Радостях

«Да,Катя,что ты с собой делаешь»?- спрашиваю я сама себя. Тут же в голове невольно нажодиться ответ : « убиваю…а потом снова воскрешаю» вот такой замкнутый круг… Мечта –радость –любовь – нейтральность – холод – пустота- одиночество, Мечта –радость –любовь – нейтральность – холод – пустота- одиночество, Мечта –радость –любовь – нейтральность – холод – пустота- одиночество… и так может продолжаться бесконечно, пока не скажешь себе : «СТОП!С МЕНЯ ХВАТИТ» … я хочу жить,хочу любить, хочу верить…хочу...

Ты кто? Посмотри… за тобой свет… он проходит сквозь тебя… Это прекрасно… Твой свет… возьми его и живи… Он виден, и не только тебе… Они, есть те люди которые увидят… той свет, они, полюбят его… они, поймут, он, может дарить радость и тепло.. Тепло для души, а не для тела… Ощущение свободы… Твой свет он радость… Воскресни… ты скажешь… и твой свет поведет за собой их… тех кто сможет и поверит в твой свет… О… это будет прекрасно Ощущение свободы и радости, независимости от мечты, желания и страданий...

Перед глазами всё еще мелькают подсолнухи вдоль полотна приволжской железной дороги, по которой летел на всех парах скорый поезд солидно

шурша и постукивая колесами на стыках рельсов, протяжённостью в 400 км от столицы Татарстана города Казани , которая обосновалась в 1005году на реке Волге до другой столицы, но уже Удмуртской республики, города под названием «Ижевск».

Название города пошло от реки Иж. на реку в 1760 году горный инженер Алексей Фёдорович Москвин пришёл со своими людьми и...

...Время текло медленно в далеком городке, что затерялся где-то на северо-западе Европы. Женщины неторопливо вязали свои полосатые чулки, а мужчины так же неторопливо раскуривали трубки за бокалом пахучего эля. Каждый имел свой дом, работу, семью и мирно проживал отведенную ему жизнь. Провинциальный уклад размеренно пересыпал в песочных часах судьбы тысяч горожан, и ничто не нарушало их дремотного состояния.

Однажды летним утром на городской площади раздался стук копыт. Въехала повозка...

Вожделения личности
цепкими щупальцами
обхватили душу.
Чувствам нет ни входа, ни выхода.
Душа в вибрирующей, липкой броне.
Изнемогает в тисках заточения.
Без чувств нет любви.
Без любви только похоть.
Только стремление – обладать, управлять, пользоваться.

Этакая завуалированная власть.
Диктат личности.
Такая «любовь» не приносит истинной радости,
не обогащает, а опустошает.
Это - сброс напряжения инстинкта.
Разрядка накопившихся эмоций.
Эмоции всегда резки, ярки...

– Мадам, не писайте в левый чулок!
Глаза закрыты, и перед ними плавилась густая красная пелена. Немилосердно пекло явно обезумевшее светило. Оно жгло голые ноги, оно горело в мозгах брызгами кипящей стали, и оно на широте путешествия по Ловозерской тундре просто не имело права так безжалостно припекать! В ушах стоял звон, из-за которого Р.П. не слышал голосов своей легконогой “гвардеи”. Воздух оставался удивительно свежим, и одинокий путник, дремливо отдыхающий в пропитанной пылью траве у...

Просто все эмоции заполотнились грустью....и только слезы остались , постепенно скатываясь по моей щеке.

....Возможно, это слезы радости. ведь по другому, я радоваться разучилась. Как и разучилась с той минуты любить.

я вспоминала тот октябрьский вечер, один из тех когда в первый раз выпал снег.Мои волосы покрывались снежинками, они играли со мной, а мне хотелось забыть все на свете, ощутить себя маленькой девочкой и погрузиться в другой мир.

Знаете. а ведь этот снег еще не давал мне...

Алька вернулась с работы в три часа дня. Настроение прекрасное! На улице снежок!

Вспомнился стишок из детства, который Алька напевала всю дорогу, когда шла домой:

- Снег! Снежок! Снежочек!Миленький дружочек... По дороге домой она заскочила в магазин, накупила продуктов к праздничному столу.

Неожиданно ей на глаза попался плюшевый медвежонок, который так был похож на того медвежонка - из детства, которого ей подарил Олег...Продолжение Мысли путались в голове Али: - Ах, не будем о...

Знакомо вам ощущение тонущего в болоте липкого кошмара человека? И знаешь, что сон, но паника давит слабый писк разума, и ты тонешь, тонешь, захлебываешься вязкой жижей, и не вздохнуть, и не крикнуть, и воздуха не хватает,- все, конец!

Тогда-то и просыпаешься в холодном поту, с бешено бьющимся сердцем, внутри все дрожит от пережитого ужаса, и тошно, тошно до полусмерти, до рвотных спазмов, до полного аута...

Но тьма перед глазами не спешит рассеиваться.
И ты понимаешь: главный кошмар уходить...

Графоман перечитал сказку. Перечитал придирчиво, внося поправки и делая на полях частые пометки, чтобы вернуться к ним, когда пройдет время, и глаз перестанет быть "замыленным". Стиль работы, к которому привык.

– Боюсь, ребенку не понять рассказанной правды об умении воплощать мечту в реальность, опираясь на мысль, как на единственную материальную основу. Правды, что в полную силу жила и служила в прошлом, – прошептал графоман последней строке, уходя мыслями в не понимаемую людьми...