Живут дольше

Самые необходимые участники всех предстоящих событий в моей жизни были собраны теперь в доме у Анны Петровны. Эту нашу связь следует еще и еще раз проследить, ибо она очень многое объясняет, как и показать, пусть штрихами, как Бог всех привел сюда, чтобы вновь этими душами проиграть свои роли во благо Божественной цели в основном на меня, ибо надо было окружить меня людьми и судьбами, как и качествами и характерами достаточно благоприятными, чтобы они через меня способствовали тому делу, которое...

Могла ли я знать, что, поселившись у тети Ани, буду чуть ли ни с первых дней пребывания на ее территории, мечтать о том, чтобы оставить эту с позволения сказать семейку чужих между собой и мне людей, ибо они никак не вписывались в мой великий план самореализации, но уже с первых дней моего проживания здесь стали активно и всеми силами ему мешать, о том не ведая, но каждый копошась, творя свою личную судьбу, где мне вроде и места не было, но завихрило меня так в сией житейской воронке, что не...

В ящике стола лежит оптимизатор.
Давно лежит. С того памятного визита к Смотрящему за областью.

Я боюсь цеплять его на руку. Боюсь…. нет, ни воркотни, нравоучений виртуального друга, а очень недружественной акции. Боюсь, он отключит моё сознание и умыкнёт из Зазеркалья. Это для него – порядок вещей, и никаких комплексов по поводу моих мнений и желаний. Он лучше знает, что мне надо. Тиранит своим оптимизатором, водит, как малыша на помочах. Попробуй, поспорь.

Но ведь я знал, что однажды...

-Я уничтожу ваш мир! Разевая слюнявую пасть, смеялось чудовище.

-Но тебя смешной оставлю, ты будешь моим шутом. Волосы только под носом придется состричь. Сбрить или подпалить, чудовище, вновь счастливо хохоча, трепала Па за щеку, как какого-нибудь малолетнего паршивца.

- Смешной, такой большой, неуклюжий, не можешь менять свою форму, необыкновенный. Друзья мне будут завидовать. Понимаешь меня, человек? Я ведь говорю на твоем языке.

- Понимаю, со вздохом согласился Па. Только можно...

Как бы я не ругала Сашу, ибо не прост был его гнев и волеизъявление, но волею Бога вынесла из жизни с ним плоды немалые, которые ценю и боготворю, ибо тяжело в учении, но как легко становится в понимании и принятии Божественных Законов и следовании им битому и униженному, оскорбленному и обиженному, который, однако, именно здесь, в таком насилии упрочивает силы свои духовные и нравственные, обостряет чувства свои, переплавляет терпение в штиль и тем поднимается над гневом и страхом, и начинает...

- «А ты не боишься рассказывать всю подноготную, о себе и при этом называть родственников своими именами?» - спросил я у Димы.

- «Имена я, конечно же, выдумал, - сказал Дима – Должен я хоть как-то обозначить людей, о которых рассказываю. Но, что касается событий, то тут, в основном, правда. Хотя, если не интересно, то я перестану вам надоедать».

- «Да, нет! Нам интересно, что же было потом? Всё равно в больнице больше делать нечего! Так что рассказывай! Слушаем, тебя, внимательно...

Однажды я задалась вопросом:"Что такое счастье? Где оно?"

Мне не раз желали, да я и сама желала другим "Будьте счастливы!"

Какие красивые слова, но что кроется за ними? Что значит понастоящему быть счастливым?

И тогда я стала спрашивать окружающих меня людей: "Что такое счастье?"

- Счастье - это когда много денег!- ответил один важный господин.

- Это когда много конфет и игрушек!- прокричали, пробегая мимо, ребятишки.

- Счастье - это здоровые дети и весёлые внуки!- сказала мне...

Петрович вечером вышел посидеть на скамейку пенсионеров. Где часто сидел и вёл беседу с соседом по подъезду Семёнычем.

Они были знакомы лет тридцать. Вместе когда - то жили в общаге. Короче друг друга знали как облупленные.

Он потихоньку подходил к скамейки и слышал, как Семёныч глядя, на проходящих дам по тротуару, напевал:

- Ах, какая женщина, какая попка, мне б такую, - при этом причмокивал губами.

- И что ты будешь делать с ней, дорогой Семёныч. Привет сосед.

- Ну, ты...

Всем здравствуйте!

Сколь глубоки были его мысли, столь же банальными казались они при попытке оформления. Все сводилось к избитым фразам: "Люди спят, живут в иллюзиях", "Жизнь прекраснее, чем смысл жизни" и т.д. Однако его порыв написать книгу, в которой было бы изложено его понимание, рос с каждым днем.

Почти каждый день он писал. Иногда в стихах, чаще в прозе. Не для других, но и не для себя. Теперь все, что он говорил, отражало его опыт. Все его существо противилось пустому трепу...

Пить или не пить вот в чём вопрос, и он последнее время мучает Петровича.

Вот уже год прошел, как от него ушла жена, по причине, что надоело ей, его пьяная рожа. Дальше пошло поехало: на работе последнее предупреждение, шеф вызвал и сказал:

- У меня есть знакомый врач. Давай иди, кодируйся или пиши заявление по собственному.

А то, по катишься, по наклонной, Петрович.
И вот он, с друзьями по двору, пил по последней. Так и сказал: – всё братья славяне, подымаю по последней, этот стакан...