким-либо обра­зом в его душе пробудится рассудок. По крайней мере, вера потускнеет, подобно пламени свечи, тускнеющей в лучах восходящего солнца. Когда встает солнце разума, оно пробивается и рассеива­ет тучи эмоций и приверженности, сотворенные такой верой.

Хак алъ-Иман — третья стадия веры, когда чело­век верит, потому что его рассудок позволяет ему верить. Такой человек идет по жизни, неся в руке факел. Его вера основана на рассудке, она не мо­жет быть сломлена ничем, кроме еще более высо­кого рассудка, ибо это алмаз — единственное, что режет алмаз, рассудок один лишь может победить рассудок.

Айн алъ-Иман — четвертая стадия веры — вера по убеждению: не только рассудок, но каждая ча­стица существа человека убеждена и уверена в истине вещей, и нет ничего на земле, способного изменить такую веру. Если скажут ему: «Не ходи туда, там вода», — он ответит: «Нет, там земля, я это вижу сам». Это подобно тому, как видеть соб­ственными глазами то, во что веришь. Эта вера — вера провидца, знание которого — его свидетель, вот почему его вера будет длиться и длиться веч­но. Конечно, по мере развития души от стадии к стадии она должна ломать прежнюю веру, чтобы установить последующую, и это разрушение веры носит у суфиев название Тарк, что означает «от­каз»: отказ от мирского идеала, отказ от небесного идеала, отказ от божественного идеала и даже от­каз от отказа. Это приводит провидца к берегам высшей истины.

«Истина — это то, что не может быть полностью высказано, но то, что не может быть высказано, не всегда есть истина».

Не является ли суфизм мусульманством? Не ма­гометанин ли суфий? Может быть, присоединяясь к сообществу суфиев, человек становится мусуль­манином? Является ли суфий последователем исла­ма? Слово ислам означает «мир, покой», это араб­ское слово. Ему соответствует еврейское слово салим (отсюда — Иерусалим). Покой и его достижение по всем направлениям является целью всего мира.

Но если под принадлежностью к мусульманству понимается обязательное выполнение определен­ных обрядов, если под словами «быть магометани­ном» подразумевается принятие определенных ог­раничений, то как может суфий вместиться в эту категорию, имея в виду, что суфий ставит себя вне каких бы то ни было ограничений подобного рода? Вовсе не отвергая Коран, суфий признает священные писания, которыми другие люди пре­небрегают. Но суфий не является последователем какой-либо определенной книги. Такие блиста­тельные личности, как Аттар, Шамс Табризский, Руми, Саади и Хафиз, выражали свои свободные мысли свободным языком. Для суфия откровение есть неотъемлемое свойство каждой души. Есть непрерывное течение божественного потока, не имеющего ни начала, ни конца.

Какова позиция суфия по отношению к христи­анству? В суфийском понимании есть место любо­му учению, содержащемуся в этом вероисповедании, — в уме того, кто понимает, не может быть антаго­низма. Писания христианских мистиков свидетель­ствуют об интенсивности их поиска и преданности Возлюбленному, а есть лишь один Возлюбленный. Преданность Священному Сердцу открывает связь с философией суфия, который признает и практику­ет ее в самом истинном смысле.

Может быть, суфизм — это мистицизм? Подоб­но тому, как зеленый цвет считается цветом Ирландии, но все-таки нельзя сказать, что принадлежит он исключительно ирландскому народу, ибо каж­дый волен носить зеленые цвета, ведь зеленый цвет можно встретить по всему свету, так и мистиков ислама называют суфиями, но суфизм — боже­ственная мудрость — предназначен всем и не ограничен определенной группой людей. Он суще­ствует от первого дня творения и будет продолжать распространяться и существовать до скончания ми­ра. Суфизм есть мистицизм, если человек желает руководствоваться им в раскрытии души. И все же он вне мистицизма.

Может быть, суфизм – это теософия? Суфии не имеют установленной веры или неверия. Боже­ственный свет представляет собой единственную поддержку их души, благодаря этому свету они видят свой путь, и видят его ясно, и в то, что они видят в этом свете, они верят, и в то, чего они не видят, они не вкладывают слепой веры. Все же они не мешают другим людям верить или не ве­рить, полагая, что, может быть, другой человек владеет большим количеством света, поэтому он видит то и верит в то, что суфий не может видеть и, следовательно, верить в это. Или, быть может, меньшая доля света сделала зрение его смутным, и поэтому тот не может видеть и верить, как су­фий. Вот почему суфии соотносят веру и неверие со ступенью эволюции каждой отдельной души. Задачей Муршида является возжечь огонь сердца и зажечь свет факела души своего мюрида и пре­доставить мюриду выбор верить или не верить, проходя по пути эволюции. Но в конце все куль­минирует в одну веру: Хума ман ам, то есть «Я есмь все, что существует», и все остальные ве­рования являются подготовкой к окончательной убежденности, которая в суфийской терминологии носит название Хак алъ-Иман.

Как только слово «теософия» берется как некое фиксированное верование и неверие, тут же про­является его различие с суфизмом. Вера и неверие являются причиной, вызывающей появление сект, каждая из которых ослеплена видением собствен­ной исключительности из всего существующего. Как только мысль становится ограниченной, она тут же перестает иметь отношение к суфизму.

Может быть, суфизм — это школа мысли? Муд­рость не ограничивается до одним географическим положением, как, например страна, город, здание или место для проведения собраний. Суфизм не может быть правильно описан как школа мысли, если под этим подразумевается наставление в рам­ках определенной доктрины, но, может быть, пра­вильно говорить о нем как о школе мысли в плане того, что через суфизм человек познает мудрость, подобно тому, как в школе человек учится мудро­сти определенного рода. Суфизм стоит вне фило­софии