Не знаю, как сейчас, но до недавних времён обладателями Пулитцеровской премии в нашей стране были всего два драматурга! Людмила Петрушевская и Нина Садур.
И так уж получилось, что судьба подарила мне две удивительные истории, связанные с этими женщинами.
И так уж получилось, что судьба подарила мне две удивительные истории, связанные с этими женщинами.
Сейчас я расскажу одну из них.
Я тогда ставила "Уличённую ласточку" Нины Садур.
Пьеса сложная, путанная и давалась нам нелегко.
И вот Людмила Фёдоровна Васильева, которая на то время возглавляла наше краевое отделение СТД (Союз театральных деятелей) говорит мне:
-Слушай! А смотайся-ка ты в командировку! Заодно, если Нина в Москве (зимой всегда легче всех застать на месте), встретишься с ней, да и обговоришь все детали. И дала мне её домашний телефон.
И вот я в Москве. Разгрузившись немного от дел официальных, я позвонила Нине и мы договорились встретиться в Центральном Доме Литераторов, посидеть в барчике и обговорить нюансы пьесы. Для обеих это место оказалось самым удобным.
То ли в 14-00, то-ли в 15-00 мы встретились с Ниной в холле Дома литераторов. В барчик, после обеденного перерыва, мы вошли первыми!
Вкусы у нас оказались одинаковыми. Поэтому мы набрали любимых, для обеих, сосисок, кофе, каких-то бутербродов и облюбовали себе место. Всё таки здорово приходить в такие места первыми! Куда захотели, туда и сели!
Мы быстро нашли общий язык и увлеклись беседой.
Причём было такое ощущение, что знакомы мы лет сто, а в придачу, каждая из нас, дав, то ли кому-то, то ли себе, обет молчания, до этого момента в течение месяца слова не произнесла! А потому мы говорили, говорили и не могли наговориться! И вот так мы проговорили часов 6!
И вдруг, в какой-то момент до меня доходит то, что за всё время нашего присутствия, в баре не появилось ни одной души!
Я по озиралась, по озиралась и говорю:
-Нина! Что-то я ничего не поняла! Тебе не кажется, что мы с тобой здесь сидим, словно Берлиоз с Бездомным на Патриаших прудах? Вот ты помнишь ли хоть один случай, чтобы здесь когда-нибудь было безлюдно?
Минуты две мы молча смотрели то на пустые столики, то друг на друга.
В это время за стойкой показалась женщина, которая нас обслуживала всё это время, и которая, как мне кажется, работала здесь ещё со времён Булгакова!
Нина тут же обратилась к ней и спросила, куда подевались люди?
Женщина всплеснула руками и воскликнула:
-Девоньки, хорошие вы мои! Вот и я тоже, смотрю на вас да понять никак не могу! И как это вы в таком леднике полдня просидели? Батареи-то у нас ещё рано утром лопнули! Кто ж, кроме вас, в таком холоде высидит? - и она указала на сталактиты со сталагмитами под окнами, к которым даже шторы приморозились!
-О, Господи!- воскликнула Нина, - Так вы что ли из-за нас всё это время сидели и домой не уходили?
-Ну да! Вы же посетители мои, как же я вас брошу? - без тени обиды или сожаления с улыбкой сказала женщина.
Вот что значит обслуживающий персонал старой закалки! Двух человек в таком холоде обслуживала и хоть бы слово нам сказала!
Первое время мы находились в шоке. Чуть позже на нас напал истерический смех, а ещё несколько минут спустя, мы неожиданно дробно застучали зубами и затряслись всем телом!
Ну надо же! Просидели столько часов и хоть бы хны! Ни холода, ни дискомфорта не замечали.
Но стоило только нам узнать о лопнувших трубах, как вмиг и одновременно обе ощутили непереносимый, чудовищный холод!
Трясущимися руками мы с трудом отсчитали деньги, оплатили "надцатую" порцию сосисок с кофе и выскочили в холл!
Отогреваться мы пошли на второй этаж, где было очень тепло и где демонстрировалась выставка великолепных штор (батик).
Вот такая история!
Я тогда ставила "Уличённую ласточку" Нины Садур.
Пьеса сложная, путанная и давалась нам нелегко.
И вот Людмила Фёдоровна Васильева, которая на то время возглавляла наше краевое отделение СТД (Союз театральных деятелей) говорит мне:
-Слушай! А смотайся-ка ты в командировку! Заодно, если Нина в Москве (зимой всегда легче всех застать на месте), встретишься с ней, да и обговоришь все детали. И дала мне её домашний телефон.
И вот я в Москве. Разгрузившись немного от дел официальных, я позвонила Нине и мы договорились встретиться в Центральном Доме Литераторов, посидеть в барчике и обговорить нюансы пьесы. Для обеих это место оказалось самым удобным.
То ли в 14-00, то-ли в 15-00 мы встретились с Ниной в холле Дома литераторов. В барчик, после обеденного перерыва, мы вошли первыми!
Вкусы у нас оказались одинаковыми. Поэтому мы набрали любимых, для обеих, сосисок, кофе, каких-то бутербродов и облюбовали себе место. Всё таки здорово приходить в такие места первыми! Куда захотели, туда и сели!
Мы быстро нашли общий язык и увлеклись беседой.
Причём было такое ощущение, что знакомы мы лет сто, а в придачу, каждая из нас, дав, то ли кому-то, то ли себе, обет молчания, до этого момента в течение месяца слова не произнесла! А потому мы говорили, говорили и не могли наговориться! И вот так мы проговорили часов 6!
И вдруг, в какой-то момент до меня доходит то, что за всё время нашего присутствия, в баре не появилось ни одной души!
Я по озиралась, по озиралась и говорю:
-Нина! Что-то я ничего не поняла! Тебе не кажется, что мы с тобой здесь сидим, словно Берлиоз с Бездомным на Патриаших прудах? Вот ты помнишь ли хоть один случай, чтобы здесь когда-нибудь было безлюдно?
Минуты две мы молча смотрели то на пустые столики, то друг на друга.
В это время за стойкой показалась женщина, которая нас обслуживала всё это время, и которая, как мне кажется, работала здесь ещё со времён Булгакова!
Нина тут же обратилась к ней и спросила, куда подевались люди?
Женщина всплеснула руками и воскликнула:
-Девоньки, хорошие вы мои! Вот и я тоже, смотрю на вас да понять никак не могу! И как это вы в таком леднике полдня просидели? Батареи-то у нас ещё рано утром лопнули! Кто ж, кроме вас, в таком холоде высидит? - и она указала на сталактиты со сталагмитами под окнами, к которым даже шторы приморозились!
-О, Господи!- воскликнула Нина, - Так вы что ли из-за нас всё это время сидели и домой не уходили?
-Ну да! Вы же посетители мои, как же я вас брошу? - без тени обиды или сожаления с улыбкой сказала женщина.
Вот что значит обслуживающий персонал старой закалки! Двух человек в таком холоде обслуживала и хоть бы слово нам сказала!
Первое время мы находились в шоке. Чуть позже на нас напал истерический смех, а ещё несколько минут спустя, мы неожиданно дробно застучали зубами и затряслись всем телом!
Ну надо же! Просидели столько часов и хоть бы хны! Ни холода, ни дискомфорта не замечали.
Но стоило только нам узнать о лопнувших трубах, как вмиг и одновременно обе ощутили непереносимый, чудовищный холод!
Трясущимися руками мы с трудом отсчитали деньги, оплатили "надцатую" порцию сосисок с кофе и выскочили в холл!
Отогреваться мы пошли на второй этаж, где было очень тепло и где демонстрировалась выставка великолепных штор (батик).
Вот такая история!
Обсуждения В барчике Центрального Дома Литераторов
А нам действительно было о чём поговорить.
Вот только беда. Нина известность-то приобрела! Но театры ведь ей ничего не платят, а значит и труд, как бывает в нашей стране, остаётся неоплаченным. Я помню, что мы делали отчисления за постановку спектакля по её пьесе. А вот попали ли деньги на её счета, так до сих пор и не знаю. Вот такие дела!
Спасибо, Танечка, за рассказ!
С уважением, Ирина.