Няне моей бабе Фросе
Посвящается этот стих.
Родилась она при царе, при «Горохе»
Знала много историй смешных.
История первая.
Посвящается этот стих.
Родилась она при царе, при «Горохе»
Знала много историй смешных.
История первая.
Детство Фроси и сестрёнки её Лиды пролетело банально быстро и не заметно . Главой семьи был статный папа - инженер. Девочек воспитывали в достатке, но строгости. В семь лет их определили в церковно-приходскую школу. Может интернат. Обучали в основном церковному песнопению. На службах тоже пели. Псалмы. Словом, скукота, единообразие и строжайшая дисциплина. Выдержи такое. За непослушание и мелкие проделки наказывали одинаково. Ну не палками конечно. Отправляли в церковную хлебопекарню помогать некоей Анне выпекать хлеб. Малышам доставляло огромное удовольствие позлить учителя пения, вместе с его воколизом. Сфальшивить, взять не ту ноту и... выставить его на потеху. Разъярённай дядька в рясе, применяя технику устрашения, кричал называя очередную фамилию, а может не фамилию, а «послушница такая то, растакая то»
- «Журкина! Сейчас пойдёшь у меня, с Анной хлеб печь». При повторе в три-пять-десять раз на слух получалось приблизительно так:
- «Журкина! Сейчас пойдёшь у меня, САНЫЙ ХЛЕБ печь». Дети откровенно ухохатывались. Взахлёб, до слёз и до упаду. Учитель злился и краснел еще больше. Крестился, просил Господа простить его за свой святотатный язык, это добавляло бесовской радости послушницам.
################################################################
А как угорала Я. В атеистические шестидесятые. И для ребячего шантажа появилась новая тема. Такая приблизительно сцена разыгрывалась каждый вечер перед сном.
Няня, руки в бОки: - Так! Пора спать!
Я тоже руки в бОки: - Так, дорогая Ефросинья Ивановна! Если расскажете мне про саный хлеб, пойду спать. Если не расскажете — не буду спать. Так-то.
И ей приходилось делать это. Серьёзное и строгое выражение лица моей добрейшей и любимой, не такой уж и старой женщины, испещрённое морщинами, при этом становилось хотя бы нейтральным. А смех или улыбку на её лице мне припомнить не удаётся, как ни стараюсь. Видно переломные моменты в истории России: революции, свержения царей, войны гражданские и мировые отпечатываются в дУшах простых людей неизгладимой печалью.
- «Журкина! Сейчас пойдёшь у меня, с Анной хлеб печь». При повторе в три-пять-десять раз на слух получалось приблизительно так:
- «Журкина! Сейчас пойдёшь у меня, САНЫЙ ХЛЕБ печь». Дети откровенно ухохатывались. Взахлёб, до слёз и до упаду. Учитель злился и краснел еще больше. Крестился, просил Господа простить его за свой святотатный язык, это добавляло бесовской радости послушницам.
################################################################
А как угорала Я. В атеистические шестидесятые. И для ребячего шантажа появилась новая тема. Такая приблизительно сцена разыгрывалась каждый вечер перед сном.
Няня, руки в бОки: - Так! Пора спать!
Я тоже руки в бОки: - Так, дорогая Ефросинья Ивановна! Если расскажете мне про саный хлеб, пойду спать. Если не расскажете — не буду спать. Так-то.
И ей приходилось делать это. Серьёзное и строгое выражение лица моей добрейшей и любимой, не такой уж и старой женщины, испещрённое морщинами, при этом становилось хотя бы нейтральным. А смех или улыбку на её лице мне припомнить не удаётся, как ни стараюсь. Видно переломные моменты в истории России: революции, свержения царей, войны гражданские и мировые отпечатываются в дУшах простых людей неизгладимой печалью.
Обсуждения С улыбкой о грустном