Последним словом аллегорического или символического толкования Библии явился лозунг демифологизации библейских сказаний, провозглашенный недавно протестантским богословом Рудольфом Бультманом. По поводу этого лозунга в богословской и вообще в буржуазной литературе был поднят большой шум.
После выхода в 1948 г. основной работы Бультмана «Керигма и миф» в буржуазной печати даже утверждали, что по своему значению это событие не уступает такому, как выход в свет книги Д. Штрауса «Жизнь Иисуса».
Что же проповедует Бультман своей пресловутой демифологизацией? Он требует отделять керигму (по-гречески керигма означает провозглашение, проповедь, благую миссию — Heilsbot-schaft) от мифа. Керигму христианского вероучения следует, по его мнению, принимать и исповедовать, а мифы — отбросить. Это не значит, что надо отказаться от Библии как священной книги; она остается таковой, но понимать ее следует не в мифологическом смысле, ее сказания и легенды надо трактовать не как сообщения об определенных событиях, имевших когда-либо место, а в некоем ином смысле.
Мифология, по Бультману, применяет образно-художественные приемы для выражения «другого мира в терминах этого мира, божественного — в терминах человеческой жизни, потустороннего — в терминах посюстороннего». Нельзя считать, что эти приемы точно рассказывают об исторических событиях так, как последние происходили. И то, что рассказывается в Библии о действиях бога, надо понимать «не мифологически, а аналогически», по аналогии с некими другими событиями. «Мифологию Нового Завета следует рассматривать не со стороны ее объективирующего содержания представлений (Vorstellungsgehalt), но со стороны соответствующего этим представлениям понимания существования (Existenzverstandnis); при таком понимании истина утверждает веру, которая не обязывает к признанию картины мира, изображенной в Новом Завете»[75].
Если понимать Библию не мифологически, а аналогически, то, как утверждает Бультман, открывается возможность «демифологизировать» библейские сказания, «сбросить их мифологическую оболочку». При таком подходе «парадоксы новозаветного учения приводятся к полному решению». Бультман неоднократно перечисляет ряд весьма конфузных противоречий и парадоксов, имеющих место в Новом Завете, причем делает вид, что его «демифологизация» полностью разъясняет их к вящей славе божией и в соответствии с истиной.
На самом деле, конечно, ни та, ни другая цели не достигаются. Бультман прямо говорит о своем стремлении найти такую «истину», которая, не противореча Библии, в то же время не обязывала бы к признанию тех очевидно несостоятельных библейских легенд, с которыми в настоящее время трудно согласится даже верующему. Но так как примирить Библию с истиной невозможно, то богослову приходится прибегать к словесному туману, в котором делаются неуловимыми ясные очертания действительной истины.
В самом деле, по аналогии с чем следует толковать библейские сказания? Либо со сказаниями других религий, либо с некими мистическими «истинами веры», смысл которых вообще недоступен здравому человеческому разуму. Первое решение Бультман, безусловно, с негодованием отбросил бы, второе же, видимо, и составляет суть его концепции. Но во всех случаях эта «новейшая» концепция ничем существенным не отличается от других разновидностей аллегоризма.
В приведенной выше цитате из книги Бультмана обращает на себя внимание употребление терминологии, характерной для современной буржуазной философской школы экзистенциализма. Это не случайно, ибо по своим философским взглядам Бультман действительно примыкает к экзистенциалистам. И читатель не должен удивляться поэтому туманности его точки зрения. Когда он говорит, что в библейских мифах важно не «объективирующее содержание представлений», а «соответствующее этим представлениям понимание существования», то он этим только повторяет идеалистические выверты экзистенциалистов о том, что «существование» — это не бытие, не объективная реальность, а прежде всего субъективное сознание человеком его собственного существования.
Сами экзистенциалисты говорят, что эта центральная категория их философии не поддается более или менее определенному разъяснению и что они вообще не стремятся к ясности в формулировке своих взглядов. При таких исходных позициях мистика Филона, Тертуллиана и Бернара Клервосского при истолковании Библии заменяется или, пожалуй, дополняется не менее темной и по существу бессмысленной мистикой Ясперса, Габриэля Марселя и других экзистенциалистов.
Автор лозунга демифологизации стремится отделить Библию от мифологии всех остальных религий земного шара, показать, что библейские мифы представляют собой нечто принципиально иное, чем, например, древнегреческие или ассиро-вавилонские. Но сделать он этого никак не может. Почему, в самом деле, не демифологизировать любое из сказаний об Осирисе и Исиде, об Иштар и Мардуке, почему и им нельзя придать «аналогический» смысл? Произвольность этих приемов совершенно очевидна.
С другой стороны, интересно отметить, что лозунг демифологизации вызывает явную настороженность со стороны христианских церковников и богословов. Так, например, в критической статье, посвященной работам Бультмана, английский богослов Рональд Хепборн обличает теорию демифологизации последнего в том, что принятое им «направление мысли заставляет его говорить уклончиво и двусмысленно о библейских сказаниях»[76]. Путь «аналогического», т. е. аллегорического, толкования Библии церковь всегда считала опасным и чреватым тяжелыми еретическими последствиями.
Что же проповедует Бультман своей пресловутой демифологизацией? Он требует отделять керигму (по-гречески керигма означает провозглашение, проповедь, благую миссию — Heilsbot-schaft) от мифа. Керигму христианского вероучения следует, по его мнению, принимать и исповедовать, а мифы — отбросить. Это не значит, что надо отказаться от Библии как священной книги; она остается таковой, но понимать ее следует не в мифологическом смысле, ее сказания и легенды надо трактовать не как сообщения об определенных событиях, имевших когда-либо место, а в некоем ином смысле.
Мифология, по Бультману, применяет образно-художественные приемы для выражения «другого мира в терминах этого мира, божественного — в терминах человеческой жизни, потустороннего — в терминах посюстороннего». Нельзя считать, что эти приемы точно рассказывают об исторических событиях так, как последние происходили. И то, что рассказывается в Библии о действиях бога, надо понимать «не мифологически, а аналогически», по аналогии с некими другими событиями. «Мифологию Нового Завета следует рассматривать не со стороны ее объективирующего содержания представлений (Vorstellungsgehalt), но со стороны соответствующего этим представлениям понимания существования (Existenzverstandnis); при таком понимании истина утверждает веру, которая не обязывает к признанию картины мира, изображенной в Новом Завете»[75].
Если понимать Библию не мифологически, а аналогически, то, как утверждает Бультман, открывается возможность «демифологизировать» библейские сказания, «сбросить их мифологическую оболочку». При таком подходе «парадоксы новозаветного учения приводятся к полному решению». Бультман неоднократно перечисляет ряд весьма конфузных противоречий и парадоксов, имеющих место в Новом Завете, причем делает вид, что его «демифологизация» полностью разъясняет их к вящей славе божией и в соответствии с истиной.
На самом деле, конечно, ни та, ни другая цели не достигаются. Бультман прямо говорит о своем стремлении найти такую «истину», которая, не противореча Библии, в то же время не обязывала бы к признанию тех очевидно несостоятельных библейских легенд, с которыми в настоящее время трудно согласится даже верующему. Но так как примирить Библию с истиной невозможно, то богослову приходится прибегать к словесному туману, в котором делаются неуловимыми ясные очертания действительной истины.
В самом деле, по аналогии с чем следует толковать библейские сказания? Либо со сказаниями других религий, либо с некими мистическими «истинами веры», смысл которых вообще недоступен здравому человеческому разуму. Первое решение Бультман, безусловно, с негодованием отбросил бы, второе же, видимо, и составляет суть его концепции. Но во всех случаях эта «новейшая» концепция ничем существенным не отличается от других разновидностей аллегоризма.
В приведенной выше цитате из книги Бультмана обращает на себя внимание употребление терминологии, характерной для современной буржуазной философской школы экзистенциализма. Это не случайно, ибо по своим философским взглядам Бультман действительно примыкает к экзистенциалистам. И читатель не должен удивляться поэтому туманности его точки зрения. Когда он говорит, что в библейских мифах важно не «объективирующее содержание представлений», а «соответствующее этим представлениям понимание существования», то он этим только повторяет идеалистические выверты экзистенциалистов о том, что «существование» — это не бытие, не объективная реальность, а прежде всего субъективное сознание человеком его собственного существования.
Сами экзистенциалисты говорят, что эта центральная категория их философии не поддается более или менее определенному разъяснению и что они вообще не стремятся к ясности в формулировке своих взглядов. При таких исходных позициях мистика Филона, Тертуллиана и Бернара Клервосского при истолковании Библии заменяется или, пожалуй, дополняется не менее темной и по существу бессмысленной мистикой Ясперса, Габриэля Марселя и других экзистенциалистов.
Автор лозунга демифологизации стремится отделить Библию от мифологии всех остальных религий земного шара, показать, что библейские мифы представляют собой нечто принципиально иное, чем, например, древнегреческие или ассиро-вавилонские. Но сделать он этого никак не может. Почему, в самом деле, не демифологизировать любое из сказаний об Осирисе и Исиде, об Иштар и Мардуке, почему и им нельзя придать «аналогический» смысл? Произвольность этих приемов совершенно очевидна.
С другой стороны, интересно отметить, что лозунг демифологизации вызывает явную настороженность со стороны христианских церковников и богословов. Так, например, в критической статье, посвященной работам Бультмана, английский богослов Рональд Хепборн обличает теорию демифологизации последнего в том, что принятое им «направление мысли заставляет его говорить уклончиво и двусмысленно о библейских сказаниях»[76]. Путь «аналогического», т. е. аллегорического, толкования Библии церковь всегда считала опасным и чреватым тяжелыми еретическими последствиями.
Обсуждения Библейские мифы
ТРОГАТЕЛЬНАЯ история, но было ли это на самом деле? Многим трудно поверить, что такое вообще возможно. Тем не менее чудеса — это неотъемлемая часть библейского повествования. Верить в Библию означает верить и в то, что эти чудеса происходили. В действительности вся суть библейской истины опирается на одно очень важное чудо: воскресение Иисуса Христа.
Почему некоторые не верят
2 Верите ли вы в чудеса? Или вам кажется, что в наш век научного прогресса нелогично верить в чудеса, то есть в необычные явления, свидетельствующие о вмешательстве сверхчеловеческой силы? Если вы не верите в чудеса, вы не первый. Живший два столетия назад шотландский философ Дейвид Юм тоже не верил в них. Возможно, ваше неверие вызвано теми же самыми причинами, что и его.
3 Возражения Юма против чудес включали в себя три основных аргумента 1. Во-первых, Юм писал: «Чудо — это нарушение законов природы». С незапамятных времен человек полагается на законы природы. Он знает, что если уронить какой-то предмет, то он упадет, что солнце будет восходить каждое утро и заходить каждый вечер и так далее. Подсознательно человек уверен, что так будет всегда. Не произойдет ничего, что нарушало бы законы природы. По мнению Юма, это «доказательство» невозможности чудес «такое же веское, как любой аргумент, основанный на опыте».
4 В качестве второго аргумента Юм приводил то, что людей легко обмануть. Некоторые, особенно когда дело касается религии, хотят верить в нечто удивительное и чудесное, но многие так называемые чудеса оказываются мошенничеством. Третий аргумент Юма состоял в том, что о чудесах обычно говорят во времена неведения. С ростом образованности людей число сообщений о чудесах уменьшается. Как выразился Юм, «такие удивительные события никогда не происходят в наши дни». Таким образом Юм считал доказанным, что чудес не бывает.
5 Большинство аргументов в пользу невозможности чудес следуют этим общим принципам вплоть до наших дней; поэтому давайте рассмотрим возражения Юма по порядку.
Противоречат законам природы?
6 Что можно сказать по поводу возражения о том, что чудеса — это нарушения законов природы и поэтому невозможны? При поверхностном взгляде это может показаться убедительным, но проанализируем, что говорится в действительности. Обычно чудо можно определить как нечто, выходящее за рамки нормальных законов природы. Оно происходит настолько неожиданно, что наблюдатели уверены, будто стали свидетелями действия сверхчеловеческой силы. Значит, в действительности это возражение означает: «Чудеса невозможны потому, что они сверхъестественны!» Но прежде чем делать такой вывод, почему бы не рассмотреть факты?
7 Правда, по сравнению с Дейвидом Юмом образованные люди наших дней менее склонны настаивать на том, что известные нам законы природы действуют в любом месте и в любое время. Ученые с готовностью строят гипотезы о том, что, возможно, во Вселенной существует не три известных нам измерения — длина, ширина и высота,— а гораздо больше 2. Они предполагают, что существуют черные дыры, или гигантские звезды, которые сжимаются настолько, что их плотность становится бесконечно большой. Считают, что вблизи черных дыр пространство искажено так сильно, что там останавливается время 3. Ученые даже обсуждают вопрос о том, возможно ли, чтобы при определенных условиях время шло назад, а не вперед! 4
8 Обсуждая вопрос о возникновении Вселенной, профессор математики Кембриджского университета Стивен Хокинг сказал: «Согласно классической теории относительности... началом Вселенной должна быть особая точка с бесконечно большой плотностью и кривизной пространства-времени. В таких условиях нарушились бы все известные нам законы физики» 5. Итак, современные ученые не согласны с тем, что какое-то явление невозможно потому, что оно противоречит нормальным законам природы. В необычных условиях могут происходить необычные явления. Конечно же, если мы верим во всемогущего Бога, то должны признавать, что он обладает силой, необходимой для того, чтобы вызывать необычные — чудесные — явления, когда это согласуется с его намерением (Исход 15:6—10; Исаия 40:13, 15).
Что сказать о мошенничестве?
9 Ни один здравомыслящий человек не станет отрицать, что чудеса бывают ложными. Например, некоторые утверждают, будто способны исцелять больных чудесным исцелением верой. Врач Уильям Нолан задался целью исследовать такие исцеления. Он проверил множество заявлений об исцелениях, которые совершали целители-проповедники в Соединенных Штатах Америки и так называемые хирурги-экстрасенсы в Азии. Каков результат? Разочарование и обман — это все, что удалось найти Нолану 6.
10 Означают ли такие примеры мошенничества, что подлинных чудес не бывает? Вовсе нет. Иногда мы узнаем, что в оборот пущены поддельные купюры, но это не означает, что поддельными стали все деньги. Некоторые больные очень доверяют знахарям, врачам-мошенникам и тратят на них огромные деньги. Но это не означает, что все врачи — мошенники. Некоторые художники умеют искусно подделывать полотна «старых мастеров». Но это не означает, что все картины — подделки. Точно так же то, что некоторые из так называемых чудес — это явный обман, не означает, что не бывает подлинных чудес.
‘В наши дни чудеса не происходят’
11 Третье возражение было сведено к утверждению: «Такие удивительные события никогда не происходят в наши дни». Юм никогда не видел чуда, поэтому он не верил, что чудеса бывают. Однако такой ход рассуждений непоследователен. Любой мыслящий человек согласится с тем, что до дней этого шотландского философа происходили «удивительные события», которые не повторялись при его жизни. Что это за события?
12 Начнем с того, что на Земле возникла жизнь. Затем — животные. В конце концов появился человек, наделенный мудростью, воображением, способностью любить и совестью. Ни один ученый не может объяснить на основании действующих сегодня законов природы, как произошли такие поразительные события. Но они произошли, и есть живое тому доказательство.
13 А как быть с «удивительными событиями», которые происходили уже после дней Дейвида Юма? Предположим, у нас есть возможность перенестись во времени назад и рассказать ему о сегодняшнем мире. Представьте, как вы стали бы ему объяснять, что бизнесмен из Гамбурга может разговаривать с кем-то, кто находится за тысячи километров от него, в Токио, и при этом даже не повышать голоса; что по всей земле можно смотреть прямую трансляцию футбольного матча, который проходит в Испании; что летательные аппараты гораздо бо́льших размеров, чем океанские корабли во дни Юма, могут отрываться от земли и за считанные часы переносить по воздуху 500 человек на расстояние в тысячи километров. Можете ли вы представить реакцию Юма? «Это невозможно! Такие удивительные события никогда не происходят в наши дни!»
14 И все же такие «удивительные» события происходят в наши дни. Почему? Потому что, используя научные принципы, о которых Юм не имел ни малейшего понятия, человек изобрел телефон, телевизор, самолет. Так ли уж тогда трудно поверить, что в прошлом Бог каким-то до сих пор непонятным нам образом иногда совершал дела, которые на наш взгляд кажутся чудесами?
Как мы можем узнать?
15 Конечно, слова о том, что чудеса могли происходить, еще не означают, что они происходили. Как мы в нашем XX веке можем узнать, действительно ли во времена, описываемые в Библии, Бог творил через своих земных служителей настоящие чудеса? Какие доказательства ожидали бы вы получить? Представьте себе туземца, который попал из джунглей в крупный город. Как может он, вернувшись домой, рассказать своему племени о чудесах цивилизации? Он не может объяснить, как работает автомобиль или почему из портативного радиоприемника звучит музыка. Он не может сделать компьютер, чтобы доказать, что такое устройство действительно существует. Он может только рассказать о том, что видел.
16 Мы находимся в таком же положении, как соплеменники этого туземца. Если Бог действительно творил чудеса, мы можем узнать о них только от очевидцев. Очевидцы не могут ни объяснить, как происходили чудеса, ни повторить их. Они могут только рассказать нам о том, что видели. Вероятно, очевидцев можно обмануть. Кроме того, они легко могут что-нибудь преувеличить или ввести слушателей в заблуждение. Значит, чтобы доверять их рассказу, мы должны быть уверены в том, что эти люди правдивы, проявляют хорошие качества и руководствуются благими намерениями.
Чудо, которое засвидетельствовано лучше всего
17 Чудом, которое засвидетельствовано лучше всего, является воскресение Иисуса Христа, поэтому почему бы не использовать это чудо в качестве своеобразного прецедента. Для начала рассмотрим сообщаемые факты: Иисуса арестовали вечером 14 нисана, что приходилось на вечер четверга по современному способу исчисления времени. Иисус предстал перед вождями евреев; они обвинили его в богохульстве и решили, что он должен умереть. Руководители евреев привели Иисуса к римскому правителю Понтию Пилату, который сдался под их натиском и передал Иисуса для казни. В пятницу, вероятно около полудня,— это было все еще 14 нисана по еврейскому календарю — Иисуса пригвоздили к столбу, и через несколько часов он умер (Марка 14:43—65; 15:1—39).
18 После того как римский солдат пронзил Иисуса копьем, чтобы убедиться, что он действительно мертв, тело Иисуса положили в новую гробницу. Следующий день — 15 нисана (пятница/суббота) — был субботой. А утром 16 нисана — в воскресенье утром — некоторые из учеников Иисуса пришли к гробнице и нашли ее пустой. Вскоре стала распространяться новость, что Иисуса видели живым. Первая реакция на эту весть была точно такой же, как сегодня — неверие. Даже апостолы отказывались верить в это. Но когда они сами увидели живого Иисуса, им не оставалось ничего другого, как согласиться с тем, что он был воскрешен из мертвых (Иоанна 19:31—20:29; Луки 24:11).
Пустая гробница
19 Действительно ли Иисус воскрес или это все просто выдумка? Первое, о чем, скорее всего, спрашивали люди в то время, было: находится ли тело Иисуса все еще в гробнице? Последователям Иисуса пришлось бы очень трудно, если бы их противники могли указать на труп Иисуса, который все еще лежал на месте погребения, как на доказательство того, что Иисус не воскрес. Однако нет никаких данных о том, что противники делали это. Наоборот, как сообщается в Библии, они дали денег солдатам, поставленным охранять гробницу, и повелели им: «Скажите, что ученики Его, пришедши ночью, украли Его, когда мы спали» (Матфея 28:11—13). То, что руководители евреев действовали именно так, доказывает не только Библия.
20 Спустя примерно сто лет после смерти Иисуса Юстин Мученик написал труд «Диалог с Трогом». Там говорилось: «Вы [евреи] послали избранных и священников провозгласить по всему миру, что безбожная и беззаконная ересь распространилась от одного Иисуса, галилейского обманщика, которого мы распяли, но его ученики украли его ночью из гробницы, в которую он был положен» 7.
21 Однако Трог был евреем, а труд «Диалог с Трогом» был написан, чтобы защитить христианство от иудаизма. Следовательно, вряд ли Юстин Мученик стал бы говорить такие слова — что евреи обвинили христиан в похищении тела Иисуса из гробницы,— если бы евреи не выдвигали такого обвинения. Иначе Юстина Мученика могли бы легко уличить во лжи. Юстин Мученик сказал эти слова только потому, что евреи действительно послали таких вестников. А они сделали это из-за того, что 16 нисана 33 года н. э. гробница действительно оказалась пустой, и они не могли указать на тело Иисуса как на доказательство того, что он не воскрес. Но если гробница была пуста, то что произошло? Действительно ли ученики Иисуса украли тело? Или оно было убрано из гробницы чудом в доказательство воскресения Иисуса?
Заключение, сделанное врачом Лукой
22 Одним из высокообразованных людей I века, который тщательно изучил доказательства, был врач Лука (Колоссянам 4:14). Лука написал две книги, которые стали частью Библии: одна из них Евангелие, или история служения Иисуса, а другая — Деяния апостолов, или история распространения христианства в первые годы после смерти Иисуса.
23 Во введении к своему Евангелию Лука ссылается на множество доказательств, которые были доступны ему, но которые уже недоступны нам. Он упоминает о документах, касавшихся жизни Иисуса, которые он изучал. Лука также отмечает, что он разговаривал с очевидцами жизни, смерти и воскресения Иисуса. Затем Лука говорит, что ‘тщательно исследовал все сначала’ (Луки 1:1—3). Очевидно, Лука провел очень тщательное исследование. Был ли он хорошим историком?
24 Многие это подтверждают. Еще в 1913 году об историчности трудов Луки высказался на своей лекции Уильям Рамзи. Каким было его заключение? «Лука — это историк высочайшего класса; он не просто достоверно излагает факты; он обладает истинным историческим чутьем» 8. К такому же выводу приходили исследователи и в более позднее время. В одном труде в предисловии к томам, посвященным работам Луки, говорится: «Лука был и историком (причем точным), и богословом» («The Living Word Commentary»).
25 Доктор Дейвид Гудинг, бывший профессор древнегреческого языка из Северной Ирландии, который специализировался на изучении Ветхого Завета, утверждает, что Лука был «древним историком, работавшим в традициях историков Ветхого Завета и в традициях Фукидида [одного из наиболее почитаемых историков древнего мира]. Подобно им, он прилагал огромные усилия в исследованиях источников, в отборе материала и в его изложении. [...] У Фукидида этот метод работы сочетался со страстным увлечением исторической точностью, и нет никаких оснований полагать, что Лука отставал от него в этом» 9.
26 К какому заключению пришел этот высокообразованный человек в отношении того, почему 16 нисана гробница Иисуса оказалась пустой? И в Евангелии, и в Деяниях Лука преподносит как факт то, что Иисус воскрес из мертвых (Луки 24:1—52; Деяния 1:3). У него не было по этому поводу никаких сомнений. Возможно, вера Луки в чудо воскресения была укреплена событиями из его собственной жизни. Хотя Лука, вероятно, и не был очевидцем воскресения, он сообщает, что видел чудеса, которые творил апостол Павел (Деяния 20:7—12; 28:8, 9).
Они видели воскресшего Иисуса
27 Два Евангелия традиционно приписываются людям, которые знали Иисуса, видели, как он умер, и утверждали, что действительно видели его после того, как он воскрес. Эти люди — апостол Матфей, бывший сборщик податей, и Иоанн, любимый апостол Иисуса. Апостол Павел — еще один из тех, кто писал Библию,— тоже утверждал, что видел воскресшего Христа. Кроме того, Павел перечислил поименно тех, кто видел Иисуса живым после смерти, и сказал, что однажды Иисус явился «более нежели пятистам братий» (1 Коринфянам 15:3—8).
28 Павел упоминает среди очевидцев и Иакова, брата Иисуса по плоти, который знал Иисуса с детства. Другой очевидец — апостол Петр; историк Лука сообщает, что по прошествии всего лишь нескольких недель после смерти Иисуса Петр уже бесстрашно свидетельствовал о его воскресении (Деяния 2:23, 24). В Библии Петру традиционно приписываются два послания, и в первом из них Петр показывает, что вера в воскресение Иисуса была для него огромнейшей побуждающей силой даже спустя много лет после этого события. Петр пишет: «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, по великой Своей милости возродивший нас воскресением Иисуса Христа из мертвых к упованию живому» (1 Петра 1:3).
29 Следовательно, как Лука мог говорить с людьми, которые утверждали, что видели Иисуса после его смерти и разговаривали с ним, так и мы можем читать слова, записанные некоторыми из этих людей. И мы можем сами судить о том, были ли эти люди обмануты, пытались ли они обмануть нас или же они на самом деле видели воскресшего Иисуса. Честно говоря, обмануть их было невозможно. Многие из них были близкими друзьями Иисуса до самой его смерти. Некоторые видели его мучения на столбе. Они видели, как из раны, нанесенной солдатом, потекла кровь и вода. И солдат, и эти люди были убеждены, что Иисус действительно умер. Позднее же, по их словам, они видели Иисуса живым и разговаривали с ним. Нет, обмануть их не могли. Пытались ли они тогда обмануть нас, утверждая, что Иисус был воскрешен? (Иоанна 19:32—35; 21:4, 15—24).
30 Чтобы ответить на этот вопрос, нужно просто спросить себя: верили ли они сами в то, что говорили? Да, в этом нет никаких сомнений. Для христиан, в том числе и для тех, кто утверждали, что были очевидцами, воскресение Иисуса было основанием их веры. Апостол Павел сказал: «Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша... Если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна» (1 Коринфянам 15:14, 17). Звучит ли это как слова человека, который лжет, когда говорит, что видел воскресшего Христа?
31 Подумайте, что означало быть христианином в те дни. Это не приносило престижа, власти или богатства. Совсем наоборот. Многие из христиан I века ради своей веры даже ‘расхищение имения своего приняли с радостью’ (Евреям 10:34). Быть христианином означало вести жизнь, полную жертв и преследований, которая часто заканчивалась позорной и мучительной смертью.
32 Некоторые христиане происходили из состоятельных семей, как например, апостол Иоанн, чей отец, очевидно, имел процветающее рыболовное дело в Галилее. Многих ждала в жизни хорошая карьера, как например, Павла, который, до того как стать христианином, был учеником известного раввина Гамалиила и его уже начинали замечать еврейские правители (Деяния 9:1, 2; 22:3; Галатам 1:14). Тем не менее все они отвергли заманчивые предложения мира ради того, чтобы распространять весть, основанную на том, что Иисус воскрес из мертвых (Колоссянам 1:23, 28). Разве пошли бы они на такие жертвы, чтобы страдать ради того, что, как они знали, было основано на лжи? Нет, не пошли бы. Они были готовы страдать и умереть за то, что, как они знали, было основано на правде.
Чудеса на самом деле происходят
33 Безусловно, доказательства очевидцев абсолютно убедительны. 16 нисана 33 года н. э. Иисус действительно воскрес из мертвых. А если произошло воскресение Иисуса, следовательно, возможны все остальные чудеса, о которых говорится в Библии,— чудеса, которые подтверждаются надежными свидетельствами очевидцев. Тот, Кто обладал достаточной силой, чтобы воскресить Иисуса из мертвых, позволил Иисусу воскресить сына вдовы из Наина. Он же наделил Иисуса силой творить меньшие — но не менее удивительные — чудеса исцеления. Его же силой было чудом накормлено множество народа, и Он же позволил Иисусу ходить по воде (Луки 7:11—15; Матфея 11:4—6; 14:14—21, 23—31).
34 Итак, то, что в Библии говорится о чудесах,— не повод сомневаться в ее правдивости. Скорее тот факт, что в библейские времена происходили чудеса, убедительно доказывает: Библия — это действительно Слово Бога. Но против Библии выдвигается и другое обвинение. Многие утверждают, что она противоречива и поэтому не может быть Словом Бога. Так ли это?