Юмореска со слезами на глазах

Яркое полуденное солнце освещало двор, почти вычищенный от строительного мусора, оставшегося после постройки красавца-дома. Справа от крыльца была разбита клумба и на ней уже зеленела цветочная рассада. А слева блестели свежей краской качели и песочница с чистейшим свежепривезённым песком.

Летнюю тишину элитного района вдруг разорвал дикий лай собак. Минут пять длилась какофония из лая и визга собак, кошачьего мяуканья и редких выкриков людей, кого потревожил этот шум, потом также внезапно...

Сердце рвалось на части и нервы были натянуты как хорошие гитарные струны. «Сколько можно?!»,- подумала она. И посчитала в уме. Вот уже неделя, как она почти не спит, и питается чем попало. Какая уж тут учеба! Нервы, нервы, нервы! Она не узнавала себя, когда подходила к зеркалу. Некогда красивое и грациозное лицо осунулось, приобрело смертельную бледность, под воспаленными глазами залегли сероватые тени. Черные, как вороново крыло волосы потускнели. Готическая, ровная фигура до неузнаваемости...

19.
Незадолго до того, как Маят и его компаньоны миновали ворота Крепи и сдали свою необычную ношу в руки целителей, армии фейри, собранные императором под своим командованием, начали боевые действия. Атаку начали сразу в двух направлениях: с юго-запада, где находилось мятежное герцогство, на восток и юго-восток к границам с Содружеством и эльфами сидхэ и на Минас-Ранир.

Любой другой правитель не решился бы атаковать такую хорошо укреплённую крепость, как эта, но император не был рядовым...

Глава 1.
Ириль никогда не думала, что попадётся так глупо: попав в плен янтарных глаз прекрасного и холодного сына Дома Бэанрэ. Просто магия какая-то, честное слово, но самое страшное было в другом – ей совсем не хотелось убегать, хотя рассудок твердил, что сейчас самое время. Возможно, Ириль бы и обругала себя, но эти прекрасные глаза не давали…

Иллюзия треснула, когда кто-то заломил ей руки за спину, и рассыпалась пылью, когда те же руки, не слишком церемонясь, забросили её на спину...

Две расширенных от ужаса пары глаз смотрели из щели в обшивке Картофельного корабля. В каждом зрачке отражался жёлтый диск.

– Подлетаем… – еле слышно прошептали участники. Отшатнулись возвратились к накрытому столику в отдельном «кабинете», сооружённом прямо в коридоре корабля.

– Да, это конец, брат, – подняла бокал участница. – Поздравляю.

– Ну, так уж прямо и конец! – хлопнул стопку участник. – Ты, главное, не боись! Забыла, с какой стороны подлетаем-то?.. А чего это ты так долго на...

Юля вышла из подъезда. В лицо ей подул приятный весенний ветер. Она огляделась: двор был почти пуст. На лавочке сидели старушки, безмятежно играли в песочнице два малыша. И куда уходит безмятежное детство? У этих малышей ещё всё впереди. Казалось, Юля и сама ещё недавно была крохой..Играла в песочнице, воевала с мальчишками. Но это так быстро пронеслось, словно за секунду, за миг.. Раз..и нет уже детских забот. Зато появились взрослые проблемы, заботы печали.

От таких мыслей Юле стало на душе...

Церковь - Дом Бога???

Во Всём, Что Ты Творишь,

Ты Воплощаешь Дух и Проявляешь Бога…

Иначе, Все к Чему?

Зачем Дорога,

Ведущая в НИЧТО???

* * *

В одном большом городе, посреди огромной площади, над людскими Чаяниями и Судьбами Грандиозно и Напыщенно - Возвышался Величественный Храм Бога. Здание было настолько Великолепным, что ярко подчёркивало и оттеняло Ничтожность и Бренность всего Земного Бытия по сравнению с Небесным Царством Истины и Духа.

Когда-то давно, Глубоко Верующие Души...

Каких-то двадцать метров оставалось до спуска в подземный переход. Если бы снег, или дождь, или ветер секли бы глаза, она бы поняла, почему так происходит. Слёзы бежали ручьём, не принося облегчения сознанию, а ноги противились идти.

Мир выбило из под них, перевернуло и бросило оземь. Но она сжала кулаки, до белых костяшек сжала – и дошла. Там, в переходе, этим тихим июньским вечером слишком звонко отозвались её каблуки.

Немного тошнило, вероятно, вина было выпито много. Стол и два стула...

В неясных сумерках, отсвечивающих красным, в мозгу моем туманные видения рождались и быстрой тенью, в краю глаза, ужасные чудовища неслись в волнах прелюдий Баха. Их стоны и низкое зловещее рычанье пронзали душу благоговейным страхом, мерцанье плотоядных взглядов движением сменялось размытых контуров их тел, стремительной лавиной мчащихся к беспомощным тылам моей спины и шеи.

Бросок зрачка им вслед, опаздывая безнадежно, вонзался лишь в ветвей корявое сплетенье, дубов могучих, покинутых...

Ты знаешь, встреча… глаза в глаза…. И НИЧЕГО… ни боли, ни страха, ни страдания… ДАЖЕ сердце, ни екнуло. Знаешь, даже не пойму плохо или хорошо… вроде пусто как-то. И в тоже время хорошо, от того, что пусто. Хорошо, что ни екнуло. Хорошо, что не больно. Хорошо, что мимо прошло. А сколько, страданий, мучений и слез. Может быть, хотелось, что бы знал или понял, а может, и нет. Может этого не надо. Ни мне, ни ему. И все-таки не так. Что-то не так. Где то в низу живота, как будто секрет и только мой...