Почему ты ушла? Ушла, не сказав ни слова, не оставив короткого письма, пахнущего головокружительными духами, с размытыми от слез словами… Ушла, ничего не объясняя, ведь другие уходят не так!
Когда я пришел домой, в наш с тобой когда-то дом, я не сразу узнал его – так он изменился. Я стоял, как ребенок, потерявшийся в большом городе, испуганный и готовый заплакать. В комнатах не было никакого беспорядка – даже в этом ты проявила чудовищную педантичность, но в этой опрятности было что-то пугающее, напоминающее музейный зал или кукольный домик: у нашего уютного гнездышка умерла душа.
Промелькнула мысль напиться, но мысль войти в кухню мне показалась чудовищной: там были мы с тобой, занимающиеся любовью на столе, танцующие при свечах, целующиеся до полуобморочного состояния, поэтому я не могу, не сейчас…
Запищал мобильный, очередная смс-ка от знакомого, или плохо знакомого мне человека, наверное, что-то стандартное: «Привет, как дела?» А существует ли на этой планете кто-нибудь, кому интересен мой настоящий ответ на этот вопрос. Мобильный, как я мог забыть? Судорожно набираю ее номер и слышу стальной голос робота. Она не просто ушла из моей жизни, она стала недоступным абонентом.
Я провел бесконечную ночь, думая о тебе. Моя мужская гордость не позволяла позвонить твоим родителям, а любовь не давала уснуть. Когда-то мы договорились, что, если чувства пройдут, никто из нас не будет отягощать другого, но тогда я и представить не мог, как это будет мучительно.
Стою перед дверью в кухню. Вхожу с закрытыми глазами. Она совсем не изменилась. Все обставлено по последнему слову техники, комфорт и уют был твоей слабостью, а моей слабостью стала ты. На столе – пепельница с начатой сигаретой, с тоненьким ободком розовой помады. Так всегда бывает по утрам. Подорванный бессонной ночью, рассудок обжигает меня: а что, если сейчас ты сидишь в своем любимом кресле в лоджии, пьешь крепкий утренний кофе и ждешь меня. А я с пьяными от счастья глазами ворвусь к тебе, возьму на руки, расцелую глаза, щеки, размажу макияж, испорчу прическу, и все это для того, чтобы она улыбнулась, а я сказал: «Восхитительное утро, восхитительная моя женщина». Я открываю дверь, но чуда не происходит.
Без твоего смеха и голоса наш дом онемел. Я погибаю в этой тишине, слишком много было тебя здесь и в моей жизни. Как пьяница мечтает о пагубном зелье, усталый путник о живительной влаге, утопист о справедливости, верующий об откровении, так и я мечтаю о тебе, любовь моя. Жду звука открывающегося замка, смотрю на неподвижную дверь… Везде улавливаю запах твоих духов, этот бесконечный мираж в пустыне. Заблокировал все телефонные номера, потому что от каждого звонка трепещет душа…
Чтобы не сойти с ума, иду в парк, туда, где мы с тобой познакомились. Тогда я стоял у пруда и кормил лебедей. Она подошла ко мне и стала наблюдать. Четверть часа мы молчали и, казалось, не замечали друг друга, смотрели на спокойную гладь воды и на птиц, о верности которых создаются легенды. В жестоком мире фауны, так мало представителей, отличающихся постоянством. Когда краем глаза я заметил, что она собирается уходить, я повернулся к ней. И моя жизнь, такая насыщенная, успешная до этого мгновения, потеряла всякий смысл, потому что я утонул в этих глазах. Такие глаза, наверное, у русалок, лестных нимф, у богинь сладострастия – бездонные, дразнящие, откровенные, завлекающие. Что и говорить, я умирал и возрождался в этом омуте.
И вот сейчас я подхожу к пруду и вижу ее. Совпадение? Скептики скажут: да, романтики – нет, а я говорю: «Любовь моя, посмотри на этих птиц, на их гармонию и чистоту. Только вместе они прекрасны, только вдвоем они вызывают умиление и радость. Но любовь не всегда чудесна, она многолика. Так и мы, мое счастье и награда, мой страх и грех, моя боль и надежда, моя правда и справедливость, мое пагубное зелье, моя Стена плача, моя Мекка, мой храм любви, вместе преодолеем все. Благодарю тебя за то, что я смог понять это, за то, что в таком жестоком мире в моем сердце живет самое яркое чувство - любовь, пусть и неразделенная, и я счастлив, что хоть на мгновенье, но мы вместе».
Судьба нам иногда дает второй шанс.
Когда я пришел домой, в наш с тобой когда-то дом, я не сразу узнал его – так он изменился. Я стоял, как ребенок, потерявшийся в большом городе, испуганный и готовый заплакать. В комнатах не было никакого беспорядка – даже в этом ты проявила чудовищную педантичность, но в этой опрятности было что-то пугающее, напоминающее музейный зал или кукольный домик: у нашего уютного гнездышка умерла душа.
Промелькнула мысль напиться, но мысль войти в кухню мне показалась чудовищной: там были мы с тобой, занимающиеся любовью на столе, танцующие при свечах, целующиеся до полуобморочного состояния, поэтому я не могу, не сейчас…
Запищал мобильный, очередная смс-ка от знакомого, или плохо знакомого мне человека, наверное, что-то стандартное: «Привет, как дела?» А существует ли на этой планете кто-нибудь, кому интересен мой настоящий ответ на этот вопрос. Мобильный, как я мог забыть? Судорожно набираю ее номер и слышу стальной голос робота. Она не просто ушла из моей жизни, она стала недоступным абонентом.
Я провел бесконечную ночь, думая о тебе. Моя мужская гордость не позволяла позвонить твоим родителям, а любовь не давала уснуть. Когда-то мы договорились, что, если чувства пройдут, никто из нас не будет отягощать другого, но тогда я и представить не мог, как это будет мучительно.
Стою перед дверью в кухню. Вхожу с закрытыми глазами. Она совсем не изменилась. Все обставлено по последнему слову техники, комфорт и уют был твоей слабостью, а моей слабостью стала ты. На столе – пепельница с начатой сигаретой, с тоненьким ободком розовой помады. Так всегда бывает по утрам. Подорванный бессонной ночью, рассудок обжигает меня: а что, если сейчас ты сидишь в своем любимом кресле в лоджии, пьешь крепкий утренний кофе и ждешь меня. А я с пьяными от счастья глазами ворвусь к тебе, возьму на руки, расцелую глаза, щеки, размажу макияж, испорчу прическу, и все это для того, чтобы она улыбнулась, а я сказал: «Восхитительное утро, восхитительная моя женщина». Я открываю дверь, но чуда не происходит.
Без твоего смеха и голоса наш дом онемел. Я погибаю в этой тишине, слишком много было тебя здесь и в моей жизни. Как пьяница мечтает о пагубном зелье, усталый путник о живительной влаге, утопист о справедливости, верующий об откровении, так и я мечтаю о тебе, любовь моя. Жду звука открывающегося замка, смотрю на неподвижную дверь… Везде улавливаю запах твоих духов, этот бесконечный мираж в пустыне. Заблокировал все телефонные номера, потому что от каждого звонка трепещет душа…
Чтобы не сойти с ума, иду в парк, туда, где мы с тобой познакомились. Тогда я стоял у пруда и кормил лебедей. Она подошла ко мне и стала наблюдать. Четверть часа мы молчали и, казалось, не замечали друг друга, смотрели на спокойную гладь воды и на птиц, о верности которых создаются легенды. В жестоком мире фауны, так мало представителей, отличающихся постоянством. Когда краем глаза я заметил, что она собирается уходить, я повернулся к ней. И моя жизнь, такая насыщенная, успешная до этого мгновения, потеряла всякий смысл, потому что я утонул в этих глазах. Такие глаза, наверное, у русалок, лестных нимф, у богинь сладострастия – бездонные, дразнящие, откровенные, завлекающие. Что и говорить, я умирал и возрождался в этом омуте.
И вот сейчас я подхожу к пруду и вижу ее. Совпадение? Скептики скажут: да, романтики – нет, а я говорю: «Любовь моя, посмотри на этих птиц, на их гармонию и чистоту. Только вместе они прекрасны, только вдвоем они вызывают умиление и радость. Но любовь не всегда чудесна, она многолика. Так и мы, мое счастье и награда, мой страх и грех, моя боль и надежда, моя правда и справедливость, мое пагубное зелье, моя Стена плача, моя Мекка, мой храм любви, вместе преодолеем все. Благодарю тебя за то, что я смог понять это, за то, что в таком жестоком мире в моем сердце живет самое яркое чувство - любовь, пусть и неразделенная, и я счастлив, что хоть на мгновенье, но мы вместе».
Судьба нам иногда дает второй шанс.
Обсуждения Второй шанс