Церкви

Лукавые люди, вы облекаетесь в одежды морали, а мораль ваша - гробница Духа и склеп души вашей. Подобны вы устрицам, ползающим по дну морскому, и раковины ваши, которыми вы так гордитесь, это оковы ваши, которые не разбить изнутри никак. Пробудить души ваши и освободить Дух, может только ловец, ловец душ человеческих. Но не думайте, что придёт он как защитник, как заступник и утешитель - ласковыми поглаживаниями не разбить оковы ваши, а придёт он как разрушитель на огненных крыльях Армагедонна...

Я открыл глаза. Сквозь заледеневшее, до половины окно проглядывала луна, полная. На груди непонятный, тёплый, тяжёлый комок. "К добру или к худу?" - успел я спросить. «Просыпайся Человек» - был мне ответ... Я открыл глаза - я лежал посередине огромного зала, обнажённый. Моё тело купалось в сиянии холодном, лунного света. Я лежал на шершавом каменном полу, в круге света лунного, в пентаграмме заключённый... По вершинам стояли фигуры, в серебристых плащах-балахонах. У каждой в руке клинок...

1

- Дорогой Президент, вы удивитесь, но все ваши (гиббоны) взяточники. Без исключения. Берусь это доказать. Абсолютно без трудностей поймаем сразу, в любом месте, сколько хотите.

- Только одно условие: его, или их, не должны успеть предупредить.

- Кому-то вы ведь скажете об этом? Ну, Медведю Гризли, например.

- Ему нельзя, он сам замешан, он же главарём был. Надо найти честного!

- Вот тут то вы и попали. Нет у вас честных, все со своим корыстным интересом.

- Есть только один...

(продолжение "Баловства.." )

Виноградники поблескивали изумрудами . На озерах покачивались баркасы . Ветряные мельницы перемигивались дымчатыми кругами . Драконы восточных ветров выискивали в высоких травах притаившихся лисят . Под синими кружевами Матильды перешептывались лисята . Драконы не смели приблизиться . Клубились поблизости . Рутина отступала , поджав хвост .

В краях больших озер сны Матильды танцевали с драконами полуденное танго . Солнце дробилось и сыпалось золотистой пыльцой...

Он смотрел на неё сквозь звёзды, сквозь огромные просторы неба, сквозь солнечный свет, сквозь радугу, и дождь. Он любовался ей и ужасался, наслаждался ею и боялся её.

Он любил её по-настоящему. Так, как не любят никого.

Когда-то, ещё совсем недавно, она была для него всем. Она была его творением и его болью, она была его лютой ненавистью и его неистовой любовью, она была его страхом и его победой, его войной и его спасением, была поражением ему и его чудом, была падением и взлётом, была...

Новый день разгорался непредсказуемо и пестро. Тонул в бесчинстве красок, вспыхивал оттенками и полутонами, заворачивался в зыбкий шлейф сменяющих друг друга картин.

Нет, не так. Новый день начинался предсказуемо и пошло. Кларк стоял у распахнутого окна и скучающим взглядом перелистывал приевшиеся до зевоты аляповатые детали пейзажа. Каменистый пляж, у самой воды обрывающийся узкой полоской горячего серебряного песка, небо, лоснящееся золотом, забрызганное прозрачно-бирюзовыми каплями солнца...

День начинался сумбурно и странно.
Лук пришел на работу совершенно разбитым, со страшной головной болью. Накануне он почти до трех часов ночи просидел за компьютером, дорабатывая срочный проект, а потом долго не мог заснуть от переутомления — и вот теперь примостился за своим рабочим столом и пил черный кофе, чашку за чашкой, безуспешно пытаясь сосредоточить взгляд на линиях и цифрах, беззаботно пляшущих по экрану монитора.

Больше всего ему хотелось вернуться домой и выспаться: упасть на...

Если бы меня спросили: - А кто Ваш самый любимый поэт? – я бы и не ответил сразу. Да и нет сегодня такого. В школьные годы - это и Маяковский, и Есенин, и многие стихи Пушкина, Лермонтова, отдельные стихи десятков других поэтов. Чуть позже кумирами молодёжи, и моими тоже, стали «шестидесятники» - Е. Евтушенко, Р. Рождественский, А. Вознесенский. Нравились некоторые стихи модной тогда Беллы Ахмадулиной, песни Булата Окуджавы и Владимира Высоцкого.

Потом, в те же годы студенческой юности...

«Чем больше я её ругаю, тем больше я её люблю», - говорил мне об Астрахани писатель Юрий Селенский, чьим именем названа ныне одна из улиц города.

Вот и я тоже - люблю её, но странною любовью, если несколько перефразировать Михаила Лермонтова.

Грязный, пыльный, то испепеляюще знойный, то промозгло серый, убогий провинциальный городишко? Где есть улицы-трущобы с домами 19 века, тонущие в непроходимой болотной жиже? Где и доныне после сильного ливня впору вплавь переправляться на лодках и...

Входя в подростковый возраст, я все чаще и чаще начинала понимать, что постоянно нахожусь в состоянии какого-то внутреннего неосознанного поиска. Чувство своей обособленности становилось привычным, отягощающим, но постоянно работающим и требующим входить в себя, в суть и предназначение своего я, и выходить во вне, желая и побуждая к человеческим отношениям, которые были столь нечастыми и кратковременными, что порождали вновь и вновь устремление к поискам, где важным объектом был сам человек, его...