Стене

Ей вспомнились побледневшие глаза мужа. От белены взбеленился? Поищи мужика, который нижнее белье жены исследует. Давала ли она повод? Тысячу раз нет. Вот ее подружку с утра одна мысль гложет: с мужем переспать или с любовником. Выпендривается даже. Если, говорит, с любовником пересплю, то с мужем спать не лягу. Она в отличие от непутевой подружки спит всегда с мужем и идет ему навстречу во всем, хотя к вечеру усталость из нее веревки вьет. Работа такая, что в лес не сбежит. Ради муженька с ней...

Пронзённые солнцем виноградные ягоды, собранные в красивые зелёно-жёлтые гроздья на волшебной лозе! Свет, запечатлённый в маленьком сладком шарике!

Какая вкуснотища!
У моего счастливого лица вьют узоры завистливые мухи и пчёлы.

Я различаю звуки, издаваемые крыльями каждой из них, - такая тишина стоит вокруг.

Виноград - божественная ягода!
Мне на голову ложится узловатая и сухая коричневая рука. Дед!

- Как вы нашли меня, дедушка?
- А ты слишком громко чавкала... Кушай, внученька...

Доктор исторических наук Юрий Валентинович Кнорозов (1922-1999) известен своей дешифровкой письменности майя, с использованием математических методов исследования неразгаданных письменностей. Как и многие другие представители советской науки, Юрий Кнорозов совершил быстрое восхождение к столпам знаний, когда после тридцати лет защитил докторскую диссертацию по теме дешифровки письменности майя.

Язык майя считался утраченным, и на сегодняшний день сохранилось только три экземпляра текстов...

Задернув штору, баба Варя чиркнула спичкой и зажгла лампадку. И когда иконы осветились слабым мерцающим огнем, она опустилась на колени, перекрестилась и, утерев кончиком платка покатившуюся по щеке слезу, горячо заговорила:

- Пресвятая Богородица, прости меня, грешную и недостойную рабу Божию. Крепко виновата я перед сыном моим Митей. – Она всхлипнула. – Что ж я, проклятая, наделала? Почти полночь, а его все нет. Чую, случилось неладное, а пойти искать его, как прежде, не могу: ноги у старой...

«Быть или не быть? - вот в чём вопрос» .

Я сажусь за письменный стол и кладу перед собой чистый лист бумаги. Очередной лист из толстой пачки таких совершенно одинаковых листов. Я всегда так делаю, когда хочу написать что-нибудь особенное.

Беру лист. Самого белоснежного цвета. Конечно, все листы белоснежного цвета, но этот - особенный. Идеально ровный, прямоугольный лист самого белоснежного цвета. Само – совершенство! И он – в ожидании! Он готов послушно отразить в себе любой знак или линию...

Понтифик открыл глаза. На мгновение ему показалось, что в окно кто-то скребется. Он прислушался. Кажется- никого. Натянув одеяло до самого носа, Понтифик снова попытался уснуть. Звук повторился, но теперь он стал сильнее. Права рука потянулась к колокольчику. Еще мгновение и в спальне Понтифика окажется несколько человек из швейцарской гвардии. Окно распахивается и в спальню вваливается человек в черной рясе. Его борода вся в опилках и листьях.

- Господи, - перекрестился Папа Римский...

Далеко, далеко за много миль от изумрудного замка, в маленькой лачуге родился мальчуган. Его отцом был старый шарманщик, который жил под лестницей. Карло носил лохмотья, старую широкополую шляпу и всегда был добрым и отзывчивым. Своего сына он назвал Буратино. Мало кто знал, что матушкой Буратино была герцогиня Вавилонская, прославившаяся своим распутным поведением во время правления своего благородного мужа короля Ксеркса.

Карло и герцогиня встретились совершенно случайно во время...

- Я не стану помогать тебе, - проговорил Ангел, медленно поднимая голову.

Он висел на цепях, прикованный к холодной каменной стене. Раннее белоснежные крылья окрасились в грязно-серый цвет. Прекрасные вьющиеся волосы, стали сальными и длинными сосульками свисали с головы. Кисти рук в тех местах, где были кандалы, посинели и покрылись струпьями.

- Я не стану помогать тебе, - повторил Ангел.
Патриарх восседал на золоченном троне. Он то и дело посматривал на циферблат золотых "Брегет...

Глава 7

«Легионеры... Хоть бы что-нибудь вспомнить из того времени... Хоть бы что-нибудь», - выходя от товарища, Игорь взывал к небу. В коридоре остановился. Положил руку на браслет, закрыл глаза, наморщил лоб – терзая память, и в голове мелькнула картинка: казарма, на плацу маршируют подтянутые солдаты в зеленых беретах...

От напряжения появился шум в ушах – и память сделала скупой подарок: лазурное небо, черно-зеленый самолет и от него отеляются люди с парашютами... На висках вздулись...

Часть 4. Трудное детство

Но могло ли оно хоть когда-нибудь реально наступить в его жизни? Был ли такой период в жизни Джонни, когда он мог быть реально счастлив, не в мечтах о несбыточном будущем, а здесь и теперь? В детстве взрослые презрительно называли его фантазёром.

Он каждый день рассказывал единственному благодарному слушателю – своему деду – про своего воображаемого друга. Мама же даже слушать особо не хотела его истории, язвительно заявляя деду, что у ребёнка должны быть...