Слышать

- 7 -

«Прежде чем завидовать бессмертию, подумай: осилишь ли ты его»

...Когда перед ними открылась историческая часть Города, с кирпичными башнями, увенчанными шпилями и флюгерами, узкими, замысловато искривленными улочками и булыжной мостовой - все уже окутала ночная мгла.

Из-за копотно-водянистой хмари звезд не было видно, зато Луна, подготовленная к Празднику, источала неестественный ртутный свет.

Куда-то вдруг запропастилась Кошка, сказав, что ей надо «по нужде». А через пару...

Глава 8

Тайная мысль журналиста вздрогнула и стала медленно приходить в себя. Она, словно водолаз-глубоководник после длительного нахождения на большой глубине, не спешила резко подниматься наверх. Впрочем, мысль не знала, сколько времени она находилась в таком состоянии и действовала скорее интуитивно, постоянно прислушиваясь, как к своим ощущениям, так и той атмосфере, которая сейчас её окружала.

Почувствовав, что она, наконец-то, очнулась, мысль приоткрыла глаза и осторожно...

Яркий иризовый луч пробился сквозь трещину в скале и, пронзив полумрак пещеры, осветил лицо Герона, лежавшего неподвижно на каменном полу. Он лежал, опрокинувшись на спину и раскинув в стороны руки, не подавая никаких признаков жизни. Но вскоре веки его дрогнули, а по телу прошла мелкая дрожь. Журналист начал медленно приходить в себя.

Когда пятно света сползло с его лица, Герон открыл глаза. Он совсем не чувствовал своего тела. Ему казалось, что в нём жили только глаза. Странное ощущение...

Глава 120.
Тут цинизм спал с Густава. Как с владыки Там воронёный, драконий плащ. И прозвучало слово, что вроде зерна сохранилось в иссохшей, потрескавшейся земле его цинизма, ждало...

- Но это - несправедливо! - сказал он громко.

Не к Бесту обращался, ко всем. И дроид перевёл. Повторил, чего тут переводить, всем присутствующим, на весь сад, громкое:

- Несправедливо!

Он был услышан.
- Что? Несправедливо?.. - тремя слившимися звонкими голосами спросили три холодных трона.

Чёрные...

Пролог.

Вечерний город… Большой, копошащийся. С текущими по его венам фарами машин, со змеями поездов, выползающих из его коряжистых окраин. Он мерцает миллионами светящихся окон, фонарей, реклам, которые изрешетили наползающую на этот бетонный муравейник темноту.

Люди в городе закончили свою работу. Продираясь сквозь толчею, через дым и шум, они спешат к своим газовым и электрическим очагам, таща в руках пухлые пакеты с фирменной символикой супермаркетов. Скрипят натруженные пружины...

-Нет, говорит. Один отряд хан отправил. Они тут разделиться должны были, половина его всадников бы тут осталась, а он к Разливу пошёл бы с другой половиной, но тут нас встретили.

-Добро бы, если бы так всё было. А не врёт нам этот пёс? Как думаешь, Исток? Ты это племя хорошо знаешь.

-Правду, говорит, сказываю, хочу, чтоб главный вой мне жизнь сохранил за честность мою. Говорит, можете меня до другого града спутанного с собой взять, и если лгу, и есть там ещё хазары, то головы меня лишите...

Эту историю в разное время рассказали мне незнакомые между собой люди. Поставив точку в конце Ханифкиного повествования, я перечитал и обеспокоился: не всё в ней вяжется и стыкуется. Упущен самый драматичный момент – визит на кладбище бравого прапорщика и пальба из пистолета. Хотел было отложить написанное до лучших времён, но пришла мысль: быть может, после публикации ещё кто-нибудь из участников событий откликнется, объявится и расскажет свою версию той кошмарной ночи иль дополнит уже...

Моряки говорят, что закат на море редко бывает чистым. Я не знаю, так ли это, но верю, что это так. Вся наша команда, исключая тех, кто на вахте, собирается на палубе перед надстройкой смотреть на это чудо. На юге солнце умирает быстро. Его раскаленный лик тускнеет, наливается густым малиновым, робко кутается в дымку горизонта и тонет на глазах, на прощанье раскидывая волнам алые флажки. Я первый раз вижу это. Я первый раз в море, и… подумать только! Какая-то Анька из Михаленино, с далекой...

Закончив лицезреть выставку игрушек, я решила отправиться в Музей Кирхнера, который, если верить рассказам местных жителей, славится коллекцией картин Эрнста Людвига Кирхнера, замечательного немецкого художника-экспрессиониста, жившего в Давосе с 1917-1938 гг.

Смеркалось... Яркий солнечный блин медленно тащился к далёкому спальному ложу. Голодный желудок отчаянно вопил. В конце улицы я заприметила небольшое архитектурное строение со спасительной вывеской «Ночной огонёк» - ресторан. Правда...

1991 год… Почему же я назвала его первым началом? ПЕРВЫМ началом разговора с Богом? Длинного, непрерывного, изо дня в день, каждую минуту… более двадцати лет… Видимо потому, что была потрясена столь ярким, однозначным, чрезвычайно истинным и привлекательным проявлением Бога в себе, Верховной Божественной Личности… - в себе… Это было еще без внутреннего диалога, конкретных слов, но на уровне высочайшего, очень глубокого понимания абсолютно всего, что хотел мне сказать Бог. Оказывается, общение с...