По запыленной дороге шли две собаки большой худощавый Пес и маленький Щенок. Пес шел устало, уверенно переставляя лапы, а Щенок все время то забегала вперед, то бегала вокруг пса тявкая, повизгивая, виляя хвостиком. Они не были породистыми собаками, у них не было ни королевской грации борзых, ни мускул ротвейлеров, ни клыков бультерьеров. Это были обычные дворняги, но они не были обычными дворовыми, они жили дома, просто, когда они были вместе, им хотелось свободы, хотелось бежать куда – то далеко по зеленым лугам, по некошеной высокой траве, далеко - далеко, куда - нибудь, где им бы было всегда так хорошо, как в те минуты, когда они были вместе. Пес всегда с настороженностью относился к другим собакам, поэтому, когда они подходили к ним, у него на загривке начинала шевелиться шерсть, особенного он ничего не ждал, да он и бояться то перестал давно, в нем поселилось другое доселе не знакомое чувство – забота о Щенке. Он бы вечно слушал этот заливистый лай, смотрел бы на этот бегающий комочек шерсти. Но Пес жил в деревне, а Щенок в городе и, в конце концов, им приходилось расставаться. Что испытывала в этот момент Щенок, Пес не знал, но он знал, и это было фактом, что ему становилось невыносимо одиноко и грустно.
Пес был всегда одиночной, он не понимал тех, кто сбивался в стаи. Он не всегда был одинок, но однажды Щенок не вернулась из дома, куда ушла. Он долго ее ждал, мок под проливным дождем лежа на канализационном люке. Его большое собачье сердце не могло понять пустоты, он не скулил, он просто лежал на асфальте, не обращая внимание ни на что кроме серого неба. Ему хотелось плакать, но он не умел. Ему не оставалось ничего чувствовать кроме своего продрогшего тела. Он понимал, что он заболеет, он понимал, что он уже не молод и не выдержит этой болезни. Но ему ничего не хотелось делать, ему просто хотелось заснуть и, проснувшись открыть глаза и увидеть Щенка, чтобы она опять также забегала вперед тявкала и виляла своим маленьким хвостиком. А потом за ним пришли, тихо, подло, сзади. Он почувствовал их давно, он мог разодрать их, он мог убежать, но ему не хотелось ничего. Он лишь посмотрел на них своими грустными собачьими глазами. В последний раз.
Пес был всегда одиночной, он не понимал тех, кто сбивался в стаи. Он не всегда был одинок, но однажды Щенок не вернулась из дома, куда ушла. Он долго ее ждал, мок под проливным дождем лежа на канализационном люке. Его большое собачье сердце не могло понять пустоты, он не скулил, он просто лежал на асфальте, не обращая внимание ни на что кроме серого неба. Ему хотелось плакать, но он не умел. Ему не оставалось ничего чувствовать кроме своего продрогшего тела. Он понимал, что он заболеет, он понимал, что он уже не молод и не выдержит этой болезни. Но ему ничего не хотелось делать, ему просто хотелось заснуть и, проснувшись открыть глаза и увидеть Щенка, чтобы она опять также забегала вперед тявкала и виляла своим маленьким хвостиком. А потом за ним пришли, тихо, подло, сзади. Он почувствовал их давно, он мог разодрать их, он мог убежать, но ему не хотелось ничего. Он лишь посмотрел на них своими грустными собачьими глазами. В последний раз.
Обсуждения Собаки. Двое