15.02.1945г. (20 часов 30 минут)
(Из партийной характеристики члена НСДАП с 1938 года Холтоффа, оберштурмбанфюрера СС (IV отдел РСХА): «Истинный ариец. Характер поганый, приближающийся к нордическому. Резок, заносчив, не уступчив, истеричен, не логичен. Коэффициент интеллекта (IQ) равен 52. Анализирует ситуацию после произведённых действий. Смелость граничит с безрассудством. Чувство такта отсутствует. С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения. Имеет отличные показатели в работе. В быту не прихотлив. Спортсмен. Беспощаден к врагам Рейха и всему человечеству. Холост. Связей порочащих его не имел, не порочащих избегал. Отмечен наградами фюрера, рейхсфюрера, а также «Баварской ассоциации пейнтбола»).
Штирлиц решил сегодня освободиться пораньше и уехать с Принц-Альберхтштрассе в Науэн: там, в лесу, на развилке дорог стоял маленький ресторанчик корейца Кима. Хозяин ресторанчика угощал постоянных клиентов великолепной самсой. В то время как случайные посетители довольствовались шаурмой неизвестного происхождения. Для Штирлица, давно ставшего в этом заведении VIP персоной, готовили ещё и бордово-красный, наваристый украинский борщ с большими кусками мяса и очень сладкий компот из сухофруктов.
В своё время, Штирлиц помог хозяину ресторана избежать депортации, со всеми вытекающими последствиями. Господин Ким не только мог лишиться своего бизнеса, но и навсегда сгинуть в мрачных застенках гестапо. Формулировка «депортирован», в то время имела множество разнообразных интерпретаций, не имеющих ни чего общего с истинным значением данного слова. Бойкое место и состоятельные клиенты, не давали покоя конкурентам корейца. Когда во время очередной проверки, беднягу якобы уличили в подделке разрешения СЭС и отправили в камеру, семье ни чего не оставалось делать, как обратиться за помощью к Штирлицу. Штирлиц, как добропорядочный гражданин и добросовестный чиновник, за определённую плату решил вопрос в самые кратчайшие сроки. С того момента, во время рейда силовых структур или налёте партизанских бандформирований, услышав, что точку «крышует» штандартенфюрер Штирлиц, незваные гости, извинившись, убирались восвояси. Так Штирлиц стал желанным посетителем и соучредителем этого не большого, но очень уютного ресторанчика. Единственное чего не мог понять хозяин корчмы, так это то, почему господин Штирлиц «в авторитете» не только у гестапо, но и у партизан? Но, вовремя сообразив, что эти мысли могут вернуть его в застенки гестапо, решил раз и на всегда прекратить заглядывать под шинель своему благодетелю. И как бы сами собой, в его памяти вспыли строки из стихотворения известного поэта. Которые как нельзя лучше характеризовали создавшуюся ситуацию.
Синяки и побои на роже.
И тогда я сказал всем без слов.
На хрен вас! Мне здоровье дороже!
Поищите других фраеров!
Освободиться пораньше Штирлицу так и не удалось. К нему зашёл Холтофф из гестапо и сказал:
- Штирлиц, либо я дурак, либо слово «попка» пишется с двумя «п».
- Скорее первое, чем второе, - ответил без интереса Штирлиц. – Относительно второго есть правило, на крайний случай словарь. Первое же, факт на столько очевидный, что не требует доказательств.
- Опять вы Штирлиц пытаетесь умничать на ровном месте. – попытался с умничать и Холтофф.
- Ладно, забыли. – Отмахнулся Штирлиц. – Говорите, что вас так возбудило?
- Я совсем запутался. Толи мой арестованный психически не нормален, толи его следует передать к вам, в разведку. Представляете, - не переставал возмущаться Холтофф. – Он купил четыреста конвертов и рассылал свою бредятину во все существующие инстанции Берлина! Скажите мне, кто он после этого?
- Спамер. – с ходу ответил Штирлиц.
Штирлиц пошёл в кабинет к Холтоффу и просидел там до девяти часов, слушая истерику астронома, арестованного местным гестапо в Ванзее.
- Слепцы и безумцы! – кричал астроном. - Сконцентрировав всё своё внимание на развитии военной индустрии и мобилизовав, для этих целей, лучшие умы научного мира, как Германии, так и порабощенных государств, вы не даёте двигаться прогрессу. Оружие не является главной целью миссии человека на этой планете. Человеку предначертано созидать, а не разрушать. Человек разумный, по природе своей творец и строитель. Нельзя забывать и о других формах человеческого бытия. Не войной единой жив человек. Вы фанатики! Жадные фанатики! – продолжал кричать астроним. Не обращая ни какого внимания на вошедшего штандартенфюрера.
Закурив, Штирлиц сел напротив арестованного и тихим, спокойным голосом спросил:
- За чем вы рассылаете письма?
- Что? – испуганно спросил астроном.
За всё время, проведённое здесь, ещё не разу с ним так спокойно не разговаривали.
- Для чего вы засаспамили почтовые ящики уважаемых организаций Берлина? Если в течении пятнадцати секунд я не услышу чётко сформулированный ответ, то разобью табурет о вашу голову. – так же спокойно обрисовал перспективы упёртого астронома Штирлиц.
- Я изложил свои требования в письмах-обращениях. – насупившись ответил астроном.
- Мне интересно услышать их из ваших уст. Вдруг я проникнусь и помогу вам не только выбраться из гестапо, но и с реализацией задуманного. – подкупающе сказал Штирлиц.
- Мне нужен планетарий! Городу нужен планетарий! Нации нужен планетарий! – скандировал астроном.
- Почему не космодром? – с унылым выражением лица спросил Штирлиц.
Учёный в недоумении округлил глаза.
- Или скажем, луна-парк? – продолжал фантазировать Штирлиц, осознавая всю бесполезность, как разговора, так и сидящего перед ним человека в целом. – Скажите профессор, очень нужен планетарий? – шепотом спросил Штирлиц, нагнувшись к уху собеседника.
- Как воздух! Как грудь матери младенцу! – снова взорвался учёный.
«Пора кончать этот балаган»: решил про себя Штирлиц. А вслух сказал:
- Знаете что профессор? Я хочу эвакуировать вас в горы. Сосновый лес, хороший пайок. Туда, где сейчас живёт и работает цвет нашей науки. Вы согласны поехать туда и плодотворно работать на благо великой Германии?
- Бе-зус-лов-но! – по слогам произнёс учёный.
- А как же планетарий? – изобразив удивление на своём лице, спросил Штирлиц.
- Да чёрт с ним с планетарием! – оживился борец за продвижение прогресса на немецкой земле. – Тысячу лет не было планетария в Берлине и даже если не будет ещё тысячу, ни кто не вспомнит и не спросит о нём!
- Экий вы, однако. – усмехнулся Штирлиц и с этими словами покинул кабинет Холтоффа.
-Холтофф дружище. – Воскликнул Штирлиц, увидев друга. В это время Холтофф, в вестибюле, играл в паре с лейтенантиком из охраны в настольный теннис.
- А твой астроном не такой уж простак. Советую проверить его по вашей базе. Уверен, диплом куплен, теории надуманны, идеи высосаны из пальца. Просто человек ищет лучшей доли.
- Позвольте, но у него была кафедра в Бонне. – удивлённо спросил Холтофф.
- Это ещё раз доказывает, что диплом не даёт знания, а лишь подтверждает их. – выдал очередную блестящую мысль Штирлиц.
- Да говорите вы по-человечески Штирлиц. – обиженно воскликнул Холтофф. – Иной раз, мне бывает трудно понять вас. А ведь мы же друзья!
- Друзья-друзья. – Согласился Штирлиц и попытался строить свои дальнейшие формулировки более проще.
- Поупражняйтесь с ним, что бы впредь не повадно было, денька два, - порекомендовал Штирлиц, - а за тем гоните ко всем чертям. У нас и без того много работы.
(Из партийной характеристики члена НСДАП с 1938 года Холтоффа, оберштурмбанфюрера СС (IV отдел РСХА): «Истинный ариец. Характер поганый, приближающийся к нордическому. Резок, заносчив, не уступчив, истеричен, не логичен. Коэффициент интеллекта (IQ) равен 52. Анализирует ситуацию после произведённых действий. Смелость граничит с безрассудством. Чувство такта отсутствует. С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения. Имеет отличные показатели в работе. В быту не прихотлив. Спортсмен. Беспощаден к врагам Рейха и всему человечеству. Холост. Связей порочащих его не имел, не порочащих избегал. Отмечен наградами фюрера, рейхсфюрера, а также «Баварской ассоциации пейнтбола»).
Штирлиц решил сегодня освободиться пораньше и уехать с Принц-Альберхтштрассе в Науэн: там, в лесу, на развилке дорог стоял маленький ресторанчик корейца Кима. Хозяин ресторанчика угощал постоянных клиентов великолепной самсой. В то время как случайные посетители довольствовались шаурмой неизвестного происхождения. Для Штирлица, давно ставшего в этом заведении VIP персоной, готовили ещё и бордово-красный, наваристый украинский борщ с большими кусками мяса и очень сладкий компот из сухофруктов.
В своё время, Штирлиц помог хозяину ресторана избежать депортации, со всеми вытекающими последствиями. Господин Ким не только мог лишиться своего бизнеса, но и навсегда сгинуть в мрачных застенках гестапо. Формулировка «депортирован», в то время имела множество разнообразных интерпретаций, не имеющих ни чего общего с истинным значением данного слова. Бойкое место и состоятельные клиенты, не давали покоя конкурентам корейца. Когда во время очередной проверки, беднягу якобы уличили в подделке разрешения СЭС и отправили в камеру, семье ни чего не оставалось делать, как обратиться за помощью к Штирлицу. Штирлиц, как добропорядочный гражданин и добросовестный чиновник, за определённую плату решил вопрос в самые кратчайшие сроки. С того момента, во время рейда силовых структур или налёте партизанских бандформирований, услышав, что точку «крышует» штандартенфюрер Штирлиц, незваные гости, извинившись, убирались восвояси. Так Штирлиц стал желанным посетителем и соучредителем этого не большого, но очень уютного ресторанчика. Единственное чего не мог понять хозяин корчмы, так это то, почему господин Штирлиц «в авторитете» не только у гестапо, но и у партизан? Но, вовремя сообразив, что эти мысли могут вернуть его в застенки гестапо, решил раз и на всегда прекратить заглядывать под шинель своему благодетелю. И как бы сами собой, в его памяти вспыли строки из стихотворения известного поэта. Которые как нельзя лучше характеризовали создавшуюся ситуацию.
Синяки и побои на роже.
И тогда я сказал всем без слов.
На хрен вас! Мне здоровье дороже!
Поищите других фраеров!
Освободиться пораньше Штирлицу так и не удалось. К нему зашёл Холтофф из гестапо и сказал:
- Штирлиц, либо я дурак, либо слово «попка» пишется с двумя «п».
- Скорее первое, чем второе, - ответил без интереса Штирлиц. – Относительно второго есть правило, на крайний случай словарь. Первое же, факт на столько очевидный, что не требует доказательств.
- Опять вы Штирлиц пытаетесь умничать на ровном месте. – попытался с умничать и Холтофф.
- Ладно, забыли. – Отмахнулся Штирлиц. – Говорите, что вас так возбудило?
- Я совсем запутался. Толи мой арестованный психически не нормален, толи его следует передать к вам, в разведку. Представляете, - не переставал возмущаться Холтофф. – Он купил четыреста конвертов и рассылал свою бредятину во все существующие инстанции Берлина! Скажите мне, кто он после этого?
- Спамер. – с ходу ответил Штирлиц.
Штирлиц пошёл в кабинет к Холтоффу и просидел там до девяти часов, слушая истерику астронома, арестованного местным гестапо в Ванзее.
- Слепцы и безумцы! – кричал астроном. - Сконцентрировав всё своё внимание на развитии военной индустрии и мобилизовав, для этих целей, лучшие умы научного мира, как Германии, так и порабощенных государств, вы не даёте двигаться прогрессу. Оружие не является главной целью миссии человека на этой планете. Человеку предначертано созидать, а не разрушать. Человек разумный, по природе своей творец и строитель. Нельзя забывать и о других формах человеческого бытия. Не войной единой жив человек. Вы фанатики! Жадные фанатики! – продолжал кричать астроним. Не обращая ни какого внимания на вошедшего штандартенфюрера.
Закурив, Штирлиц сел напротив арестованного и тихим, спокойным голосом спросил:
- За чем вы рассылаете письма?
- Что? – испуганно спросил астроном.
За всё время, проведённое здесь, ещё не разу с ним так спокойно не разговаривали.
- Для чего вы засаспамили почтовые ящики уважаемых организаций Берлина? Если в течении пятнадцати секунд я не услышу чётко сформулированный ответ, то разобью табурет о вашу голову. – так же спокойно обрисовал перспективы упёртого астронома Штирлиц.
- Я изложил свои требования в письмах-обращениях. – насупившись ответил астроном.
- Мне интересно услышать их из ваших уст. Вдруг я проникнусь и помогу вам не только выбраться из гестапо, но и с реализацией задуманного. – подкупающе сказал Штирлиц.
- Мне нужен планетарий! Городу нужен планетарий! Нации нужен планетарий! – скандировал астроном.
- Почему не космодром? – с унылым выражением лица спросил Штирлиц.
Учёный в недоумении округлил глаза.
- Или скажем, луна-парк? – продолжал фантазировать Штирлиц, осознавая всю бесполезность, как разговора, так и сидящего перед ним человека в целом. – Скажите профессор, очень нужен планетарий? – шепотом спросил Штирлиц, нагнувшись к уху собеседника.
- Как воздух! Как грудь матери младенцу! – снова взорвался учёный.
«Пора кончать этот балаган»: решил про себя Штирлиц. А вслух сказал:
- Знаете что профессор? Я хочу эвакуировать вас в горы. Сосновый лес, хороший пайок. Туда, где сейчас живёт и работает цвет нашей науки. Вы согласны поехать туда и плодотворно работать на благо великой Германии?
- Бе-зус-лов-но! – по слогам произнёс учёный.
- А как же планетарий? – изобразив удивление на своём лице, спросил Штирлиц.
- Да чёрт с ним с планетарием! – оживился борец за продвижение прогресса на немецкой земле. – Тысячу лет не было планетария в Берлине и даже если не будет ещё тысячу, ни кто не вспомнит и не спросит о нём!
- Экий вы, однако. – усмехнулся Штирлиц и с этими словами покинул кабинет Холтоффа.
-Холтофф дружище. – Воскликнул Штирлиц, увидев друга. В это время Холтофф, в вестибюле, играл в паре с лейтенантиком из охраны в настольный теннис.
- А твой астроном не такой уж простак. Советую проверить его по вашей базе. Уверен, диплом куплен, теории надуманны, идеи высосаны из пальца. Просто человек ищет лучшей доли.
- Позвольте, но у него была кафедра в Бонне. – удивлённо спросил Холтофф.
- Это ещё раз доказывает, что диплом не даёт знания, а лишь подтверждает их. – выдал очередную блестящую мысль Штирлиц.
- Да говорите вы по-человечески Штирлиц. – обиженно воскликнул Холтофф. – Иной раз, мне бывает трудно понять вас. А ведь мы же друзья!
- Друзья-друзья. – Согласился Штирлиц и попытался строить свои дальнейшие формулировки более проще.
- Поупражняйтесь с ним, что бы впредь не повадно было, денька два, - порекомендовал Штирлиц, - а за тем гоните ко всем чертям. У нас и без того много работы.
Обсуждения Штандартенфюрер. Глава 5