Один из распространенных вопросов детства после: «Как тебя зовут?» и «Сколько тебе лет?» - «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» Мальчики, конечно, космонавтами, летчиками, капитанами корабля, девочки – балеринами, певицами.
Актрисами; не фига, 60 % всех этих мечтателей окажется в белокаменном высоченном дворце, где сложно найти вход и выход, где все движется по определенным бессмысленным правилам под люминесцентными лампочками, вызывающими стробоскопический эффект, где каждый пунктик работника: от размера улыбок до цвета носков у мужчин и толщины чулок у женщин регламентировано, куда все выпускники вузов хотят попасть, чтобы потом десятки лет мечтать об отпуске – В ОФИСЕ.
Рабочего времени полно, и чтобы придворные во дворце не скучали, и не задумывались над вечными ценностями, есть ряд действий, которые повторяются изо-дня в день, из года в год, превращая молодых и энергичных молодых работников, которым кажется, что они могут изменить мир, в вечно недовольных, циничных и брюзжащих унисексов, находящихся в глубоком кризисе среднего возраста, которых этот мир уже необратимо прогнул.
В офис привозят на служебном автобусе, он точен, как выстрел снайпера, приходит всегда без опоздания, потому что везет придворных в офисный дворец очень рано, когда госслужащие еще сладко дремлют в кроватках, молодежь допивает последнюю текилу в клубах, дворники подметают пыльные улицы, пекарь замешивает свою первое утреннее тесто, а уставшие влюбленные засыпают в сладких объятьях друг друга. Все места в автобусе строго регламентированы, все знают, кто, где сидит, и упаси Бог, занять неосведомлённому новичку неположенное ему место. Никто не смотрит в окно, потому что этот маршрут туда и обратно изучен годами, каждая остановка, каждое дерево, яма на дороге - ничего не меняется. Изредка кто-то перекидывается дежурными фразами, да, и эти фразы, кажется, когда-то уже звучали. Придворные приходят на работу, минуя вертушку, лица злобных охранников, и начинается вечный путь Сантьяго: от вешалки к курилки, от курилки к туалету, к зеркалу, к кулеру с двумя кранами, возле которых постоянно спорят, можно ли пить горячую воду, и все равно пьют ее, к кабинету директора с глупым и униженным выражением лица, с опущенными плечами, бровями, чувством собственного достоинства и либидо, в бюстгалтерию для получения карточки или наличных в первые месяцы работы, в отдел материально-технического снабжения за канцелярией, в столовую, где каждый придворный знает, что будет в понедельник, во вторник и т.д.
А потом вторая половина рабочего дня под бесконечные трели телефонных аппаратов на каждом столе, под писк факса, скрежет принтера, гул кондиционера. Никто не обращает внимания на дождь, снег, закат солнца, распустившиеся абрикосы, звездное небо, сидя перед экраном, с каким-то несуществующим, нарисованным видом на море на рабочем столе, придворные так тратят свою непредназначенную для такого времяпрепровождения драгоценную человеческую жизнь. Здесь не слушают музыку, не разговаривают громко, не травят анекдоты, не смеются, даже личные разговоры, которые могут привнести жизнь в эти болезненные желтые стены, ведутся в коридорах. Здесь случаются служебные романы не от влюбленности, от лени, от постоянного пребывания вместе, наспех, как будто воруя физическую любовь, где-то в служебных помещения, не приносящие ни радость, ни удовлетворения, а немного развенчивающие однообразие вечно повторяющих действий.
В этом круговороте событий я находился 10 лет, офисы менялись, но церемониал оставался незыблемым. Пока не пришла весна, особенная весна, головокружительная, пьянящая, непонятно каким чудом ворвавшаяся в металлопластиковое окно кабинета. И я вскочил со своего места, побежал мимо ненавистных кабинетов, мимо проходной, парковки, магазина, где 7 лет покупал одну и ту же невкусную еду, мимо вонючих альфатеров, мимо собак, которых знал по имени, повадкам, мордам и окрасу, как и несколько поколений их предков, бежал, чтобы больше не вернуться. На прошлом корпоративе я узнал о существовании бункера – огромного сооружения, его стены - шесть метров бетона, укрепленного эпоксидной смолой, должны защитить от природных катаклизмов, медицинских пандемий, террористических актов и даже атомной волны. Я сразу отрезал себе путь назад, разбив электронный замок. Разветвленная система подземных коммуникаций, собственная электростанция, запасы еды и воды на 135 человек. 135 человек могут находиться здесь 90 суток, я здесь один. Время, чтобы написать еще пару историй, у меня есть…
Рабочего времени полно, и чтобы придворные во дворце не скучали, и не задумывались над вечными ценностями, есть ряд действий, которые повторяются изо-дня в день, из года в год, превращая молодых и энергичных молодых работников, которым кажется, что они могут изменить мир, в вечно недовольных, циничных и брюзжащих унисексов, находящихся в глубоком кризисе среднего возраста, которых этот мир уже необратимо прогнул.
В офис привозят на служебном автобусе, он точен, как выстрел снайпера, приходит всегда без опоздания, потому что везет придворных в офисный дворец очень рано, когда госслужащие еще сладко дремлют в кроватках, молодежь допивает последнюю текилу в клубах, дворники подметают пыльные улицы, пекарь замешивает свою первое утреннее тесто, а уставшие влюбленные засыпают в сладких объятьях друг друга. Все места в автобусе строго регламентированы, все знают, кто, где сидит, и упаси Бог, занять неосведомлённому новичку неположенное ему место. Никто не смотрит в окно, потому что этот маршрут туда и обратно изучен годами, каждая остановка, каждое дерево, яма на дороге - ничего не меняется. Изредка кто-то перекидывается дежурными фразами, да, и эти фразы, кажется, когда-то уже звучали. Придворные приходят на работу, минуя вертушку, лица злобных охранников, и начинается вечный путь Сантьяго: от вешалки к курилки, от курилки к туалету, к зеркалу, к кулеру с двумя кранами, возле которых постоянно спорят, можно ли пить горячую воду, и все равно пьют ее, к кабинету директора с глупым и униженным выражением лица, с опущенными плечами, бровями, чувством собственного достоинства и либидо, в бюстгалтерию для получения карточки или наличных в первые месяцы работы, в отдел материально-технического снабжения за канцелярией, в столовую, где каждый придворный знает, что будет в понедельник, во вторник и т.д.
А потом вторая половина рабочего дня под бесконечные трели телефонных аппаратов на каждом столе, под писк факса, скрежет принтера, гул кондиционера. Никто не обращает внимания на дождь, снег, закат солнца, распустившиеся абрикосы, звездное небо, сидя перед экраном, с каким-то несуществующим, нарисованным видом на море на рабочем столе, придворные так тратят свою непредназначенную для такого времяпрепровождения драгоценную человеческую жизнь. Здесь не слушают музыку, не разговаривают громко, не травят анекдоты, не смеются, даже личные разговоры, которые могут привнести жизнь в эти болезненные желтые стены, ведутся в коридорах. Здесь случаются служебные романы не от влюбленности, от лени, от постоянного пребывания вместе, наспех, как будто воруя физическую любовь, где-то в служебных помещения, не приносящие ни радость, ни удовлетворения, а немного развенчивающие однообразие вечно повторяющих действий.
В этом круговороте событий я находился 10 лет, офисы менялись, но церемониал оставался незыблемым. Пока не пришла весна, особенная весна, головокружительная, пьянящая, непонятно каким чудом ворвавшаяся в металлопластиковое окно кабинета. И я вскочил со своего места, побежал мимо ненавистных кабинетов, мимо проходной, парковки, магазина, где 7 лет покупал одну и ту же невкусную еду, мимо вонючих альфатеров, мимо собак, которых знал по имени, повадкам, мордам и окрасу, как и несколько поколений их предков, бежал, чтобы больше не вернуться. На прошлом корпоративе я узнал о существовании бункера – огромного сооружения, его стены - шесть метров бетона, укрепленного эпоксидной смолой, должны защитить от природных катаклизмов, медицинских пандемий, террористических актов и даже атомной волны. Я сразу отрезал себе путь назад, разбив электронный замок. Разветвленная система подземных коммуникаций, собственная электростанция, запасы еды и воды на 135 человек. 135 человек могут находиться здесь 90 суток, я здесь один. Время, чтобы написать еще пару историй, у меня есть…
Обсуждения Тебе повезло, ты не такой, как все...