Делать дзадзэн - это отпускать цепляние к человеческим мыслям, и это означает отпускать или выбрасывать человеческое высокомерие. Таким образом мы становимся тем, о чём Библия говорит "да будет Божия воля" и потом "чтобы на нем явились дела Божии" (Иоанн 9:3).
Что здесь имеется в виду, становится ясным, когда мы сравниваем дзадзэн с нашей жизнью, основанной на мыслях. Мы постоянно проводим различия и разделяем всё на это и то, основываясь на нашем мышлении. Выбросить наше последовательное мышление, не привязывая одно явление к другому, означает быть до мыслей. Это означает быть прежде разделения вещей на то и это. Когда мы практикуем дзадзэн, то существуем до отделения этого момента от вечности, или субъекта от объекта. Это может звучать очень теоретически, но для практикующего дзадзэн это не является результатом умозаключения; скорее дзадзэн позволяет испытать это напрямую.
Хотя дзадзэн существует до разделения всех вещей, это не означает, что в дзадзэн мы теряем сознание; так как жизнь решительно манифестируется, все вещи отражаются и "я" здесь-и-сейчас не теряется. Но что же это означает, когда мы говорим, что в дзадзэн, хотя всё и существует до разделения или разграничения, тем не менее, нет потери "я" здесь и сейчас? Это означает, что "я" здесь и сейчас - это вечность, вся земля, все чувствующие существа.
Это поразительная вещь. Я не говорю, что это логически так, а скорее что, так как такова реальность дзадзэн, то мы можем реально посредством дзадзэн напрямую испытать "я", в котором этот момент единое целое с вечностью.
Жизнь с дзадзэн как религией основана на нашем действии день за днём как личностей, это роль, которая сама является олицетворением объединения этого момента и вечности. Жить день за днём, подчиняясь дзадзэн, быть защищённым и ведомым дзадзэн, означает жить, имея направление - то есть жить, не позволяя бушующим в нас мыслям и эмоциям таскать нас из стороны в сторону. Это означает жить, стремясь совершить союз настоящего и вечности.
Глядя на реальность как на то, что предшествует разделению, мы не будем воображать себе объекты желаний, противников, соперников и так далее. До тех пор, пока мы идём в этом направлении, мы не будем страдать от бремени алчности, нетерпения и зависти; мы не будем ходить и обманывать, вводить в заблуждение, ранить и убивать других. Скорее, будучи истинным "я", которое только истинное "я", внутри нас будет царить совершенный покой. В то же время, так как мы стремимся манифестировать энергичное "я", которое здесь и сейчас и в то же время единое целое с вечностью, то нам надо прикладывать беспрерывное усилие.
Наша жизнь в качестве личностей лежит именно там, где мы живём в покое, в то время как продвигаемся вперёд. Догэн Дзэндзи говорил об этом как о тождестве практики и просветления. Это без сомнения является структурой осуществления жизни.
В "Только Будда вместе с Буддой" (Сёбогэндзо: Юйбуцу-Ёбуцу) Догэн Дзэндзи пишет: "Действие Будды продолжается вместе со всей землёй и всеми живыми существами; если это не действие, которое единое целое со всеми вещами, то это не действие Будды". Люди, практикующие истинный дзадзэн, могут подтвердить в качестве настоящего опыта то, на что в этом отрывке указывает Догэн Дзэндзи как на основу повседневной жизни. Действовать в соответствии со всей землёй и всеми существами - это полное направление жизни практикующего дзадзэн и в то же самое время это их направление прямо здесь и сейчас. В буддизме об этом направлении жизни говорят как об обете.
Я говорил о дзадзэн как о религии и процитировал несколько отрывков из Библии; Однако я должен указать на то, что жизнь обетом полностью отличается от религиозной жизни христиан, так как в буддизме нет понятия жертвы. То, что христиане делают в духе жертвы, буддисты делают на основе обета. Дух жертвы появляется от первого разделения на я и ты, и после этого я посвящает себя службе тебе. Но буддизм смотрит на жизнь до разделения на я и ты.
В буддизме встреча между я и ты похожа на встречу между матерью и её ребёнком. Мать заботится о ребёнке, но делая так, она не жертвует собой; наоборот, с воспитывающей любовью она ухаживает за ребёнком как за своей собственной жизнью. В Сутре Лотоса Будда говорит: "Три мира - моё владение и все живые существа - мои дети". Это основной дух буддизма и источником этого духа является ни что иное, как сидение в дзадзэн, который предшествует всем разделениям.
Иными словами для человека, который сидит дзадзэн, обет - это ни что иное, как собственная жизнь практикующего. Мы видим все встречи - с вещами, ситуациями, людьми, обществом - как нашу собственную жизнь, и мы действуем с духом заботы обо всём как о нашей собственной жизни. Поэтому, как и мать, ухаживающая за своим ребёнком, мы стремимся действовать безоговорочно и неустанно и даже более того поступаем так, не ожидая никакой награды.
Мы заботимся о вещах, посвящаем себя нашей работе, любим то, что встречаем, или показываем наше беспокойство о социальных проблемах не ради личной выгоды и не для того, чтобы стать знаменитыми. Когда я забочусь о своей собственной жизни, то я забочусь обо всём мире как о моей собственной жизни. Я делаю это мгновение за мгновением, и в каждой ситуации я даю возможность расцвести цветку моей жизни, работая исключительно для того, чтобы мог светить свет Будды.
В этом смысле действие Будды, продолжающееся вместе со всем миром и всеми живыми существами, является целью повседневной жизни практикующего дзадзэн, также как и целью или обетом всей нашей жизни. Именно посредством дзадзэн обет становится нашим собственным.
Даже хотя в нашем дзадзэн наше действие и продолжается вместе со всей землёй и всеми существами, мы никогда не сможем совершить идеальное действие как Будда. Думать, что мы выполнили идеальное действие, высокомерно. В итоге такое мышление не больше чем наши собственные человеческие суждения. В нашем дзадзэн, именно потому, что мы приняли такой обет, мы не можем иначе как раскаяться в нашей неспособности выполнить его.
Уладится ли это дело просто потому, что мы плохо чувствуем себя из-за нашей недостаточности? Нет, перед лицом абсолютной природы реальности этого недостаточно. Карманник может признаться своему боссу: "Извините, я провалился". Солдат может признаться военному суду: "Извините, я был недостаточно храбрым, чтобы убить врага". Иными словами наше мышление, что мы сделали что-то плохо, основано только на каком-то принятом, изменяющемся стандарте или идее. Перед совершенно реальной реальностью оно совершенно бессмысленно.
Истинно раскаяться не означает принести извинения; Скорее раскаяние требует прямо посмотреть на жизнь и позволить свету абсолютной реальности осветить нас. Что же означает быть освещённым абсолютной реальностью? Самантабхадра Бодхисаттва Дхьяна Сутра говорит: "Если ты хочешь раскаяться, то сиди дзадзэн и созерцай истинную природу всех вещей". Иными словами это делание дзадзэн осуществляет истинное раскаяние.
Мы, которые практикуем дзадзэн, храним этот обет и действуем с ним в качестве нашего направления жизни, и в то же самое время мы просто продолжаем возвращаться к дзадзэн, раскаиваясь, что не можем выполнить этот обет. Это составляет религиозную жизнь буддийского практикующего: жить обетом и раскаянием и быть охраняемым, защищаемым дзадзэн и черпать из него свою силу. Там где нет обета, мы теряем движение вперёд; там где нет раскаяния, мы теряем путь. Обет даёт нам мужество; раскаяние сокрушает наше высокомерие. Это поза яркой, живой религиозной жизни.
Хотя дзадзэн существует до разделения всех вещей, это не означает, что в дзадзэн мы теряем сознание; так как жизнь решительно манифестируется, все вещи отражаются и "я" здесь-и-сейчас не теряется. Но что же это означает, когда мы говорим, что в дзадзэн, хотя всё и существует до разделения или разграничения, тем не менее, нет потери "я" здесь и сейчас? Это означает, что "я" здесь и сейчас - это вечность, вся земля, все чувствующие существа.
Это поразительная вещь. Я не говорю, что это логически так, а скорее что, так как такова реальность дзадзэн, то мы можем реально посредством дзадзэн напрямую испытать "я", в котором этот момент единое целое с вечностью.
Жизнь с дзадзэн как религией основана на нашем действии день за днём как личностей, это роль, которая сама является олицетворением объединения этого момента и вечности. Жить день за днём, подчиняясь дзадзэн, быть защищённым и ведомым дзадзэн, означает жить, имея направление - то есть жить, не позволяя бушующим в нас мыслям и эмоциям таскать нас из стороны в сторону. Это означает жить, стремясь совершить союз настоящего и вечности.
Глядя на реальность как на то, что предшествует разделению, мы не будем воображать себе объекты желаний, противников, соперников и так далее. До тех пор, пока мы идём в этом направлении, мы не будем страдать от бремени алчности, нетерпения и зависти; мы не будем ходить и обманывать, вводить в заблуждение, ранить и убивать других. Скорее, будучи истинным "я", которое только истинное "я", внутри нас будет царить совершенный покой. В то же время, так как мы стремимся манифестировать энергичное "я", которое здесь и сейчас и в то же время единое целое с вечностью, то нам надо прикладывать беспрерывное усилие.
Наша жизнь в качестве личностей лежит именно там, где мы живём в покое, в то время как продвигаемся вперёд. Догэн Дзэндзи говорил об этом как о тождестве практики и просветления. Это без сомнения является структурой осуществления жизни.
В "Только Будда вместе с Буддой" (Сёбогэндзо: Юйбуцу-Ёбуцу) Догэн Дзэндзи пишет: "Действие Будды продолжается вместе со всей землёй и всеми живыми существами; если это не действие, которое единое целое со всеми вещами, то это не действие Будды". Люди, практикующие истинный дзадзэн, могут подтвердить в качестве настоящего опыта то, на что в этом отрывке указывает Догэн Дзэндзи как на основу повседневной жизни. Действовать в соответствии со всей землёй и всеми существами - это полное направление жизни практикующего дзадзэн и в то же самое время это их направление прямо здесь и сейчас. В буддизме об этом направлении жизни говорят как об обете.
Я говорил о дзадзэн как о религии и процитировал несколько отрывков из Библии; Однако я должен указать на то, что жизнь обетом полностью отличается от религиозной жизни христиан, так как в буддизме нет понятия жертвы. То, что христиане делают в духе жертвы, буддисты делают на основе обета. Дух жертвы появляется от первого разделения на я и ты, и после этого я посвящает себя службе тебе. Но буддизм смотрит на жизнь до разделения на я и ты.
В буддизме встреча между я и ты похожа на встречу между матерью и её ребёнком. Мать заботится о ребёнке, но делая так, она не жертвует собой; наоборот, с воспитывающей любовью она ухаживает за ребёнком как за своей собственной жизнью. В Сутре Лотоса Будда говорит: "Три мира - моё владение и все живые существа - мои дети". Это основной дух буддизма и источником этого духа является ни что иное, как сидение в дзадзэн, который предшествует всем разделениям.
Иными словами для человека, который сидит дзадзэн, обет - это ни что иное, как собственная жизнь практикующего. Мы видим все встречи - с вещами, ситуациями, людьми, обществом - как нашу собственную жизнь, и мы действуем с духом заботы обо всём как о нашей собственной жизни. Поэтому, как и мать, ухаживающая за своим ребёнком, мы стремимся действовать безоговорочно и неустанно и даже более того поступаем так, не ожидая никакой награды.
Мы заботимся о вещах, посвящаем себя нашей работе, любим то, что встречаем, или показываем наше беспокойство о социальных проблемах не ради личной выгоды и не для того, чтобы стать знаменитыми. Когда я забочусь о своей собственной жизни, то я забочусь обо всём мире как о моей собственной жизни. Я делаю это мгновение за мгновением, и в каждой ситуации я даю возможность расцвести цветку моей жизни, работая исключительно для того, чтобы мог светить свет Будды.
В этом смысле действие Будды, продолжающееся вместе со всем миром и всеми живыми существами, является целью повседневной жизни практикующего дзадзэн, также как и целью или обетом всей нашей жизни. Именно посредством дзадзэн обет становится нашим собственным.
Даже хотя в нашем дзадзэн наше действие и продолжается вместе со всей землёй и всеми существами, мы никогда не сможем совершить идеальное действие как Будда. Думать, что мы выполнили идеальное действие, высокомерно. В итоге такое мышление не больше чем наши собственные человеческие суждения. В нашем дзадзэн, именно потому, что мы приняли такой обет, мы не можем иначе как раскаяться в нашей неспособности выполнить его.
Уладится ли это дело просто потому, что мы плохо чувствуем себя из-за нашей недостаточности? Нет, перед лицом абсолютной природы реальности этого недостаточно. Карманник может признаться своему боссу: "Извините, я провалился". Солдат может признаться военному суду: "Извините, я был недостаточно храбрым, чтобы убить врага". Иными словами наше мышление, что мы сделали что-то плохо, основано только на каком-то принятом, изменяющемся стандарте или идее. Перед совершенно реальной реальностью оно совершенно бессмысленно.
Истинно раскаяться не означает принести извинения; Скорее раскаяние требует прямо посмотреть на жизнь и позволить свету абсолютной реальности осветить нас. Что же означает быть освещённым абсолютной реальностью? Самантабхадра Бодхисаттва Дхьяна Сутра говорит: "Если ты хочешь раскаяться, то сиди дзадзэн и созерцай истинную природу всех вещей". Иными словами это делание дзадзэн осуществляет истинное раскаяние.
Мы, которые практикуем дзадзэн, храним этот обет и действуем с ним в качестве нашего направления жизни, и в то же самое время мы просто продолжаем возвращаться к дзадзэн, раскаиваясь, что не можем выполнить этот обет. Это составляет религиозную жизнь буддийского практикующего: жить обетом и раскаянием и быть охраняемым, защищаемым дзадзэн и черпать из него свою силу. Там где нет обета, мы теряем движение вперёд; там где нет раскаяния, мы теряем путь. Обет даёт нам мужество; раскаяние сокрушает наше высокомерие. Это поза яркой, живой религиозной жизни.
Обсуждения Обет и раскаяние