В качестве основных можно выделить две буддийские концепции властных отношений: рационально-этическая, когда буддизм выступает в качестве идеологии порядка, и иррационально-милленаристская, в которой буддизм в особых случаях вырабатывает идеологию протеста.
Эти две буддийские концепции управления государством можно охарактеризовать следующими параметрами. Рационально-этическая категория власти направлена на договорно-харизматическую природу государства, делая акцент на этике. Взаимоотношения религии и государства основаны на обмене божественной исключительности на материальное покровительство. Буддизм как политическая идеология может играть роль охранителя общественного порядка, и в то же время, способствовать индивидуальной и групповой мобильности и быть одной из сил, стремящихся к трансформации того или иного порядка. Этическая сторона этой концепции прослеживается в существовании патерналистской линии, основанной на почитании и уважении тех, кто обладает харизмитической природой власти.
Иррационально-милленаристская концепция подразумевает мифологическую, сакральную направленность буддийской идеологии, где на передний план ставится прочность государства и необходимость установления “рая на земле”. На второй план выходит линия антигосударственного радикализма. В этой идеологии протеста буддизм принимает иные формы и играет иную роль в политическом процессе. В тех случаях, когда дела в государстве неблагоприятны, когда есть угроза внутреннего кризиса или внешнего вторжения, буддизм активно вмешивался в политику.
Обе эти основные концепции власти практиковались в средневековом Китае. Что же касается Тибета, то здесь существовала особая концепция власти, которая не была ни рационально-этической, ни иррационально-милленаристской. Скорее в теократическом Тибете существовала иерархическо-сакральная власть. В отличие от рационально-этической категории властных отношений, которая была направлена на договорно-харизматическую природу государства, иерархическо-сакральная концепция обладала божественно-харизматической природой. Поэтому в тибетской модели государственного устройства практиковалась иерархия сакральных должностей, о чем явно свидетельствует институт Далай-ламы.
Основной особенностью тибетской и китайской концепции власти является отношение государства к буддийскому учению. В средневековом Китае монархия обращалась к религиозным системам не как с высшими сакральными ценностями, а как с явлениями утилитарного характера, в силу того, что монархия в Китае имела свою собственную идеологическую доктрину. Идеологически китайская монархия представляется достаточно свободной от каких-либо ограничений. Буддизм в отношении к государству в Китае являлся лишь вспомогательным элементом, полезным для управления огромной империей.
В Тибете буддийская идеология использовалась правителями как средство легитимации собственной светской власти. Впоследствии здесь стали формироваться историко-культурные предпосылки будущей тибетской теократии, основой которой и сделалась буддийская идеология, а также совершенно отчетливо наметилась тенденция к сращиванию светской и религиозной власти, к концентрации ее в руках отдельной аристократической семьи в каждом из районов Тибета. Иерархи различных тибето-буддийских школ были одновременно представителями светской аристократии, что во многом способствовало закреплению теократической формы правления в средневековом Тибете.
Как китайский, так и тибетский буддизм обладали разработанной концепцией потустороннего мира, богатым пантеоном, разнообразным арсеналом средств воздействия на потусторонние силы и весьма разработанной теологией. Однако в Китае и Тибете эта их внутренняя структура имела различные предназначения в общественно-политическом контексте, в своих отношениях с государством. В Китае она трактовалась, как некое дополнительное средство социализации. Поэтому ее доктринальное положение рассматривалось государственной властью как намного менее существенное, чем ее единое функциональное назначение. В силу этого в императорском Китае буддийская структура потустороннего мира не проецировалась вовне.
В Тибете подобной структуре придавалось большое значение, как в духовной, так и в общественно-политической жизни. Конкретное функционирование этой системы и ее закрепление в традиционном тибетском обществе было связано, прежде всего, с созданием монастырей, формированием определенного уклада монастырской жизни и жизни мирян, социальным оформлением статуса главы государства, за которым закреплялась светская и духовная власть.
Одной из важнейших особенностей структуры буддийского учения в средневековом Китае и Тибете являлось отношение буддизма к другим религиозным учениям и верованиям. Отсутствие синтеза религиозной догматики с государственной властью в императорском Китае привело не только к одновременному функционированию нескольких религиозных учений в одних и тех же пространственных пределах, но и к сосуществованию их с местными народными верованиями. В теократическом Тибете, где официально была признана буддийская идеология, существовала прямая связь между государственной властью и религиозной системой. Обращение верховных представителей буддийской иерархии к другим верованиям делалось из политических видов удовлетворения суеверных потребностей народа и оправдания себя перед ним в случае народных бедствий и неудачных решений в политике.
Иррационально-милленаристская концепция подразумевает мифологическую, сакральную направленность буддийской идеологии, где на передний план ставится прочность государства и необходимость установления “рая на земле”. На второй план выходит линия антигосударственного радикализма. В этой идеологии протеста буддизм принимает иные формы и играет иную роль в политическом процессе. В тех случаях, когда дела в государстве неблагоприятны, когда есть угроза внутреннего кризиса или внешнего вторжения, буддизм активно вмешивался в политику.
Обе эти основные концепции власти практиковались в средневековом Китае. Что же касается Тибета, то здесь существовала особая концепция власти, которая не была ни рационально-этической, ни иррационально-милленаристской. Скорее в теократическом Тибете существовала иерархическо-сакральная власть. В отличие от рационально-этической категории властных отношений, которая была направлена на договорно-харизматическую природу государства, иерархическо-сакральная концепция обладала божественно-харизматической природой. Поэтому в тибетской модели государственного устройства практиковалась иерархия сакральных должностей, о чем явно свидетельствует институт Далай-ламы.
Основной особенностью тибетской и китайской концепции власти является отношение государства к буддийскому учению. В средневековом Китае монархия обращалась к религиозным системам не как с высшими сакральными ценностями, а как с явлениями утилитарного характера, в силу того, что монархия в Китае имела свою собственную идеологическую доктрину. Идеологически китайская монархия представляется достаточно свободной от каких-либо ограничений. Буддизм в отношении к государству в Китае являлся лишь вспомогательным элементом, полезным для управления огромной империей.
В Тибете буддийская идеология использовалась правителями как средство легитимации собственной светской власти. Впоследствии здесь стали формироваться историко-культурные предпосылки будущей тибетской теократии, основой которой и сделалась буддийская идеология, а также совершенно отчетливо наметилась тенденция к сращиванию светской и религиозной власти, к концентрации ее в руках отдельной аристократической семьи в каждом из районов Тибета. Иерархи различных тибето-буддийских школ были одновременно представителями светской аристократии, что во многом способствовало закреплению теократической формы правления в средневековом Тибете.
Как китайский, так и тибетский буддизм обладали разработанной концепцией потустороннего мира, богатым пантеоном, разнообразным арсеналом средств воздействия на потусторонние силы и весьма разработанной теологией. Однако в Китае и Тибете эта их внутренняя структура имела различные предназначения в общественно-политическом контексте, в своих отношениях с государством. В Китае она трактовалась, как некое дополнительное средство социализации. Поэтому ее доктринальное положение рассматривалось государственной властью как намного менее существенное, чем ее единое функциональное назначение. В силу этого в императорском Китае буддийская структура потустороннего мира не проецировалась вовне.
В Тибете подобной структуре придавалось большое значение, как в духовной, так и в общественно-политической жизни. Конкретное функционирование этой системы и ее закрепление в традиционном тибетском обществе было связано, прежде всего, с созданием монастырей, формированием определенного уклада монастырской жизни и жизни мирян, социальным оформлением статуса главы государства, за которым закреплялась светская и духовная власть.
Одной из важнейших особенностей структуры буддийского учения в средневековом Китае и Тибете являлось отношение буддизма к другим религиозным учениям и верованиям. Отсутствие синтеза религиозной догматики с государственной властью в императорском Китае привело не только к одновременному функционированию нескольких религиозных учений в одних и тех же пространственных пределах, но и к сосуществованию их с местными народными верованиями. В теократическом Тибете, где официально была признана буддийская идеология, существовала прямая связь между государственной властью и религиозной системой. Обращение верховных представителей буддийской иерархии к другим верованиям делалось из политических видов удовлетворения суеверных потребностей народа и оправдания себя перед ним в случае народных бедствий и неудачных решений в политике.
Обсуждения Система власти