Пока существует пространство между вами и объектом, который вы наблюдаете, любви нет и любви не будет. Без любви, как бы вы ни старались преобразить мир, создать новый социальный порядок, и как бы много вы ни говорили об улучшениях, вы создадите только страдания. Итак, дело в вас. Не существует лидера, учителя, нет никого, кто бы сказал вам, что надо делать. Вы один в этом диком, жестоком мире.
Прошу вас, продолжим наши исследования дальше. Это может показаться довольно сложным и запутанным, но все же давайте продолжим. Итак, когда я создаю представление о вас или о чем-либо, я могу наблюдать за этим представлением. Так что существует представление и тот, кто наблюдает за представлением. К примеру, я вижу кого-то в красной рубашке, и моя мгновенная реакция показывает, нравится мне это или не нравится. Нравится или не нравится — это результат моей культуры, моего воспитания, моих ассоциаций, моих наклонностей, моих приобретенных или унаследованных свойств. Из этого центра я наблюдаю и составляю мнение; наблюдающий, таким образом, отделен от того, что он наблюдает. Наблюдающий сознает, что у него не одно представление, а значительно больше. Он создает тысячи представлений, но является ли наблюдающий чем-то отличным от этих представлений? Быть может, и он сам — лишь еще одно представление? Он все время что-то добавляет или отбрасывает; он — нечто живое, он все время взвешивает, сравнивает, оценивает, выносит суждения, модифицирует, изменяет под влиянием внешнего или внутреннего давления, он живет в сфере сознания, которое состоит из его собственного знания, разного рода влияний и бесчисленных соображений.
В то же время, когда вы смотрите на наблюдающего, которым являетесь вы сами, вы видите, что он состоит из воспоминаний, переживаний, событий, влияний, традиций, множества разных форм страдания и всего, что есть прошлое. Таким образом, наблюдающий есть и прошлое и настоящее. Ожидаемый завтрашний день также является его частью. Он наполовину жив, наполовину мертв. И он смотрит через все эти смерти на жизнь, и в этом состоянии ума, находящегося в сфере времени, вы (наблюдающий) смотрите на страх, на ревность, на войну, на свою семью, нечто уродливое, обособленное, именуемое семьей, и пытаетесь разрешить проблему того, что наблюдаете. Это является вызовом новому. Вы всегда переводите новое в термины старого, и поэтому вы всегда находитесь в непрестанном конфликте.
Одно представление, которым является наблюдающий, наблюдает за множеством других представлений вокруг себя и в самом себе. Наблюдающий говорит: «Это представление мне нравится, я его сохраню, а это представление мне неприятно, я хочу от него избавиться». Но сам он состоит из различных представлений, возникших как реакция на другие представления. Итак, мы дошли до того пункта, когда можем сказать, что наблюдающий — это тоже представление, только он отделил себя самого и наблюдает. Этот наблюдающий, возникший из различных других представлений, считает себя чем-то постоянным, неизменным, и между ним и созданными им представлениями существует разделенность, временной интервал. Это порождает конфликт между ним и представлениями, которые он считает причиной своих бед, поэтому он говорит: «Я должен избавиться от конфликта». Но само это желание избавиться от конфликта создает новое представление.
Осознание всего этого является истинной медитацией и показывает, что имеется центральное представление, сложившееся из всех других представлений, и это центральное представление, наблюдающий, является цензором, тем, кто переживает, оценивает, судит, кто хочет подчинить, овладеть остальными представлениями или полностью их уничтожить. Эти остальные представления — результат суждений, мнений и умозаключений того, кто наблюдает, а сам наблюдающий — результат всех других представлений. Таким образом, наблюдающий есть наблюдаемое.
Итак, осознание обнаружило различные состояния нашего ума, дало возможность увидеть различные представления и противоречия между ними, раскрыло возникающий из этого конфликт и отчаяние в связи с невозможностью что-либо с этим сделать, а также позволило увидеть разнообразные попытки ума спастись от конфликта бегством. Все это было открыто благодаря осторожному, колеблющемуся осознанию. Затем пришло понимание, что наблюдающий есть наблюдаемое. Не некая высшая сущность, не высшее «Я»; (высшая сущность, высшее «Я» — просто выдумка, дальнейшее представление), а само осознание открыло, что наблюдающий есть наблюдаемое.
Вы задаете себе вопрос, кто та сущность, которая собирается получить ответ, и кто та сущность, которая собирается задать вопрос? Если эта сущность — часть сознания, часть мышления, тогда она не способна исследовать, выяснять. Понимание может произойти только в состоянии осознания, но если в этом состоянии осознания все еще присутствует сущность, которая говорит: «Я должен быть осознающим, я должен практиковать осознание», — тогда это снова представление. Осознание того, что наблюдающий есть наблюдаемое, не является процессом отождествления с объектом наблюдения. Отождествлять себя с чем-то довольно легко. Большинство из нас отождествляет себя с чем-либо: со своей семьей, со своим мужем или женой, со своей нацией; и это ведет ко многим страданиям и ко многим войнам. Сейчас мы рассматриваем нечто совершенно иное, и мы должны понять это не на словесном уровне, но в самом сердце, в самой основе нашего существа.
В древнем Китае, прежде чем начать писать картину, например, дерево, художник сидел перед ним много дней, месяцев, лет, не имело значения, как долго, пока он не становился деревом. Он не отождествлял себя с деревом, но был им. Это означает, что нет пространства между ним и деревом, нет пространства между наблюдающим и наблюдаемым, нет того, кто переживает красоту движения тени, густоту листвы, особенность окраски; он был полностью деревом, и только в таком состоянии он мог писать.
Всякое утверждение со стороны наблюдающего, если он не осознал того, что он есть наблюдаемое, создает только новый ряд представлений, и он снова оказывается у них в плену. Но что происходит, когда наблюдающий осознает, что он есть наблюдаемое? Не торопитесь, двигайтесь очень медленно, т.к. то, к чему мы сейчас подходим, очень сложно. Что же происходит? Наблюдающий не действует вообще. Наблюдающий всегда говорит: «Я должен сделать что-то с этими представлениями, я должен преодолеть их или придать им иную форму», он всегда активен в отношении того, что он наблюдает, действуя и реагируя со страстью или более спокойно, и его действия, вытекающие из того, что ему нравится или не нравится, называются позитивным действием типа: «Это мне нравится, поэтому я должен этим владеть, то мне не нравится, поэтому я должен от него избавиться»; но когда наблюдающий поймет, что предмет, в отношении которого он действует, — это он сам, тогда между ним и предметом нет конфликта. Он есть это, он не является чем-то отделенным от этого. Пока он был отдельным, он делал или пытался делать что-то с этим, но когда он понял, что он есть предмет наблюдения, тогда нет никаких не нравится или нравится, и конфликт прекращается.
Так что же ему делать? Если это нечто есть он сам, вы сами, как вы можете действовать? Вы не можете восстать против этого, бежать от него или даже просто игнорировать; оно существует, поэтому всякое действие, которое вытекает из реакции типа «нравится — не нравится», прекращается.
Тогда вы убеждаетесь, что осознание стало удивительно живым. Оно не связано с какой-либо центральной установкой или каким-то представлением, и из этой силы осознания возникает иное качество внимания, поэтому ум, который есть это осознание, становится необычайно сенситивным и достигает высокой степени мудрости.
Прошу вас, продолжим наши исследования дальше. Это может показаться довольно сложным и запутанным, но все же давайте продолжим. Итак, когда я создаю представление о вас или о чем-либо, я могу наблюдать за этим представлением. Так что существует представление и тот, кто наблюдает за представлением. К примеру, я вижу кого-то в красной рубашке, и моя мгновенная реакция показывает, нравится мне это или не нравится. Нравится или не нравится — это результат моей культуры, моего воспитания, моих ассоциаций, моих наклонностей, моих приобретенных или унаследованных свойств. Из этого центра я наблюдаю и составляю мнение; наблюдающий, таким образом, отделен от того, что он наблюдает. Наблюдающий сознает, что у него не одно представление, а значительно больше. Он создает тысячи представлений, но является ли наблюдающий чем-то отличным от этих представлений? Быть может, и он сам — лишь еще одно представление? Он все время что-то добавляет или отбрасывает; он — нечто живое, он все время взвешивает, сравнивает, оценивает, выносит суждения, модифицирует, изменяет под влиянием внешнего или внутреннего давления, он живет в сфере сознания, которое состоит из его собственного знания, разного рода влияний и бесчисленных соображений.
В то же время, когда вы смотрите на наблюдающего, которым являетесь вы сами, вы видите, что он состоит из воспоминаний, переживаний, событий, влияний, традиций, множества разных форм страдания и всего, что есть прошлое. Таким образом, наблюдающий есть и прошлое и настоящее. Ожидаемый завтрашний день также является его частью. Он наполовину жив, наполовину мертв. И он смотрит через все эти смерти на жизнь, и в этом состоянии ума, находящегося в сфере времени, вы (наблюдающий) смотрите на страх, на ревность, на войну, на свою семью, нечто уродливое, обособленное, именуемое семьей, и пытаетесь разрешить проблему того, что наблюдаете. Это является вызовом новому. Вы всегда переводите новое в термины старого, и поэтому вы всегда находитесь в непрестанном конфликте.
Одно представление, которым является наблюдающий, наблюдает за множеством других представлений вокруг себя и в самом себе. Наблюдающий говорит: «Это представление мне нравится, я его сохраню, а это представление мне неприятно, я хочу от него избавиться». Но сам он состоит из различных представлений, возникших как реакция на другие представления. Итак, мы дошли до того пункта, когда можем сказать, что наблюдающий — это тоже представление, только он отделил себя самого и наблюдает. Этот наблюдающий, возникший из различных других представлений, считает себя чем-то постоянным, неизменным, и между ним и созданными им представлениями существует разделенность, временной интервал. Это порождает конфликт между ним и представлениями, которые он считает причиной своих бед, поэтому он говорит: «Я должен избавиться от конфликта». Но само это желание избавиться от конфликта создает новое представление.
Осознание всего этого является истинной медитацией и показывает, что имеется центральное представление, сложившееся из всех других представлений, и это центральное представление, наблюдающий, является цензором, тем, кто переживает, оценивает, судит, кто хочет подчинить, овладеть остальными представлениями или полностью их уничтожить. Эти остальные представления — результат суждений, мнений и умозаключений того, кто наблюдает, а сам наблюдающий — результат всех других представлений. Таким образом, наблюдающий есть наблюдаемое.
Итак, осознание обнаружило различные состояния нашего ума, дало возможность увидеть различные представления и противоречия между ними, раскрыло возникающий из этого конфликт и отчаяние в связи с невозможностью что-либо с этим сделать, а также позволило увидеть разнообразные попытки ума спастись от конфликта бегством. Все это было открыто благодаря осторожному, колеблющемуся осознанию. Затем пришло понимание, что наблюдающий есть наблюдаемое. Не некая высшая сущность, не высшее «Я»; (высшая сущность, высшее «Я» — просто выдумка, дальнейшее представление), а само осознание открыло, что наблюдающий есть наблюдаемое.
Вы задаете себе вопрос, кто та сущность, которая собирается получить ответ, и кто та сущность, которая собирается задать вопрос? Если эта сущность — часть сознания, часть мышления, тогда она не способна исследовать, выяснять. Понимание может произойти только в состоянии осознания, но если в этом состоянии осознания все еще присутствует сущность, которая говорит: «Я должен быть осознающим, я должен практиковать осознание», — тогда это снова представление. Осознание того, что наблюдающий есть наблюдаемое, не является процессом отождествления с объектом наблюдения. Отождествлять себя с чем-то довольно легко. Большинство из нас отождествляет себя с чем-либо: со своей семьей, со своим мужем или женой, со своей нацией; и это ведет ко многим страданиям и ко многим войнам. Сейчас мы рассматриваем нечто совершенно иное, и мы должны понять это не на словесном уровне, но в самом сердце, в самой основе нашего существа.
В древнем Китае, прежде чем начать писать картину, например, дерево, художник сидел перед ним много дней, месяцев, лет, не имело значения, как долго, пока он не становился деревом. Он не отождествлял себя с деревом, но был им. Это означает, что нет пространства между ним и деревом, нет пространства между наблюдающим и наблюдаемым, нет того, кто переживает красоту движения тени, густоту листвы, особенность окраски; он был полностью деревом, и только в таком состоянии он мог писать.
Всякое утверждение со стороны наблюдающего, если он не осознал того, что он есть наблюдаемое, создает только новый ряд представлений, и он снова оказывается у них в плену. Но что происходит, когда наблюдающий осознает, что он есть наблюдаемое? Не торопитесь, двигайтесь очень медленно, т.к. то, к чему мы сейчас подходим, очень сложно. Что же происходит? Наблюдающий не действует вообще. Наблюдающий всегда говорит: «Я должен сделать что-то с этими представлениями, я должен преодолеть их или придать им иную форму», он всегда активен в отношении того, что он наблюдает, действуя и реагируя со страстью или более спокойно, и его действия, вытекающие из того, что ему нравится или не нравится, называются позитивным действием типа: «Это мне нравится, поэтому я должен этим владеть, то мне не нравится, поэтому я должен от него избавиться»; но когда наблюдающий поймет, что предмет, в отношении которого он действует, — это он сам, тогда между ним и предметом нет конфликта. Он есть это, он не является чем-то отделенным от этого. Пока он был отдельным, он делал или пытался делать что-то с этим, но когда он понял, что он есть предмет наблюдения, тогда нет никаких не нравится или нравится, и конфликт прекращается.
Так что же ему делать? Если это нечто есть он сам, вы сами, как вы можете действовать? Вы не можете восстать против этого, бежать от него или даже просто игнорировать; оно существует, поэтому всякое действие, которое вытекает из реакции типа «нравится — не нравится», прекращается.
Тогда вы убеждаетесь, что осознание стало удивительно живым. Оно не связано с какой-либо центральной установкой или каким-то представлением, и из этой силы осознания возникает иное качество внимания, поэтому ум, который есть это осознание, становится необычайно сенситивным и достигает высокой степени мудрости.
Обсуждения Наблюдающий и наблюдаемое