12. Женщина
«Вот я так не могу, как Райка. Она с утра проснётся, быстренько на скорую руку приготовит «незамысловатенький завтрачек» и усядется перед включённым со вчерашнего вечера телевизором читать что-нибудь уж вовсе несусветное, например, - Колчака.
«Вот я так не могу, как Райка. Она с утра проснётся, быстренько на скорую руку приготовит «незамысловатенький завтрачек» и усядется перед включённым со вчерашнего вечера телевизором читать что-нибудь уж вовсе несусветное, например, - Колчака.
Ей звони – не звони, хоть запейджерись, глухо. Пока не устанет от чего-то там внутри себя. Вот тогда она – последнее сокровище женского сословия. Просто какой-то гимн великой бабской дури! С ней в эти моменты шаландаться по городу – восторг с последующим оледенением! Вчера в «Ромашке» колобродила так, что даже Аверьян не вытерпел, ржал просто до слёз. А когда мы знакомилась с Канатом, Райка, ни с того ни с сего, назвалась именем Кургалу, и тут же его расшифровала:
- Вот Самбалу у нас родом с Самотлора, в трясинах да топях его бедная выросла, видите, какие брови у неё густые? Прямо, как у самого Самбат-хана!
- Ну, хватит тебе, Кургалу, ерунду нести! До нас ханы не дошли, – возмущённо подыграла ей я.
- Во-во! Видите, какой характер змеючий!.. Так что, вы, Канат Сергеич, поосторожнее!..
- Постараюсь, - смутился Кан и сильно покраснел.
- А я, Канат Степаныч, - проникновенно понизила голос Райка, - простая русская девушка по имени Кургалу, что в переводе означает «безбровая». Хуже того, Канат Витальич, я ведь – курганская, но вы, Канат Тимофеич, не подумайте чего плохого, не из того Кургана, что на Урале и где-то там, около Перми, - что вы, спаси Христос! Я, уважаемый Канат Игоревич, из древнего степного балтыргайлинского кургана Ар-кап-Улмы!.. Следующим летом меня в качестве почётного представителя рода на раскопки пригласили. Вот так-то, уважаемый!
Потом, когда игра в отчества ей надоела, Райка уже до конца вечера величала бедного Кана «хайха Канат». Тот ёжился-ёжился, но потом, видно осмелел и в лоб спросил нарывавшуюся Райку:
- А что означает «хайха», уважаемая Кургалу?
- Уважаемый Канат Ароныч, так в нашем племени женщина обращается к мужчине, который её никогда и ни за что не бросит!.. Вы теперь врубилися, правда же?
Действительно, положа уж теперь-то руку на своё старое сердце, скажу правду: никогда в глазах Каната не было и мельком такой мысли - бросить меня. А уж я, чего только не вытворяла с его любовью ко мне…»
13. МАЛЬЧИК.
Меня разбудил крик птицы. Птиц в моём романе становится всё больше и это, наверное, хорошо. Но сейчас это было не симпатичное чириканье, сейчас кто-то каркал. Узнавать, что этот кто-то хотел мне накаркать, не хотелось. Да ещё специально просыпаться для этого, вот ещё!..
Сон утянул меня обратно в свои дикие волшебства. Но не надолго. В оконное стекло долбанули так, что я сразу вылетел из тайных глубин своих ночных догадок и предположений. На поверхности было прохладно, но это ещё можно было исправить, подтянув свалившееся одеяло. Труднее было с другим. Мозг уже впустил в себя новый день окончательно, а обиженный сон свернулся и залёг в самых дальних его серых складках. Последние, кто ещё не сдавался - веки, они вцепились друг в дружку накрепко и попытались вызвать на подмогу разноцветные круги, которые вернули бы сон, но у них не получилось, и они обессилено расслабились. Одиннадцатичасовой, почти дневной уже свет тут же стал пролезать через ресницы к зрачкам. В эту секунду второй удар по стеклу сообщил о том, что третьего не будет, а будет проблема: где купить новое, кто его будет ставить и т.д. и т.п.
Я сдался и открыл глаза. И тут же резко сел в кровати от ужаса. Мой Вран Честного Определения, мой верный Вранчо прислонил к оконной раме свою окровавленную голову и одним глазом смотрел на меня словами: «Щас умру…». Я рванул на себя створки запечатанного на зиму окна несколько раз, прежде чем сообразил, что надо сдвинуть шпингалеты. Как только окно открылось, Вранчо рухнул, и его голова свесилась ко мне на подоконник. Он был страшен. Крыло, местами оголившееся до кожи было неестественно вывернуто, даже, кажется, белела острая сломанная косточка, сейчас уж не помню. От хвоста если что и осталось, то не больше четверти от бывшей длины. Вместо когтистых лап – просто два куцых сгрызенных обрубка в запёкшейся крови…
Я не знал, сколько лет Вранчо прожил до этого дня, но, неся его в коробке из ветлечебницы домой, я дал себе свою первую настоящую клятву: «Даже если тебе уже четыреста, то придётся, мой милый, поднатужиться и прожить ещё сотенку, чтоб загнуться после меня. А не - до, как планировали помойные крысы. Кстати, тут у меня тоже впервые появился реальный враг.
Крик птицы не предвещает беду, а прямо указывает на врагов.
- Вот Самбалу у нас родом с Самотлора, в трясинах да топях его бедная выросла, видите, какие брови у неё густые? Прямо, как у самого Самбат-хана!
- Ну, хватит тебе, Кургалу, ерунду нести! До нас ханы не дошли, – возмущённо подыграла ей я.
- Во-во! Видите, какой характер змеючий!.. Так что, вы, Канат Сергеич, поосторожнее!..
- Постараюсь, - смутился Кан и сильно покраснел.
- А я, Канат Степаныч, - проникновенно понизила голос Райка, - простая русская девушка по имени Кургалу, что в переводе означает «безбровая». Хуже того, Канат Витальич, я ведь – курганская, но вы, Канат Тимофеич, не подумайте чего плохого, не из того Кургана, что на Урале и где-то там, около Перми, - что вы, спаси Христос! Я, уважаемый Канат Игоревич, из древнего степного балтыргайлинского кургана Ар-кап-Улмы!.. Следующим летом меня в качестве почётного представителя рода на раскопки пригласили. Вот так-то, уважаемый!
Потом, когда игра в отчества ей надоела, Райка уже до конца вечера величала бедного Кана «хайха Канат». Тот ёжился-ёжился, но потом, видно осмелел и в лоб спросил нарывавшуюся Райку:
- А что означает «хайха», уважаемая Кургалу?
- Уважаемый Канат Ароныч, так в нашем племени женщина обращается к мужчине, который её никогда и ни за что не бросит!.. Вы теперь врубилися, правда же?
Действительно, положа уж теперь-то руку на своё старое сердце, скажу правду: никогда в глазах Каната не было и мельком такой мысли - бросить меня. А уж я, чего только не вытворяла с его любовью ко мне…»
13. МАЛЬЧИК.
Меня разбудил крик птицы. Птиц в моём романе становится всё больше и это, наверное, хорошо. Но сейчас это было не симпатичное чириканье, сейчас кто-то каркал. Узнавать, что этот кто-то хотел мне накаркать, не хотелось. Да ещё специально просыпаться для этого, вот ещё!..
Сон утянул меня обратно в свои дикие волшебства. Но не надолго. В оконное стекло долбанули так, что я сразу вылетел из тайных глубин своих ночных догадок и предположений. На поверхности было прохладно, но это ещё можно было исправить, подтянув свалившееся одеяло. Труднее было с другим. Мозг уже впустил в себя новый день окончательно, а обиженный сон свернулся и залёг в самых дальних его серых складках. Последние, кто ещё не сдавался - веки, они вцепились друг в дружку накрепко и попытались вызвать на подмогу разноцветные круги, которые вернули бы сон, но у них не получилось, и они обессилено расслабились. Одиннадцатичасовой, почти дневной уже свет тут же стал пролезать через ресницы к зрачкам. В эту секунду второй удар по стеклу сообщил о том, что третьего не будет, а будет проблема: где купить новое, кто его будет ставить и т.д. и т.п.
Я сдался и открыл глаза. И тут же резко сел в кровати от ужаса. Мой Вран Честного Определения, мой верный Вранчо прислонил к оконной раме свою окровавленную голову и одним глазом смотрел на меня словами: «Щас умру…». Я рванул на себя створки запечатанного на зиму окна несколько раз, прежде чем сообразил, что надо сдвинуть шпингалеты. Как только окно открылось, Вранчо рухнул, и его голова свесилась ко мне на подоконник. Он был страшен. Крыло, местами оголившееся до кожи было неестественно вывернуто, даже, кажется, белела острая сломанная косточка, сейчас уж не помню. От хвоста если что и осталось, то не больше четверти от бывшей длины. Вместо когтистых лап – просто два куцых сгрызенных обрубка в запёкшейся крови…
Я не знал, сколько лет Вранчо прожил до этого дня, но, неся его в коробке из ветлечебницы домой, я дал себе свою первую настоящую клятву: «Даже если тебе уже четыреста, то придётся, мой милый, поднатужиться и прожить ещё сотенку, чтоб загнуться после меня. А не - до, как планировали помойные крысы. Кстати, тут у меня тоже впервые появился реальный враг.
Крик птицы не предвещает беду, а прямо указывает на врагов.
Обсуждения Семь псов у порога 5