Слезами

Расставаться больно, только, если ты садишься в автобус, а он стоит рядом, ты смотришь и знаешь, что больше его не увидишь. А когда ты его месяц уже не видела, а последние две недели он почти не звонил, то даже почти не больно. Почти не помнишь, почти не ждешь, ты же уже почти привыкла, что он не звонит и не пишет, что не говорит о любви, почти уже этого сама ждала. Почти. Только вдруг в одну секунду ловишь себя на мысли, о том, что эта кофточка бы ему очень понравилась, и ты ее оденешь в...

«Кто я? Вы не знаете меня?»,- с этим вопросом она бросалась к прохожим. Кто как реагировал на это. Большинство людей шарахались от странной девицы, как от чумной. «Кто я? Мы не знакомы?»,- это все, что она в праве сказать. Последнее, что удержалось в ее памяти 6 шприц, боль и свой собственный крик, крик о помощи. Она металась по городу сутра, с тех пор, как очнулась в парке на скамейке. Уже начинало темнеть, а она не знала что ей делать и куда идти. Она – человек без прошлого и без будущего...

- Я не пойду гулять….
- Тогда пока…..
В телефонной трубке гудки….
Как мне хочется исчезнуть, чтоб меня никто не видел, чтоб меня потеряли, хотя бы на несколько дней. Остаться с тем, кем хочется, делать то чего хочется, кажется, я понимаю, зачем люди пишут книги, они живут в них, а сюжет полностью подчинен писателю….

А как насчет того, чтоб написать свою судьбу? Под силу ли мне это? Куча маленьких обстоятельств не дает жить, как хотелось, а как же тогда я стану писателем своей судьбы? Эти...

Уже вечерело. Бабка Алена целый день ковырялась во дворе со своим хозяйством. После холодного осеннего ветра, пронизывающего до костей, дома ей показалось еще теплее и уютней. Она сняла фуфайку, теплый клетчатый платок, резиновые сапоги, и надев мягкие домашние тапочки, присела возле истопленной печи на скамейку, покрытую домотканным разноцветным половичком. Облегченно вздохнула.

На дворе тоскливо шумел ветер, словно пытался разогнать темно-синие густые сумерки. Бились о стекло голые ветки...

Как просто все проходит. Не успела оглянуться и снова пустота… Снова серое небо и дождь, дождь, дождь… Он стал такой же неотъемлемой частью жизни как и еда, сон… Он заменял все остальное, он был повсюду…. Повсюду и нигде.

Неужели возможность счастья так невозможна в этом мире? Одна маленькая возможность, не счастье целиком а только намек, искорка… Неужели она так много просила? Может, она просто не заслужила всего этого? И сейчас она снова плакала и смотрела за окно. Холодный ветер обжигает...

Как хорошо, что у меня есть друзья, к ним всегда можно обратиться за помощью или советом, и они честно в глаза скажут то, что о тебе думают. У меня мало друзей, но те которые есть, верные, преданные, проверенные временем люди, которых я очень люблю, уважаю и ценю их мнение.

Так вот я пришла за советом к друзьям, замечу, что эти друзья мужчины,с которыми мы действительно дружим, я и мой муж, уже очень давно, просто бескорыстно уже более семи лет.

Вообщем я рассказала им о том, что со мной...

Стою. Смотрю можно сказать с высоты птичьего полета на плачущую весну...

Он спел мою любимую песню.Тишина.В зале темно.И только его голос слышится в пустоте.Смотрю на него и весь год, да нет, вся жизнь пролетает перед глзами...Слезы льются и их не остановить...Как давно я не плакала из-за него...из-за этой милой улыбки, этого нежного голоса...А помнит ли он, что значит эта песня, как много связывала нас с ним...Слышу...наверное уже в последний раз. Плачу уже не над разбитым сердцем, а над...

За окном противно лил дождь. Она сидела по-турецки на столе у окна, так, как она это любила всегда, хотя маму это дико раздражает. Перед глазами на фоне потоков воды с крыши менялись картинки ее жизни, так называемый дневник памяти.

Они оба любят дождь: тот, кого она любит больше всего на свете, который стал для нее всем, сделал ее счастливой, и тот, кого она так и не полюбила, который не любил ее.

Она вспомнила как тогда, в конце лета, они вымокли до нитки под проливным дождем в пустом...

Как то раз, маленькие дети, получившие нахлобучку от взрослых, собрались вместе, жалуясь друг другу на родителей. Одного отшлепали за перевернутый стол с посудой, другому дали ремня за картину нарисованную фломастерами на обоях, третью, самую маленькую среди них, поставили в угол, за прогулку без одежды по саду, в общем, бедолаги горемычные, прямо слезы текут, на них глядя.

Стали они тут сами себе жаловаться, как им перепало, как они считали ни за что. Ругали они взрослых, ругали, и поскольку...

…Он небрежно закурил сигарету с мыслями о том, что в этот хмурый вечер никто не обнимет его теплой ладонью и не назовет своим именем

Моросил холодный дождик, но Он, будто не замечая, мелких, пронизывающих все тело капель, одиноко сидел на лавочке в одном из городских двориков совсем рядом с ее домом

Он любил дождь.. .Он был с ним будто одно целое, он никогда не задавал вопросов, никогда не осуждал за его глупые и порой отчаянные действия, а просто молча помогал думать, помогал представлять...