Сам не знаю

Из цикла Яблоко на дневнике.

У нас в музыкальной школе на хоре появилась новенькая девочка Наташа. Она раньше жила с родителями в Подмосковном городе Воскресенске, но они переехали в Москву в наш район.
Как и я Наташа оказалась сопрано, и поэтому ее поставили рядом со мною. Я несказанно обрадовалась этому обстоятельству потому, что люблю узнавать от новеньких что-нибудь новенькое, люблю адаптировать и опекать. А еще я верю, что кто-то из новичков обязательно станет моим другом и может быть даже...

Эпиграф
Красотой привлеченный внешней,
как другие, увы, я грешный.
Горбачева Кристина – сонет « Исповедь гадкого Утенка»

Еле заметно улыбнувшись мне, мама сказала
– Я знала, что из всех сказок Андерсена, тебе больше всего понравится, как раз история про утенка.
– Почему? – удивилась я.
– Не знаю – как-то растерянно протянула она – просто интуитивно почувствовала. У тебя доброе сердце, ты жалеешь слабых, да и к красоте ты не равнодушна.
Как же мама все-таки была тогда права. С того дня прошло...

Эта история, которая могла случиться в любой семье, где есть проблемы с воспитанием детей и внуков, произошла в сибирско-татарской семье, проживающей в Тобольске.
В двухкомнатной квартире, находящейся в пятиэтажном доме на одной из окраин сибирского города, проживает семья Мадьяровых, которая состоит из родителей, сына, снохи, внука и внучки.
В 1999 году шестидесятилетняя женщина по имени Фарзана умирает от туберкулёза. Её шестидесятипятилетний муж по имени Лиюр запил из-за горя. Он пьёт и в...

- Я вижу ты сегодня веселый такой весь - напеваешь себе что-то под нос...

- Это песенка такая есть... Веселая, энергичная... Кто поет - не знаю.

- Напой, может знаю я...
- ...
- Извини, я наверное не расслышал... ?!..
- Да, , а что тут удивительного?
- Да ты ведь неправильно поешь!
- Как это я - пою не правильно? Я правильно пою, так как услышал -

- Но там совершенно другие слова!
- Да, ну что?
- Как это - ну и что? Это ж неправильно!
- Почему же?
- Ну как: ведь слова другие...

Часть 1.

ФРАНЦ

Я стоял на бетонной смотровой площадке и взирал на спящий, окутанный в предрассветный озноб, городок. Во всем, что я видел, а может быть - во мне самом, а потому - и во всем остальном - ощущалась странная неопределенность, которая заставляла четко вглядываться в клубы сизой дымки, не отвлекаясь ни на секунду, вглядываться, плотно прижавшись лопатками к шероховатой поверхности каменной стены.

Площадка, а, впрочем, не площадка даже - широкий балкон, раскинувшийся вокруг...

Крылатый человек

- Ребята, а я хочу летать, - сказал он.
«Ребята» замерли, забыв о преподнесенных ко рту бокалах с пивом. Как-то прекрасным летним вечером живущие в одном подъезде обычного городского дома мужики о обыкновению потягивали пиво под тенью единственной во дворе сосны. Эти мужчины, долгие годы знавшие друг друга, любили собираться вот так и, попивая пиво, вести беседу о событиях в мире, о своей жизни, делиться радостями, горестями, заветными мечтами. Они не были неудачниками...

Я был загнан в этот магазин жарой. Это была антикварная лавка, если верить названию над входом. Там не было блестящих прекрасно сохранившихся старинных вещиц, скорее рухлядь... то, что остается после умерших небогатых стариков - вещи посолиднее разобрали кредиторы и родственники, а вот остальное должно было отправиться на свалку. Может и отправилось... кто знает. Посуда начала пластиковой эпохи с несмываемой пылью, мебель которую нельзя уже отремонтировать а только сжечь, хлам. На стенах...

Камни впивались мне в спину. Я уже почти оглохла от грохота повозки, ослепла и обезумела от боли.

Что я могу сказать господа судьи про тот день?
На мне было коричневое с белым платье в клеточку и фартук, платок потерялся где-то по дороге.

Да он привязал меня к повозке и я бежала за ней, а потом уже не могла бежать. Я потом плакала, мне было жалко платье, оно же порвалось.

Потом…потом…я ползла за ним на коленях по аллее парка.

Как я могла с ним жить?
Я люблю его, и ничего ужасного...

Когда тебе шесть лет — мир прост и ясен, он состоит из гарнизонной коммунальной квартиры с казенными табуретками, казенными столами, казенными кроватями и казенными жильцами — людьми служилыми и иже с ними. На каждом элементе этого мира, будь то стол, табурет или радиоприемник, синей масляной краской написано имя. Кухонный стол, например, зовут очень просто: инв. № 014, а любимую табуретку цвета морской волны величают сложнее — инв. № 544, а вот трофейный немецкий приемник с проигрывателем имеет...

!
Хотел бы я родиться негром. Черным как ночь и губастым, как Армстронг. С тех пор как я себя помню, моя душа поет. Вот только у меня нет средства, которым я мог бы пропеть эту песню. Я не могу прижать губы к мундштуку трубы или саксофона. И у меня нет голоса, чтобы пропеть эту песню моей души. И нет слов, чтобы описать ее в буквах. И писать я еще не умею. Я никому никогда не рассказывал об этой песне. Иногда, она переполняет меня, так что хочется выплеснуть наружу. Только я не знаю как. Может...